[Чат с пользователем Непревзойдённый Огурец]
Непревзойдённый Огурец F-3Самолёт, Пронзающий Небеса мимо. B-9
Непревзойдённый Огурец Мимо. G-8 Ты так и не подумал над моими словами?Самолёт, Пронзающий Небеса мимо. E-7 нет и не собираюсь
Непревзойдённый Огурец Ранил. Следующий ход тоже твой.Самолёт, Пронзающий Небеса помню. E-8?
Непревзойдённый Огурец Мимо. B-5 Зря. Я думаю, Бинхэ прав в своих догадках.Самолёт, Пронзающий Небеса ранил то что он главный герой не значит что он всегда и во всëм прав.
Непревзойдённый Огурец C-5. В большинстве случаев он не ошибается. И он демон — они лучше друг друга понимают.Самолёт, Пронзающий Небеса ранил. я уже сказал, это исключено. закрыли тему.
Непревзойдённый Огурец D-5. Даже если так, почему ты не хочешь хотя бы рассмотреть такую возможность?Самолёт, Пронзающий Небеса ранил слушай, это сложно, окей? я ещё даже не переварил то, что мне сам Мобэй на днях сказал
Непревзойдённый Огурец E-5. Убил, я так понимаю. Я как раз из-за того, что он сказал, и прошу тебя подумать над всем этим как следует. Ты ничего не теряешь от того, что просто напряжёшь извилины чуть сильнее.Самолёт, Пронзающий Небеса убил насчёт «ничего не теряю» это ты загнул. мы только-только начали взаимодействовать нормально и я вот вообще не горю желанием сейчас это всё похерить короче давай доиграем вечером а то мне пора
Непревзойдённый Огурец Да я ж не прошу тебя прямо сейчас что-то решать и мне сообщать сразу жеСамолёт, Пронзающий Небеса братан да нам реально надо в магазин и в больницу а ещё я обещал Мобэю что мы сходим в дворцовый музей и если мы не выдвинемся вот сейчас то ничего не успеем
Непревзойдённый Огурец Братан…Самолёт, Пронзающий Небеса даже не думай
Непревзойдённый Огурец Ладно, но всё жё… Я ведь помню, как ты тогда сиганул за ним в пропасть. И каким разбитым выглядел, когда думал вернуться домой. Ты меня можешь пытаться обмануть сколько угодно. Но себе-то хотя бы не ври. Он не счёл нужным отвечать. Да будто он и так последние несколько дней не думал только об одном и не анализировал одни и те же события раз за разом. Даже то, что они с Огурцом приноровились играть в морской бой сквозь измерения, не спасало от неизбежного диалога, к которому вопреки воле несчастного трансмигратора они возвращались из раза в раз. Кто бы что ни говорил, а писал Самолёт вполне себе неплохо. По крайне мере, если речь не шла о вечно горящих дедлайнах и потребностях непритязательной публики «Пути Гордого Бессмертного Демона». А из этого следовало, что цену словам он знал лучше кого бы то ни было. В конце концов, именно с их помощью он создал целый огромный мир, в котором сам и прожил почти что сорок лет. Именно словами он определил свою судьбу и ими же много раз выторговывал себе жизнь. Если уж говорить начистоту, именно язык был его главным оружием и именно витиеватыми иероглифами Самолёт прокладывал себе путь если не к славе, то хотя бы к спокойной жизни без слишком уж масштабных потрясений. Так почему же слова, которые были сказаны не им, стали словно каким-то проклятьем, беспокоившим душу сверх меры?[Мне тут демон на хвостике принёс, что Мобэй бы не прочь с тобой три поклона отбить]
Самолёт был уверен — Братец Огурец в тот день специально усыпил его доверие какими-никакими, но искренними извинениями за своё поведение, чтобы в итоге ударить под дых такими громкими словами. Шокировать и переворачивать жизни людей с ног на голову, видимо, было призванием Шэнь Цинцю, иначе никак нельзя было объяснить его тягу к подобного рода выходкам. Вот так легко и просто сказать нечто подобное? Для Непревзойдённого Огурца это уже стало обыденным занятием. Для Самолёта, Пронзающего Небеса это было равносильно попытке довести его до инфаркта. Он и так еле-еле принял тот факт, что Мобэй доверял ему и видел в нём близкого человека. После стольких лет агрессии и подозрительности подобное отношение оказалось оглушающим и совершенно выбило бедного парня из колеи. Хотелось думать, что Шэнь Цинцю просто пошутил. Только вот на памяти Самолёта тот знал, когда следовало остановиться. А этот розыгрыш продолжался уже добрых три дня и с каждым разом Огурец всё старательнее толкал собрата на новые размышления, делая это в совершенно непривычной для себя мягкой манере. Будто боялся, что спугнёт Цинхуа от таких размышлений окончательно и бесповоротно, если будет как обычно звать его придурком. Так что, скорее всего, он был абсолютно серьёзен. И Самолёт думал. Но мысли о чём-то столь абсурдном не могли уложиться в его голове. Разве что… сам он стал ловить себя на ощущениях давно уже забытых и угасших. То, что он создавал Мобэя, опираясь на своё представление об идеале мужской привлекательности, как телесной, так и духовной, не было ни для кого секретом. Самолёт не особо распространялся об этом факте, но, когда кто-то спрашивал, отвечал всегда (почти) честно — да, я создал его таким, каким хотел бы быть сам. И люди не видели в этом ничего странного, потому что мужская часть аудитории частично или полностью сама разделяла его представления о прекрасном. По крайней мере в этом вопросе. Какой парень его возраста не хотел, повзрослев ещё немного, стать сильным, непоколебимым, прекрасно холодным и загадочным? Только вот столкнувшись с Мобэем лицом к лицу, Самолёт почувствовал… что-то. Не совсем похожее на мысль в духе «хотел бы я быть им». Смешанное со страхом за свою жизнь и беспокойством за чужую, в сложном противоречии родилось какое-то маленькое неуловимое ощущение, сжимающее сердце в тиски. Впрочем, его король, сам того не зная, довольно быстро его растоптал. Это было и понятно: какое демону его уровня было дело до переживаний мельтешащего у ног бесполезного юнца? Самолёт не пытался это маленькое странное чувство каким-то образом вернуть, зная, что снова оно будет растоптано. Да и перестал считать, что Мобэй и правда был совершенным идеалом. Да, он был красивым, благородным и сильным, но все его достоинства перекрывал тот факт, что Шан Цинхуа Мобэй словно считал за вещь или игрушку. Как он вообще мог создать такого неблагодарного выскочку, вечно угрюмого и озлобленного, и считать его идеальным? Как он мог хотеть стать кем-то таким? Как он мог хотеть быть с кем-то таким? И уж тем более как Мобэй мог хотя бы подумать о том, чтобы выбрать кого-то подобного Шан Цинхуа? Самолёт не спрашивал себя о том, как мог Мобэй смотреть на него с чем-то, кроме презрения, исключительно потому что за последние несколько месяцев получил ответ — если показать силу воли, то можно заслужить уважение. Если попасть вместе в экстраординарные обстоятельства, то можно даже подружиться. Если не думать о том, что давно забытое чувство было симпатией, которая после серии опрометчиво брошенных в него слов вновь робко показалось из глубины сознания, то Самолёт сможет притвориться, что ничего не изменилось. Смог бы, если бы не вид вышедшего из душа Мобэя. То, что он был полностью одет, помогало лишь слегка. Идеальные пресс и грудь всё равно проглядывали из-под влажной футболки, а раскрасневшееся и даже довольное лицо всё равно красиво обрамляли слегка завившиеся от воды локоны. Но все последующие мысли пришлось отбросить как можно скорее — Самолёт прекрасно помнил, что Мобэй не терпел на себе очень уж долгих и пристальных взглядов. — Всё ещё не могу поверить, что этот ваш душ — это не магия, — мужчина забросил полотенце на плечо, посмотрев на едва успевшего отвести взгляд Самолёта, — И правда очень удобно. — Честно признаться, иногда я скучаю по тому, как здесь удобно мыться, — парень попытался улыбнуться как можно естественнее и вскочил со своего места, — Мой король, если вы закончили, то я развешу бельё из стиральной машины и можем выдвигаться. — Хорошо, — стоило Самолёту резво проскочить мимо него в ванную, Мобэй растерянно завертел головой, — Где фен? — Кажется, я положил его в тумбочку у кровати, — он слегка наклонил голову вбок, как всегда делал это в раздумьях, но всё ещё старался не смотреть в сторону своего короля. — Я понял. Спасибо, — Мобэй развернулся и хотел уже было пойти в соседнюю комнату, но глухой звук удара и последовавший за ним тихий скулёж заставили его остановиться, — Что ты делаешь? Самолёт, едва залезший в недра машинки в попытках выудить носки из дальнего угла, от неожиданности попытался выпрямиться, но в итоге лишь ударился макушкой о барабан. Приложился он знатно, скрючившись от резкой боли в три погибели и сжимая до посинения пальцев какие-то тряпки. Благо, его маленькое страдание закончилось с той же скоростью, с которой и началось, но стоило только уже аккуратно и без спешки поднять голову, как на неё что-то опустилось. Тёплое и приятно увесистое. — Больно? — знакомый низкий голос прозвучал совсем близко. Словно его обладатель стоял совсем рядом и так же, как и Самолёт, на коленях. Повернувшись, парень понял — так оно и было. Видимо, он слишком сильно приложился, раз ему мерещилось всякое. — Н-нет, уже нет. Не так сильно, — брякнул он невпопад, бросив взгляд на тряпочку в руках. — Так да или нет? — глаза Мобэя сощурились, и он чуть-чуть сдвинул руку. Нет, всё же не привиделось. — Немного, но это мелочь! Скоро пройдёт! — Самолёт с ужасом слушал, как его голос стремительно переходит с полушёпота на нервный возглас и обратно, но в итоге как-то нашёл в себе силы совладать с ним, прочистив горло, — Мой король, зачем вы?.. Глаза Мобэя вдруг расширились всего на секунду, стоило мужчине напротив повернуть к нему голову, но вдруг он что-то понял и взгляд его как-то едва заметно потяжелел. — Совсем забыл. Это… пока что не работает, — он словно как-то раздосадовано вздохнул и убрал ладонь с взъерошенной шевелюры, — Постарайся больше так не делать. — Я не специально, мой король. Просто… хотел вам ответить, но случайно ударился, поднимая голову, — Самолёт нервно хихикнул, потирая место ушиба. Правда была в том, что за всю жизнь Шан Цинхуа ни разу не слышал от Мобэя слов благодарности. Ни за многократное спасение жизни, ни за ценнейшие сведения, ни за помощь в обустройстве системы управления целого демонического измерения он ни разу не получал одобрения. В лучшем случае Мобэй-цзюнь просто кивал головой, и Цинхуа уже считал это для себя одной из высших наград. А теперь ему вот так просто, словно мимоходом сказали заветное «спасибо»… за то, что он сказал, где лежит какой-то там фен для волос. Мобэю оставалось только покачать головой и вернуться к своим делам. Самолёт же нервно сложил бельё в корзину, стараясь не получить в процессе ещё больше травм, и пулей сиганул на балкон, стоило заслышать шум фена из соседней комнаты. Возможно, он и правда слишком резко на всё реагировал. Но в связи с последними событиями сохранять спокойствие оказалось непомерно сложно. Именно поэтому надо было срочно сменить обстановку и заняться делами. Возможно, если проветриться, то на душе станет спокойнее.***
Это место было гораздо более привычным для Мобэй-цзюня, чем любая другая вещь из неизвестного мира, которую показывал ему Шан Цинхуа. Впрочем, спокойнее от этого не становилось. Зрелище вообще было каким-то неправильным. Вокруг, как и везде в этом мире, большие толпы людей то переговаривались о своих делах и впечатлениях, то «фотографировались», как называл это его человек, то расхаживали вокруг с задумчивыми лицами. При этом величественный трон, который украшал центр зала, был совершенно пуст. От этого в какой-то момент по коже пробежали мурашки. Если эти люди жили без правителя — пускай. Это совершенно его не касалось. Но Мобэй не мог не вспомнить про свои владения, оставленные сейчас без присмотра. Да, были те дети с Аньдин, был Ло Бинхэ. Но он сам не мог ничего контролировать. А единственный человек, в управленческих навыках которого Мобэй-цзюнь был безоговорочно уверен, стоял сейчас рядом и беспрерывно щебетал что-то из местной истории. — А слоны у трона символизировали мир. Не помню, откуда это пошло, но согласитесь — выглядит довольно эффектно. Хотя, как по мне, слишком вычурно, — его человек пожал плечами и едва заметно улыбнулся, — Тронный зал вашего величества гораздо приятнее на вид. — Шан Цинхуа, хватит лебезить, — Мобэй бросил на него слегка недовольный взгляд, хотя, конечно, комплимент несколько польстил ему. — Но это правда! Я уже бывал тут когда-то давно, ещё в детстве, и что тогда, что сейчас от такого количества деталей рябит в глазах. Мобэй едва заметно кивнул. Величественный павильон, конечно, производил впечатление своим убранством, но на севере такой вычурности не любили. Подобные украшения были гораздо характернее для центральных равнин или восточных земель Царства Демонов, но у него на родине ценилась практичность и удобство предметов обстановки. Это не отменяло того факта, что они были красивы и изысканы, просто на севере красоту было принято находить в простоте. Это правило не касалось лишь внешнего вида самих демонов, очень уж любивших украшать себя серебром, нефритом, редкими тканями и драгоценностями. Здесь же всё было наоборот — люди, одетые по большей части совсем не изыскано, любовались детальными завитушками на экране за троном и восхищались искусной резьбой стола для документов. И чем дольше Мобэй смотрел, тем больше был согласен с Шан Цинхуа — глаза от великолепия и правда немного побаливали. — Мне надоело тут стоять. Слишком шумно, — мужчина развернулся и направился к выходу, — Ты говорил, дальше по улице можно дойти до реки? — Да, так и есть. — Значит, пойдём туда. Стоило им выйти из дворца, как дышать стало гораздо легче. И неудивительно — место, которое Шан Цинхуа называл «Запретным городом» и «Старым дворцом», было огромным и выгодно отличалось от всего остального города широкими свободными улицами, не стеснёнными многоэтажными строениями из стекла и металла. Такая обстановка была более-менее знакомой демоническому королю, и он нашёл прогулку по нему весьма приятным занятием. Конечно, ничто не сравнилось бы с его резиденцией, но в данной ситуации оставалось лишь довериться Шан Цинхуа, который уверял, что их совместные променады — дело очень важное и серьёзное. — Мой король, пока мы идём, — вдруг послышался сбоку бодрый, пусть и слегка нервный голос, — Вы не могли бы рассказать что-нибудь? — Только если ты помнишь моё условие. — Конечно! Правда… — Что? — Да так, ничего, — парень отмахнулся и достал из кармана загадочную вещицу, которую вечно таскал с собой, — Что бы вы хотели знать? — Я пока не решил. — В таком случае, расскажите пока… О, знаю, я всё хотел спросить о той битве на южных границах лет десять, кажется, назад? Вы ещё говорили, что у вас остался шрам. — Нашёл, о чём спрашивать, — Мобэй недовольно поджал губы, но делать было нечего, — Вопреки твоим ожиданиям, ничего особенного там не произошло. Одно из южных племён позарилось на территории Северных Пустошей, не слишком подверженные морозам. Я оказался рядом по поручению отца, так что всё закончилось довольно быстро. Хоть и пришлось вызвать небольшое подкрепление, но эти звероподобные твари никогда не умели сражаться — мы разбили их за одну палочку благовоний. — А насчёт, ну… Шрама? Как это случилось? Видимо, это было не то ранение, которым Мобэй считал нужным гордиться, потому что брови едва заметно дёрнулись и опустились. Если бы Шан Цинхуа не знал своего короля столь хорошо, он бы, наверное, и не заметил, но его сбившийся на секунду шаг дал понять, что парень пожалел о своём вопросе. — Я был… Молодым и безрассудным. Не считал нужным следить за мелкой сошкой и оставлял её на других воинов. Они оказались не столь хороши, как я думал, и одна из скорпионохвостых тварей нанесла удар исподтишка, — мужчина провёл короткую линию по предплечью, — Вот сюда. С тех пор этот король научился многому. Шрам, конечно, мало заметен, но он напоминает о том, что мелкие проблемы нужно решать в первую очередь, пока они не накопились и не придавили тебя, словно лавина. Мобэй-цзюнь редко когда пускался в рассуждения подобного рода. Они казались ему излишними. Но когда дело касалось вопросов о прошлом, его человек становился очень дотошным. Уж не знал он, с чем был связан такой интерес к событиям в жизни северного короля, которые Шан Цинхуа по той или иной причине не видел своими глазами, но Мобэю почти никогда не удавалось отделаться малой кровью. Если бы мог, его человек, наверное, допрашивал бы его часами. Например, Мобэй был точно уверен — то, что он сейчас рассказал Цинхуа, было для него просто катастрофически мало. Хотя в этой истории, действительно, не было совершенно ничего интересного или важного для демона, у которого такие мелкие заварушки случались раз в три дня, человеку подчас казалось, что это достойно самого пристального внимания. Признаться, это всё же грело душу. Пускай тепло и не было привычным для Мобэя, но он начал постепенно к нему привыкать. Оно оказалось вполне себе приятным, особенно когда разливалось где-то там, в грудной клетке. Лучше было только когда его человек платил ему той же монетой. — Хм, это… — Шан Цинхуа всё стучал пальцами по маленькому устройству в руках, а когда закончил, улыбнулся довольно и убрал его в карман, повернувшись к Мобэю, — Это и правда очень мудрая мысль! — Совершенно обычная, — к этому моменту они уже дошли до реки и встали у перил, наблюдая за успокаивающим течением, — Я ответил на твой вопрос? — Потом я, возможно, уточню кое-что, но я понял основную идею, — Цинхуа слегка нагнулся вперёд, посмотревшись в водную гладь, словно в зеркало, и сразу отпрянул назад, — Спасибо, мой король. За то, что рассказываете мне все эти истории. Мобэю казалось, что в этом есть что-то особенное. В том, как его человек довольно улыбается, когда слушал о событиях из жизни своего короля. То, что для Мобэй-цзюня было обыденностью, для человека оказалось совершенно невероятным. Пусть он и сам был заклинателем, познавшим вкус сражений и тягот жизни, но сейчас Мобэй понимал — Шан Цинхуа вовсе им не родился и не был предначертан для этой роли. Оттого появлялось только больше уважения к этому, как раньше ошибочно казалось, слабому и трусливому человеку, который на поверку оказался гибок разумом и силён духом побольше многих. И уж точно преданнее. Поэтому Мобэй совершенно не мог отказать Цинхуа в этом маленьком удовольствии и уже третий день как рассказывал ему какие-то байки из своих походов и дворцовых интриг. Просил взамен только одного — тоже рассказывать что-то о своей жизни здесь. Парень каждый раз мялся, но уговор был уговором, так что Шан Цинхуа в итоге рассказывал какие-то совершенно невероятные вещи, которые тоже считал бытовухой и совершенно ничего не значащей мелочью. Мобэй, впрочем, не согласился бы, что эти истории совсем не заслуживали внимания. Почему-то ему нравилось слушать эти маленькие рассказы о переезде из деревни в большой город, об учёбе и о паре поездок за границу. Возможно, потому что ничего подобного Мобэй раньше не слышал. Возможно, потому что это всё было связано с Шан Цинхуа. Или же потому что ему нравилось, что пугающийся раньше каждого взгляда человек теперь достаточно доверял ему, чтобы самозабвенно рассказывать, как получил рваную рану в детстве и ходил с тех пор с огромным шрамом на всё колено. Если бы Цинхуа только не строил то испуганное лицо каждый раз, когда Мобэй смотрел на него, было бы совсем прекрасно. — Так… О чём вы хотели бы знать, мой король? — он спросил это с той неприятной интонацией, после которой и не знаешь, что сказать. Словно необходимость отвечать страшила Цинхуа до одури. Конечно, в итоге он разговорится, но поначалу всегда будто ждал вопроса с подвохом, да и в глаза старался лишний раз не смотреть. Это беспокоило. Это ощущалось неверно. Словно сердце колола тоненькая иголка, заставлявшая разливаться по телу лёгкую горечь. — Поговорим об этом вечером. — Как скажете, — напряжённые плечи опустились, и Мобэй это заметил, — Ох, уже три часа дня. Мой король, вы не против, если мы отправимся в больницу? Если хотите, можем вернуться сюда завтра. — Не стоит. Тут красиво, но я бы предпочёл осмотреть другое место. Желательно, поближе к дому. Честно сказать, общественный транспорт его совершенно не прельщал. Мобэй понимал его идею и даже находил в ней смысл, но даже одна мысль о поездке на автобусе в так называемый «час-пик» его пугала больше, чем что любая адская смертоносная тварь Северных Пустошах. Цинхуа, видимо, перспектива стояния в автобусе тоже не слишком уж радовала, поэтому он энергично закивал головой. Впрочем, это не спасало их двоих от неизбежной сейчас часовой тряски до больницы.***
— Господин Шан, я только одного не могу понять, — уже знакомая медсестра измеряла Шан Цинхуа давление и записывала на листочек цифры и иероглифы, — Неужели вы и тот господин действительно соседи? — Сестрица Чжао, с чего бы мне врать? Мы с Мобэем давние знакомые. — Просто он такой… Не сочтите за грубость, но этот господин действительно выглядит очень суровым. Он только на вас, наверное, и не смотрит угрожающе. — Знаете, я сначала тоже так думал, честно говоря. Он даже колотил меня… пару раз, — девушка посмотрела на него озадаченно, но он только пожал плечами, — Сначала с ним может возникнуть недопонимание, но, когда я узнал его получше, оказалось, что он прекрасный собеседник и хороший… человек. Сестрица Чжао, увидев, как её пациент расплывается в довольной улыбке, сама не могла не смягчить взгляд. Она ещё помнила, как совсем недавно этот парень, лишь немногим младше неё, лежал на больничной койке. У него был совершенно потерянный вид, болезненный даже после пробуждения цвет лица и вообще весь он казался будто… ненастоящим, что ли. Улыбался с нотками фальши, а в глазах тем временем было одно лишь беспокойство и глубокая печаль. Она не знала, что за жизнь вёл господин Шан до того, как впал в кому, но после выписки ему явно стало лучше. Сейчас он и правда казался искренним, весёлым и живым парнем. Он всё ещё о чём-то беспокоился, выдавая своё волнение поигрыванием с кончиками пальцев, но, кажется, это было не так уж и серьёзно, в отличие от того, с чем ему пришлось столкнуться ранее. Возможно, этот угрюмый мужчина, сидевший сейчас в коридоре, как раз и был причастен к этой чудесной метаморфозе. Чжао Сюин стала медсестрой не просто так. Она достаточно хорошо разбиралась в людях, чтобы понимать, как сделать их пребывание на лечении наиболее комфортным. Но того холодного господина она всё никак не могла разгадать. Возможно, потому что видела его слишком мало, а может и потому, что он показывал себя лишь немногим. Может быть вот только этому забавному пареньку, качающему сейчас ногами от нечего делать. И как раз благодаря их знакомству, возможно, господин Шан сейчас выглядел настолько здоровым и счастливым, словно и не он вовсе несколько недель назад почти что умер. — Что ж, в таком случае, вам стоит беречь своего друга. А ему стоит держаться за вас, — девушка улыбнулась и кивнула, — С пульсом всё хорошо, давление в пределах нормы. Врач расшифрует энцефалограмму к концу дня, результаты придут вам по электронной почте. Но, судя по тому, что я видела, у вас всё хорошо. В любом случае, все рекомендации будут в письме. — Спасибо, сестрица Чжао, вы, как всегда, радуете этого старика Шана! — парень встал со стула, схватил с кушетки рюкзак и бодро выскочил за дверь, — В таком случае, до свидания! — До свидания, господин Шан. И с праздником вас! Это он услышал уже когда почти закрыл дверь, после чего оставалось только в спешке сказать погромче весёлое «Спасибо». Только вот про какой праздник девушка только что сказала, он совершенно не помнил. Впрочем, это не мешало ему посмотреть в интернете. Возможно даже можно будет познакомить Мобэя с какой-нибудь очередной привычной ему сердцу традицией и отметить этот день бутылочкой неплохого шампанского. — Что она сказала? — Мобэй, казалось, всё время стоял у двери, потому что иначе было не понятно, откуда он так быстро и тихо появился, — Всё в порядке? — Да, всё в норме, мой король. Жить этот Цинхуа будет, — парень задорно улыбнулся и помахал перед глазами собеседника маленькой бумажкой, — Лекарства всё ещё нужно принимать какое-то время, но это мелочи. Мобэй удовлетворённо кивнул. — Хорошо, тогда уходим, — когда они уже подошло к лестнице, Мобэй всё же не удержал любопытства, — Та женщина сказала, что сегодня какой-то праздник. — Видимо, так и есть. Только, честно говоря, я и сам не помню, — Самолёт развёл руками, спускаясь по лестнице, — Я посмотрю, пока будем ехать до магазина. Если вы не против, мой король, можем как-нибудь его отметить! Вообще, предложение даже ему показалось глупым. Мобэй не был фанатом разного рода торжеств — до такой степени, если уж быть до конца честным, что даже на своей коронации откровенно скучал. Но, на удивление Самолёта, сейчас его король оказался не против. — Можно. У людей есть какие-то особые традиции в плане празднования? — Знаете, не думаю, что всё очень уж сильно отличается от демонических обычаев. Есть всякие мелочи, но основная идея та же — близкие люди собираются вместе, устраивают застолье и развлекаются. Мы можем купить что-нибудь сладкое, если вы не против… Так, по мелочи. Не думаю, что сегодня какой-то очень уж важный день. Уже на автобусной остановке режущий слух звук уведомления из мессенджера напомнил — важным. Может, не для Самолёта, но для кого-то другого так точно. Просто он оказался забывчивым идиотом. — Шан Цинхуа? — Мобэй дёрнулся, услышав тихий, но почти что отчаянный вздох за спиной, и в один шаг оказался рядом. — Мой король, не так резко! Напугали… — Самолёт нервно дёрнулся назад, когда над ним резко нависла крупная тень, — Что-то случилось? — Это я должен у тебя спрашивать, — Мобэй присел на корточки и очень пронзительно посмотрел собеседнику в глаза, отчего парень отодвинулся ещё дальше. — Я ведь… Я просто вздохнул, ничего такого! — он нервно замахал руками, и на его удивление Мобэй будто понял, что стоит дать человеку немного пространства, после чего сам отодвинулся чуть дальше, не сводя, впрочем, с Самолёта пристального взгляда, — Знаете, забавно, но я совсем забыл… Сегодня, кажется, день рождения этого Цинхуа. Видимо, сестрица Чжао говорила именно об этом. — Тебе… «кажется»? — брови Мобэя сошлись у переносицы, выражая то ли раздражение, то ли задумчивость, — Мне казалось, для людей это важно. — Да, так и есть… Погодите, откуда вы знаете? — Ло Бинхэ. — Ах, да… Вечно забываю, — Самолёт вновь скривил губы и постарался увести взгляд куда-то в сторону, — Дырявая моя голова, ха-ха. Этот слуга немного растерял хватку, вам не кажется? — Откуда та женщина узнала, если ты сам… «забыл»? — Мобэй наклонил голову набок, а глаза его сощурились, явно намекая на зародившееся где-то в глубине души подозрение. — Из медицинской карты, я полагаю, — Самолёт пожал плечами, стараясь отмахнуться, но недовольная искорка в глазах его короля никуда не исчезла, — Что? Мой король, этот Цинхуа сделал что-то не так? Мобэй ещё немного молча поводил взглядом по лицу напротив, словно стараясь найти в нём что-то, но, видимо, у него не получилось. Мужчине оставалось только покачать головой и встать, скрестив руки на груди. — Этот король хотел бы, чтобы ты уведомлял его о таких вещах, — он покачал головой, но смотрел скорее раздосадовано, чем злобно. — Мой король, честно, я совершенно забыл об этой мелочи! В конце концов, в нашем с вами мире мой день рождения приходился совершенно на другой день. Да и, честно говоря, не так уж это и важно, не берите в голову! Я всё равно его не отмечаю. — Почему? — Мобэй снова слегка наклонился, пытаясь подробно разглядеть выражение лица сидящего на лавочке мужчины. Самолёт уже успел к этому привыкнуть, и, когда его король не оказывался рядом слишком резко, даже не дёргался, позволяя себя рассматривать. Мужчина сказал, что пытался таким образом понять, как люди проявляют эмоции. Он никогда не был фанатом невербальной коммуникации, но отчаянные времена требовали отчаянных мер. Сложно сказать, оказался ли Самолёт хорошим учителем или же из Мобэя вышел способный ученик, но факт оставался фактом — это и правда давало свои плоды. Прекрасное лицо, словно застывшее за годы, проведённые в Северных Пустошах, действительно стало гораздо более выразительным. Оставалось только надеяться, что со всем этим пристальным изучением человеческой культуры Мобэй не повторит ненароком судьбу Тяньлан-цзюня. Впрочем, если Шэнь Цинцю был прав… кто знает, кто знает. Самолёт старался не думать об этом. Старался не замечать, как сердце забилось чуть быстрее, когда к нему наклонились ближе обычного. — Плохие воспоминания? — он снова пожал плечами и попытался улыбнуться, но Мобэй заметил в его взгляде очевидную фальшь. Действительно, мало кто улыбался, думая о чём-то тоскливом, — Видите ли, здесь этот день всегда сопровождался нежелательными встречами. А там… просто было некогда. У демонов не было принято отмечать годовщины рождения или смерти — Самолёт знал это, потому что сам написал о такой традиции. Это казалось правильным, ведь таким нелюдимым существам не было никакого дела до подобных мелочей. Жизнь была для них не праздником, но скорее испытанием, которое нужно было пройти достойно, приумножив богатство и власть рода. Для этого они рождались — ради этого и умирали. Ло Бинхэ, конечно, был другого поля ягодой. В оригинальном сюжете полукровка уделял человеческим традициям не самое пристальное внимание, но такие события частенько служили для него поводом к поиску очередной жены или ночи любви с кем-то из уже имеющегося гарема. В том же, во что превратилась его новелла стараниями Шэнь Цинцю, Бинхэ обожал праздники и памятные даты хотя бы потому, что мог провести их с учителем. Конечно, в какой-то момент он либо закатил в честь себя любимого небольшую пирушку, либо, что вероятнее, прожужжал всему двору уши о том, как они с супругом чудесно отметили этот день и прекрасно провели время в компании друг друга. Естественно, для стороннего наблюдателя могло показаться, что день рождения для людей — очень важный праздник. Так, конечно, и было, просто не для Шан Цинхуа. Точно уж не тогда, когда на экране телефона красовалось сообщение от матери.[А-Хуа, мы с отцом ждём тебя сегодня в ресторане, как обычно. Время то же, как договаривались. До встречи.]
По меркам этого мира он всего-то месяц назад с кислой миной договаривался с родителями о встрече. Не то чтобы он её ждал, скорее наоборот. Просто знал, что избежать её не получится, так что согласился и на привычное место и привычное время, надеясь лишь на то, что сможет сбежать пораньше. Уже много лет его день рождения был скорее праздником лицемерия для его родственников — мать с отцом, разошедшиеся много лет назад со скандалом, пытались теперь притворяться, что всё было не так уж и плохо. Что они любили своего первенца так же, как и раньше, а развод — всего лишь развод, ничего не значащий и никак на него не повлиявший. Оно бы и могло быть так, но весь остальной год про Самолёта даже никто не вспоминал. Звонили изредка, когда от него что-то требовалось, проверяли иногда квартиру (из-за чего парню приходилось скрывать следы своей затворнической жизни и прибираться перед их визитом почти весь день), но на этом их забота, в общем-то, заканчивалась. Самое большое, что мать с отцом сделали для него — оплатили университет, в который сами же и заставили поступить. На его день рождения же они неизменно встречались лично, сидя потом молча над своими тарелками час другой, после чего так же неловко разбегались, словно шарахаясь друг от друга, как от огня. В общем, отмечать тут было нечего. Назвать такое сборище моральных калек праздником просто язык не поворачивался. Эти люди, о которых за сорок лет он уже совсем забыл, теперь даже не удосужились написать ему поздравление в своём приглашении. Это больше не было обидно, но всё равно выходило как-то печально. — Расскажи, — после коротких размышлений голос Мобэя звучал как-то глухо, — Что за нежелательные встречи? — Родственники. Сами понимаете… Не самые приятные люди. По крайней мере, не у нас с вами, — Самолёт криво улыбнулся, стараясь не думать, что паршивая семья собеседника была лишь на его совести, — Не думайте об этом, мой король. Это всё дела былые, просто… Не очень хотелось об этом вспоминать, вот и всё. Он был готов поклясться — Мобэй выглядел раздосадованным. Возможно, в его взгляде даже промелькнула жалость. Кажется, Самолёт перегнул палку со своими фальшивыми ухмылками и выглядел теперь умалишённым в его глазах. — Ты бы не хотел этого? — О чём вы? — Отмечать этот день. Если он навевает плохие воспоминания… Казалось, он не договорил, но Мобэй не стал продолжать мысль и просто отвернулся, будто высматривая автобус. На самом деле Самолёт знал, что его король делал так, когда не хотел, чтобы кто-то видел неприглядное выражение его лица. Обычно это был не к месту проснувшийся гнев. Что там отражалось сейчас, сказать было сложно, но почему-то казалось… что это скорее досада. Дыхание на секунду сбилось, а сердце словно пропустило удар. — Нет, нет. Не в этом дело. Просто… Не так, как обычно. Самолёт вдруг отчётливо почувствовал, что, если бы рядом был Мобэй… он бы действительно не против был отметить свой праздник. Ну или хотя бы попробовать. Возможно, учитывая все события последних месяцев и уж тем более двух недель, это было бы действительно неплохо. — Мой король, — в порыве возникшей словно из ниоткуда отчаянной смелости парень вскочил с насиженного места и схватил Мобэя за предплечье в попытках обратить на себя внимание, — Если вы не против… Этот Цинхуа и правда хотел бы, чтобы вы составили ему компанию сегодня. Мобэй медленно повернулся и бросил взгляд на ладонь, частично обхватившую его руку. Самолёт быстро опомнился и дёрнулся немного назад, отпуская своего короля, но легче от этого не стало — кожу словно жгло, пусть и как-то неуловимо приятно. Мобэй перестал пялиться на свою руку и просто кивнул. Впрочем, Самолёту этого уже было достаточно.***
— Это всё? — спросил Мобэй, когда они уже вышли из супермаркета, — Как-то… не густо для торжества. — Мой король, думаю, нам с вами будет более чем достаточно. Торжество — это что-то важное и масштабное, а этому Цинхуа достаточно просто небольшого праздника. Мобэй промолчал, но по его лицу было видно, что он сделал про себя какую-то заметку. Впрочем, видимо, он решил, что его человек лучше разбирался в подобных вопросах, поэтому просто перехватил пакеты с продуктами поудобнее и двинулся в сторону дома. — Точно ничего не забыл? Может, что-то ещё? — Мой король, вы уже согласились приготовить столько всего, куда ещё больше? Хотя, — Самолёт задумался, после чего посмотрел куда-то в неопределённом направлении, — Честно говоря, я бы не отказался от торта. Но ближайшая кондитерская довольно далеко. — Я понял. Показывай дорогу. — Мой король, но вы уже несёте столько… — Шан Цинхуа, твой повелитель много раз носил гораздо большие тяжести. Ты прекрасно знаешь, что это мелочи. Пойдём. Честно говоря, Самолёт уже был даже готов поверить Шэнь Цинцю. Нет, не так сразу и не в то дурацкое предположение о трёх поклонах. Это было бы слишком смущающе, нагло и амбициозно с его стороны. Но сейчас он и правда чувствовал себя нужным. Это ощущалось странно. Не сказать, что Шан Цинхуа никогда не был никому нужен — был, конечно, просто не в том плане, в котором ему самому хотелось. Как профессионал своего дела он был нарасхват в обоих мирах. Как личность, впрочем, он был не особо интересен. Это было логичным последствием всех его собственных выборов, но легче от этого не становилось. Впрочем, он привык — главное, что его жизнь была вполне себе приемлемой во всех остальных аспектах. На большее он, конечно, надеялся, но не слишком активно. Как говорится, лучше синица в руках, чем журавль в небе. Оттого было так странно, когда Мобэй в супермаркете смотрел на него угрожающе и настойчиво спрашивал о его вкусовых предпочтениях. Не верилось, что ради него этот гордый повелитель самых суровых земель всех трёх царств привередливо выбирал свежие овощи и послушно искал нужные упаковки на дальних полках. То, что ради его маленького дня рождения старались… Самолёт всё чаще думал, что он и правда значил для Мобэя чуть больше, чем всегда казалось. Может, и с недавних пор, но всё же… Теперь, когда они стояли в кондитерской и его король совершенно серьёзно помогал выбрать из кучи цветастых тортов тот, что повкуснее и покрасивее, Самолёт еле-еле справлялся с ускоряющимся сердцебиением. Наверное, ему просто до одури не хватало этой простой бытовухи и ощущения такой вот то ли дружеской, то ли семейной близости. Он правда уже совсем был готов признаться, что этот человек, с которым он провёл последние двадцать лет жизни, стал для него семьёй. Заслужил же он, в конце концов, свою толику уважения и спокойной жизни? Заслужил доверие и интерес того, кого создал и чью шкуру спасал уже много раз? Того, кто, в свою очередь, столько же раз спасал его в том мире и неизменно был отдушиной в этом. Пусть он и не был уверен, но действия Мобэя говорили сами за себя. Самолёт был уверен, что не мог просить о большем. Он и не просил, памятуя, что судьба не была слишком уж к нему благосклонна. Но если на его улицу вдруг заглядывал праздник, то кем он был, чтобы отказываться? Пусть сердце слегка побаливало, но это было мелочью по сравнению с ощущением от того, что у него появился кто-то, кого можно было назвать семьёй. Не формально, нет, но от всего сердца. — Как насчёт этого? Небольшой, как раз на двоих, и выглядит неплохо, — Самолёт показал пальцем на белый торт с голубой посыпкой, стоявший на одной из нижних полок. — Выглядит неплохо, — Мобэй чуть наклонился, чтобы разглядеть его, — Напоминает снег. — Я тоже так думаю. Написано, что начинка ягодная, с черникой. Она на вкус почти как наша небесная ягода. Вы не против? Мобэй коротко кивнул и через пару минут они уже шли домой с очередной покупкой. Старший мужчина всё так же тащил тяжёлые пакеты, поэтому Самолёт настоял на том, чтобы нести торт самостоятельно. — Мой король, в конце концов, это мой День рождения, так что позвольте мне хотя бы самому донести до дома праздничный торт! Ох, чёрт мы же совсем забыли свечи! Это не страшно, но… Может, у меня завалялась парочка? Было бы здорово. Я любил задувать свечи, когда был ребёнком, знаете? Люди так делают на праздники, а перед этим загадывают желание. Говорят, после оно обязательно сбудется. — Интересно. Похоже на ритуал. — Ну, магии тут всё же нет, поэтому это скорее суеверия и просто приятная традиция. Детям, да и взрослым тоже, нравится, что их желание может сбыться, если они всего-то задуют свечку. — И… хотя бы раз сбывалось? У тебя? — Я уж и не вспомню, — Самолёт улыбнулся и почесал затылок, переложив торт на свободную руку и прижав к себе покрепче, — Впрочем, это не важно. Я уже получил всё, чего хотел. — Всё? — Мобэй удивлённо изогнул бровь. — Ну, не буквально, конечно! Есть ещё много всякого, что я хотел бы когда-нибудь попробовать и получить. Просто сейчас я… правда всем доволен. Я не рассчитывал на то, что моя жизнь будет такой, как сейчас. Честно говоря, я бы сказал, что она очень даже хороша. Его спутник вдруг хмыкнул и посмотрел задумчиво в сторону. — Что такое, мой король? — Ничего. — Нет, скажите! Мне же теперь интересно. — Цзюнь-шан рассказывал, что у людей принято дарить какие-то значимые подарки на праздники. Если ты утверждаешь, что всем доволен, то этот король совершенно не знает, что может им послужить. Самолёт так и застыл с тортом в руках, хлопая глазами. Это стало последней каплей, и он больше не смог сдерживать то и дело накатывавшее на него в эти дни чувство неловкости. — Мой король, что вы такое говорите! Боже, нельзя же вот так просто вываливать на своего несчастного слугу такие смущающие вещи! — Что в этом плохого? — Мобэй пожал плечами и задумался, вспоминая, не нарушил ли он никаких человеческих обычаев. Взгляд его слегка потемнел, так что Самолёт поспешил оправдаться, чтобы не рушить столь чудесную идиллию, возникшую между ними. — Ничего, совсем ничего! Просто… Мой король, если уж быть совсем честным, вы и так многое дали этому Цинхуа, — Самолёт еле-еле находил в себе силы говорить всё это, смотря прямо на Мобэя, — Не в плане материальных ценностей. Это, конечно, приятно, но вторично. То, что вы составляете мне сейчас компанию… этого уже более, чем достаточно. Даже если это просто та благодарность за преданность, о которой вы говорили ранее. Самолёт тараторил, стараясь не слишком краснеть. Как бы ни было страшно и неловко, он всё равно продолжал что-то активно говорить и объяснять. Ему надо было как-то пересилить себя и выпалить уже то, что он думает, чтобы дальше, если Мобэй не оскорбится, было легче общаться. Да и отблагодарить своего короля за те хорошие вещи, которые он для него сделал, ведь не могло быть лишним, так? Он всё же слишком активно думал о словах Ло Бинхэ и Шэнь Цинцю. Думал, но не мог найти ответов. И не мог теперь замолчать, вываливая волнующие душу мысли в надежде, что на душе станет легче. — Я правда очень рад тому, как всё вышло. То есть, не тому, что мы попали в такую ситуацию, а что в итоге мы вот так просто общаемся о всяких обыденных вещах. Знаете, я всегда вами восхищался и, по правде говоря, очень обрадовался, когда вы перестали меня бить. Я до сих пор удивляюсь тому, что после нашего неудачного похода к границе вы ведёте себя со мной вот так… просто, без формальностей, будто с другом или членом семьи, если позволите. Этот Цинхуа и мечтать о таком не смел и благодарен вам за это. Если бы так могло быть и дальше… это, наверное, было бы для меня лучшим подарком. Чем дальше он говорил, тем тише становился его голос. В конце он резко остановился, побоявшись, что сказал слишком много, и посмотрел исподтишка на Мобэя, страшась его реакции. То, что он увидел, вообще не вписывалось в картину мира Самолёта. Лицо его короля вытянулось, нижняя губа была еле заметно поджата, глаза округлились, казалось, до предела, а густые брови взметнулись вверх. В общем, интерпретировать эту реакцию можно было только одним вариантом — Мобэй был в шоке. Честно говоря, Самолёт не был уверен, что такая выразительность у его короля в принципе была возможна, поэтому сейчас смотрел ошарашенно, не отрываясь. Но Мобэй, видимо, не закончил его удивлять. Самолёт был готов поклясться, что хищная ухмылка украшала лицо его короля только в моменты битвы и во время хорошей охоты. Но сейчас шок на идеальном лице постепенно сменялся на улыбку, неестественно мягкую и совершенно неземную. По крайней мере, Самолёт был твёрдо убеждён, что так благостно улыбаться способны лишь небожители. Если подумать, возможно, этот вид он и мог считать своим самым главным подарком. — Вот оно как, — выражение лица Мобэя всё же вернулось к более привычному, но всё же осталась в нём какая-то плавность и теплота, — Этот король понял… Почему ты так смотришь? — Просто… Этот Цинхуа ни разу не видел, как вы улыбаетесь, мой король. — Тебя это не устраивает? — Помилуйте! Совсем наоборот, — Самолёт торопливо продолжил идти в сторону дома, надеясь, что быстрый шаг остудит его голову, — Знаете, если быть совсем честным, было бы здорово, делай вы это почаще. Иногда этому Цинхуа бывает слишком сложно понять, что у вас на уме. — Вот как? Я подумаю над этим, — Мобэй усмехнулся и двинулся следом, нагоняя спутника, — Полегчало? — А? В каком смысле, мой король? — Ты в последнее время очень часто молчал. Не похоже на тебя. — Ах, вы об этом… — Самолёт вновь почувствовал себя неловко, поняв, что его глубокие раздумья всё же заметили, — Просто надо было кое-что обдумать. — Обычно ты размышляешь вслух, — Мобэй прикусил губу и дёрнул бровью, догадавшись, — Ты так долго обдумывал то, что сейчас сказал? — Ну… Честно говоря, да. Этому Цинхуа тяжело говорить о таких вещах, мой король. — Мне показалось, тебе сложнее о них молчать, — Мобэй пожал плечами, но не стал развивать тему. В конце концов, они уже подошли к дому. Сейчас были дела поважнее — маленькие хлопоты на кухне, разговоры ни о чём и, возможно, ещё парочка историй за чашкой чая. Мобэй не стал считать исповедь Цинхуа платой за рассказанную во дворце историю. В конце концов, так можно было узнать о человеке ещё что-нибудь интересное.***
[Чат с пользователем Непревзойдённый Огурец]
Непревзойдённый Огурец Не могу поверить, что ты мне не сказал. Мы друзья или кто? В любом случае, поздравляю с днём рождения, Братец Самолёт.Самолёт, Пронзающий Небеса оооо братан спасибо большое! погоди а откуда ты узнал
Непревзойдённый Огурец Система прислала задание с говорящим названием. Тут было сложно не догадаться. Я так понимаю, всё прошло хорошо? Потому что награду за его выполнение ты получил приличную.Самолёт, Пронзающий Небеса даже Система решила сделать старику Шану подарок, как это мило честно говоря, прошло отлично. всяко лучше, чем в прошлые разы, пусть и попроще. а сколько баллов я на этом заработал кстати?
Непревзойдённый Огурец Две тысячи. Я же говорю, много. Такими темпами скоро уже сможете вернуться.Самолёт, Пронзающий Небеса ого это и правда дохрена за то, что мы просто попили чай с тортиком хотя знаешь грех жаловаться
Непревзойдённый Огурец Ого, да ты, как я вижу, постиг цзен и смирился с тяготами бытия.Самолёт, Пронзающий Небеса типа того знаешь я просто реально подумал над тем что ты мне сказал и ну вы конечно были не совсем правы но в общем и целом мы теперь с Мобэем лучшие подружки я считаю это успех
Непревзойдённый Огурец Ну… для такого тугодума, как ты, это уже прогресс. Но поздравляю, правда. Ты хоть на себя стал похож.Самолёт, Пронзающий Небеса в смысле? (╬ Ò﹏Ó)
Непревзойдённый Огурец Ты пока разбирался в своих делах сердечных был прямо как нервный юнец.Самолёт, Пронзающий Небеса мне здесь 21, если не забыл. я типа. таким и должен быть. физическая форма всегда накладывает свои ограничения ┐(︶▽︶)┌ но вообще мы с Мобэем поговорили и мне полегчало так что думаю на этом вопрос можно закрыть
Непревзойдённый Огурец Я бы на твоём месте подумал ещё раз.Самолёт, Пронзающий Небеса слушай не порти мне своими фантазиями всю малину я сам как-нибудь разберусь, любимая жёнушка главного героя
Непревзойдённый Огурец Какой же ты всё же несносный паршивец, сил моих нет (`ー´)Самолёт, Пронзающий Небеса я тебя тоже очень уважаю бро а теперь дай мне спокойно посмотреть корейскую дораму и пожевать семечки и спасибо за поздравление! когда я вернусь, можем отметить. с меня вино.
Непревзойдённый Огурец Ну вот теперь я точно тебя узнаю. А про вино — ловлю на слове.