Свет во тьме

Посетив очередной вернисаж, разумеется, опять по любезному приглашению Варвары, Штольман разговорился с художником. - Варвара Павловна - наш доблестный ангел-хранитель, - с благодарностью рассказывал тот. - Столько для нас сделала. Если б не она, страшно представить… А Якову вдруг вспомнилось, как он называл Анну своим ангелом-хранителем. Вспомнил ее наполненные любовью глаза так отчетливо, как не видел в своих воспоминаниях уже очень давно. Вспомнил ее нежные пальчики, которые сжимал в руке и целовал. Тогда он и представить себе не мог, что их ждут такие испытания. Как же это было давно, словно в другой жизни, с горечью подумал Штольман. Желая внести свою лепту и помочь талантливым художникам, Яков приобрел одну из картин. На ней был изображен летний пейзаж, очень напомнивший ему живописные виды Затонска. До полного совпадения не хватало лишь фигуры Анны, стоявшей и смотревшей на реку. Но это Штольмана не смущало. Благодаря своей фантазии, он очень живо представлял себе там и Анну, и даже себя рядом с ней. - Поздравляю вас, Яков Платонович. Прекрасный выбор, - сказала Варвара, незаметно подойдя к нему сзади и снова легко, почти невесомо, дотронувшись до его плеча. И Штольману вдруг очень захотелось взять ее маленькую ручку в свою. Он почему-то был благодарен ей, этой ручке, за то, что так нежно обращается с ним. Он прямо сердцем ощущал эту робкую нежность, словно проникающую сквозь сюртук к нему глубоко под кожу. Этот вернисаж затянулся далеко за полночь и прошел с грандиозным успехом. Почти все картины были проданы довольным покупателям. А когда Штольман уже выходил на улицу, то благодаря своему внутреннему полицейскому чутью он вдруг заподозрил что-то неладное. Возможно, он краем глаза заметил что-то чего там быть никак не должно было. Но ощутив волнение, Яков решил дождаться Варвару на улице и проводить. Он осмотрительно встал немного вдалеке, чтобы не компрометировать ее и себя, и просто ждал. И вот когда из парадной, наконец, показалась Варвара, одетая в шикарную песцовую шубу, на нее вдруг напал грабитель, прятавшийся за углом. Набросившись на Варю, он стал душить ее, видимо чтобы потом снять с нее дорогие украшения. А она успела громко взвизгнуть, и Штольман тут же побежал ее спасать. Он решил не стрелять, опасаясь в темноте задеть и Варю. Грабитель, огромный бугай, тут же отвлекся на бежавшего на него Штольмана и, наконец, ослабил хватку и выпустил ее из рук. - Варя, отойди, - успел крикнуть Яков и неистово кинулся в бой. Варвара отскочила, секунду понаблюдала, как они, сцепившись, дерутся, а потом бросилась к кустам. Нащупав на земле какую-то толстую палку, она схватила ее, подбежала к ним и, размахнувшись, со всей силы несколько раз ударила грабителя по спине. А Штольман тут же как следует добавил ему. Обидчик упал и начал корчиться от боли. - Ну, Варвара Павловна... - восхищенно удивился ее отваге Штольман, задыхаясь от борьбы. - Ну, вы даете! Потом он громко свистнул в свисток, который всегда был при нем. Тут же прибежали городовые и забрали преступника, а Варвара стояла совершенно перепуганная и все еще крепко держала палку в руке. Яков подошел к ней и попытался забрать у нее эту палку. Но это оказалось непросто, потому что у нее случилось потрясение от произошедшего. Ему пришлось ее уговаривать и, в конце концов, Варя разжала пальцы и зарыдала. Штольман обнял ее, а она крепко прижалась к нему и не отпускала, пока не успокоилась. Да он и сам не хотел отпускать ее. Он смотрел на нее и вспоминал, как когда-то так же держал в объятиях плачущую Анну. Когда же Варя, все еще всхлипывая, наконец, подняла на него свое заплаканное личико, то он еле сдержался, чтобы не поцеловать ее прямо там. И она это почувствовала. Буквально на следующий же день Штольман получил красноречивую записку:

“Яков Платонович, к чему скрывать очевидное и играть в кошки-мышки? Мы с Вами взрослые люди и сейчас, кажется, хотим одного и того же. Жду Вас у себя сегодня в полночь. Подходите к задней двери, я Вас встречу. Варвара”