Петербург , июль 1894
Вернувшись в Петербург, Штольман сразу же вышел на службу и обнаружил, какое удовольствие ему приносят его рабочие дела. Он почувствовал, что соскучился даже по тем мелочам, которые его раньше явно раздражали. Погода стояла пасмурная и неприятная, по сравнению с солнечным Парижем, но она его совершенно не расстраивала, а наоборот как будто была созвучна его состоянию. Не замечая дождя, Яков часто после службы бродил в задумчивости по родным улочкам, наблюдая за вовсе и не “невежественными” жителями столицы, а потом непременно заходил ненадолго в кабак, встречая там уже, конечно, разного рода личностей, иногда и очень колоритных. Но теперь даже они отчего-то не вызывали у него отвращения. Сначала он очень скучал по Анне, ощущая, что будто оставил ей какую-то очень важную часть себя, без которой ему самому было тяжко существовать, но это уже не была та безысходная тоска, как раньше. Теперь это уже больше походило на опустошенность, разочарование или даже тяжелое отрезвление. Однако, глубокое погружение в работу с головой неплохо помогало ему справляться с этими чувствами, постепенно притупляя боль. Женщин он избегал, совершенно не желая их общества. Единственная женщина, которую Яков хотел бы увидеть, кроме, разумеется, Анны, была Варвара. Но не для продолжения отношений, а потому что он считал ее близким человеком. Отношений же он вообще не хотел никаких и ни с кем. Посетив несколько приемов, в надежде повидать Варю, он не нашел ее ни на одном из них. Это на нее было совсем не похоже. Поинтересовавшись, наконец, у общих знакомых, он узнал, что ее никто не видел уже очень давно. Какие-то тревожные мысли пытались закрадываться ему в голову, но в тот момент он не захотел давать им ходу. А через пару месяцев судьба свела его по службе с ее отцом, Павлом Петровичем, чему Штольман почему-то очень обрадовался. Обсудив дела, Яков не смог сдержаться, чтобы не поинтересоваться, как там поживает Варвара Павловна. - В обществе давно ее не было видно, - немного смущаясь, сказал Штольман. - Да какое там общество… - сразу переменился в лице Павел Петрович. - Она еще в мае, поди, перебралась в имение. И носа оттуда не кажет, уж как я ее ни уговаривал вернуться. Летом, говорит, на природе хорошо. Ну что ей там одной скучать-то? А у меня все лето вот дел невпроворот, - взволнованно всплеснул он руками. А потом вдруг попросил: - Яков Платонович, а может вы с ней поговорите? Вас то она непременно послушает. - Конечно, я сегодня же, - неожиданно ответил Штольман, как-то сразу заволновавшись. Ему вдруг стало страшно за Варю, ведь получается, что она уехала тогда же, когда он отправился в Париж. - Далеко ли имение? - лишь уточнил Яков, готовый тут же ехать. - Да близко, часа за два доедете, - обнадежил Павел Петрович. - Это под Павловском.***************
Имение под Павловском , сентябрь 1894г
- Сударь, вам кого? - спросила горничная, приоткрыв дверь. - Можно ли повидать Варвару Павловну? - спросил нетерпеливо Штольман. - Не уверена, - растерянно ответила та. - Что значит, не уверена? - похолодел Яков. - Не выходит она почти. Зачахла совсем, - печально сообщила слишком болтливая горничная. “Лучше быть мотыльком, прилетевшим на вспышку света, и прожить мгновение”, - вспомнил он слова Вари. Вмиг побелев, Штольман, как с цепи сорвался. Он вежливо, но с силой, отодвинул горничную с пути и стремительно взлетел по лестнице на второй этаж. На бегу открывая каждую дверь, он, наконец, нашел нужную комнату и увидел Варю. Она лежала на кровати, поджав к себе колени. Штольман тут же бросился к ней, присев возле постели. - Варя, Варя… - он звал ее, слегка тряся за плечо, но она не хотела открывать глаза. Лицо ее выглядело очень бледным и заплаканным. Штольману было больно смотреть на нее, он и сам тоже был весь белый, как мел. - Варя, хорошая моя, посмотри на меня, пожалуйста, - просил он испуганно и гладил ее ладонью по щеке. Она медленно открыла глаза, как будто бы веки ее были очень-очень тяжелыми, и посмотрела на него совершенно потухшими глазами. По ее щеке побежала очередная слеза, которую Штольман тут же осторожно вытер пальцем. - Яков, зачем ты здесь? - еле слышно спросила она. - Варя, ну что же ты делаешь? Зачем ты так? - начал он ее отчитывать. - Твой отец беспокоится, попросил меня поговорить с тобой. - Отец? - переспросила Варя. - А почему он попросил ТЕБЯ? Штольман замолчал, опустив глаза. Он понял, что Павел Петрович догадывался из-за чего его дочь уехала из Петербурга. - Варя, вставай, тебе нужно поесть и погулять. Посмотри на себя, ты стала совсем прозрачной, - сказал он вместо ответа.**************
Опасаясь за состояние Варвары, Штольман остался охранять ее сон и думал, очень много думал. О ней, об Анне, обо всем, что произошло в его жизни. На мгновение ему даже показалось, что Варя - это и есть та его Анна. Та, которую он когда-то полюбил всей душой и по которой так скучал все годы разлуки. Та, которую он когда-то называл своим ангелом-хранителем, и которая любила его самого безусловной любовью. Как будто бы Варя была воплощением всего того, что он так любил в той юной, нежной, трепетной Анне и не нашел в повзрослевшей. Но самое главное - он был ей нужен, также как был нужен той его Анне. Как воздух, как вода, как сама жизнь. Он отказывался понимать, почему Анна, единственная женщина, которую он боготворил и так любил все эти годы, отвергла его, почему не захотела следовать за ним, почему он оказался ей не нужен. Думая об этом, Штольман чувствовал, как его сердце сжимается от боли. Вскочив с кровати, Яков распахнул окно и полной грудью вдохнул свежий утренний воздух. Для начала сентября погода была на удивление теплой. Птицы все еще разрывали воздух своими громкими переливами. Запахи луговой травы ударяли в нос, одурманивая терпкостью. Восход солнца красил небо невообразимыми красками. На всей земле не нашлось бы места прекрасней и родней. Штольман, конечно, не был настолько впечатлительным, но даже он подумал об этом. Повернувшись, Яков внимательно посмотрел на спящую Варю. Она даже спала также, как Анна в ту ночь, пять лет назад. На душе стало теплей и спокойней. А прислушавшись к себе, он понял, что ни за что никуда не хочет отсюда уходить. Проснувшись от громкого щебетания птиц, Варя испуганно огляделась и, увидев Штольмана стоявшим у окна, улыбнулась, радуясь доброму утру впервые за очень долгое время. - Яков, так ты скажешь мне, что ты здесь делаешь? Почему ты вдруг решил позаботиться обо мне? - спросила она его, а Штольман вернулся к кровати и сел рядом с ней. - Варя, ты знаешь, я ведь даже представить себе не мог… - он вдруг очень заволновался, чувствуя как сердце бешено заколотилось. - … как ты мне дорога, - прошептал он. - А где же Анна? - спросила Варвара с тревогой в голосе. - Она осталась в Париже, - коротко ответил Яков. - У вас все хорошо? - уточнила Варя. - Боюсь, что нет, - печально покачал он головой. Варя больше не стала мучить его вопросами, но ему показалось, что ее потухшие глаза снова стали излучать свет, хотя она все еще выглядела очень ослабшей. Штольман решил провести с ней несколько дней в имении, прежде чем возвращаться в Петербург. Они потихоньку гуляли, о многом разговаривали и Варя постепенно приходила в себя. В день отъезда Яков проснулся с первыми лучами солнца и долго ворочался, не находя себе места. Ему совершенно не хотелось уезжать. Он думал, что просто тревожится за Варвару, но потом все же признался себе, что не хочет расставаться с ней. Все эти дни, что они были рядом, Штольман не осмеливался даже думать о возможной близости, но теперь Варвара словно ожила и выглядела уже совсем по-другому. И он чувствовал, что желал ее, а потому все же решился пойти к ней в спальню, хотя и не был уверен, что она его примет. Проснувшись от легких нежных поглаживаний, Варя улыбнулась, наслаждаясь приятными ощущениями. Она лежала на животе, подсунув руки под подушку. Заметив ее улыбку, Яков выдохнул и в два быстрых движения оказался над ней сверху, задрал сорочку повыше и стал осыпать ее обнаженную спину поцелуями, спускаясь все ниже. - Варя, я соскучился, - шептал он между поцелуями. Ему очень хотелось быть с ней нежным. Когда он, целуя, приблизился к ее ягодицам, Варя стала приподнимать их, в ожидании ласк. Штольман знал, что она будет так делать, и ждал этого. Она так соблазнительно и грациозно делала это, в общем-то простое, движение, что сводила его этим с ума. Быстро перевернув Варю на спину, он моментально завладел ею и так увлёкся, что потерял всякую бдительность и упустил тот самый момент. Ощущая себя совершенно расслабленным, он опустился на Варвару, обнимающую его и руками, и ногами, и наслаждался тем, что из-за его неосторожности можно было теперь чувствовать ее сколько захочется, тем более что и желание стало вновь нарастать. - Прости, - прошептал он виновато. - Было так хорошо, что я совсем потерял голову. - Яков, теперь это уже неважно, - тихо ответила Варя. Штольман замер. Он отчетливо слышал, как сердце снова бешено заколотилось в груди. - Неважно? И как давно? - переспросил он и слегка приподнялся над ней, чтобы больше не вдавливать ее в мягкую постель. - Пять месяцев, - ответила Варя, пожав плечами. Штольман тут же прервал их близость и сел на кровати, рассматривая ее, как какое-то неведомое чудо. У нее, действительно, выделялся совсем небольшой животик, но она так сильно похудела за эти месяцы, что Яков совершенно ничего не заметил, а обнаженной увидел ее только сейчас. Варя последовала его примеру и тоже села, подтянув к груди колени, будто скрывая от него свой живот. - Почему ты ничего не сказала раньше? - спросил он растеряно. - Потому что ты решил ехать в Париж, а я не хотела мешать твоему счастью, - опустив голову, сказала она. - Но я ведь все равно бы узнал, Варя! - нахмурился Штольман. - Нет, я не собиралась возвращаться в Петербург, - покачала она головой, все еще не смотря на него. - Варя, прости меня, я никуда больше от вас не уеду, - быстро прошептал он, обнимая ее, а она тоже кинулась обнимать его в ответ. Ей было так хорошо и от его слов, и от его ласк, что слезы снова потекли по ее щекам тонкими ручейками. Слезы радости и счастья. В объятиях Якова она чувствовала себя самой счастливой женщиной на земле. Ни одной минуты она не сердилась на него за то, что он оставил ее, искренне желая ему только счастья, однако теперь, когда он все-таки вернулся, она была этому рада и больше уже никуда бы его не отпустила сама. - Варвара Павловна, вы стали настоящей плаксой, - шутливо сообщил он ей, успокаивая. - Мне и положено, - улыбнулась Варя. - Привыкайте, Яков Платонович. - Я готов! Но давай теперь будем плакать только от счастья? Ты ведь станешь моей женой? - спросил Штольман. - Я подумаю над вашим предложением, Яков Платонович, - ответила Варвара и тут же засмеялась, увидев его приподнявшуюся в удивлении бровь. - Ну, конечно, да! - воскликнула она. А потом внимательно посмотрела на него. - А как же твоя Анна? Ты ведь так любил ее? - осторожно поинтересовалась Варя. - Моей Анны больше нет, - печально покачал головой Яков. - Она очень изменилась, и я тоже. Все в прошлом, Варя. Не стоит больше об этом вспоминать. - А ты не пожалеешь? - спросила Варвара, положив руки на живот, будто оберегая своего неродившегося еще малыша. - Никогда, - ответил Штольман и, наклонившись к ее животу, поцеловал и прислонил ухо, словно пытался услышать биение маленького сердечка.******************
Петербург , декабрь 1894г
Спустя несколько месяцев, когда Варя должна была вот-вот родить, Штольман сидел в своем служебном кабинете и занимался бумагами по текущему делу. В дверь постучали. - Войдите, - дежурно сказал Штольман. И тут в кабинет вошла Анна. Штольман, не ожидавший такого визита, смог лишь молча встать с совершенно растерянным видом. - Яков! - очаровательно улыбнулась она с порога. - Прости меня, я была неправа, - уже тихо и виновато произнесла она, подойдя к остолбеневшему Штольману, и тут же обняла его. - Анна, что ты тут делаешь? - спросил он, придя в себя, и, сняв с себя ее руки, сделал шаг в сторону. - Как что? Приехала к тебе, - удивилась на это Анна. - Но я вижу, ты мне не рад? - она внимательно посмотрела ему в глаза. - Анна, я теперь женатый человек, и ты больше не можешь вот так приходить ко мне и обнимать, когда тебе это заблагорассудится, - стиснув зубы твердо произнес Штольман. - Ты что, издеваешься надо мной? - ужаснулась Анна, бросив взгляд на его руку и увидев обручальное кольцо. - Мы с тобой не виделись всего несколько месяцев, а ты успел снова жениться? - Успел, как видишь, - вдруг как-то горько ответил Штольман, все же стараясь сохранять спокойствие, хотя сердце его рядом с ней стало предательски выпрыгивать из груди. - Но ты ведь сама меня прогнала. И замуж за меня не захотела. Теперь все в прошлом, да и будущего у нас не было, - сказал он ей как заученную мантру то, в чем пытался все это время убедить и сам себя. - Не было будущего? - переспросила она дрогнувшим голосом. А потом гордо подняла голову: - Ну что ж, Яков Платонович, теперь по вашей милости у нас его, действительно, нет, - презрительно бросила она, развернулась и громко хлопнула за собой дверью. Штольман же на совершенно ватных ногах еле-еле смог сделать шаг назад к стулу и буквально осел на него, чувствуя себя поверженным. “Ты все сделал правильно, жалеть не о чем,” - стучало у него в висках, вот только сердце его слушать категорически отказывалось и снова заныло от пронзительной боли.