Свет во тьме

- Яков Платонович, без вас никак не обойтись, - задыхаясь и утирая платочком выступивший на лбу пот, вещало Штольману прямо на ходу важное государственное лицо, пока он быстро шел по коридору после особой встречи, на которую его так внезапно вызвали. - Вы ведь лучший. Еще и дело такое… деликатное. А вам, как зятю Павла Петровича, царствие ему небесное, очень доверяют наверху. Отказывать таким людям не пристало, сами понимаете... - Понимаю, понимаю, - раздраженно вздохнул Штольман. - Но мне нужно время, чтобы все обдумать, - ответил он, не останавливаясь ни на секунду. Выйдя из Охранки, Яков, наконец, притормозил и с облегчением глубоко вдохнул свежий майский воздух. Придворные интриги он всегда на дух не переносил, а людей, которые, имея власть и влияние, совершали преступления, пользуясь своим высокопоставленным положением, просто презирал, не меньше, чем отъявленных негодяев с самого дна. В отличие от тех, чтобы добиться для себя еще больше власти и влияния или подвинуть неугодных соперников, эти лицемеры зачастую под благовидным предлогом пользовались даже более изощренными и гнусными приемами. Хотя их в чем-то было и жаль, ведь в основном это были просто люди с непомерными амбициями и больным самолюбием. Жажда наживы, зависть, злоба, подлость, высокомерие, а иногда и обыкновенная человеческая глупость, творили с этими людьми ужасные вещи не смотря на их положение в обществе. Специфика службы заставляла Якова жить бок о бок с этими понятиями, цинично признавать существование и даже процветание темной стороны мира. Но смириться и принять как должное - это было не про Якова Штольмана. Его сущность принципиально отторгала все такое как чуждое. И снова погружаться в это смердящее болото вот так сходу ему сейчас было очень непросто. К тому же, думать о новом деле совершенно не хотелось еще и потому, что все его мысли были только об Анне и о том, что между ними произошло. Яков собирался взять пролетку, но перед его носом сразу остановился закрытый экипаж, как будто бы поджидавший его, а из приоткрытой дверцы показалась весьма изящная женская ручка и приглашающим жестом позвала внутрь. Он тут же отступил на несколько шагов, и тогда оттуда выглянула княжна Елизавета Александровна. - Прошу вас, господин Штольман! - позвала она еще раз. - Не откажИте даме. На это он недовольно поджал губы и, немного засомневавшись, все же запрыгнул в экипаж, тут же стремительно рванувший с места. - Яков! - сразу подалась к нему княжна. Она была в черной шляпке с короткой вуалью, скрывающей ее глаза, и как всегда впечатляла своей необычной красотой, которая не могла бы, наверное, оставить ни одного мужчину совершенно равнодушным. Если, конечно, и не догадываться, что под этой красотой живет ее необузданная и даже порочная сущность. Быстро приподняв вуаль, Лиза застыла прямо перед лицом Якова, проницательно глядя на него, в то время как он успел заметить в ее глазах сильнейший страх. - Я пропала… - прошептала Елизавета почти одними губами, взволнованно опалив Якова своим горячим дыханием. - Знаю… - укоризненно и немного резко ответил Штольман. - Яков, но это ведь несправедливо! Несправедливо, понимаешь? - она закрыла лицо руками и, разразившись праведными рыданиями, упала на грудь Штольману. - Ну, разумеется, - весьма раздраженно вздохнул Яков, подумав, что легким это "деликатное" дело точно не будет. - А ты ни в чем не виновата, да? - с наигранным сочувствием поинтересовался он. - Почему ты такой жестокий? - обиженно отозвалась княжна. - Кто угодно, только не ты! Пожалуйста, только не ты! - Лиза, посоветуй своей матери вернуть то, что она взяла, и как можно скорее, - "совершенно бессердечно" ответил на это Яков. - Чушь! - взвилась княжна, как ужаленная. - Ничего она не брала! А если и брала, то только то, что принадлежит нам по праву. После смерти отца нас лишили всего, заставив покинуть Россию, словно врагов! - гневно выпалила она, оттолкнув от себя Штольмана или вернее себя от него. - Как бы там ни было, я во всем разберусь, - уверенно заявил он. - Ну, помоги мне, прошу тебя! - вдруг снова сделавшись кроткой, попросила Лиза. - Они ведь погубят нас. А за что? За что? - в отчаяние глотала она слезы. Яков тяжело вздохнул и, наконец, сжалившись, участливо приобнял Елизавету, словно нашкодившего, но беззащитного котенка. Именно так в тот момент она и выглядела. В глубине души признавая, что, действительно, не все так очевидно в этой истории, он стал успокаивать княжну. И даже не сразу заметил, как она потянулась к его шее и начала целовать. Сначала едва касаясь губами, а потом все смелее и смелее. - Что ты делаешь? - мягко попытался остановить он ее. - Люблю тебя. Неужели не понятно? - страстно шепча, как будто в какой-то горячке, добралась до его губ княжна. - Не отталкивай меня, прошу. Я мечтала о тебе каждый день. Представляла, как ты целуешь меня. Яков… - в ее низком чувственном голосе, чередуясь с жалостливыми всхлипами, звучали такие проникновенные нотки, что Штольману пришлось приложить некоторые усилия, чтобы не подчиниться этой прекрасной, но коварной, сирене. - Черт возьми! - разозлился он не то на нее, не то на себя, сажая навалившуюся на него всем телом княжну прямо. Тяжело дыша и покусывая покрасневшие от урванного поцелуя губы, она внимательно смотрела на Штольмана, словно ждала его решения. Понимая это, Яков выдохнул и на мгновения прикрыл глаза, чтобы, не видя ее такую, собраться с мыслями. - Лиза, я полицейский… - будто бы извиняясь, начал говорить он, но увидев ее глаза, снова наполнившиеся слезами, окончательно сдался. - Я сделаю все, что смогу, если ты пообещаешь, наконец, навсегда исчезнуть из моей жизни, - поставил он условие, надеясь что инстинкт самосохранения возьмет в ней верх над ее необузданной натурой, столь страстно желавшей его. - Исчезнуть? - переспросила Елизавета, нервно дернув головой, и, якобы поправляя платье, выразительно провела руками по своей груди. - Это из-за Лаврецкой, да? Боишься, что она будет ревновать? - поинтересовалась княжна, с хищным любопытством наблюдая за тем, какое впечатление на Штольмана произвела ее догадка про Анну. - Что? - опешил Яков. - Откуда ты… - нахмурившись, хотел он спросить, но Лиза бесцеремонно перебила. - Представь себе, искала вчера в имении тебя, а нашла эту… пронырливую святошу, - торжественно сообщила она с таким уничижением, которое только смогла в себе найти. - Елизавета Александровна! - недовольно одернул Штольман. - Я не права? - сделала удивленное лицо Лиза. - Она приехала в Париж из какого-то захолустья и смогла женить на себе Лаврецкого. Лаврецкого! - княжна важно подняла палец вверх. Яков угрюмо молчал. - А что теперь? - продолжила она возмущаться. - Теперь она решила заполучить и тебя! Ну уж нет, я ей этого не позволю! - Лиза похоже была настроена весьма решительно и даже не скрывала этого, в отличие от того, как она по-тихому портила жизнь Варе и наивно думала, что Яков ничего не понимает. Вконец разозлившись и из-за Вари, и из-за Анны, Штольман больно схватил Лизу за подбородок, а потом устрашающе приблизился к ее лицу также, как всего несколько минут назад делала она сама. - Не дай тебе Бог посметь хотя бы приблизиться к ней… - предупредил он, дыша прямо ей в лицо. - Опять угрозы? Неужели все так серьезно? - отмахнувшись от Штольмана, Елизавета расплылась в улыбке, умело скрыв свое мгновенное замешательство. И тут же решила идти ва-банк: - Ты же знаешь, что таким нравишься мне еще больше! Бесстыдно раздевая его глазами, она начала медленно присобирать рукой юбки, поднимая подол, оголивший сначала ее тонкие щиколотки, а потом и коленки, покрытые белыми кружевами очаровательнейших панталончиков. И Штольман прекрасно знал, что на этом она останавливаться не станет. - Очнись, Лиза. Ну, сколько можно? - устало процедил сквозь зубы Яков, в очередной раз поражаясь столь беззастенчивой дерзости и стараясь не смотреть на тонкое полупрозрачное кружево, чтобы лишний раз не будоражить свое воображение. - Ты доиграешься! - громко постучав тростью по стенке экипажа, он приказал извозчику остановиться. - И тогда ты меня накажешь? - озорно рассмеялась Елизавета, страшно довольная собой. - Ну, подожди! Подожди, пожалуйста! Я сделаю все, что ты скажешь! - поскорее пообещала она, чувствуя, что перегнула палку, и видя, что он вот-вот покинет ее. - Тогда постарайся больше не попадаться на глаза ни мне, ни госпоже Лаврецкой, - с досадой бросил Штольман, выпрыгивая из притормаживающего экипажа. - Хорошо! - театрально вздохнув, согласилась княжна. - Хотя, вообще-то, мужчины обычно требуют от женщин совсем другую благодарность. Но ты ведь не такой, как все, поэтому я тебя и люблю, - обворожительно улыбалась Лиза, как ни в чем не бывало. Послав Штольману воздушный поцелуй, она добавила, наконец, уже серьезно: - Я очень рассчитываю на тебя, Яков. Ты слышишь? Очень! - Я понял, - Штольман удовлетворенно кивнул, и на его непробиваемо суровом лице все же промелькнула едва заметная, но ужасно обаятельная усмешка. Все-таки воспринимать Лизу слишком всерьез было просто невозможно. А в ее глазах больше не было страха. Теперь она пребывала в полной уверенности, что Яков на ее стороне, а этого, по ее мнению, было вполне достаточно для благополучного спасения. Из открытой дверцы снова была протянута благородных и очень горячих кровей ручка. Поцеловав ее, Штольман остался стоять на мостовой, задумчиво глядя вслед быстро удаляющемуся экипажу. Вот откуда, спрашивается, она опять свалилась на его голову? Почему ему приходится решать ее проблемы? Неужели у него мало своих? С чего она, вообще, взяла, что он должен ее опекать? И почему, черт побери, он все равно бы помог ей, даже если бы она не попросила? Поправив котелок, Штольман по-мальчишечьи залихватски свистнул другой экипаж и, легко запрыгнув в него, решил не ехать сразу в имение, а заглянуть сначала к Петру Ивановичу. Боясь снова не справиться с импульсивностью Анны, ему хотелось заручиться поддержкой человека, которого она могла хотя бы выслушать. К тому же, он, кажется, понял, за что получил от Анны три (или их все-таки было четыре?) увесистых пощечины. А это значило, что легко не будет. Впрочем, как и всегда. Только с одним НО - сдаваться без боя он больше не собирался! У дядюшки имелась небольшая квартирка на Невском, и Штольман рассчитывал найти его там. - Яков! - неожиданно услышал он за спиной очень знакомый голос, уже намереваясь постучать в дверь. - Алекс? - резко обернувшись, ответил Яков упавшим голосом, словно увидел призрака. - Здравствуй, друг! Вот так встреча! - Алексей, приобняв, радостно похлопал Штольмана по плечу. - Прости, что не был рядом, когда у тебя случилась беда, - сразу выразил он свои соболезнования. - Ничего… А… ты давно… приехал? - растерялся Яков, не зная что и сказать в ответ. - Да нет, только сегодня, - покачал головой Алекс. - Я жену ищу, - как-то растерянно развел он руками. - Родители сказали, что она в Петербурге, у дядюшки. - В смысле? - озадаченно уставился на него Яков. - Бросила она меня, понимаешь? - ни о чем не подозревая, откровенничал Алекс. - Уехала из Парижа, и ни ответа, ни привета. Штольман остолбенел, пытаясь осознать только что услышанное. - Что с тобой? - испугался Алексей, видя, как его друг резко побледнел. - Яков? Ты в порядке? - осторожно тронул он его за плечо. Тот медленно поднял на Алекса напряженный взгляд. - Поехали! - бросил он, решительно зашагав к своему экипажу. - Куда это? - опешил Алекс, кинувшись догонять друга. - Яков! Стой! Ты куда? - Увидишь… - не стал ничего разъяснять Штольман.