Свет во тьме

Послушно выйдя за дверь, бывшие друзья, превратившиеся в соперников, отправились в кабинет, чтобы, наконец, поговорить. - Что ж вы с ней прям там, в ее комнате, да? - устало падая в кресло, метнул Алекс свой презрительный взгляд в Штольмана. - Алекс, перестань, - нахмурился Яков. Котелок его где-то потерялся, и он скинул с себя только мокрый сюртук. Взяв два полотенца, приготовленных для умывания, Штольман бросил одно из них Алексу. После чего, вытирая лицо и волосы, занял свое место за рабочим столом. - То есть, как жить с чужой женой - так пожалуйста, а как ответ держать - так перестань? - взвился Алекс, с силой бросив мокрое полотенце обратно в Якова. - Я думал, ты в курсе, что они здесь, - пожав плечами, возразил Штольман. - Послушай, я не знаю, что там между вами произошло, Анна мне ничего не говорила. Сказала только, что поможет с детьми. - Ну и как? Помогла? - горько усмехнулся Алекс. - Как же это на нее похоже! Всем готова помогать, никому отказать не может. - А тебе это не нравится? - понимающе поинтересовался Штольман. - Мне это уже вот где сидит! - недовольно буркнул Алекс, выразительно поднеся руку к шее. - А ещё эта ее работа… Она ведь работает? - спросил он, успев заметить в ее комнате книги и конспекты. - Это ты что ли, благодетель, устроил ее здесь, в Петербурге? - Я к этому не имею никакого отношения. Петр Иванович постарался, - Яков и сам был не в восторге от того, чем занимается Анна. - Ах, Петр Иванович! Ну, конечно, как же без него? - позлорадствовал Алекс. - Стало быть, в Париж она возвращаться уже не собирается… - совершенно упавшим голосом не то спросил, не то констатировал он, осознав всю безнадежность своего положения. - С чего ты так решил? - не сумев скрыть надежду в голосе, спросил Яков. - Да с того! Потому что я знаю свою жену, - Алекс грубо огрызнулся и, опустив голову, закрыл ладонью глаза. - Алекс, послушай… - Яков глубоко вдохнул, собираясь честно признаться в своих чувствах к Анне. - Черт тебя побери, Штольман! - взвился тот, не дослушав. - Хватит, я не слепой! Я только хочу знать, у вас с ней серьезно или так? - У меня - серьезно! - раздраженно ответил Яков. - А за Анну я говорить не могу, - честно признал он. - Предатель! - скрипнул зубами Алекс. - Почему именно она? Тебе не с кем было развлечься? Девок в имении что ли нет? Вон горничная у тебя - кровь с молоком. Бери не хочу, ублажай свою свербежь! Так нет же, на жену друга полез! - Если ты не прекратишь, я сейчас же вышвырну тебя отсюда, - не выдержал Яков. - Видит Бог, я не хотел, чтобы это была твоя жена. Я Анну уже десять лет люблю, понимаешь? - признался он, наконец. - Сколько? - поразился Алекс, не веря собственным ушам. - Десять? Десять лет? - изумленно повторял он. - Штольман, ты сейчас серьезно? Так чего ты на Варваре женился, а не на ней? - Будто ты не знаешь, - досадливо повел плечами Яков. - А-а-а! - Алекс торжествующе уставился на Штольмана. - То есть любовь любовью, а "обед" по расписанию? Так, чтоли, выходит? Варя и посговорчивей оказалась, и с наследником подсуетилась. - Прекрати, противно тебя слушать, - Яков покачал головой и, тяжело вздохнув, опустил глаза, чувствуя уколы собственной совести. - Ничего, потерпишь, - осуждающе усмехнулся Алекс. - А противно знаешь что? Что пока Варвара тебе детей рожала, ты чужую жену любил. - Обо мне можешь думать все, что угодно, - Штольман не стал оправдываться. - Но Анна… Она ведь не заслужила от тебя такого обращения? - Ничего ты не знаешь! Ясно тебе? - ответил Алекс, уязвленно отвернувшись. - Почему ты ничего не сказал о ней раньше, раз так любил? - спросил он только. - Ты тоже не сказал, кто твоя избранница, - пожал плечами Яков. - А потом… да какой потом был в этом толк? Ну, что бы ты сделал? Бросил ее что ли? - Бросил… - как-то отстраненно повторил Алексей, враз заметно осунувшись, и замолчал. - Алекс… - Яков нарушил тишину, чтобы попытаться сказать хоть что-нибудь примирительное, но не успел вымолвить и слова. - Заткнись! - снова резко оборвал тот. - Я ведь ее и правда бросил! Представляешь? Сам бросил! - Алекс закрыл лицо руками и безмолвно содрогнулся. - Как это? - теперь уже Яков ничего не мог понять. - Почему? - удивленно смотрел он на друга. - Да потому что я ребенка хотел! Ждал, как идиот. Старался, заботился, любил ее. Думал у нас семья будет, как у вас с Варей, - шмыгнув носом, выпалил Алекс. - А потом... все рухнуло. Доктор ей сказал, что может никогда у нас детей и не будет. Понимаешь? Никогда! - он посмотрел на Якова безумными глазами. Штольман же, казалось, совсем перестал дышать, внимательно слушая друга. - Анна впала в отчаяние, а я пошел к этому… эскулапу, будь он неладен… чтобы объяснить, как он не прав! - Алекс очень эмоционально жестикулировал, будто снова был готов наброситься на того самого доктора. - Я ведь только немного на него надавил, а он мне испуганно так в карточку тычет, мол я ж не причем, вот причина всех ваших бед. А там черным по белому знаешь, что написано? - Алекс снова посмотрел на Штольмана, чтобы убедиться, что его слушают. - Что пациентка Лаврецкая потеряла плод на третьем месяце беременности в 1890 году. В тысяча… восемьсот… девяностом… году! - медленно повторил он, делая многозначительную паузу после каждой цифры. - Что? - выдохнул Яков, чувствуя словно в грудь ударило что-то тяжелое. - Ты не понял? - горько усмехнулся Алекс, глядя на совершенно разбитого Штольмана. - Анна была беременна восемь лет назад, когда ты за решеткой сидел да Ниночку свою спасал, - снова повторил он, и тут его осенило. - Подожди-ка! Или это твой был… приплод? - презрительно бросил он. - И, похоже, тебе она об этом не сообщила? Задыхаясь, Яков резко рванул галстук, который, как назло, никак не хотел поддаваться. Даже тени сомнения не возникало, о каком ребенке идет речь. Боже, какую же боль испытала тогда сама Анна? Яков понимал, что в разы большую, чем почувствовал сейчас он сам. И все из-за него! Опять из-за него! Алекс налил в стакан воды и великодушно поставил перед Штольманом. - Пей, если к праотцам раньше времени не хочешь, - приказным тоном велел он и, тяжело вздыхая, продолжил вспоминать. - Мне же она тоже ничего не сказала. Ни о тебе, ни о ребенке. Вообще, ни-че-го… А меня такое зло взяло - не мог Аню даже видеть. Ну, и махнул в Африку, ничего не объяснив, - обреченно качал он головой, честно признавая свою вину. - Ну, да, да, я оставил ее, когда не должен был, и исчез слишком надолго, но меня ведь тоже можно понять, разве нет? - не то каялся, не то возмущался, не то искал он поддержки. - А она уехала, даже не дождавшись моего возвращения. Только вот записку какую-то жалкую черкнула, что, видите ли, больше не может быть со мной, - снова громко шмыгнул носом Алексей. - Алекс, ты идиот! - выругался Яков, превозмогая боль теперь уже в груди, хотя от залпом выпитого стакана воды стало немного легче. - Да неужели? Вот не тебе меня судить! - осадил его Алекс. - Что ты теперь от нее хочешь? Надеешься, она передумает? - весьма скептически спросил Штольман. - Да куда уж… вижу, что нет… Я бы молил ее о прощении, но теперь… - Алекс весь аж сжался, словно до предела напряженная пружина. - Теперь я намерен требовать! Она ДОЛЖНА вернуться в наш дом, чтобы все было как прежде, - заявил он. - Пусть и без детей… - страдальчески вздохнув, добавил он тихо, а потом снова взвился, как будто отпуская эту внутреннюю пружину: - И мне плевать! Слышишь? Плевать, что там у вас с ней было! И сейчас, и десять лет назад. Она МОЯ жена, только моя, и должна быть со мной! Выслушав его тираду, Яков задумчиво сощурил глаза. - Алекс, если Анна возвращаться в Париж не захочет, я сделаю все, чтобы она осталась со мной, - честно предупредил он. - Ты хочешь, чтобы я вызвал тебя на дуэль? - еле сдерживая себя, чтобы снова не вцепиться в глотку Штольману, воскликнул тот. - Твое право. Но смысл? Я никогда не стану в тебя стрелять, - покачав головой, ответил Яков. - Да и ты не сможешь. - А вот тут ты ошибаешься! - со всей дури долбанул кулаком по столу Алекс. - Я бы убил тебя, ни секунды не задумываясь, - с ненавистью процедил он. - Скажи спасибо своим детям, чертов мерзавец! - переполняемый гневом, Алексей вскочил с кресла и бросился к выходу. Яков с сожалением проследил за ним, вздрогнув от громыхнувшей двери, и, закрыв лицо руками, замер в оцепенении, погрузившись в тяжелые думы. Он любил Алекса, но Анну любил больше и отказываться от нее не собирался. Только вот было очень горько осознавать, сколько жизней оказалось сломлено, чтобы они, наконец, смогли быть вместе. И ничего поделать с этим было уже невозможно. Судьба щедро и искушала, и наказывала его и за слабости, и за глупости, и за ошибки. Также, как и всех. Но зачем то все-таки это было нужно? Вздыхая, Штольман взял в руки портрет своей семьи и внимательно посмотрел на родные лица. Все казались очень счастливыми. Казались счастливыми… И Варя - такая красивая, ей бы еще жить да жить. Если бы только вместо него она встретила того, кто полюбил бы ее по-настоящему. О ней он никогда не думал, как об ошибке. Она стала случайной и нелепой жертвой и своих, и его заблуждений. Хотя он, конечно, все равно будет всегда благодарен ей за то, что она в момент их встречи выбрала его и именно вот такая была именно в его той жизни. А за двух замечательных сыновей и подавно. Ну, а как иначе? Варя была и прекрасной женщиной, и близким ему человеком, и даже желанной любовницей. Она была всем, кроме "той самой", без которой не хотелось жить. И уж кто-кто, а она бы его сейчас поняла и ни за что осуждать бы не стала, как она всегда понимала и принимала его, каким бы он ни был.