Быть Богом

— Он был прав. Тор очнулся первым. Некоторое время он просто лежал на холодном полу звездолета, осознавая, что поза ужасно неудобная и все тело затекло, однако дурноты от перегрузок не было, а непонятное головокружение отступило так же внезапно, как и появилось. Медленно, стараясь не делать резких движений, Одинсон попытался подняться. Не с первого раза, однако у него получилось. Обеими руками он вцепился в кресло пилота, и тут взгляд его наткнулся на обмякшее тело. Вали по-прежнему был без сознания, голова его безвольно упала на грудь, лицо заметно побледнело. Тору стало не по себе, он испугался, что будучи на границе сознания причинил парню гораздо больший вред, чем планировал. Одинсон лишь хотел не позволить Вали развернуть звездолет в попытке спасти брата, и тем самым не отправить всех их в плен к Грандмастеру. Однако могло случиться так, что сила в очередной раз вышла из-под контроля и удар оказался мощнее, чем хотелось бы. Дрожащей рукой Тор коснулся шеи парня. Заледеневшие от напряжения пальцы столкнулись с теплотой кожи, а спустя секунду ощутили биение жизни под ней. Вали был жив. Тор вздохнул с облегчением, с минуту постоял, глядя на безвольное тело, затем устроился в соседнем кресле и перевел управление на себя. Он вел достаточно долго, прежде чем услышал, как Вали тихо застонал, пошевелился в кресле. Одинсон приготовился, он ждал обвинений, оскорблений, истерику, требований немедленно развернуть корабль и вернуться на Саккар, однако ничего этого не произошло. Вали потер затекшую шею, устроился в кресле чуть удобнее, и пустым взглядом уставился в одну точку. Заговорить первым Тор не решался, просто не знал, с чего начать, поэтому сказанное было первым, что услышал Громовержец с момента побега с Саккар. - Всегда все из-за меня… - Нет. Ты ни в чем не виноват, - проговорил Одинсон твердо. Вали устало прикрыл глаза. А затем медленно открыл. Пустота и отстраненность из них никуда не делись. - Я потащил его на ту станцию. Я доверился Гранду. Я бросил его одного там, хотя должен был оставаться рядом до конца… Голос пустой, безэмоциональный, пугал сильнее, чем если бы парень принялся крушить звездолет и требовать, чтобы они немедленно развернулись. Тору страшно хотелось услышать хоть какую-то эмоцию, лишь бы не эту страшную пустоту. - Вали, если тебе нужен виноватый, вини меня. Я лишил вас звездолета. Я напился у Грандмастера, и меня Нарви бросился спасать. - Нас не должно было быть на той станции!.. Ну, хоть что-то. Вали зажмурился, яростно тряхнул головой. - Что я буду делать, если Нарви пострадает? – пробормотал он. – Как я буду жить? Как буду смотреть в глаза отцу и…маме? Тор повернулся в кресле, чтобы видеть собеседника. Вали сидел прямой и бледный, глядя на приборную панель уставшими покрасневшими глазами, явно ничего перед собой не замечая. Громовержцу отчаянно хотелось поддержать племянника, сказать что-то, что его бы приободрило, и в то же время он понимал - в такой ситуации никаких слов не будет достаточно. С чего-то вдруг Одинсон вспомнил битву с Локи на Радужном Мосту. Вспомнил, как в последние минуты пытался достучаться до брата, призвать к благоразумию, но не сумев, позволил ему свалиться в бездну. Винил ли Тор себя в том, что произошло? Думал ли, что его гордыня и высокомерие спровоцировали брата, что из-за его, Тора, поведения зависть Локи переросла в ненависть, а стремление показать себя с лучшей стороны превратилась в желание уничтожать все и вся, что было дорого Громовержцу. Тор не помнил. После того страшного происшествия он тосковал по, как он думал, погибшему брату, скучал по Джейн Фостер, даже признал, что не готов быть царем Асгарда, но винил ли себя во всех этих злоключениях? Тор не был в этом уверен. Ведь после он спокойно смотрел в глаза отцу и матери. - Нарви не пострадает, - проговорил Тор, понимая, что слишком погрузился в свои воспоминания вместо того, чтобы хотя бы попытаться поддержать сидящего рядом, корящего себя за плен брата Вали. – Грандмастер чего-то добивался, но явно не нашего уничтожения. В нас стреляли шокерами, помнишь?.. Арена. Громовержец даже тряхнул головой, силясь изгнать это предположение, не дав ему как следует прижиться. Он в самых мрачных мыслях не хотел допускать, что их троих хотели отловить ради того, чтобы на забаву гостям станции выкинуть на арену. Тем более, Нарви все-таки попался, он обладал способностями к магии, и возможно, Грандмастер решил развлечь публику именно таким образом… Тор зажмурил глаз и вновь тряхнул головой. Вали бросил на него вопросительный взгляд, однако, не дождавшись пояснений, вновь уставился на приборную панель. - Почему ты пьешь? – будничным тоном спросил он. Одинсон ожидал чего угодно, однако этот вопрос заставил его недоуменно нахмуриться. Он открыл было рот, чтобы переспросить, однако поперхнулся воздухом, слегка закашлялся. Вали расценил реакцию по-своему. - Когда ты отключился во время побега с перевалочной станции, мы с Нарви тут осмотрелись. И заметили, что еды у тебя на борту меньше, чем выпивки. Да и выглядишь ты… - парень окинул Одинсона долгим взглядом, словно бы сравнивая с тем, что ему довелось увидеть ранее, - не так, как показывал отец. Тор дергано усмехнулся. - Надеюсь, он не показывал меня в красной накидке и с дурацкой бородой? В этом случае сейчас я выгляжу лучше. – И улыбнулся, надеясь, что это хоть немного развеселит Вали. - Если судить по тому, что мы видели, красная накидка и дурацкая борода у тебя были всегда, - вернул шутку Вали, однако веселости в голосе не было совсем. – И кое-что осталось до сих пор. Но ты не ответил. Почему ты пьешь? Тор подавил тяжелый вздох. Задавался ли он этим вопросом ранее? Безусловно. Но находил ли ответ? Почему же четыре года подряд он отравляет тело и душу, топит разум в алкоголе? Потому, что потерял дом, семью, страну? Потому, что в жизни чаще размахивал кулаками, чем думал головой, а когда время битв закончилось, оказался не у дел? Потому, что шли годы, старели и умирали друзья, а он оставался таким же, как почти тридцать лет назад, и не понимал, что с этим делать? Потому, что не сумел стать достойным царем для своего народа несмотря на то, что поднял Мьельнир? А много ли достоинства было в этом славном оружие? Богиня Смерти Хела, жестокая безжалостная убийца не просто подняла, она легко его разломала. «Ты жалок в своем желании быть Богом и не понимании, что это значит». Похоже, это очередной повод напиться. - Знаешь, мой друг из Мидгарда…он как-то сказал, что у них это называют депрессия. Вали смотрел на него, ожидая более развернутого ответа, но не получив, кивнул, стараясь делать вид, что что-то понял. А затем придвинул кресло ближе к приборной панели. - Переведи управление на меня. - Зачем? – Скосился на него Тор. Он уже, было, обрадовался, что парень не собирается совершать глупости, однако просьба заставила Громовержца насторожиться. - Мы болтаемся в космосе без смысла, теряем время. А я знаю, куда нам сейчас надо лететь. – Вали посмотрел на Тора сурово и твердо. – Я не поведу нас на Саккар. Обещаю. Тор оценил этот взгляд и понял, что парень не врет. Кажется, он пришел в себя, способен мыслить здраво и не натворит бед. Получив возможность управлять звездолетом, Вали быстро определился с координатами сектора, в котором они находились, и направил машину в нужном, как он считал, направлении. Тор хотел было уточнить, куда именно они летят, однако Вали неожиданно заговорил сам. Монотонно, тихо, торопливо, так, будто хотел рассказать какую-то давно терзающую его мысль, но так и не смог подобрать для истории правильную интонацию. - Знаешь…Тор, отец рассказывал, что он очень тебе завидовал. Что ты такой сильный и…царь Один, тебя любил больше и чаще признавал твои достижения. А потом отец стал врагом Асгарду, миру, который считал домом. Все оттого, что из-за злости и ненависти к тебе и царю отец потерял контроль над собой и натворил много бед. Он говорил об этом для того, чтобы мы не повторили его ошибки. Не завидовали, были настоящими братьями, опорой друг для друга. Но знаешь, я все равно завидую Нарви. – Вали резко замолчал, нахмурился, недоуменно моргнул, словно до него вдруг дошло, что он что-то сказал не так. А затем заговорил быстрее. - Нет, ты не думай, я правда его люблю и горжусь им. Он мой брат, да еще и близнец, просто… Он умеет то же, что и отец, и когда они вместе, это…Со мной отец не такой. А я, так, - парень невесело усмехнулся и щелкнул пальцами. В воздухе вспыхнуло несколько миниатюрных разноцветных фейерверков. – Баловство. У меня ничего не получается, хотя я очень старался. Хотел показать всем, что я тоже способен на что-то…необычное. Но потом понял, что это бессмысленно и бросил, занялся тем, что выходит даже у такого как я… Стрельба, пилотирование… Но иногда, особенно в детстве, я с обидой думал, вот бы Нарви попал в беду и не смог воспользоваться своими способностями. И тогда пришел бы я, абсолютно ничего не понимающий в магии, но вооруженный до зубов, и спас бы этого показушника, - Вали стиснул зубы, до белых костяшек вцепился в рычаг управления, а Тору показалось, глаза парня подозрительно блеснули. – И вот, мечта сбылась. А я трусливо смылся, бросил его в беде… Я действительно ни на что не способен. - Вали, не надо... Если бы мы попытались спасти Нарви в тот момент, проиграли бы и попали в плен все, - проговорил Тор, слегка выбитый из равновесия признаниями племянника. Подобного откровения он не ожидал и не понимал, как реагировать. - Ты ничем не помог бы брату, если бы оказался в соседней камере, или что там у Грандмастера… - Одинсон досадливо скривился. Он просто не знал, не понимал, что и как должен говорить. Но неожиданно слова, как минутой назад у Вали, полились сами собой. – Я никогда не понимал Локи. Правда, не понимал и все. Но дело даже не в этом. Я не пытался понять. Мне было не интересно, почему он на меня злится, почему мы часто ругаемся, почему между нами происходят всякие неправильные вещи. Все, что от него требовалось - в нужное время оказаться в нужном месте и там быть на моей стороне. И он это делал. До поры. А когда, наконец, все полетело в… - Тор запнулся, сглотнул, понимая, насколько страшно звучит фраза, если знать все события, - бездну, было уже поздно. Локи…твой отец, он меня даже слушать не захотел, а я в свою очередь не нашел ничего лучшего, как тоже разозлиться… Наша с ним жизнь – это безумный набор из обид, недомолвок и непонятной злобы друг на друга. Зависть… Я и об этом никогда не думал. Мне в голову не могло прийти, что мой брат мне завидует, я не обращал внимания на очевидные вещи. Наверное, Локи прав, и я действительно дурак, - Тор раздраженно замолчал. Слова давались с трудом, а сказать хотелось многое. Оказалось, у него тоже «накипело» за все эти годы и, если бы на месте Вали оказался Локи, скорее всего они опять не поняли бы друг друга и страшно поругались. Однако, Тор больше не хотел подобного, не желал, чтобы, когда спустя годы у него, наконец, появилась возможность увидеться с братом, они вновь вернулись к своим обидам. Поэтому, Одинсон решил держаться, к тому же в данный момент перед ним находился не трикстер, а высказываться, изливать душу парню, который несколько часов назад вынужден был оставить родного брата в плену, было не самой удачной идеей. – Знаешь, я не так давно с вами знаком, но из того, что успел увидеть, могу сказать, вы не повторили наших, - Тор специально сделал ударение на этом слове, - ошибок. Вы – настоящие братья. Я не увидел в тебе зависти, в Нарви – желания превосходства, и, если Локи учил вас быть друг для друга опорой, не стал бы кого-то выделять. У него перед глазами был пример подобного воспитания, и я рад, что он не пошел по пути царя Одина. - Царю Одину отец не был родным, - с какой-то подозрительной интонацией проговорил Вали. – Это нормально, наверное, любить родного ребенка больше. - Ты думаешь, Локи любит тебя меньше несмотря на то, что вы оба ему родные, но Нарви владеет магией? – нахмурился Тор. Вали сжал губы в тонкую линию, глаза его через чур пристально впились в мониторы на приборной панели. - Нет, - проговорил он через долгую паузу, за которую Тор уже начал придумывать хоть какие-то аргументы против теории, выдвинутой им же. – Я так не думаю. Тор, уже набравший в легкие воздух и собиравшийся максимально убедительно высказаться, медленно его выпустил, так ничего не сказав. Вали уверено управлял звездолетом, иногда бросая быстрые взгляды на тот или иной монитор, но больше не разговаривал. Тор тоже не стремился вернуться к беседе. В голове, изрядно прояснившейся с момента пробуждения после прыжка, роились разношерстные мысли. Он думал о том, что Локи на удивление оказался очень хорошим отцом. В отличие от Одина. И, кажется, в отличие от самого Громовержца. Тор вспомнил своих сыновей, Магни и Моди, и с горечью осознал, что последние годы почти не обращал на них внимания, погруженный в собственные, как вдруг показалось, надуманные проблемы и жалость к себе. А еще Одинсон подумал, что почти ничего не рассказывал сыновьям ни об Асгарде, ни о царе Одине и царице Фригг, ни, тем более, о Локи. Воспоминания о доме, родителях и брате он эгоистично придержал только для себя. Но даже то, что принадлежало, как считал Одинсон, только ему – оказалось тщательно оберегаемой обидой на Всеотца, скрывшего от него существование Хелы, на мать за то, что хоть она была мягкой и любящей, не смогла уберечь семью от краха, на брата за тот вечер в Ваканде, когда Локи его оставил. Как ни старался, Тор Одинсон почти тридцать лет не мог простить трикстера за тот вечер, хотя давно отпустил все остальные прегрешения. Об этом стоило подумать как следует, но для начала нужно было решить основную проблему – вызволить Нарви. Тор собирался было поднять эту болезненную для вроде как успокоившегося Вали тему, однако парень неожиданно заговорил сам. - Отсюда – двадцать семь прыжков. Ты за раз осилишь? – Карие с зеленью глаза вопросительно уставились на Тора. Тот недоуменно моргнул, свои собственные мысли мешали поступлению новой информации. - Двадцать семь прыжков? Подожди, куда ты хочешь нас отправить? Вали еще более пристально вгляделся в заросшее лицо Тора, в его единственный глаз, в накладку, закрывающую страшную рану на месте второго, и твердо произнес: - Домой.

***

Тор открыл глаз, некоторое время недоуменно вглядывался в красивый деревянный потолок, выложенный узором из панелей. Осознание того, где он находится, пришло быстро, Одинсон вздохнул с облегчением, удобнее устроился на кровати и собирался было вновь погрузиться в сон, однако чувство того, что что-то произошло, не исчезало. Он спал крепко и не был уверен, что видел сны, однако его словно что-то разбудило, и теперь это что-то не позволяло закрыть глаз. Тор полежал немного, затем выбрался из-под теплого одеяла, оделся, подошел к забранному решетками окну. Ночное небо нового незнакомого мира начинало розоветь, скоро должно было наступить утро. Тор выспался, он не помнил, когда за последние годы чувствовал себя настолько хорошо после пробуждения. Разумеется, сказалось то, что много часов подряд он почти не пил, если не считать тот злополучный стакан на Саккар. Одинсон раздраженно потер бороду, отмытую и причесанную, однако все еще длинную и действующую на нервы. Накануне, когда ему предоставили свободу действий и оставили одного, он хотел было отрезать ее, а заодно и волосы, однако решил, что данная ситуация не располагает к тому, чтобы менять внешность. В конце концов, существовали гораздо более серьезные проблемы. Очутившись на родной планете близнецов Локинсонов, Тор, наконец, понял, что имел ввиду Нарви, называя ее «слабым миром», но в то же время – почему это место приглянулось Локи. Здесь действительно было красиво, спокойно и как-то умиротворяюще. Одинсон успел отметить пышную природу, яркое солнце, чистое голубое небо. Что касается города, в котором обосновался его брат… За двадцать восемь лет жизни в Мидгарде Тору случалось видеть остатки древних городов землян, предназначенные как для жизни людей на территории этого города, так и для обороны от врагов извне. В некотором роде это место действительно напоминало Асгард за тем исключением, что золотой город оберегали магия и технологии, а место, в котором жил Локи со своей семьей – высокие стены и открытая вода. Определенно, против угрозы из космоса это очень плохая защита. Сам город находился среди высоких холмов, и был достаточно крупным. Жилые дома располагались у подножия, на обоих берегах бегущей рядом реки, через которую был переброшен большой подъемный мост. Здесь же, у подножия, были разбиты площади под посевы и сады местных жителей, пастбища для животных. На вершине холма находился крепостной комплекс, состоящий из замка-крепости, нескольких вспомогательных построек, огромной площади, не менее огромного ангара, и высоких стен со сторожевыми башнями по периметру. На этой площади Вали и посадил их звездолет. Тор был готов к тому, что подобной машине в мире, где жили близнецы, уже больше двадцати лет никто не удивлялся, однако контраст каменной крепости и космического корабля был почти сюрреалистичен. И все-таки, действительно никто не удивился, люди не высовывались из домов, не сбегались на площадь посмотреть на звездолет. Жители этого места действительно успели привыкнуть. В ангаре стоял еще один корабль, и Тор не знал, та ли это машина, на которой улетел Локи, или у них была еще одна. Спрашивать он не стал, лишь молча покорно шагал за Вали, стараясь не думать о том, как пройдет первая за двадцать восемь лет встреча с приемным братом, учитывая, что Тор в некотором роде виноват в пленении его сына. Однако, Локи дома не оказалось. На подлете к планете Вали вкратце рассказал Тору о своей семье, и когда Локинсон представил Громовержца матери – дочери бывшего правителя города, нынешней жене Локи – тот был немного подготовлен. Как и говорил Нарви, Сигюн, несмотря на возраст, - выглядела она хоть и прекрасно, но все же визуально казалась старше даже Тора - была действительно красивой женщиной, хотя и не обладала красотой бесстрашной воительницы, что так нравилась Тору и которой могла похвастать Сиф. Красота Сигюн заключалась женственности, достоинстве, величии и… Тор смотрел на ее точеную фигуру, на убранные в косу пышные рыжие волосы, на правильные черты лица, и никак не мог подобрать нужное слово. А затем его осенило. Сигюн была смертной женщиной из слабого мира, но, если бы Тор встретил ее при других обстоятельствах, например в лучшие времена в Асгарде – не усомнился бы в том, что перед ним Богиня. Именно с выдержкой Богини Сигюн приняла новость о том, что ее сын попал в плен. Разумеется, от взгляда Тора не укрылось, как побледнела женщина, как сжала руки в кулаки, как мелькнул и тут же был умело сокрыт ужас в ее красивых карих глазах. Так же, как и Вали женщина не стала сыпать обвинениями ни в адрес повинившегося в содеянных глупостях сына, ни тем более в адрес Тора, лишь попросила Громовержца простить ее за то, что не может заниматься гостем лично и передала его на попечение прислуги. Тору выделили комнаты, отвели в купальню, сильно напоминающую небольшой мидгардский бассейн с приятной теплой водой, где он смог вымыться и привести в порядок волосы и бороду, накормили ужином, хотя есть пришлось в одиночестве в своих комнатах. Параллельно Одинсон отмечал в замке то, что было для него нехарактерно. Система водоснабжения, и особенно купальня, явно были позаимствованы из Асгарда и Мидгарда, а в некоторых комнатах, которые по пути к своей миновал Тор, он заметил электрический свет и услышал шум работающих генераторов. Обживаясь на новом месте, Локи явно использовал свои знания, чтобы максимально улучшить свое здесь пребывание. Тор задумался над тем, смог бы он в такой же ситуации провернуть нечто подобное? Устроить систему водоснабжения, наладить добычу ресурсов, провести электрическую энергию? У выживших асгардцев в Мидгарде все это было в основном благодаря связям и деньгам Тони Старка, который не бросил друга и соратника в беде, предоставил помощь. Локи же, судя по всему, некоторое время умудрялся справляться один, пока не обучил других людей и не наладил связи между городами. Вали рассказывал, еще четыре подобных города присоединились к разработкам месторождений. Тор с тоской и горечью понял, как на самом деле мало знал о своем брате. Сон не возвращался, а ощущение того, что пока он спал, в замке что-то произошло, не покидало Одинсона. Постоял еще немного у окна, из которого были видны небольшая часть реки и жилых строений, после чего умылся холодной водой, закрыл зияющую рану, оставшуюся на месте глаза, накладкой, и вышел из комнаты. Сигюн разрешила ему бродить где угодно, он решил воспользоваться этим дозволением и осмотреться. Медленно шагая по длинному темному коридору замка и машинальными кивками отвечая на почтительные поклоны слуг и стражи, Тор просто шел, не особо понимая куда, пока один из охранников неожиданно не остановил его и не сообщил, что его ждут и он может проводить гостя. Подумав, что это Сигюн, которая все-таки решила поговорить с ним не при сыне и, возможно, высказаться в более резкой форме, Тор подавил вздох и отправился за провожатым. Идти пришлось не долго, стражник остановился у тяжелой деревянной двери, кивнул Одинсону, давая понять, что войти он должен один. Тор еще раз вздохнул, открыл дверь. Комната оказалась чем-то средним между библиотекой и кабинетом: массивный стол с аккуратными стопками бумаги, и такой же стул у окна, стеллажи с книгами вдоль стен – взгляд Тора упал на название одной из них и с удивлением понял, что это мидгардская книга по архитектуре. Рядом обнаружились подобные тома из разных миров по различным наукам. В большом камине, у которого разместились два кресла – еще два Тор заметил у книжного шкафа - горел огонь, однако на стенах висели небольшие электрические светильники. - Здравствуй, Тор. Одинсон, что рассматривал контрастирующий с электричеством огонь, развернулся на голос так резко, что на мгновение комната слилась в ярко-оранжевое пятно. В углу у книжного стеллажа собственной персоной стоял Локи. С того дня, как они расстались двадцать восемь лет назад, Бог Обмана не изменился, разве что темно-синий саккарский костюм сменил на простой зеленый камзол, более походящий на асгардский, да скуластое лицо показалось Тору бледнее обычного. Тор смотрел на брата и не мог выдавить из себя ни звука. У него толком не было времени обдумать их встречу – слишком стремительны были события последних дней, поэтому он просто не понимал, что должен сказать или сделать. Видя растерянность Громовержца, трикстер решил прийти на помощь и немного разрядить обстановку. - Здесь холодно. Это каменный замок, и чтобы его обогреть, нужно постараться, - Бог Обмана подошел к камину, опустился на колено, пошевелил металлической кочергой поленья. Отблески огня осветили скуластое лицо, сверкнули в зеленых глазах. – Как тебя приняли? Надеюсь, все в порядке, и ты доволен? Не замерз? Подойди, присядь, если хочешь, - Локи не глядя кивнул на стоящее рядом кресло. - Я? – растерянно промямлил Тор, который все никак не мог сообразить, как себя вести. – Да, все в…порядке… - Он подошел к камину, однако садиться не стал, замер у спинки кресла и тоже уставился на пожирающие поленья пламя. - Хорошо. Кабинет погрузился в тишину. Локи смотрел на огонь изредка мигая, Тор не понимал, что ему говорить и делать. Он действительно больше не надеялся увидеть Локи, но вот брат здесь, на расстоянии вытянутой руки, но в то же время все такой же, как раньше, далекий, непонятный. Прошло почти тридцать лет с их последней встречи, и пусть для обоих это не срок, но все же – это время, которое каждый проводил как-то по-своему. Наверное, об этом и стоило спросить, но Тор все никак не мог подобрать слова. - Я прилетел два часа назад. Мне сказали, ты спишь, и я решил не беспокоить… - Локи рассеянно ковырял кочергой угли. – Я рад тебя видеть. Правда, рад. Извини, обстоятельства не позволяют радоваться более явно, но… - Он раздраженно дернул плечом, словно давая понять, что тоже толком не знает, что говорить, и скорее всего так же, как и Тор, чувствует неловкость и напряжение. Тор, наконец, отмер. Фраза Локи об обстоятельствах немедленно привела в порядок пляшущие в голове мысли, и он проговорил на выдохе: - Ты…говорил с Вали? Локи медленно кивнул. Тор, сумевший, наконец, сосредоточиться, отметил, что тот выглядел усталым. - Да. Мы разговаривали еще до того, как я приземлился. У нас здесь есть приборы, позволяющие связаться со звездолетом на определенном расстоянии от планеты. Вали рассказал, что случилось. - Он не виноват, - твердо произнес Тор, собиравшийся добавить к сказанному еще что-то, но взгляд Локи заставил его закрыть рот. - Разумеется, - коротко ответил трикстер. – Вали ни в чем не виноват. – И вновь отвернулся к огню. Тору стало не по себе, но идти надо было до конца. - Люди Грандмастера стреляли в нас шокерами, значит, не хотели убить. Я… - От злости на самого себя Тор стиснул зубы так, что заболела голова. – Я не сумел ему помочь потому, что выпил на станции, и… До этого по моей вине парни потеряли звездолет… Локи оторвался от созерцания догорающего в камине огня и пристально вгляделся в лицо Тора. Громовержцу показалось, трикстер смотрит куда-то за пределы лица и даже черепа. Словно бы видит его, Тора Одинсона, мысли. - Ты не понимаешь, - проговорил он, все так же пристально глядя на Тора снизу вверх. – В том, что произошло с Нарви виноваты не Вали, и даже не ты. Виноват я. Я позволил Грандмастеру меня обмануть. Я дал ему возможность запудрить Вали мозги, я не обратил внимания на тот странный, внезапный заказ, отпустил сыновей к этому безумцу. А на станции, ты правда веришь в то, что наемники просто решили ограбить случайный корабль? Нет, Тор, это все изначально было…игрой, - Локи не смог сдержать горький нервный смешок, но тут же лицо его посуровело и на пару мгновений будто бы постарело. – По всей видимости, теперь мой ход. Бог Грома слушал и не верил, что это говорит его младший вспыльчивый брат. Он не удивился бы, если бы хотя бы Локи начал кричать, ругаться, обвинять Тора, а то и бросился бы к звездолету и уже был бы на пути к Саккар. Однако, ничего подобного не произошло. Локи, сдержанный, холодный, жесткий, пугал сильнее, чем тот вспыльчивый трикстер, что почти тридцать лет назад в Ваканде предложил убить его или отпустить. По спине прошелся неприятный холод, ладони вспотели. Тор нервно потер руки. - Что Грандмастеру от тебя нужно? Парни говорили, вы долго вели совместные дела, но ты решил отказаться от его услуг и… - Я не знаю, - Локи оставил в покое кочергу, поднялся на ноги. Все такой же прямой как копье и как оно же непредсказуемо опасный. – Грандмастер профессионал в своем деле, благодаря ему я нашел кучу заказчиков и прилично заработал. Но все-таки он опасен. Мне стоило отделаться от него раньше. - Думаешь, он устроил все это, чтобы не позволить тебе уйти? - Нет, - покачал головой Локи. Он сложил руки за спиной и принялся медленно шагать по кабинету. – Я не самый дорогой его клиент. Таких у него сотни. - Тогда, что ему нужно? - Я не знаю! Раздражение и злость в голосе Бога Обмана привели Тора в чувства. Он действительно задавал глупые вопросы, ведь если бы Локи знал план Грандмастера, он бы не был таким напряженным и возможно сейчас в бессильной злобе не мерял бы шагами кабинет, а строил план спасения сына. Одинсон примирительно поднял руку. - Прости. Я понимаю, тебе сейчас трудно. Если бы Моди или Магни попали в беду, я тоже не находил бы себе места… Локи перестал шагать, поднял на Одинсона усталый, но все-таки слегка заинтересованный взгляд. - Моди и Магни? - Мои сыновья. Слабая улыбка тронула губы трикстера, взгляд несколько потеплел. - Значит, ты все-таки нашел Сиф? Хотя, зная вас обоих, скорее она нашла тебя. От неожиданности Тор открыл рот. - Откуда ты знаешь, что мы с Сиф?.. – он недоговорил, что-то нечленораздельно булькнув. Локи тихо, но вполне искренне рассмеялся. - Я сам выгнал ее из Асгарда, помнишь? Сослал в Мидгард, пока правил вместо Всеотца. А потом, когда, - усмешка покинула тонкие губы, Локи запнулся, нахмурился, однако сумел подобрать слова чтобы продолжить, - когда все закончилось, ты тоже остался в Мидгарде и… - Бог Обмана вновь улыбнулся, на этот раз только губами. - Но с чего ты взял, что я с Сиф? – продолжал недоумевать Тор. – Ведь мы были с Джейен… - Тор, только один асгардец во всем золотом городе не знал, что Сиф безумно в тебя влюблена, - Локи театрально закатил глаза. - И только один асгардец всерьез был уверен, что тебе может составить партию смертная женщина из Мидгарда. Догадываешься, кто этот асгардец? Или тебе подсказать первые три буквы имени? Тор ошарашенно смотрел на ухмыляющегося брата единственным глазом и в очередной раз не знал, что ответить. И все-таки Локи был прав, считая его, Громовержца, дураком. Однако, тут в голову пришел неожиданный аргумент. - Но ведь ты женился на смертной. И тебя не остановило то, что ты проживешь в разы больше, чем она. – Прежде, чем закончить фразу, Тор полностью осознал всю ее бестактность и попытался сгладить неловкость. – То есть, я хотел сказать, Сигюн очень красивая женщина, но…она уже сейчас выглядит старше тебя…но ты так же, как и я тогда… Локи поднял руку, останавливая жалкое бормотание Одинсона. - Поверь, ни меня, ни Сигюн, ни Нарви и Вали это не беспокоит. Просто поверь и оставим эту тему… Значит, у тебя тоже сыновья, - отстраненно проговорил Бог Обмана. – И как им живется в Мидгарде? - Спокойно, - просто ответил Тор, понимая, что вдаваться в подробности о жизни своих детей сейчас не самый удачный момент. А потом подумал, что вряд ли сможет толком что-то рассказать. Его сыновья хоть и были старше Вали и Нарви, не пилотировали звездолеты, не носились по всему космосу на корабле, груженном золотом, не пили в космических барах и не попадали в плен. Моди и Магни закончили хорошую мидгардскую школу, после чего Моди отправился учиться дальше, планируя заняться физикой и устроиться работать в «Stark Industries». Магни уже работал, из него получился прекрасный нейрохирург, и даже Стрэндж отмечал мастерство молодого врача. Оба они были чистокровными асгардцами, впереди у них были долгие столетия жизни, наверняка парни понимали это, но в данный момент хотели просто заниматься тем, что приносило бы пользу им и окружающим их смертным. - Повезло, - так же коротко ответил Локи. – Здесь тоже тихо…пока. - Я слышал, ты спас эту планету от контрабандистов, - Тор намеренно не употребил слово «напарников», не зная, как на подобное отреагирует Локи. - И как тебе живется в этом захолустье? Локи криво усмехнулся. - Мое захолустье хуже твоего? Хотя, наверное, хуже… - Он задумчиво покусал нижнюю губу, опять принялся мерить шагами пространство. - На самом деле, мир этот слабый, хотя и очень богатый. Однако, чтобы воспользоваться всеми его богатствами, нужно приложить немало усилий, денег и…времени. – Локи резко замолчал, словно сказал что-то, чего не должен был, недовольно нахмурился, однако продолжил: - Поэтому я и вышел на Грандмастера. Это был самый легкий и быстрый способ найти хороших заказчиков и при этом удержать в тайне саму планету. Вали и Нарви рассказали тебе о том, как я вообще здесь оказался? – Утвердительный кивок Тора. – Хорошо. Да, я три года занимался контрабандой в компании отменных негодяев. Под стать себе. – Еще одна кривая усмешка. - Можешь начинать меня осуждать еще и за это – мне все равно. Позже, когда они убили пару десятков местных, а потом решили продать планету Империи Кри, мне было не жаль от них избавиться. Их звездолет я уничтожил с гораздо большим сожалением, но оставить не мог, их товарищи могли попытаться отследить корабль - мои бывшие напарники успели разболтать о том, что в скором времени станут очень богатыми. Вот так я и обосновался в этом…захолустье. Но, знаешь, и Асгард не всегда был основным из девяти миров, так что… - Трикстер ухмыльнулся почти вызывающе, словно и не было других проблем, кроме как показать свое превосходство над старшим братом. Тор вернул ухмылку. Впрочем, она все-таки получилась горькой. - Уделал. Локи перестал вышагивать по кабинету, застыл на мгновение, раздумывая, стоит ли подложить в камин дров. Однако, так и не сделав этого, уселся в кресло, отстраненно глядя на догорающие головешки. - Знаешь, Локи, я ведь не рассчитывал тебя увидеть, - вдруг вырвалось у Тора. Он сверху вниз смотрел на едва освещенный профиль брата и понимал, что должен высказаться, несмотря ни на что. – Я…я тебя никогда не понимал, не понял и тогда, в Ваканде. Почему ты так поступил? Ты ведь вернулся, ты спас не просто горстку людей и даже не планету. Ты спас половину Вселенной. А потом… Зачем ты это сделал? - Может быть потому, что хотел? – просто ответил Локи даже не обернувшись. – Может быть потому, что в тот момент мне действительно было наплевать и на тебя, и на асгардцев, и на Вселенную? Асгард – не мой мир, Мидгард тем более. Я хотел отомстить Таносу и я это сделал. А после…я отправился на поиск своего дома. Своего места, если тебе будет угодно. И я его нашел. - Эта планета для тебя дороже, чем Асгард? – Тор понимал, что говорит неправильные вещи и его несет, но остановиться был не в силах. Адреналин вновь вскипел в венах как недавно на перевалочной станции. Только на этот раз он не был подкреплен доброй порцией алкоголя. - Асгарда больше нет! – трикстер яростно сжал пальцами мягкий подлокотник кресла. Он все-таки обернулся и посмотрел на Громовержца сверкающими зелеными глазами. Недавняя холодная отстраненность дала существенную трещину. – И тебе пора бы это принять, Тор Одинсон. Перестать жить прошлыми победами и потерями. Ведь ты поэтому стал таким, - уже знакомый Одинсону оценивающе-презрительный взгляд, прошедшийся по его фигуре. – Вали сказал, ты пьешь. Но я и без того вижу, насколько ты не в форме. И что же, это траур по потерянному миру и утраченной жизни? Жалеешь себя, цепляешься за величественное прошлое? А сейчас решил высказать мне свои претензии? Тебе не понравилось, что я, наконец, освободился разом и от Всеотца, и от Таноса, и от тебя? Мне что же, всю жизнь надо было оставаться ручным йотуном на потеху великому асгардскому народу? - Не надо… - начал было Тор, уже пожалевший о том, что не удержался и спровоцировал брата, но Локи, кажется, тоже понесло и он так же, как и Громовержец, не мог остановиться. - Не надо что? Говорить правду? Ну, да, все в великом Асгарде всегда были правы, кроме мелкого лживого йотуна. Но я все-таки напомню тебе, Тор, Бог Грома, великого Асгарда больше нет. - Не смей так говорить! – прорычал Тор, забывшись, и где-то вдалеке едва уловимо раздался раскат грома. – Ты не прав! - Правда? – Локи если и напрягся, внешне это никак не показал. – Тогда почему ты, царь, здесь, за сотни световых лет от дома, на непонятной дикой планете, да еще и в таком виде? Почему пьешь и жалеешь себя вместо того, чтобы вернуть своему народу величие? Тор задохнулся от злости, возмущения и…нежелания признавать правоту Локи. Он так и стоял, молча, вцепившись в спинку кресла и смотрел на брата сверху вниз, и не мог найти подходящих слов для того, чтобы… Доказать, что Локи все-таки не прав? Оправдаться? Бог Обмана раздраженно потер переносицу. Выглядел он так, будто силой удерживал себя на месте и заставлял говорить ровным голосом. - Тебе стоит улететь, Тор, - проговорил он, ровным, лишенным эмоций голосом. – Когда рассветет, собраться, сесть в свой звездолет, и покинуть эту планету. Желательно, просто забыть о ее существовании. Отправляйся домой или еще куда-нибудь. Делай что хочешь, но меня оставь в покое. Громовержец шумно выдохнул. Они все-таки поругались, стоило им остаться наедине меньше чем на час. Двадцать восемь лет прошло, и ничего не изменилось. Как предсказуемо и как невовремя. - Тебе понадобится помощь. - Разберусь. - Это касается не тебя, и твоих вечных обвинений в своих бедах всех вокруг! - снова вспылил Тор, откровенно злясь на то, что Локи отказывается от его помощи, рискуя жизнью сына. – Да, сейчас я не в форме, не тот герой, и вы с Хелой не упустили возможности меня задеть, но я все еще Бог Грома и просто хочу… - Хела?! Тор моргнул, закрыл рот, соображая, что из сказанного заставило брата подскочить на ноги. - Хела? Да, точно. Я ее видел на станции Грандмастера, - Тор помолчал, припоминая разговор со старшей сестрой. – И…она сказала, ты умер тогда…на том корабле. Танос убил тебя. Это правда? - Убил, да, - рассеянно пробормотал Локи, которому явно было не интересно, что так удивило Одинсона. Однако трикстера определенно что-то сильно встревожило. – Не важно… Что там делала Хела? - Погоди, как это - не важно? - взвился Тор. – Ты вернулся из мира мертвых, чтобы убить Таноса? Заключил сделку с Хелой?! Она сказала, у вас какие-то деловые отношения и она…заходит в гости! Это тоже правда? После всего, что она натворила, вы с ней… - Что на Саккаре делала Хела? – прошипел Локи, напрочь игнорируя словоизлияния брата. – Что она сказала?! Вспоминай! Тор хотел было прикрикнуть на Локи, чтобы тот не перебивал и ответил, наконец, на его вопросы, однако тут увидел, как бледное уставшее лицо трикстера начало отдавать серым, по нему волнами пошли едва заметные зеленоватые сполохи. Одинсон вспомнил, что вообще-то в данный момент сын Локи находится в заложниках у помешанного на играх психопата. Стало стыдно за свое поведение, ведь как бы ни хотелось Тору высказаться и выяснить, наконец, отношения, сейчас это был не самый подходящий момент. Выдохнув, Громовержец проговорил как можно более спокойно: - Извини, я…не то говорю и не сейчас… Хела… - Он задумчиво потеребил бороду, припоминая разговор с Богиней Смерти. В тот момент, на станции, он уже успел выпить и в голове приятно кружился алкогольный дурман, однако как бы много ни пил Тор, он всегда помнил, что было накануне. – Она говорила о тебе, о смерти… Что тебе удалось договориться, вернуться, убить Таноса... Говорила, что вы с ней иногда общаетесь и что-то про деловые отношения, взаимовыгодные сделки… - Наконец, нужная информация была выужена из хаоса мыслей последних дней. – Она сказала, что является посредником, что «нет ничего интереснее, чем игра со смертью». – Тор нахмурил бровь. – И просила передать тебе привет, если увидимся… Локи, что она имела ввиду? Что значит, игра со смертью? В каком смысле? Локи прислонился к спинке кресла, обхватил себя руками и невидящим взглядом уставился на покрытый узорчатым ковром пол. А Тор вдруг заметил, что зеленоватые сполохи никуда не делись, они продолжали неуловимо путешествовать по лицу, волосам, запястьям трикстера. Если это было проявление эмоций: растерянности, страха за сына, то раньше подобного за братом Тор не замечал и это несколько озадачивало. - Игра… - бормотал Локи, все так же пялясь на ковер и искрясь зеленым, - Игра со Смертью… Суртур раздери, я должен выяснить, что ему нужно!.. Бог Обмана встрепенулся, сделал шаг к двери, однако тут же замер, обернулся, посмотрел на Тора. - Улетай. – С прежней холодной сдержанностью в голосе. – Я разберусь сам. - Я собираюсь помочь тебе спасти моего племянника! – не сдавался Громовержец, недоумевающий, почему Локи так хочет от него избавиться. – Послушай, да, я…пью…пил. - Признание давалось сложнее, чем хотелось бы. Тору за прошедшие четыре года непотребной жизни ни разу не было настолько неловко и стыдно даже перед женой и сыновьями. – Из-за этого не мог контролировать силу, но сейчас я трезв и могу помочь. Хочу помочь… Почему ты меня отталкиваешь?.. - закончил он почти умоляюще. Локи смотрел так же, как двадцать восемь лет назад перед тем, как покинул планету Земля. С отстраненностью и безразличием. И Тор понял, брат вновь его не услышал. - Потому, что я тебе не брат, а Нарви – не племянник, - сказал трикстер. – И я не хочу, чтобы ты оставался на моей планете. Если тебе нужны аргументы – я их дам, - глаза Локи сузились, он весь как-то напрягся, и даже исчезнувшие было сполохи, по какой-то причине окружавшие его, вновь вернулись. – Тебя приняли, но это не означает, что тебе здесь рады. Извини, Тор, обстоятельства твоего появления в моем мире не столь радостные, как хотелось бы. Поэтому, просто улетай. Был рад тебя видеть, Тор, хорошо, что твоя жизнь сложилась. Надеюсь, ты справишься со своими проблемами в ближайшее время. Он коротко кивнул и быстрым шагом покинул кабинет. Тор, который весь разговор провел стоя, не выдержал, грузно опустился в кресло, вперил отсутствующий взгляд в едва заметные угли в камине. Над новым миром поднималось солнце.

***

В выделенной ему комнате Тор обнаружил поднос с горячим завтраком, однако, аппетита не было. В мозгу занозой засело то, что Локи все-таки винил его за пленение Нарви. Несмотря на то, что изначально не признал этого. Скорее всего Сигюн и Вали тоже считали его виноватым, но их сдержанность не позволила эмоциям выплеснуться наружу. Громовержец, как недавно Локи, принялся мерить комнату шагами. Он понимал Локи, но в то же время ему было…обидно. Он же предложил помощь, он искренне хотел спасти Нарви, ведь несмотря на то, что парня он почти не знал, успел привязаться к обоим близнецам, в конце концов они же его… «…я тебе не брат, а Нарви – не племянник». Тор раздраженно мотнул головой, отросшие пряди растрепались и это еще больше разозлило Громовержца. В который раз захотелось немедленно их отрезать, но Тор вновь остановил себя. Не время и не место. Убрав от лица волосы, Громовержец подошел к окну, отсутствующим взглядом уставился на видимый кусочек пейзажа. Мысли его были заняты далеко не любованием видами. Тор пытался, но не мог понять, почему Локи так себя ведет? Почему отталкивает? Неужели он, как и Тор, все эти долгие – гораздо дольше, чем сам Одинсон – годы хранил обиды? Тогда, почему не высказался еще в Ваканде? Там он был почти что героем, никто не посмел бы тронуть убийцу Таноса, Бог Обмана мог остаться и хотя бы попытаться поставить точку в их с Тором давнишнем противостоянии. Ведь делить им больше было нечего. И все-таки Локи предпочел уйти, а спустя почти три десятилетия гонит Тора, все так же не желая наладить отношения. Не желая признавать их хоть и условное, но все же родство. В дверь постучались. Тор моргнул, отвернулся от окна и удивленно воззрился на дверь. Стук повторился, и до Громовержца дошло, что он, наверное, должен позволить визитеру войти. Прочистив горло, он проговорил, как ему казалось, достаточно громко: - Да? Дверь осторожно открылась и в проеме показался Вали. Он сменил свою походно-космическую одежду на более соответствующую антуражу, однако остался верен черному цвету. - Эммм…можно? – осторожно поинтересовался он. Тор, который думал, что это кто-то из слуг или стражи, недоуменно нахмурился. - Вали? Что тебе нуж… - Одинсон спохватился, прикусил язык. – Входи, конечно. Парень вошел, аккуратно закрыл за собой дверь, и застыл у нее. Тор тоже занервничал, однако все же попытался взять себя в руки. - Как ты?.. – Нелепый вопрос, но Вали кивнул. - Все нормально. Насколько это может быть в такой…ситуации. Переживаю за Нарви… Парень помолчал, покусывая нижнюю губу, явно нервничая, но, наконец заговорил: - Я знаю, отец приказал тебе улететь. Вы поругались, он сказал…в общем, он так не думает. Я его знаю, правда, не думает. – Вали поднял на Громовержца искренний уверенный взгляд. – Ты…сделаешь так, как он хочет? Тор рассеянно пожал плечами. - Я не знаю, что мне делать. Предложил Локи помощь, но он разозлился и приказал мне убираться… - Не улетай. Одинсон нахмурился, вгляделся в лицо парня. Тот выглядел усталым, но собранным и серьезным. - Ты должен остаться, - произнес Вали твердо. - Твой отец этого не хочет, - осторожно сказал Тор, гадая, к чему ведет этот разговор. — Ты не можешь знать этого наверняка, - покачал головой парень. - Знаешь… Мне кажется… Да и Нарви не раз говорил об этом… Отец не просто так о тебе рассказывал так много и ярко, что Нарви узнал тебя почти сразу, хоть ты и изменился… Мы думали… думаем… - парень испуганно спохватился осознав, что упомянул имя брата в прошедшем времени, - он по тебе скучал. Но, он упрямый и у него есть причины… - Настала очередь парня прикусить язык. - Какие причины? – спросил Тор, прекрасно понимая, что Локинсон не поведется. Он и без того сказал больше, чем хотел. Вали покачал головой, слабо улыбнулся. - Я не должен об этом говорить. Тор досадливо поджал губы, однако понимающе кивнул. - Да, он упрямый. И я понимаю… Даже если он действительно меня винит, я все понимаю. Нарви спасал меня и попался. Но… - Громовержец вновь прочистил горло, прогоняя накатывающий ком, - я просто хочу помочь. Хочу убедиться, что с Нарви все в порядке. Почему Локи отказывается от моей помощи даже ради сына? Он настолько во мне разочарован? Потерял всякую веру? Вали опустил голову. - Отец думает, что сумеет разобраться… Но я не верю. Не в него, но... – Парень прошелся по комнате, на манер Локи сцепив руки за спиной. Было видно, как сильно он нервничает. – Отца нельзя отпускать одного. Меня с собой он не берет, а если проберусь на звездолет – обязательно узнает… - Нервный смешок. - Я просто за него боюсь. И мама боится. Поэтому я прошу тебя, останься. Мы попробуем уговорить его лететь вместе. А если нет, можем полететь следом, у нас есть звездолет и я знаю, как добраться до Саккар… Пожалуйста… Ты все-таки неплохо швыряешься молниями и у тебя есть волшебный топор. - Секира, - поправил Одинсон. – Это называется секира. Штормбрекер… Парень передернул плечами, давая понять, что для него название сейчас не особо важно. - Да, я понял… - все-таки проговорил он, рассеянно глядя на поднос с едой. - Да… - Тор нахмурился. Что-то неприятно кольнуло разум. Как будто только что у него под носом промелькнуло решение проблемы, а он, будучи, по всей видимости, тем самым дураком, которым его считал Локи, этого не понял. Что-то едва заметное показалось, напомнило о себе, и…нет, не исчезло. Притаилось в ожидании, когда Тор, наконец, сообразит. - Штормбрекер, - повторил Громовержец. – Секира. Вали оторвался от бессмысленного созерцания нетронутого завтрака, непонимающе воззрился на Тора. - Вали, где сейчас Локи? – Бог Грома даже не пытался скрыть дрожь в голосе. – Он у себя в кабинете? - Нет, - покачал головой парень, настороженно разглядывая своего почти родственника. – Он в ангаре. Готовит свой звездолет. Я только что был там, просил, чтобы он взял меня и тебя с собой, но… - Ясно, - оборвал его Тор. – Я… - На мгновение нахмурился. – Да, я помню дорогу. Прежде, чем Вали успел что-то сказать или спросить, Тор Одинсон быстрым шагом покинул комнату. В ангаре оказалось неожиданно людно. Когда Тор и Вали приземлились, помещение пустовало, теперь же меж трех звездолетов сновало несколько молодых мужчин. Одинсон отметил, что они здесь не просто так, каждый занимался чем-то, что способствовало скорейшему отбытию корабля: проверяли двигатели, заправляли баки. Локи в поле зрения не обнаружился и Тор рискнул позвать. Мужчины разом отвлеклись от своих дел и воззрились на Бога Грома. - Где… Локи? – спросил Тор. Он толком и не выяснил, кем в этом мире для обычных людей является его брат, но сейчас на формальности не было времени. Мужчина с пшеничного цвета усами и бородой вытер испачканные в масле мощные руки, кивнул Одинсону. - Сейчас позову. Он сделал несколько шагов к трапу, однако подняться не успел – трикстер по всей видимости услышал оклик Тора и вышел сам. от Громовержца не укрылось, как отшатнулся от Локи вызвавшийся позвать его здоровяк, и что на волосах Бога Обмана гаснут зеленые сполохи. - Арн, все потом, - коротко бросил Локи отчего-то ошарашенному мужчине. Игнорируя недоуменные взгляды остальных, трикстер подошел к Тору. - Уже собрался? Твоя машина готова, мы все проверили, заправили и… - Нам надо поговорить. Локи сжал челюсти так, что на острых скулах заиграли желваки, а Тор не без усилий подавил в себе желание отшатнуться. Он продолжил стоять на месте, упрямо глядя в лицо бледнеющему от непонятной злости брату. Трикстер бесцеремонно схватил его за руку и вытащил из ангара на воздух. - Чего ты хочешь?! - Почему ты злишься? - Мой сын в заложниках у Грандмастера. По-твоему, это не веская причина злиться? – Локи с шумом выпустил воздух из легких. – Тор, мне нужно на Саккар. А тебе – на все четыре стороны. Я думал, мы уже это обсудили. Я хочу, чтобы ты улетел. Тор вгляделся в лицо Локи в надежде попробовать достучаться до него, однако броня из злости, ненависти, неприязни казалась непробиваемой. Вздохнув, Громовержец произнес: - Хорошо, я сделаю так, как ты хочешь. Улечу, забуду координаты, и ты больше меня не увидишь… Раз я настолько тебе противен… Но, у меня к тебе есть…предложение. Насколько я понял из слов Хелы, ты любишь сделки, - в последнюю фразу Тор вложил все ехидство, на которое был способен. Локи нахмурился так, что лоб расчертила глубокая морщина. Зеленые глаза потемнели. - У меня нет на это времени, - холодно ответил он. - Как раз о времени я и хочу поговорить, - несколько воодушевился Тор. – Я могу предложить тебе перенестись на Саккар меньше чем за минуту. Остатки красок покинули лицо трикстера. Белый как мел, он широко распахнутыми глазами воззрился на Бога Грома. - Что ты несешь?.. – начал было он, однако Тор не дал брату высказаться. - Помолчи и послушай. Моя секира. Штормбрекер. Она может открывать Радужный Мост. Так я переместился с Нидавеллира в Ваканду, - Видя, что Локи то ли не верит, то ли не понимает, что ему говорят, Тор, забывшись схватил его за плечи, встряхнул так, что прядь смоляных волос упала на лицо. – Локи, Суртур тебя побери, что с тобой такое?! Я же просто хочу помочь… Если Грандмастер действительно решит выбросить Нарви на арену, каждая минута на счету! Локи моргнул, по его одежде, лицу, волосам полыхнули яркие зеленые волны и Тор отпрянул, опасаясь, что трикстер решил его обжечь или что-то вроде. Бог Обмана выдохнул, нервным жестом потер переносицу. - Ты…это правда? У тебя есть возможность переместиться на Саккар немедленно? - Да, - осторожно ответил Одинсон. – Но только со мной. Локи согласно кивнул. Его враждебный настрой вдруг сменился усталостью и неуверенностью. Казалось, трикстер напряженно что-то обдумывает, а Тор не мог взять в толк, почему брат сомневается. Ведь в его же интересах попасть на Саккар как можно быстрее. - Хорошо. Подожди меня здесь, я сейчас... – Локи развернулся и хотел было отправиться обратно в ангар, однако остановился, посмотрел на Тора напряженно, но в то же время без недавней неприязни. – Я…жди, я скоро. Спустя пять минут Тор, облаченный в свой старый доспех и алую накидку, стоял все на том же месте у ангара, одной рукой сжимая Шторбрекер, другой нервно теребя алый материал. Вдруг подумалось, что ничего не получится. Ведь все эти четыре года, пока он сам себя топил в алкоголе, силы подводили его. А что если и теперь… Одинсон стиснул руку на деревянной рукояти секиры. Все должно пройти гладко. Он должен собраться, должен сосредоточиться. Ради Нарви. Ради Локи. - Готов?.. Тор поднял голову, встретился взглядом с настороженными зелеными глазами, и судорожно выдохнул. Локи стоял перед ним в сшитом на манер асгардского костюме из плотной кожи темного зеленого цвета. И словно не было почти тридцати лет разлуки, а до этого еще нескольких лет вражды. Локи словно бы сошел со страниц его, Тора, памяти, с того дня, когда они еще были братьями, а не врагами. К горлу подступил противный ком. - Скажи, ты действительно умер тогда? На том корабле? – тихо спросил Одинсон. Бог Обмана поджал тонкие губы, медленно утвердительно кивнул. - Да, Тор, я действительно умер. А затем выпросил у Смерти возможность вернуться, чтобы сохранить Вселенную в ее распоряжении. Мне - одна моя жизнь, ей - миллиарды жизней всей Вселенной. Взаимовыгодная сделка. - Я…мне жаль, что я тогда не смог тебя спасти… - пробормотал Тор, сильнее сжимая рукоять секиры. – Я… - Не стоит об этом. Я привык выкручиваться самостоятельно. В конце концов, не зря в Асгарде меня сравнивали со змеей. Так что, правда, не стоит. Ты сможешь сделать то, что обещал? Тор жестом показал, чтобы трикстер подошел ближе, с сожалением отказавшись от мысли взять брата за руку. Затем вскинул над головой Шторбрекер. Яркие разноцветные сполохи ознаменовали открытие Радужного Моста.