***
Все солдаты стояли в строю. Были слышны бурчащие звуки. На горизонте появились фьерданские машины. Танки, грохочущие словно гром, перевалили через линию горизонта, напоминая при этом выползающих прямо из грязи монстров с тускло поблескивающими серыми панцирями и громадными лапами-гусеницами, пожиравшими землю ярд за ярдом. Зрелище было обескураживающим, но если бы не Нина, чудесный термит, прогрызший себе путь прямо в сердце фьерданского правительства, Равка даже не знала бы об их появлении. Все замерли в ожидании. Первый взрыв эхом разнесся над пустошью, казалось, сотрясая землю, на которой они стояли. Беззвучный сигнал прошел по рядам — удерживать позиции. Еще один взрыв разорвал воздух неподалеку. Еще. И еще. Но это были не выстрелы танковых орудий. Это были мины. Первый фьерданский танк вспыхнул. Второй опрокинулся набок, и теперь его гусеницы беспомощно вращались. Следующий обратился в столб огня, в тот момент, когда водитель и экипаж пытались выбраться. Фьерданцы полагали, что их танки прокатятся по пустоши, что их атака будет быстрой и решительной, что у равкианцев не будет ни малейшей возможности создать даже видимость отпора. Они бы заняли ключевые города на севере и передвинули линию фронта на юг, пока войска Николая собирались, чтобы встретиться с ними на поле боя. Именно так все бы и вышло — если бы не предупреждение Нины Зеник. За несколько часов до рассвета фьерданские бомбы начали падать на равкианские военные базы — места, в которых, по их мнению, располагались равкианские флайеры, фабрика боеприпасов, верфь. С верфью Николай сделать ничего не успел; просто не хватило времени. Но из всех остальных точек флайеры и воздушные суда, а также все без исключения работники были перемещены в безопасные места. И пока фьерданцы обрушивали град бомб, особые солдаты Николая, нулевые гриши и военные Первой армии, работающие вместе, — тенями перемещались вокруг Нежек и Уленска, под покровом ночи размещая противотанковые мины, чудовищный сюрприз для врага, уверенного, что не встретит ни малейшего сопротивления. Расположение мин тщательнейшим образом наносилось на карты. Николай надеялся, что когда-нибудь они все-таки смогут назвать фьерданцев друзьями, и не хотел, чтобы их общая граница стала запретной зоной. Поле битвы представляло собой мрачную картину: чад и грязь, фьерданские танки, превратившиеся в груду покореженного, дымящегося металла. Но мины лишь замедлили врага, не сумев остановить его. Танки, уцелевшие после взрывов, бросились вперед. — Надеть маски! — приказ от командира к командиру шёл по рядам бойцов Первой и Второй армий. У них были все основания полагать, что приближающиеся танки будут стрелять не минами, а снарядами, заряженными юрда-паремом, газом, который мог убить обычного человека и мгновенно вызывал зависимость у гриша. — Приготовиться к атаке! На небе летали равкианские флайеры — их подстраховка. — Держать позиции! — крикнул Адрик. — Пусть сами идут к нам. — За Равку! — взревел Николай. — За Двуглавого Орла! — крикнула Катерина. Фьерданские войска, вооруженные винтовками, следовали за танками, сумевшими преодолеть минное поле и теперь прокладывавшими тропу в дыму. Их встречали равкианские солдаты, бьющиеся бок о бок с гришами. — Ты не должен быть на передовой! — сказала Катерина. — Ты тоже! — Я — Генерал! А ты — король! — Ты — девушка, тебе нужна защита! Катерина вонзила меч в фьерданского солдата. — Вперед! — рявкнул Николай. Они кинулись вперед, с головой погружаясь в битву. Шквальные, под прикрытием сердцебитов, смогли отбросить фьерданские танки. Отряд инфернов использовал догорающие обломки танков, чтобы создать стену огня — еще один барьер на пути у фьерданских войск. Все равкианские солдаты носили специальные маски, созданные фабрикаторами и защищающие их от юрда-парема. Этот наркотик все изменил, сделал гришей настолько уязвимыми, как никогда прежде, но они отказывались считать эти маски знаком своей слабости и бессилия. Они разрисовали их клыками, извивающимися языками, скалящимися пастями. В своих боевых кафтанах они походили на фантастических чудищ, наводнивших поле боя. Грохот ружейных выстрелов бил по ушам. Николай держался рядом с Катериной, он знал ей нужна будет помощь. Она уже не Гриша, её сила была её бронёй. Сейчас она хрупкая девушка. — Обещай, что выживешь — сказал Николай, Катерина ничего не ответила. Может это была не она? Кто кого различит в этих масках, но его сердце подсказывало, что это она. У Катерины не было силы гриша, но у неё были гранаты. Она кинула их в толпу фьерданских солдат и легла на землю, прикрывая голову. Взрыв. Преображенская сняла маску. Раздался высокий металлический визг, обозначивший остановку чудовищного транспортера, и его гигантские металлические двери распахнулись, словно пасть древнего чудища. Когда пыль улеглась, из транспортера потянулась цепочка солдат. Но на них не было формы, лишь какие-то лохмотья, а некоторые были босыми. Они были истощены, головы опущены вниз. Выпустившееся облако газа и они подняли голову. Их подсадили на парем. — Ложись! — взревел Николай. Земля перед вражескими гришами поднялась приливной волной, взрывая мины, опрокидывая танки. Равкианских солдат раскидало в стороны и накрыло грязью и камнями. — Шквальные! — скомандовала Надя своим войскам, и они с Адриком вскочили на ноги, объединяя силы, чтобы расчистить завалы из земли и камня, освободить своих товарищей, но Надя замерла. Она увидела знакомую Гришу. — Они наши друзья! — Их уже нет! — сказала Катерина и взглянула на Толю. — Они у меня на мушке — сказал великан. — Нет! — Надя сбила его с ног. — Надя, одумайся — сказала подошедшая к ней Катерина. Вдруг, Преображенская услышала что-то, что напоминало сердцебиение. Что это? Новое оружие Фьерды? Нет, помощь. Помощь, которую так ждал Николай. Все головы повернулись на восток, к небу, в котором три огромных дирижабля — больше, чем любые другие воздухоплавающие машины, виденные Николаем прежде, — показались из-за облаков. На их корпусах не было керчийской летающей рыбы. Там горели оранжевые звезды земенского морского флага. — Они пришли, — выдохнул Николай. — Думаю, ты задолжал мне извинения. Толя нахмурился. — Признай, что ты тоже в этом сомневался. — Я надеялся. Надежда — совсем не то же самое, что сомнения. Равкианские флайеры в воздухе, и гриши на земле в едином порыве направили порошковый антидот на полк одурманенных гришей. Антидот покрывал их фигуры, как толстый слой изморози, они изумленно поднимали руки к лицу. Затем они подняли лица к небу, глубоко вдыхая порошок. Сейчас они были похожи на детей, впервые попавших на магическое представление. Они открывали рты, высовывали языки. Рука в руке, истощенные гриши ковыляли к равкианским линиям, к дому и свободе. Фьерданские офицеры приказали солдатам открыть огонь по уходящим гришам, но флайеры Николая были начеку. Они начали обстрел фьерданских линий, заставив неприятеля спешно искать укрытие. Равкианские гриши и солдаты двинулись навстречу, готовые подхватить своих измученных друзей. Те и в самом деле напоминали призраков, странных духов, покрытых серебристой пылью. Вместе с остальными Катерина двинулась вперёд, помогать истощенным Гришам. Она закинула руку девушки себе на плечо. — Вы спасли нас — слабо проговорила девушка. Катерина лишь улыбнулась. Её лицо было в грязи и крови, форма тоже была в грязи. — Николай Ланцов — ваш спаситель — прговорила Преображенская. Она всмотрелась в лицо девушки и распознала в ней Рейю. Девушка служила в отряде Катерины, до отправления на задание в Ледовый Двор. — Рейя? — Генерал Преображенская? Вы выжили! — в её голосе звучало ликование. Вдруг, Рейя крепко обняла Катерину. — Отдыхай — она усадила девушку на койку. Её тут же окружили целители. Обернувшись Катерина смотрела на то, как отступают Фьерданцы. Все радовались этой победе, но и понимали, что это лишь начало. Произошедшее сегодня даже войной не назовешь, стычка и маленькая победа, которая может стать последней. Вид был ужасающий. Бесформенные кучи металла, изуродованные тела, некоторые раздавленные танками, поле было в крови. Кого-то разорвало от взрывов гранат и мин, в кого-то попал снаряд танков, кого-то подстрелили. Они уже не вернуться домой.***
Они вошли через дворцовые ворота. У входа во дворец стояли Тавгарады, они окружили Эри. Пока Эри разговаривала с Николаем, Катерина заметила, что Тавгарады нервно переглядываются. — Чем это пахнет? — спросила Зоя. — Жидкость для розжига! Ей пропитана вся одежда! — воскликнула Тамара. Одна из Тавгарад опустила оружие, у неё в руке появилась спичка. Одна за другой Тавгарады вспыхивали, становясь живыми факелами, брызжущими огнем. Все произошло слишком быстро, как резкий удар по клавишам, как внезапный обреченный взмах. — Нет! — крикнул Николай, кидаясь вперед. Он видел потрясенное лицо Эри, огонь, охватывающий ее юбки, раскрытый в крике рот. Зоя действовала без промедления, сбив разбушевавшееся пламя ледяным порывом ветра. Но этого было недостаточно. Жидкость, которой Тавгарады облили свою одежду, оказалась слишком эффективной. Эри каталась по земле, крича от боли. Остальные лежали на ступенях кучами обугленной плоти и пепла. Слуги рыдали от ужаса, а дворцовые стражи потрясенно застыли. Ладони и руки Николая жутко обгорели, там, где он касался Эри, куски одежды пристали к дымящейся плоти. Но по сравнению с состоянием принцессы это были мелочи. Ее кожа обгорела до черноты, а там, где огонь успел сожрать верхнюю часть плоти, все было красным и влажным. Николай чувствовал жар, исходящий от ее тела. Она тряслась и захлебывалась криком, прерывавшимся конвульсиями, которыми тело реагировало на шок. — Тамара, замедли ей пульс и погрузи в кому, — приказал Николай. — Толя, приведи целителя. Крики Эри стихли, стоило Тамаре присесть рядом и взяться за дело. — Зачем они это сделали? — спросила Зоя, и лицо ее исказилось при виде последствий этой внезапной бойни — обгорелых, окровавленных, изломанных тел, которые еще мгновение назад были женщинами. Руки Тамары дрожали, пока она нащупывала пульс Эри. — Мы дали ей слишком много свободы. Мы должны были держать ее в подземельях, а Тавгарадов вообще отправить в военную тюрьму в Полизной — сказала Катерина, не отрывая взгляд от принцессы. — Она не знала, — выдавил Николай, глядя на израненное тело Эри с едва заметно вздымающейся грудной клеткой. Нужно было доставить ее в лечебницу. — Она не знала. Я понял это по ее лицу. Жидкость для розжига была только на подоле ее платья. — Где они вообще ее достали? — удивилась Зоя. Николай покачал головой. — На кухнях, когда сбежали из тюрьмы? А может, сделали сами? Тамара поднялась, едва появился Толя с носилками, в сопровождении двух корпориалов в красных кафтанах. На их лицах было смятение, но, если кто и мог исцелить Эри, так это только гриши. Николай стоял на ступенях, окруженный мертвыми телами, и смотрел, как Эри в сопровождении двух хранителей исчезает в направлении Малого дворца. — Но почему? — снова повторила Зоя. — Потому, что это Тавгарады, — ответила Тамара. — Потому, что они служат королеве до самой смерти. А Эри не королева. Николай лежал на кровати и морщился от боли. Целители лечили его ожоги. Зоя устроилась на подоконнике, Катерина сидела на кресле. — Ты что, не можешь дать ему что-нибудь от боли? — Я дал ему самое сильное лекарство из всех, что у меня есть, — ответил целитель. — Если принять еще что-нибудь, он может просто не проснуться. Я мог бы погрузить его в кому, но… — Нет, — выдохнул Николай, распахнув глаза. — Ненавижу это чувство. Зоя вышла из покоев. Николай судорожно вздыхал. — Так, я не могу за этим наблюдать — она не могла видеть, как он корчиться от боли. — Ты сам себя мучаешь! — Нет, — выдавил Николай. — Не уходи. — Ваше высочество, вам нельзя шевелиться… Катерина осторожно села рядом с ним, она посмотрела в его ореховые глаза. Девушка почувствовала запах спелой груши, мяты. Как же она скучала по этому взгляду, по этому запаху, который стал родным. Николай изучал черты её лица. Она стала ещё красивее, как вино, с годами всё вкуснее и прекраснее. Он переплел их пальцы рук. Целитель в это время наполнил миску резко пахнущим раствором. — Вам стоит выйти… Зрелище не очень приятное. — Я останусь. Когда Целитель начал удалять обгоревшую плоть с его рук, Николай крепко сжал руку Катерины. Целитель закончил и ушел. Николай спал, но всё еще крепко держал руку Катерины. Как же он прекрасен. Катерина всё ещё сидела рядом с ним. Её глаза начали закрываться. Как бы она не боролась со сном, сон победил. Её голова начала опускаться на грудь. Девушка вздрогнув резко выпрямилась. — Не уходи — пробормотал Николай. — Зоя. — Ты ошибся — тихо сказала Катерина, аккуратно вытаскивая руку. Его глаза открылись. — Катя? Неужели это сон? — Ты бредишь — сказала она. — Ну да, ты бы никогда меня не простила. — его глаза снова закрылись. Я давно тебя простила.Воспоминание
Николай и Катерина стояли напротив друг к другу. Полная луна завораживающе светила, её лучи пробивались через окна, освещая комнату загадочно красивым светом. Её нежные руки коснулись его щеки. Она потянулась к нему и поцеловала. Он ответил на поцелуй. Его руки покоились на её талии обвивая её. Вдруг, он отпрянул. — Зачем? — спросил он. Она недоумевала о чём он говорил. — Зачем ты так поступаешь со мной? Я стал королём. Поэтому, ты со мной? — Что? — Ты со мной из-за короны? Богатства? — С ума сошел? Неужели я похожа на продажную девушку на одну ночь? — он молчал поджав губы в тонкую линию. — Так вот, какого ты обо мне мнения. Она вышла из покоев захлопнув за собой дверь.