***
Мы твердили себе, что след не исчез. Что Ричард Коллинз ещё где-то там, бежит впереди. Планирует что-то недоброе. Мы припадали к земле и прислушивались на всякий случай — вдруг услышим его шаги. Однажды ночью недалеко от Оттавы Картер пропал на несколько часов. Он вернулся, пропахнув едким парфюмом. На его подбородке красовался след от губной помады. Келли злился на брата, допытываясь, как он может быть таким эгоистичным. Они находились так далеко от дома, как ему в голову вообще пришла мысль пойти и трахнуть какую-то незнакомую бабу. Джо ничего не сказал. По крайней мере, вслух. Я курил возле автомата со льдом. Клубы дыма вились вокруг моей головы, словно туман. — Ты тоже будешь читать мне нотации? — спросил меня Картер после того, как с силой захлопнул за собой дверь мотеля. Я фыркнул: — Не моё дело. — Уверен? Я пожал плечами. Он закрыл глаза и прислонился к обшарпанной стене мотеля. — Мне необходимо было это сделать. — Я тебя не спрашивал. — Ты мудак, знаешь это? Я выпустил дым через нос. — Что ты хочешь, чтобы я сказал? Что ты прав, а Келли ошибается? Что ты уже большой мальчик и можешь делать то, что пожелаешь? Или что Келли прав, а ты должен думать головой, а не членом? Скажи мне, пожалуйста. Скажи мне, что ты хочешь от меня услышать. Он открыл глаза. Они так сильно были похожи на глаза его матери, что мне невольно пришлось отвести от него взгляд. — Я хочу, чтобы ты сказал хоть что-нибудь. Господи. Джо вообще почти не говорит. Келли буйствует в своём проклятом режиме недовольного терминатора. А ты просто стоишь тут, будто тебе, блять, вообще нет до нас никакого дела. Всё, чего я хотел, — выкурить чёртову сигарету в тишине. Это всё, о чём я просил. — Я не твой отец. Этот ответ Картера не устроил. Низкий рокот вырвался из его груди. — Нет. Ты не он. Он-то действительно о нас заботился. — Ну, его здесь нет. А я есть. — По собственному выбору? Или потому что ты чувствуешь себя виноватым? Я прищурил на него глаза. — И в чём, чёрт возьми, я должен чувствовать себя виноватым? Он отодвинулся от стены. — Я не помню, знаешь? Что случилось, когда пришли охотники. Я тогда был ещё слишком маленьким. Но отец мне рассказал. Потому что это была история обо мне. Он рассказал мне, что ты сделал. Как ты пытался спасти… — Не надо, — холодно произнёс я. — Не говори больше ни слова. Картер покачал головой: — Это история обо мне, Гордо. Но она и о тебе. Ты сбежал от него. От своей истинной пары. Марк не… Я подскочил к нему прежде, чем понял, что вообще двигаюсь. Моя грудь ударилась о его, но он не отступил. Его глаза окрасились в оранжевый, но клыки не заострились. — Ты ни черта обо мне не знаешь. Если бы знал, ты бы понял, что это я был тем, кого оставили позади. Я был тем, кого бросили в Грин-Крик, когда твой отец ушёл вместе со стаей. Меня оставили поддерживать огонь в очаге, но задумывался ли кто-то из вас о том, что это со мной сотворило? Ты всего лишь послушный ребёнок, который не знает, чем, чёрт возьми, он занимается. Он зарычал мне в лицо. Я даже не дрогнул. — Достаточно. Джо стоял на пороге мотеля, распахнув дверь настежь. Впервые за много дней мы услышали его голос. — Мы просто… — Картер. Тот закатил глаза и протиснулся мимо меня, возвращаясь в темноту коридора. Мы слушали, как стихают его шаги. — Тебе не следовало прерывать нас, — холодно сказал я Джо. — Лучше обработать рану сразу, чем дать ей загноиться. Будет больнее, если этого не сделать. — Он ошибается, ты же знаешь. — Насчёт чего? Джо выглядел измученным. — Ты заботишься о нас. Он закрыл за собой дверь. Я закурил ещё одну сигарету. Она сгорела дотла.***
Ещё одно полнолуние. Мы были в Национальном заповеднике Салмон-Чаллис в центре Айдахо, за много миль от любых признаков цивилизации. Волки охотились. Я сидел среди деревьев, ощущая игру лунных бликов на своей коже. Мои татуировки сияли ярче, чем когда-либо ранее. Если бы прямо сейчас я встал, сел за руль внедорожника и гнал без остановки, то домой добрался бы по меньшей мере за два дня. Никогда ещё я не был так далеко от Грин-Крик. Передо мной появился волк. Келли. В пасти он держал кролика со сломанной шеей и слипшимся от крови мехом. Он положил его к моим ногам. — Я не знаю, какого чёрта ты хочешь, чтобы я с этим сделал, — раздражённо сказал я ему, отталкивая от себя тушку ботинком. Он тяфкнул на меня и отвернулся к лесу. Следующим пришёл Джо. Ещё один кролик. — Как вам известно, кролики в этом заповеднике под угрозой исчезновения, — буркнул я им. — Вы способствуете вымиранию их вида. Я ощутил тёплый и яркий всплеск цвета у себя в голове. Джо это забавляло. Он смеялся. Он не делал этого, когда был человеком. Джо уронил кролика к моим ногам. — Чёрт побери, — пробормотал я. Он сел рядом с братом, отвернувшись мордой к деревьям. Я ждал. Наконец, волоча лапами, приплёлся Картер. В пасти он тащил толстого суслика. Он не взглянул мне в глаза, когда бросил его рядом с другими тушками. Я вздохнул: — Ты идиот. Он подтолкнул ко мне суслика носом. — Но я тоже хорош. Он медленно поднял на меня свой взгляд. — Глупые грёбаные дворняги, — сказал я, а в голове слышался голос: «Солнце», и «Стая», и неуверенный вопрос «? ДругДругДруг?» Я протянул ему руку. Он прижался носом к моей ладони. Затем он высунул язык и облизал её, капая слюной на траву. Я недовольно глянул на Картера и отдёрнул руку. Он склонил голову набок. Я освежевал и приготовил кроликов. Волки были довольны. Я сказал им, что к суслику не притронусь. Они были уже не так довольны. Той ночью их песни всё ещё переполняли горе и ярость, но в них вплетались сияющие жёлтые нити. Яркие, как солнце.***
— Что ты делаешь? — спросил меня Келли. Ещё одна ночь, ещё один случайный номер в гостинице где-то в сельской местности Вашингтона. Картер и Джо вышли купить еды. Последние несколько ночей мы провели во внедорожнике, и я с нетерпением ждал, когда уже лягу спать на кровать. Но сначала мне нужно было избавиться от всего лишнего. Я стоял без рубашки в ванной, уставившись в зеркало, и не узнавал мужчину, который смотрел на меня оттуда в ответ. Тёмная борода на моём подбородке давно вышла из-под контроля. Чёрные волосы ниспадали мне на уши и вились на шее. И каким-то образом я стал намного больше и крупнее, чем был раньше. Теперь символы, набитые на моих руках, выглядели массивнее и чётче. Ворон, распахнув крылья, кружил вокруг роз. Колючие шипы обвивали его когти. По моим предплечьям растянулись руны и древние символы: румынские, шумерские, гэльские — слияние всех тех языков, которыми когда-либо пользовались мои предки. Знаки алхимии, огня и воды, серебра и ветра. Мой отец вжигал их все в мою кожу на протяжении долгих лет. И ворон был самым последним. Все они были выбиты на мне не по собственной воле. Все, кроме единственного на груди прямо над сердцем. Он был моим. Я сделал его по собственному желанию. Он не нёс в себе никакой магии. Он существовал лишь для меня. Келли заметил татуировку. Его глаза расширились, но он знал, когда стоило промолчать. Это была голова волка, воющая на луну. В узор на его шее был вплетён ворон с расправленными в полёте крыльями. Мой собственный выбор. Мой единственный. Мой. Я скрывал его так долго. Я совсем не подумал, когда пришёл сюда и стянул рубашку, желая побыстрее сделать хоть что-нибудь, чтобы у меня всё перестало зудеть и чесаться. — Ты просто будешь смотреть? — с вызовом спросил я Келли. Он покачал головой. — Я просто… Не имеет значения. Я оставлю тебя наедине с собой. Чёрт побери. — Я думаю. Он выглядел обескураженным. — О чём? — Что мне не помешала бы стрижка. Келли сказал: «Да», и «Мне тоже». Он провёл рукой по густым космам на макушке. Они заметно потемнели и теперь не были такими белокурыми. У него уже тоже начала пробиваться бородка, словно он не брился неделю, но она была всклокоченной и тонкой. Он всё ещё был чёртовым ребёнком. Я взглянул на дешёвую машинку для стрижки, которую купил на автозаправке. — Вот что, — медленно сказал я, вспоминая кролика, оставленного у моих ног. — Помоги мне подстричься, а я помогу тебе. Он не должен был выглядеть таким взволнованным из-за подобного пустяка. — Уверен? Я пожал плечами: — Возможно. Он нахмурился. — Но я не… я никогда раньше никого не стриг. Я фыркнул. — Не надо резать. Сбрей. Сбрей всё нафиг. Он выглядел испуганным. Я почти рассмеялся над ним. Почти. Я сказал: — Я буду первым. И после ты можешь сказать, хочешь ли ты, чтобы я сделал это и для тебя. Его руки немного дрожали, когда я сел на крышку унитаза. Его колени столкнулись с моими. Келли посмотрел на меня так, будто не мог решить, с чего начать. — Сначала чёлка. Потом верх и бока. Оставим затылок напоследок, — предложил я. Он всё ещё сомневался. Я вспомнил, как его отец стоял рядом со мной, держа руку на моём плече, и произнёс: — Эй. Тебе не обязательно… — Я могу это сделать. — Так сделай. Сначала его прикосновения были мягкими и неуверенными. Я ощутил теплоту и безопасность прямо как в те времена, когда Келли ещё даже не появился на свет. Когда стая имела значение. Когда ведьмы, оборотни и охотники не забрали у меня всё, что было. Я ненавидел это давно забытое чувство комфорта. Но я поддался прикосновениям парнишки. Во всём этом не было никакого сексуально подтекста, да я бы и не хотел, чтобы он когда-либо между нами возникал. На сто процентов уверен, что и Томас Беннет от такого не был бы в восторге. Но что-то в этом было. Келли включил машинку. Она жужжала рядом с моим ухом. Волосы падали мне на плечи и колени. На полотенце, лежащее на полу. Он наклонял мою голову вперёд и назад. В стороны. Это продолжалось и продолжалось. Он оставил затылок напоследок, как я и сказал. Наконец он её выключил. Мне стало легче. Я провёл ладонью по голове, короткая щетина покалывала мои пальцы. Келли отступил назад. Я встал. Человек, который уставился на меня из зеркала, выглядел крепким. Широченная грудь. Сильные руки. Короткий тёмный ёжик на голове. Он был незнакомцем. Я задавался вопросом, известно ли ему, кем он когда-то являлся. Теперь он во всём походил на волка. — Пойдёт? — спросил Келли. — Я не… — Всё в порядке, — сказал я хриплым голосом. — Всё хорошо. — Моя очередь. Я хочу такую же стрижку Я моргнул. Моё отражение моргнуло в ответ. Казалось, татуировки стали немного ярче. — Уверен? Наверно, я мог бы взять ножницы и… — Я хочу так же, как у тебя, — повторил он. Картер и Джо вернулись, когда я сбрил половину его волос. Ноздри Келли раздулись, и ворон на моей руке слегка шевельнулся ещё до того, как братья открыли дверь. Мы проигнорировали их, когда они нас позвали. — Продолжай, — сказал Келли. — Сбрей всё. — Какого хрена, — услышал я тихий голос Картера из дверного проёма ванной. Джо не говорил. Когда всё было готово, я положил машинку на столешницу и опустил руки вниз, чтобы стряхнуть остатки волос с плеч Келли. Он поднялся, и наши с ним глаза оказались на одном уровне. Я взял его за подбородок и медленно повернул его голову из стороны в сторону. Удовлетворённо кивнув, я отступил назад. Он долго смотрел на своё отражение в зеркале. Теперь он выглядел гораздо старше. Мне было интересно, что Томас подумал бы о том, каким человеком стал его сын. Думаю, что он бы был опустошён. — Постриги и меня, — потребовал Картер. — Я тоже хочу выглядеть как крутой ублюдок. Чёрт побери. Остался только Джо. Мы вчетвером втиснулись в крошечную ванную, и его братья столпились вокруг меня, наблюдая за ним. Он медленно протянул руку и схватил ей прядь волос. Пару мгновений он смотрел на кулак, в котором был зажат его локон. Я спрашивал себя, мог ли Джо видеть волка, который скрывался у него под кожей. — Хорошо, — сказал он. — Хорошо. С тех пор каждые несколько недель мы повторяли этот ритуал снова и снова. Вновь. И вновь.***
В моём рюкзаке был потайной карман. С тех пор как мы покинули Грин-Крик я ни разу не заглядывал в него, как бы сильно мне не хотелось.***
— Когда ты узнал? — спросил меня Джо шёпотом. Его братья спали на заднем сиденье, и единственным звуком, нарушавшим тишину в салоне, был шорох шин по асфальту. Час назад мы пересекли границу между Индианой и Мичиганом. — Узнал что? — Что Окс был твоими узами. Мои пальцы крепче сжались на руле. — Это так важно? — Не знаю. Думаю, да. — Он был… ребёнком. Его папаша не был хорошим человеком. Я взял его на работу, потому что тот разбирался в тачках, но он был настоящим засранцем. Он брал больше, чем отдавал. И он не… Окс и его мама заслуживали лучшего. Кого-то лучше него. Он причинял ей боль. Моральную и физическую. По соседней полосе пронеслась машина, направляясь туда, откуда недавно приехали мы. Впервые за последний час нам встретился другой автомобиль. Его фары ослепляли. Я заморгал, пытаясь избавиться от бликов, вспыхивающих перед глазами. — Окс пришёл ко мне. Ему нужна была помощь, а он не знал, как о ней попросить. Но я знал. Он не был моим, но я знал. — Уже тогда? Я покачал головой. — Нет. Это… это заняло гораздо больше времени. Потому что я не знал, как ещё… Я больше не знал, как быть тем, кем я был до этого. Я ненавидел оборотней и ненавидел магию. У меня была своя стая, но уже не та, что прежде. — Парни из автомастерской. Я кивнул: — Они ничего не знали. Они не знают, и я надеюсь, что не узнаю до конца своих дней. Им не место в этом ненормальном мире. — В отличие от нас. В отличие от Окса. Мне была ненавистна эта мысль. — Разве? Ты хоть когда-нибудь думал, какой бы могла стать его жизнь, если бы ты его не встретил? Джо горько рассмеялся. — Всё время. Каждый день. Искренне. Но это… это были конфеты и сосновые шишки. Это было эпично и восхитительно. «Грязь, и листья, и дождь…» — Это твое оправдание? — Это то, что вынуждает меня подниматься с постели, даже если я не хочу ничего кроме того, чтобы исчезнуть с лица этой планеты. Жёлтые линии дорожной разметки выцвели. — Я подарил ему рубашку, на которой было вышито его имя. Униформа для работы. На его день рождения. Она была завёрнута в обёрточную бумагу со снеговиками, потому что никакой другой я не нашёл. — Я вздохнул. — Ему исполнилось пятнадцать. И это было… Этого не должно было произойти. Не так. Не без его ведома. Но я не мог на это повлиять. Как бы ни старался. Просто… кусочек пазла нашёл своё место. Такое не было возможно с Рико. Крисом. Таннером. Они моя стая. Моя семья. Окс тоже, но он… — Нечто большее. Я был беспомощен перед этим фактом. — Да. Большее. Я так думаю. Он нечто большее, чем люди ожидают. Большее, чем я ожидал. После этого он стал моими узами. Из-за рубашки. Из-за подарочной бумаги со снеговиками. — Что это было? До него? Что было твоими узами? — Не знаю. Ничего. Я не… Кроме создания защиты, я не использовал магию. Не хотелось. Я не хотел вновь с ней связываться. — Когда-то это был Марк? — Джо, — остановил его я предупреждающим тоном. Джо уставился на тёмную дорогу впереди. — Когда ты не можешь говорить, когда ты теряешь свой голос, это учит тебя сосредотачиваться на всём остальном. Ты меньше времени тратишь на раздумья о том, как правильнее подобрать слова. Ты слышишь то, что, возможно, не услышал бы ранее. Замечаешь вещи, на которые не обратил бы внимание до этого. — Это не… — Они нашли меня. Мой отец. Мама. После… того, как он меня похитил. Они нашли меня, и я ничего на свете так не желал, как сказать им спасибо. Спасибо, что пришли за мной, как и обещали. Спасибо, что позволили мне остаться вашим сыном, хотя я был сломлен и разбит. Но я просто… не смог. Я не мог найти слов, чтобы выразить свои чувства, поэтому я вообще перестал говорить. Я видел вещи. Которые я мог никогда не увидеть. — Я не понимаю. Джо сказал: — Картер. Он притворяется. Он большой, сильный и смелый, но когда я вернулся домой, он рыдал больше всех. Долгое время он никому не позволял ко мне прикасаться. Он повсюду таскал меня за собой, и если родители пытались отобрать меня у него, он рычал на них, пока они не сдавались. — И Келли. У меня были… кошмары. Они преследуют меня и по сей день, но уже не так часто. Я закрывал глаза, и Ричард Коллинз снова стоял надо мной в той грязной хижине в лесу. Он твердил мне, что творил со мной такое только из-за того, что сделал мой отец. Он рассказывал, как убил всю свою стаю, потому что мой отец отнял у него всё, что тот имел. А потом он ломал мне пальцы один за другим. Или дробил колено молотком. Даже не думай, что ты смог бы вынести тот ад, через который прошёл я. Я видел его каждый раз, когда закрывал глаз. Но когда я просыпался от собственных криков, Келли лежал рядом со мной в кровати. Он целовал мои волосы и шептал, что я дома, дома, дома. Брызги дождя упали на лобовое стекло. Правда, это было лишь несколько капель. — Мои мама и папа были… ну. Они обращались со мной так, словно я сделан из хрусталя. Словно с драгоценной вазой, которую боялись разбить ненароком. Ну, может, я и был таким. Разбитым. Но это длилось недолго, потому что папа знал, на что я способен. Кем я мог стать. Прошло два месяца с моего возвращения домой. Он посадил меня к себе на спину и понёс в лес, рассказывая о том, что значит быть Альфой. Джо улыбался. Я не смотрел на него, но слышал улыбку в его голосе. Боже, до чего же это было чертовски больно. Я знал, к чему он ведёт разговор. Кто будет следующим. Джо сказал: — Марк. — Не надо. — Я не мог понять, что с ним такое. Почему он вроде был с нами, но в тоже время находился где-то ещё. Существуют сигналы. Химические. Ты издаёшь запах того, что ты чувствуешь. Ты будто… потеешь эмоциями. И Марк был счастлив, и он смеялся. Он мог злиться. Он был тих и угрюм. Но во всех его чувствах всегда присутствовало что-то синее. Просто… синее. Это было похоже на то, как моя мама проходила через свои фазы с картинами. Она загоралась разными цветами. Иногда она злилась. Она неистовствовала, и гордилась, и торжествовала. Но вокруг него всё становилось синим, а я никак не мог понять почему. Там были: и лазурный, и индиго, и сапфир, и берлинская лазурь, и королевский синий, и небесно-голубой — все они смешивались и превращались в тёмно-синий цвет полночного неба. А потом этот цвет коснулся и меня. И тогда я понял. У Марка в жизни была полночь. Марку грустно. У Марка синий цвет. И он был его частью столько, сколько я себя помню. Может, он всегда был в нём, просто раньше я этого не замечал. Но так как я не мог говорить из-за страха, что вместо слов из моего рта вырвутся только крики ужаса, я внимательно за всем наблюдал. И я это увидел. Так же и с нами. Синий на нашей коже. Я вижу его в тебе, но он глубоко скрыт под твоей злостью. Погребён под твоей яростью. — Ты не понимаешь, о чём, чёрт побери, говоришь, — процедил я сквозь стиснутые зубы. — Знаю, — сказал он. — В конце концов, я ведь просто мальчишка, у которого отобрали всё, что он имел. Разве могу я что-то знать о чувстве потери, верно? После этого мы с ним долго не разговаривали.***
В приграничном с Канадой городе Портал мы наткнулись на оборотня. Он жалобно заскулил, увидев нас, облачённых в кожаные куртки. Наши дорожные ботинки были покрыты грязью, мы устали и заблудились. Ноздри Джо раздулись, когда он вдавил волка в стену здания в глухом переулке. Проклятый дождь не прекращался уже несколько дней. В темноте глаза волка светились фиолетовыми огнями. Он умоляюще пролепетал: — Пожалуйста, отпустите меня. Прошу, не причиняйте мне вреда. Я не такой, как они. Я не такой, как он. Я не хотел никому зла. Мне никогда не следовало соваться в Грин-Крик… Картер и Келли зарычали, и их зубы заострились. — Почему ты был в Грин-Крик? — мягко спросил Джо устрашающим голосом. Волка трясло. — Все думали… ты исчез. Что там больше нет Альфы. Что территория не защищена. Мы — он — думали, что нам удастся пробраться внутрь. Что если мы присвоим вашу территорию себе, Ричард Коллинз нас вознаградит. Что он даст нам всё, что мы пожелаем, всё, что мы… На шее оборотня выступила кровь, когда Джо впился в неё когтями. — Ты сделал им больно? — спросил он. Омега яростно замотал головой, задыхаясь, когда хватка Джо усилилась. — Их было меньше нас, но они… о боже, они были стаей. Они были сильнее нас, и тот проклятый человек сказал, что его зовут Окс… — Не смей, блять, произносить его имя, — прорычал Джо ему в лицо. — У тебя нет на это права. Омега заскулил: — Некоторые из нас не желали ввязываться ни во что плохое. Я просто хотел… Всё, чего я хотел, — это снова найти себе стаю, чтобы не… Тот человек проявил к нам милосердие. Он позволил нам уползти из города. И я сбежал. Я бежал так быстро, как только мог, и обещаю, что никогда туда больше не сунусь. Пожалуйста, не причиняй мне вреда. Просто отпусти меня, и больше ты никогда меня не увидишь, клянусь. Я чувствую, как одиночество тянет меня на дно. Оно в моей голове. Я схожу с ума, но клянусь, ты меня больше никогда не увидишь. Ты никогда… На мгновение мне показалось, что Джо его не послушает. На мгновение я подумал, что Джо разорвёт этому Омеге глотку. Я позвал его: — Джо. Он повернул ко мне голову. Его глаза горели алым пламенем. — Не надо. Это того не стоит. Белая шерсть проступила на его лице, когда он начал обращаться. — Он говорит правду? Джо медленно кивнул. — Значит, Окс позволил ему жить. Не забирай эту жизнь. Не здесь. Не сейчас. Он бы этого не одобрил. Краснота исчезла из глаз Альфы. Омега тяжело привалился к стене и, рыдая, опустился на землю. Картер и Келли вывели брата из переулка. Я присел на корточки перед Омегой. Рана на его шее медленно затягивалась. Кровь из неё капала на воротник куртки. Вновь зарядил дождь. Я произнёс: — Там были оборотни. С человеком. Омега медленно кивнул. — Коричневый волк. Большой. — Да, — сказал он. — Да, да. — Он был ранен? — Я не… Нет. Я так не думаю. Всё произошло так быстро, что… — Ричард Коллинз. Где он? — Я не могу… — Можешь, — заверил я, закатывая правый рукав куртки. Капли дождя холодили мою кожу. — И будешь. — Тиога, — выдохнул он. — Он был в Тиоге. Омеги приходили к нему, и он сказал им подождать. Что пока время не пришло. Я успокоил его: — Хорошо. Эй. Эй. Успокойся. Мне нужно, чтобы ты меня послушал, ладно? Его глаза были выпучены. — Ты всё ещё слышишь его? Он всё ещё зовёт тебя? Голос в твоей голове. Словно голос Альфы. — Да, да. Я не могу, он такой громкий. Словно есть что-то ещё, и оно зовёт меня к себе, оно взывает ко всем нам… — Хорошо. Спасибо. Мне нужно было это услышать. Ты знаешь, что находится под землёй этого города? Его грудь тяжело вздымалась. — Пожалуйста, пожалуйста, я не поддамся этому зову, как бы он меня ни звал, что бы он ни делал, я не… — Это не имеет значения. Ты Омега. Если будешь тянуть дальше, то совсем потеряешь остатки разума. Ты сам так сказал. — Нет, нет, нетнетнет… Я щёлкнул пальцами перед его лицом. — Сосредоточься. Я задал тебе вопрос. Ты знаешь, что находится под этим городом? Его голова мотнулась из стороны в сторону, словно у безвольной тряпичной куклы. Он выглядел болезненным. — В основном здесь гравий и песок. Но если копнуть достаточно глубоко, если врыться в землю, то можно найти удивительные вещи. — Что ты, чёрт возьми, такое… Я прижал ладонь к земле. Ворон затрепетал крыльями. Две волнистые линии на моей руке засветились. Я вдохнул. Затем выдохнул. Оно было там. Я просто должен был найти его. Ощущения были не такими, как дома. Здесь мне было сложнее это делать. Грин-Крик отличался. Раньше я не замечал насколько сильно. — Ведьмак, — прошипел Омега. — Да, — тихо подтвердил я. — Только что ты избежал когтей Альфы, чтобы прожить чуточку дольше и рассказать важную информацию. Ты вторгся в мой дом, но был помилован. Однако я не волк. И не совсем человек. Жилы пролегают под землей. Иногда они так глубоко, что их практически невозможно найти. Пока не появится кто-то вроде меня. Я тот, кого ты должен бояться. Потому что я намного хуже и оборотней, и людей. Глаза волка налились фиолетовым цветом. Он начал изменяться. Его лицо вытягивалось, когти скребли по кирпичной мостовой. Но я нашёл то, что искал. Я ощутил серебро, скрытое глубоко в недрах земли. Я тянул его вверх и вверх, пока маленький шарик не коснулся моей ладони. Серебро было расплавлено и обжигало кожу. Когти моего ворона пронзили розу, и я с силой опустил руку на лоб Омеги, когда он наклонился ко мне. Серебро с треском вошло в его череп и вылетело из затылка. К нему вновь вернулось человеческое обличие. Фиолетовый огонь погас. Он упал на мостовую с неприятным шлепком В его остекленелых глазах застыла влага. Капля скатилась по его щеке. Я попытался убедить себя, что это дождь. Я встал, колени треснули. Я становился слишком стар для такого дерьма. Я расправил рукав куртки, отвернулся и вышел из переулка, оставив Омегу позади. Моя голова начинала побаливать. Парни ждали меня у внедорожника. — Что он сказал? — поинтересовался Картер. — Он знал… — Тиога. Я видел её на карте. Она в часе езды. Ричард был там. Может, он все ещё там. — Что ты сделал с Омегой? — нервно спросил Келли. — Он в порядке, да? Он… — Он в порядке, — сказал я им. Я давно научился лгать оборотням. И дождь заглушал звук сердцебиения. — Он больше не будет нас беспокоить. Наверное, уже пересёк границу. Джо уставился на меня. Я не моргнул. Он произнёс: — Келли, твоя очередь вести машину. На этом разговор был окончен.***
Это случилось в Тиоге. Джо потерял над собою контроль. Потому что Ричард был там. Его запах чувствовался в мотеле повсюду. И пусть он немного выветрился, но он был там, погребённый под вонью других Омег. Мы были так близки. Так чертовски близки. Джо выл, пока не лишился голоса. Он бешено скрёб и царапал когтями стены. Он вгрызался клыками в кровать. Келли прижался ко мне сбоку. Картер зарылся лицом в свои ладони, и его плечи тряслись. Джо едва удалось сдержать волка, когда вдалеке завыли сирены. Мы спешно покинули Тиогу. После того дня Джо говорил ещё меньше и меньше.***
Однажды, к концу второго года, в тот день, когда я думал, что не смогу ступить больше ни шагу, я открыл потайной карман своего рюкзака. Внутри был деревянный ворон. Я уставился на него. Я погладил одно из его крыльев. Всего один раз. Волки спали, мечтая о луне и крови. И когда я, наконец, закрыл глаза и забылся тревожным сном, всё, что я видел, было синим.