***
— …и похоже, что снег в этом году выпадет рано, — бодро объявил радио-ведущий. — Из-за чудачеств погоды на протяжении всех Каскадных гор осадков выпадет больше, чем привычные нам пару футов. В Розленде их ожидается шесть, в Эбби — целых восемь. Вам придётся подумать об изменении планов на Хэллоуин, так как поздно ночью с понедельника на вторник начнётся снежная буря и, возможно, продлится до конца недели…. Департамент транспорта штата Орегон призывает жителей горных районов держаться подальше от дорог, если это возможно. А лучше вообще убраться как можно дальше от своих автомобилей, если у вас получится. Буря будет сильной. Так что, ребятки, лучше заранее перестраховаться, чем потом сожалеть. Особенно, если на расчистку дорог в городе и за его пределами уйдёт несколько дней. Давайте передадим слово Марни и узнаем местные новости… Я выключил радио, когда подъехал к грунтовой дороге, ведущей к дому Беннетов. Был полдень, и серое небо тяжелело над головой. Пикап тряхнуло, когда он угодил в выбоину. Моя головная боль так и не прошла. Парковка у дома должна была быть заполнена автомобилями. Было воскресенье. Это была традиция. Но Команду Людей (боже, я никогда не прощу Криса за то, что это название застряло у меня в голове) предупредили держаться подальше, по крайней мере, до тех пор, пока мы им не позвоним. Таннер с Рико были в автомастерской и занимались бумажной работой. Крис остался в доме Джесси. Они все были недовольны этим, но согласились. Робби стоял на крыльце и смотрел на меня сквозь свои нелепые очки. Он мне помахал. Я кивнул в ответ. — Он… пришёл в себя, — сообщил он, когда я вылез из пикапа. — Немного. Это была тяжёлая ночь. — Как давно? — Пару часов назад. Но он немного сбит с толку. Я не знаю. Приступы накатывают и отпускают. Я никогда не видел ничего подобного. Ступени крыльца заскрипели под моим весом. Робби выглядел бледным и хмурым. Он избегал смотреть мне в глаза. Его взгляд быстро скользнул по мне, потом метнулся в сторону. Назад-вперёд. Он сильно нервничал. Я не мог понять почему. — Это всё? Он пожал плечами и начал заламывать руки. У меня не было времени на эту ерунду. — В чём дело? На мгновение мне показалось, что он так и продолжит стоять там и ёрзать. Если он собирался тратить моё время, у меня не возникло бы проблем с тем, чтобы бросить его на крыльце. Мне предстояло успеть сделать кучу дерьма. Но мне не пришлось долго ждать. — Я не знал, — выпалил Робби, широко раскрыв глаза. Ну наконец-то. — О чём? Он поморщился: — Об этом. Обо всём. Об Омегах. Об инфекции или магии, или о чём бы это ни было. Обо всём этом. Я не знал. — Хо… рошо. А кто-то сказал, что ты знал? Он помотал головой: — Нет, но… я не… я пришёл оттуда. Я заменил Осмонда после Осмонда. — Ты совсем не похож на него, малыш. Поверь мне. Если бы я так думал, ты бы здесь не стоял. И мне было бы начхать на то, что бы ни говорил Окс. Я бы вывернул тебя наизнанку, не задумываясь. Это… наверное, были не самые обнадёживающие слова, которые я мог произнести. Робби пискнул. — Я не собираюсь этого делать, — заверил я его. — Потому что ты не Осмонд. — Верно, — произнёс он, тяжело сглотнув. — Это… хорошо. Я ценю это. Правда. Прям, очень сильно. — Хорошо поговорили, — сказал я, поворачиваясь к двери. — Но это странно, да? Я вздохнул и обернулся: — Что? — Что я не знал. Ведь Мишель знала. Длительное время. По крайней мере, она знала хоть что-то. — Возможно, это было выше твоей компетенции. — Но эта информация не должна была быть выше компетенции Джо. Если Томас знал, то когда Джо стал Альфой, Мишель должна была рассказать и ему. Он был прав. — То были какие-то странные дни. Всё было… хаотично. Робби сдвинул очки на нос. — Может быть. Но в прошлом году? После Ричарда. Мы были… спокойны. Всё было отлично. По большей части. Почему бы и нет? Тем более, что все эти Омеги продолжали сюда прибывать. Любой из них мог нас укусить. Может, это были обычные Омеги, а не заражённые. Но что, если бы это было не так? Зачем ей рисковать? Это одна из многих мыслей, которая уже проносилась в моей голове. — Я не знаю. — Знаю, что ты не знаешь. Но думаю, что известно мне. Я внимательно посмотрел на него: — Что? — Томас Беннет был королевских кровей, — сказал Робби, нервно переминаясь с ноги на ногу. — Все Беннеты такие. Своими корнями они уходят глубоко в прошлое. Джо. Томас. Авель. Остальные до них. Мишель всегда считалась временной заменой. Временной главной Альфой, пока Альфа Беннет не сможет занять своё законное место. — Но? — Но этого не произошло. Она попросила его, но почему не настояла на этом сильнее? Почему она не потребовала, чтобы Джо поехал в Мэн и стал главным Альфой? Почему ни один из других волков не попытался его заставить? Мне рассказывали, что после гибели Авеля поднялся большой переполох из-за того, что Альфа может быть убит на собственной территории, тем более Альфа стаи Беннет. Они практически вынудили Томаса переехать обратно на восток. — Томаса Беннета не заставляли делать то, чего он не хотел, — с горечью произнёс я. Робби моргнул: — Нет, вроде как законно заставили. Томасу сказали, что если он не вернётся, ему придётся передать свой титул другому. Отречься от престола, если пожелаешь. Единственная причина, по которой он смог вернуться в Грин-Крик, заключалась в том, что произошло с Джо. А потом… что ж. Ты знаешь, что случилось потом. История, о которой я не хотел вспоминать. — Что ты пытаешься сказать? — Да, это как… Ладно. Ты Альфа, так? Власть, и стая, и бла-бла-бла. Но когда ты главный Альфа? Это… ещё круче. Это невероятно, по крайней мере, мне так сказали. Ты самый сильный волк в мире. Ты главенствуешь над всеми, отсюда и название. Зачем кому-то отказываться от этого? — Ты думаешь, она пытается остаться на этом месте. Робби поморщился: — Я размышлял об этом, понятно? Зачем ещё ей скрывать от нас всё остальное? Зачем ей снова и снова посылать сюда Филипа за Омегами лишь для того, чтобы мы убили последнего из них? — Просвяти меня. — Мишель проверяет их, — взволнованно сказал Робби. — Или нас всех. Джо. И Окса. Джо из семьи Беннет, поэтому ей кажется, что она знает, чего от него ожидать. Но Окс? Она понятия не имеет. Как и никто другой из нас. Такого, как он, никогда не было. Он был человеком, который каким-то образом превратился в Альфу, не будучи волком. И Ричард смог отобрать у него силу. Такое не должно было быть возможным. — Ничего в Оксе не может быть возможным. Я закатил глаза, когда услышал с каким обожанием Робби произнёс: — Правда же? Он просто… восхитительный. Я щёлкнул пальцами перед его лицом: — Сфокусируйся. Он дёрнул головой: — Эм. Прости. О чём мы говорили? — Мишель. Проверка Джо и Окса. — Да. Да. Она не… лгала. О том, что случилось с Ричардом, превратившимся в Альфу. — Эти его слова привлекли моё внимание, потому что кто-либо из стаи редко говорил о тех недолгих секундах. Взгляд Робби устремился вниз. — Это… было неправильно. Чувствовать его. Окс… сияющий. Как солнце. Ричард ощущался как затмение. Это было неправильно. Всё в этом было неправильно. Но мы могли чувствовать его. И их. Всех остальных Омег. Они были… не знаю. Это продолжалось недолго, но это было плохо. А теперь с этой… этой штукой. Она давит. Мне кажется, она может использовать Окса. Чтобы выманить Омег из их укрытий. Потому что мы пострадали от них, и нашим ранам удалось затянуться, так что они все нам нипочём. Думаю, Мишель это знает. Она хочет увидеть, на что они способны. Что они сделают. — Для чего? Он выглядел расстроенным: — Я не знаю. Я не думал так далеко. Но ради чего-то. Я никогда… — Он покачал головой. — Власть творит с людьми странные вещи. Она проникает в их головы. Заставляет их меняться. Она не была… Она не всегда была такой. Понимаешь? Раньше Мишель была… другой. Лучше. Я не… Когда она отправила меня сюда, я думал, что после своего возращения, присоединись к её стае окончательно, понимаешь? Что я, наконец, обоснуюсь на одном месте. Буду частью чего-то реального, вместо того, чтобы просто налаживать псевдосвязи, которые лишь удерживали меня от соскальзывания в пропасть. Я протянул руку и обхватил его затылок. Он закрыл глаза и покорно наклонился ко мне, бормоча что-то под нос. — У тебя это есть, — сказал я ему тихо. — Здесь. С нами. Мишель ничего не сможет с этим поделать. Робби вздрогнул, когда открыл глаза: — Я знаю. Но что, если она попытается у меня это отнять? Я слегка встряхнул его: — Как мы поступаем, когда кто-то пытается прийти и достать нас? Его глаза вспыхнули оранжевым: — Мы сражаемся. — Точно. Ребята не думают о тебе плохо. Твои Альфы хотят, чтобы ты был здесь. Со своей стаей. Даже Джо. Теперь, когда ты перестал пускать слюни на член Окса. Робби отдёрнул голову: — Я не пытался пускать слюни на… — Хотя, — добавил я, нахмурившись, — ты строишь глазки его брату. Не знаю, поможет ли это делу. Он снова пискнул. Я от него отошёл. — Мы разберёмся с этим, хорошо? Но если Мишель дёргает за ниточки, то тебе нужно подготовиться. Потому что её придётся остановить. — Меня поразила ещё одна мысль. — Как ты думаешь, она могла сделать это нарочно? Он моргнул: — Что? — Инфекция. Вдруг она послала сюда Паппаса, зная, что он уже на пути к превращению в Омегу. Чтобы добраться до нас. До Джо и Окса. Он покачал головой: — Я не… Думаю, для неё это было бы слишком сложно. Слишком грандиозный план. — Ты сам сказал, что от места главного Альфы сложно отказаться, — напомнил я ему. Робби выглядел расстроенным. — Я знаю, просто… Если так, то у меня в голове это не укладывается. Почему она рискует заразить остальных? Инфекция уже распространяется. Зачем ей хотеть, чтобы она разносилась дальше? Это может обернуться против неё. — Он прикусил нижнюю губу. Затем: — А если это твой отец? Я прищурился: — Тогда я сам с ним разберусь. Он медленно кивнул: — Меня это тоже беспокоит. — Что? — Как он сбежал? На это я не мог дать ему ответ. Робби слабо улыбнулся: — Мы… Мне нравится здесь. Я чувствую себя…в безопасности. Я не Осмонд. Я не Паппас. — Я знаю. Он облегчённо вздохнул: — Хорошо. Я развернулся и направился внутрь. Прежде чем за мной закрылась дверь, я услышал: — Спасибо, Гордо.***
Я услышал возню на кухне. Заглянув туда, я увидел, что Элизабет обнимала Келли. Его голова покоилась у неё на плече. Его трясло. Картер стоял, прислонившись к стойке, скрестив руки на груди, нахмурив брови и сжав рот. Он смотрел в никуда. Они знали, что я тут. Я не стал им мешать. Марка дома не было. Я просто это знал. Но не понимал, как его отсутствие заставляло меня себя чувствовать. Может, он передумал. Я тщательно старался не думать о том, как он признался, что я остался его узами даже спустя много лет. Это не имело значения. Не сейчас. У нас были другие заботы. Я бы разобрался с этим позже, если бы понадобилось. Даже не знаю, когда я превратился в такого искусного лжеца. Я спустился в подвал. Первым я заметил Джо. Он стоял, прислонившись к стене — жутковатое подобие того, как выглядел его брат, стоя наверху. Он взглянул на меня и кивнул, прежде чем снова повернулся к Оксу. Окс стоял перед распахнутой дверью. На полу всё ещё была рассыпана линия из серебряной пудры. Паппас сидел в центре комнаты, скрестив ноги и положив руки на колени. Он был обнажён. Его глаза были закрыты, он глубоко вдыхал и медленно выдыхал. Ни один из них не обращал на меня внимания. Сначала я пошёл к Джо. Он потянулся ко мне и провёл ладонью по моей руке, оставив свой запах на моей коже. Мои татуировки на мгновение засветились под его прикосновением. Окс был моими узами, и наши стаи были едины, но Джо, он… Всё было по-другому. С ним. Три года скитаний нас изменили. — Я слышал, что ты сказал, — тихо произнёс он мне. — Робби. Я нахмурился: — Ты же знаешь, я ненавижу, когда ты подслушиваешь. — Ты в доме оборотней. Все всё слышат. — Вот поэтому никто из вас мне здесь не нравится. — Ложь, — сказал он с лёгкой улыбкой, которая пропала через мгновение. — Окс, он… пытается. Я перевёл взгляд в сторону стальной комнаты. Только тогда я заметил, что Окс дышал так же, как и Паппас, словно пытался таким образом сосредоточить его внимание. — Это работает? — Не знаю. Был момент, когда я так подумал… — Он покачал головой. — Его глаза. Сейчас они фиолетовые. Он Омега. Я думаю, прошлой ночью произошла осечка. Он не совсем одичал. По крайней мере, пока. — Если мы не придумаем, как всё исправить, то это будет лишь вопросом времени, прежде чем… — Я тебя слышу, — произнёс Паппас, не открывая глаз. Его голос был ниже, чем обычно, словно его горло заполнил гравий. Но сейчас он звучал увереннее, чем во время его ночного звонка. Я не знал, как долго продлится его пребывание в здравом уме. Если Мишель говорила правду, то он приближался к завершающей стадии инфекции. Окс вздохнул, оглянувшись на нас: — Ну спасибо за это. У нас только начался прогресс. Паппас распахнул глаза. Они были фиолетовыми. — Нет, Окснард. Не начался. Это затишье. Я видел такое раньше. Джо оттолкнулся от стены и направился к Оксу. Я последовал за ним и встал с другой стороны. Паппас наблюдал за нами глазами зверя, отслеживая каждое наше движение. От его взгляда у меня по спине забегали мурашки. Казалось, что он за нами охотился. Окс посмотрел на меня, мотнув головой в сторону нашего гостя. Так вот как всё должно было быть. — Мы говорили с Мишель, — спокойно сказал я. — Вот как? — Да. Паппас посмотрел на меня с любопытством. Он шепелявил. Его рот был полон острых клыков. — Неужели? — Она нам всё рассказала. — Я очень в этом сомневаюсь. — Почему? — Потому что она имеет дело с кучей секретов, которые в конечном итоге могут нанести ей непоправимый вред. — Он потряс головой из стороны в сторону. Его шея громко хрустнула. От этого звука мои кости заныли. — И она не доверяет тебе. На самом деле, никому из вас. — Потому что мы — то, чего она не понимает. — Да. — Три дня. Паппас медленно моргнул, повторяя: — Три дня. — Она сказала, что даёт нам именно столько времени. — Ах. — Для чего? — Мне показалось, что ты только что упомянул, что она вам всё рассказала. — Про инфекцию. Как она распространяется. Что влечёт за собой. Как рвутся твои узы. Не о том, как она планирует её сдерживать. Чтобы болезнь не разносилась дальше. — Твои защитные барьеры. Что они делают? — Они дают мне знать, когда приближается что-то сверхъестественное. Ведьмы. Волки. Омеги. — Они неуязвимы? — А что? — Просто спросил. — Нет, — ответил я. — Они предназначены для защиты от тех, кто может причинить нам вред. Это что-то наподобие сигнализационной системы. Чтобы дать нам время на подготовку. — И твоя стая связана с ними. — Да. — Можно ли их полностью изменить? — Зачем? Его глаза загорелись ярче. — Ты пытаешься держать монстров снаружи барьеров. Ты думал о том, как всё обернётся, если они окажутся внутри них? Это теперь только вопрос времени, — произнёс он и разинул пасть, обнажая зубы. Он лязгнул на нас челюстями. Раз. Два. Наконец он снова успокоился. — Я это чувствую. Меня тянет. Я хочу вгрызаться в тебя. Я хочу попробовать твою кровь. Почувствовать, как твои кости ломаются меж моих клыков. Говорю, что я… — Ты о всех нас? — спросил Окс. Паппас покачал головой. Затем задумался: — Возможно. Но Гордо будет первым. Джо придвинулся ко мне поближе. — Почему он? — Из-за его магии. — А что с ней? — спросил я. — Она причиняет боль. Она жалит. Она воняет. Это облако грязи, которое накрывает всех вас, и это сводит меня с ума. Я хочу разорвать его на части. Я хочу разодрать его на кусочки. — Омега, — пробормотал Окс. — Женщина. Она тоже выглядела так, будто сначала хотела прикончить именно тебя. Джо уставился на Паппаса. — И каждый раз, когда ты входил в комнату, она нервничала всё сильнее. — Это не… — Я покачал головой. — Дерьмо. — Что такое? — спросил Окс. — Должно быть, это сделал он. Мой отец. — Почему? — Магия… оставляет подпись. Отпечаток пальца. У каждой ведьмы он особый. Но они будут аналогичны у тех, кто связан родством. Не один и тот же след, но похожий. Если это сделал мой отец, если это его заклинание разорвало узы Омег, то его магия в них. И они узнают её во мне. Джо вздохнул: — Отстой. Я фыркнул: — Да. Верно подмечено. Папас впился в меня взглядом: — Я их убил. — Беты. Он прорычал: — Да. — Ты меня предупредил. — Разве? Я не помню. — Ты позвонил мне. Ты сказал, что твои узы порвались. Ты рассказал мне об инфекции. Что Мишель о ней знала. — Я предал свою Альфу, — прошептал он. — Ты предупредил меня. Нас. Ты знал, что происходит. Ты хотел, чтобы тебя остановили. Это сделал не ты, Паппас. Это что-то внутри тебя. Он медленно встал. Он был крупным мужчиной. Его кожа напряглась и покрылась рябью, словно он боролся со своим обращением. Его крепкие бёдра были похожи на стволы деревьев, и их мышцы дрожали при каждом его шаге в нашу сторону. Из груди Окса вырвался глубокий предупреждающий рёв, от которого у меня побежали мурашки по коже. Паппас не обращал на него внимания. Он смотрел только на меня. — Твоя магия, — сказал он. — Она оскорбляет меня. У меня чешется кожа. Ты будешь первым. Я приду за тобой в первую очередь. — Ты уже пробовал, — холодно произнёс я. — Ожог до сих пор не зажил. Он не помнил про почерневший и засохший след в форме ладони. Пальцы Джо сомкнулись на моём запястье. — Может, не стоит злить его ещё больше. — Вам придётся меня убить, — сказал Паппас, останавливаясь перед нами, его пальцы ног замерли в нескольких дюймах от серебряной линии. — Рано или поздно. — Мы не хотим такой участи, — ответил Окс. — Ни для тебя. Ни для кого из тех, кто стал таким, как ты. Но я это сделаю. Если я решу, что ты опасен для моей стаи или этого города. Я прикончу тебя собственными руками. — А Картер и Марк? Что, если они станут опасными? Что ты тогда будешь делать? На это Окс ничего не сказал. — Мишель тебя боится, — произнёс Паппас, наклонив голову. — Мальчик, который бегал с волками. Она не знает, чего ты хочешь. Кем ты стал. — Единственное, чего я хочу, находится прямо здесь, в Грин-Крик. — Она в это не верит. Окс покачал головой: — Это не моя проблема. Паппас ухмылялся дикой улыбкой: — Уже скоро. Я знаю… Я считал, что смогу побороть заразу. Я думал… я скрывал это. От всех. Мы молчали. — Последний Омега. Мужчина. Помните его? Его имя было…. Джо сказал: — Джером. Его звали Джером. Он боялся нас, но всё равно сюда пришёл. — Да, — произнёс Паппас. — Джером. Он поцарапал меня. Лёгкая царапина от его клыков, которая едва кровоточила. На тыльной стороне моей ладони. Он… застал меня врасплох. Он двигался быстрее, чем я ожидал. Только мы пересекли вашу территорию, и он начал вести себя так, будто мы насильно забираем его из стаи. — Его руки напряглись. Его когти тускло блестели в свете лампы. — Я не знал. Я думал, что это пустяк. Я исцелился. Даже если в этой царапине было что-то, я был сильнее какого-то Омеги. Я мог с этим бороться. Я мог это побороть. — Он рассмеялся. Смех звучал жестоко. — Я ошибался. — Чем она планирует заняться? — поинтересовался я. — Что Мишель имела в виду под тремя днями? Что она собирается делать? Паппас стоял перед серебряной линией, а затем двинулся быстрее, чем мои глаза смогли уловить. Его тело ударилось о невидимую стену и он гневно на меня зарычал. Слюна разлетелась по сторонам и забрызгала пол под нашими ногами, когда он заколотил кулаками по барьеру. Серебро осталось лежать на полу, не сдвинувшись с места. Линию прочертила Джесси, но серебряную пудру я изготовил сам, вложив в неё мысли о земле, и доме, и стае. Он не смог бы пройти мимо неё, как бы ни старался. Но Окс всё равно встал передо мной, выпустив когти. Он увидел угрозу, и его инстинкты сработали. Он заботился лишь о сохранении безопасности своей пары и ведьмака. — Помоги мне, — выдохнул Паппас, отступая назад. Его руки были сломаны, а пальцы согнуты под неестественными углами. Они начали возвращаться на свои места, нас окружило эхо от звука ломающихся костей. — Я не могу… я не могу больше бороться с этим. Осталось недолго. — Скажи нам, что она планирует, и я тебе помогу, — пообещал Окс. — Я сделаю всё, что смогу. — Ты убил её. Ту женщину. — Да. — Она хотела проверить. Сможешь ли ты. — Я знаю. — Она не думала, что ты… — Филип. Что она планирует сделать? — Это не то же самое, — сказал Паппас, нервно расхаживая взад-вперёд. Он метался, словно животное в клетке, продолжая сверлить меня взглядом. — Это не то же самое, как во время смерти уз. Когда они рвутся. Они мгновенно отрезаются. Вот они есть, а в следующий миг их уже нет. Я такое испытывал. Это случалось со мной… однажды. Я любил её. Она была человеком, и я любил её. Но тогда я был к этому готов. А это другое. Это исчезновение. Узы истончаются. Кусочек за кусочком. Раньше это была она, потом это стало памятью о ней. Я чувствую их. В моей голове. У меня их забирают. Это больно. Я хочу вас убить. Вы это понимаете? Я слышу их. Они шебаршатся в моей голове. После того, как я убью вас всех, я пойду за ней. За Элизабет. Она будет бороться со мной. Но я вцеплюсь ей в горло зубами… Джо шагнул к Паппасу с кроваво-алым огнём в глазах и взревел на него. Тот отшатнулся назад, прижался к дальней стене, свернулся калачиком и заскулил. До меня доносился топот ног над нами и ответный вой стаи, которая услышала гнев своего Альфы. Паппас продолжал раскачиваться взад и вперёд, а его глаза были фиолетовыми.***
— Если они пришлют волков, мы будем к этому готовы, — сказал нам Окс, когда вся стая собралась в доме Беннетов. Сгущались сумерки. Луна, которая должна была стать полной менее чем через неделю, спряталась за пеленой облаков. Я размышлял, скучает ли она по солнцу. — Если они пришлют ведьм, мы с ними разберёмся. Мы делали такое раньше, и мы можем сделать это снова. Мы не покинем свой дом. Мы найдем способ это исправить. Я обещаю. Они нас так просто не возьмут. Они не получат никого из нас. Вы — моя стая. Вы — моя семья. Ничто не сможет отнять у меня никого из вас. Томас учил меня, что сила волка равна силе его стаи. Что Альфа может по-настоящему руководить только тогда, когда ему доверяют окружающие. Никогда не было такой стаи, как наша. Они хотят нарваться на драку? Они её получат. Волки выли вокруг него. Люди подняли свои лица к небу. Плечо Марка коснулось моего. Окс был прав. Пусть приходят. Мы разверзнем землю у них под ногами.***
На следующее утро Паппас обратился. Его волк был чёрным, с серыми и белыми пятнами. Мех был густым. Он взмахивал хвостом. Его лапы были массивными. Он зарычал, увидев меня. Его глаза светились фиолетовым огнём.***
Робби перезвонил на восток. Никто ему не ответил.***
Гараж был закрыт в понедельник. Большинству предприятий пришлось закрыться из-за наступающей бури. Школам тоже. Мы тренировались на поляне. Приближался снегопад. От морозного воздуха у меня слезились глаза, а в носу щипало. Я быстро двигался, когда на меня набросился обращённый волк. Моя кожа была скользкой от пота. Я тяжело дышал. Пасть волка широко разинулась, но земля раскололась под его лапами прежде, чем он успел до меня добраться. Столб камней взметнулся вверх и сбил его с ног. Он с грохотом повалился на землю, скользя по траве и грязи. Он приподнялся, мотая головой, словно оглушённый. — Хорошо, — сказал Джо, стоя рядом со мной. — Келли, обращайся обратно. Картер, ты следующий. Джесси прыгала перед Таннером, согнув у груди замотанные белой лентой руки и выжидая, когда тот начнёт атаку. Он сделал обманный финт влево, затем резко рванул в противоположную сторону, но движения его тела раскрыли его манёвр. Он был быстр, но Джесси оказалась шустрее. Развернувшись, она шагнула в сторону и вскинула кулак. Она нанесла ему удар по затылку, он споткнулся и упал на колени. — Может, настала очередь кого-то другого, кто захочет побыть боксёрской грушей для Джесси, — пробормотал Таннер, потирая шею и вздрагивая. Рико и Крис мгновенно отошли от них на шаг назад. Мы двигались как единое целое. Мы были стаей. Мы повторяли это снова, и снова, и снова. Робби быстро поднимался на ноги. Картер был сплошной грубой силой. Келли мог незаметно передвигаться в тени. Элизабет с оскаленными зубами извивалась подобно змее. Джесси могла не только в одиночку противостоять волку, но и одолеть его. Рико и Крис могли разрядить обойму за считанные секунды. Ножи Таннера могли проткнуть плоть даже самого свирепого волка. Джо и Окс были Альфами, и мы двигались синхронно с ними. А ещё был Марк. Коричневый волк. Он был подобен воде в ручье, когда огибал все препятствия, что попадались на его пути. Мускулы под его кожей перекатывались при каждом его движении, сплошное изящество и искусство. Я наблюдал, как Окс нападал на него, обратившись наполовину. Пригнувшись, Марк выжидал, пока Окс не оказался всего в нескольких метрах от него. Затем он подскочил вверх и перепрыгнул через Окса, хлестнув задними лапами по плечам Альфы и лишив его равновесия. Марк грациозно приземлился на лапы с другой стороны от Окса и тут же развернулся, готовый к новому нападению противника. Мы тренировались, чтобы быть единой командой. Некоторые из нас обучались сражаться всю жизнь. Мы были стаей Беннет. Вот почему то, что произошло далее, поразило всех нас. Келли подкрался к Картеру, когда тот отвлёкся на дёргающийся хвост Робби. Келли игриво набросился на него, оскалив зубы. В ответ на это Картер, зарычав в приступе чистой ярости, с силой толкнул своего брата. Келли пролетел почти через всю поляну и тяжело рухнул на землю. Грязь и трава окружили его, когда он упал. Он застонал, превращаясь обратно в человека: — Картер, какого чёрта, чувак. Я просто… Но Картер не останавливался. Он рванул на своего брата с таким блеском в глазах, которого я никогда раньше не видел. Я закричал: — Окс! Окс мгновенно обратился. Одежда разорвалась, когда его волк вырвался наружу. Келли полз назад, широко распахнув глаза при виде брата, несущегося на него. Шея Картера вытянулась, клыки нацелились на голую ногу Келли, и… Он издал громкий визг, когда Окс запрыгнул ему на спину, заставив припасть к земле. Окс взревел ему в ухо, когда Картер извернулся под ним, пытаясь скинуть с себя ношу и добраться до брата. Зов Альфы напугал его, почти мгновенно вернув ему человеческий облик. Он тяжело дышал, смотря на Окса, зубы которого прижались к его горлу. — Святое дерьмо, — выдохнул он. — Я не хотел. Боже мой, Окс, я не это имел в виду. Я не… Окс огрызнулся на него. Он притих. Джо двинулся к ним, жестом призывая Келли отойти. Я думал, Келли будет спорить, но он сделал так, как велел его Альфа. Джо возвышался над своим братом, положив руку на бок своей паре. Он позвал: — Картер. — Джо! Я не знаю, что произошло. Хорошо? Я не хотел… И Джо велел: — Покажи мне свои глаза. — Всё не так. Клянусь. Я просто забылся на секунду. Я не… я не такой. Я не такой, как они… — Покажи мне глаза. Картер выглядел поражённым, когда его голубые глаза изменили цвет. Оранжевые. Просто оранжевые, такие же яркие, как и всегда. Джо вздохнул: — Окс, отпусти его. Окс отошёл. Но прежде он наклонился и уткнулся носом в шею Картера, и по связывающим нас нитям запульсировало: «брат, дом, безопасно, дом». Картер свернулся калачиком на земле, и из его горла вырвался жалобный звук. Келли очутился рядом с ним мгновением позже. Он запустил руку Картеру в волосы и зашептал ему на ухо, говоря, что всё в порядке: «Всё в порядке, всё будет хорошо, Картер, я здесь, клянусь, я не злюсь. Я не оставлю тебя, у нас всё будет хорошо». Робби выглядел так, будто собирался подойти к ним, но Элизабет помешала, обхватив рукой его запястье. Она покачала головой, когда он оглянулся на неё. — Оставь их, — тихо сказала мать-волчица. Робби кивнул, но повернулся к братьям и напряг плечи. — Какого чёрта это было? — прошептал Рико. — Без понятия, — ответил Таннер. — Думаешь…? — Это происходит так быстро? — спросил Крис. — Я думал, это должно было занять недели. Может, это влияние полнолуния? — Вы, идиоты, не могли бы замолчать? — прошипела Джесси. — Они могут услышать вас. — Верно, — сказал Рико. — Извини за это. Мы просто молча постоим здесь и посмотрим, как два голых брата лежат друг на друге и плачут. Эх. Моя жизнь.***
— Мы можем это победить? Мне нужно было это от неё услышать. Мне было необходимо, чтобы она сказала «да». Я хотел, чтобы она сказала мне, что я могу быть смелым. Элизабет не смотрела на меня. — Я не знаю. Если кто и может, то это будем мы. Но иногда сил не хватает. Нам нужно подготовиться. На всякий случай. В конце её голос сорвался. Я хотел дать ей обещание, которое не мог выполнить. Но мне не удавалось подобрать подходящих слов. Я оставил её стоять на кухне.***
Я обращался к некоторым старым знакомым. Ведьмам без стаи, так как не мог доверять тем, что были с волками. Не тогда, когда я не знал, на что способна Мишель. Авель рассказал мне однажды, что луна скучала по своему возлюбленному. И из-за этого появились волки. А ведьмы были созданы из-за последней отчаянной попытки помешать солнцу сжечь тех, кто воспевал в честь луны песнь. Конечно, это была чушь собачья. Когда-то давно, когда магия процветала, нас было больше. Тогда магия ещё не начала исчезать, вымирая с каждым новым поколением. Существовали ковены — группы ведьм, исчисляемые десятками. Некоторые были хороши. Некоторые не очень. Большинство из них были сожжены на кострах. Кое-кто ещё всё же остался. Они были старше, намного старше меня. Старый ведьмак, живший у моря, был среди них. Он тоже когда-то являлся частью стаи. Он тоже любил волка. Он был бы первым, с кем я связался, если бы его сердце не остановилось после нашей последней встречи. Я вспомнил, что он увидел в костях. «Ты подвергнешься испытанию, Гордо Ливингстон. Такому, какое ты даже не можешь себе представить. Однажды, очень скоро, тебе придётся сделать выбор. И я боюсь, что от него будет зависеть будущее всех, кто тебе дорог». Я всё ещё не понимал, что означали его слова. Но мне казалось, что события из его пророчества происходили сейчас. На севере жила женщина. Она представляла из себя сборище клише: вокруг неё всегда кипели котлы, а сама она горбилась над книгами заклинаний, в которых чаще была написана какая-то чушью, а не правда. Она утверждала, что общается с душами ушедших из жизни, хотя я не думал, что в такое можно было верить. — Она живёт в полуразрушенной хижине посреди леса? — спросил меня Рико. — Поедает детей и делает всякое подобное дерьмо? Такое представление оскорбительно для ведьм? Ты обиделся? Извини, если задел твои чувства. — Эйлин живет в квартире в Миннеаполисе, — сказал я. — Ой. Это… разочаровывает. — Ливингстон, — произнесла ведьма хриплым голосом в трубку. — Хотела бы я сказать, что твой звонок для меня сюрприз. — Мне нужна твоя помощь. Эйлин смеялась до тех пор, пока её смех не перешёл в сухой кашель, который, казалось, затянулся на целую вечность. — Проклятые сигареты, — наконец удалось выдавить ей. — Бросай курить, парниша. В конце концов, ты пожалеешь о том, что с тобой сотворит табак. Это я гарантирую. Я затушил сигарету в переполненной пепельнице. Она ничего не знала. Ей никогда не доводилось даже слышать о разрывах уз, которые происходят из-за постороннего вмешательства. — Я поищу информацию, — сказала она, но её голос звучал виновато. — Посмотрим, что я смогу найти. Разведаю обстановку. Держись там, парниша. — Ты… — Нет. Нет, Гордо. Я ничего не слышала о твоём отце. Но…. — Но? — Ходят слухи. — У меня нет времени на расплывчатую информацию, Эйлин. — Прикуси свой язык, Гордо, не то я прокляну его, и он вывалится из твоего рта. Я вздохнул. — Что-то надвигается. Я закрыл глаза: — Ведьмы. — И волки. — Направляются в нашу сторону? — Не знаю. Но теперь, когда ты рассказал мне с чем столкнулся, я этому не удивлюсь. Это кажется… другим. Всё меняется, парниша. — Дерьмо. Ведьма снова закашлялась: — Ты никогда не лез за словом в карман. Следи за собой. И за своей стаей. Я сделаю всё, что смогу.***
Один мужчина жил в Новом Орлеане. Он был альбиносом, и кожа его имела неестественно белый окрас. Его волосы были бледно-рыжими. Лицо покрывали тёмные веснушки цвета меди. Его голос звучал, словно мягкий джаз и тёплый виски. Он практиковал белое вуду, его магия была острой и наполненной грубыми краями. Он был целителем, причём могущественным. — Pauve ti bête, — тихо сказал Патрис. — Это всё, что у них есть. Чёртовы узы. — Знаю, — процедил я сквозь стиснутые зубы. — Но с вами, Беннетами, всегда что-то происходит. Что-то необычное. Почему так, как думаешь? Я не знал, что ему на это ответить. Ничто в нас не было нормальным. — Ты должен укрепить узы, Гордо. Они должны быть сильными. Ou konprann? Даже когда всё кажется тёмным, волкам нужно помнить, что они у них есть. — Там ничего… Он фыркнул: — Те волки. В штате Мэн. Они думают, что всё знают. Они думают, что это единственный путь. Это не так. Их много. Гораздо больше. Мы существуем, маленький ведьмак, чтобы поддерживать равновесие. Твоё место, твой… Грин-Крик. — Он другой, — тихо сказал я. — О, да. Точно-точно. Может быть, в мире такое место осталось одно единственное. Кто бы его не захотел получить? От этой мысли у меня по спине пробежал холодок. — Мой отец… — Совсем на тебя не похож, — отрезал Патрис. — Он сделал свой выбор. Ты сделал свой. — Выбор был сделан за меня другими. — Вранье. Ты боролся за то, что принадлежало тебе? Или ты позволил волкам делать то, что они хотели? Я не знал, что ему сказать. — Томас Беннет был хорошим Альфой, — произнёс ведьмак. — Но он совершал ошибки. Он должен был сражаться за тебя сильнее, чем он это сделал. Теперь ты должен решиться на то, что он не смог, а твой отец не понял. Ты должен принять решение сражаться, Гордо. Ты готов. Ты способен. — Я не знаю, как это остановить, — признался я. — Я тоже не знаю. Но подумаю. Я буду молиться, Гордо. Со своей стороны. Но ты должен сделать всё возможное со своей. Yon sèl lang se janm ase. Одна голова хорошо, а две лучше. Они нужны нам. Мы нужны им. Волкам. Никогда не забывай об этом. Если бы только мои отец и мать думали так же.***
— Дыши, — произнёс Окс на поляне, Картер сидел напротив него на траве. Его ноги были скрещены, глаза закрыты. Руки лежали на коленях. Он выглядел уставшим. Под глазами залегли лиловые синяки. Вокруг него витал синий, его настроение было мрачным. — Что ты слышишь? — Деревья. Птиц. — Что чувствуешь? — Траву. Ветер. — Это твоя территория. — Да. — Ты был создан, чтобы жить здесь. Это место было создано для тебя. Картер прошептал: — Да. — Твои узы, — мягко произнёс Окс. — Что это? Картер боролся с собой. Его кадык заходил ходуном. Пальцы вцепились в джинсы. Вырывающееся изо рта дыхание окутало его густым шлейфом пара. Воздух был бодряще холодным, и я беспрестанно дрожал. — Келли, — наконец выдавил он. — Почему? — поинтересовался Окс. — Потому что он мой брат. Потому что я его защитник. Потому что я его люблю. Он держит меня в здравом уме. Он держит меня в целости. Он не такой, как Джо. Ему не надо быть Альфой. Келли не так силён, как он. Он нуждается во мне. И он нужен мне. — И он всё ещё с тобой? Картер напряженно кивнул: — Всё ещё. Но даже я мог видеть, что его узы начинают медленно исчезать.***
— Это стая, — произнёс Окс, наблюдая, как Картер скрывается между деревьями. Я ждал. — Мои узы. — Он уставился в небо. Витавший в воздухе морозный запах усиливался. Снегопад был всё ближе. — Как было у Томаса. Это моя стая. Я не был удивлен. — Он с трудом держится. Уже. — Я знаю. Но это не означает, что Картер слаб. — Он не может обращаться, Окс. Если то, что сказала Мишель, было правдой, то от этого становится только хуже. — Я тяжело сглотнул. — Марк тоже. Он не может… Ты должен сказать им. — Приближается полнолуние. Что делать тогда? У них не будет выбора. — Я не знаю. Окс слабо улыбнулся: — Ты будешь ему нужен. Больше, чем когда-либо. Я опустил голову: — Тебе известно? — О том, что ты — его узы? Да. Я знаю. Я втянул морозный воздух: — Что, если… Окс, меня недостаточно. Для него. Это… — Тебя достаточно, — тихо произнёс Окс. — Даже если ты сам в это не веришь, у тебя есть стая, которая верит в это вместо тебя. И волк, который сделает всё, чтобы сохранить свои узы в безопасности. — Мы должны это исправить, — сказал я отчаянно. — Мы должны найти способ предотвратить это. Его глаза вспыхнули алым огнём. — Поверь мне. Я только начал.***
Я наблюдал, как Марк и Окс исчезли в лесу. Я услышал, как сзади меня Робби умолял в свой телефон: — Пожалуйста, Альфа Хьюз. Пожалуйста, перезвоните мне. Нам нужна помощь. Вы не можете бросить нас вот так. Вы не можете сделать это с нами. Пожалуйста. Пожалуйста, не поступайте так с моей семьей.***
Когда скудный свет снаружи начал меркнуть, я спустился по лестнице в подвал. За линией из серебра стоял полностью обращённый в волка Омега. При виде меня он яростно зарычал и бросился на барьер, врезаясь в него снова и снова. В конце концов он начал истекать кровью. Но это его не останавливало.***
Позже, дома, я достал из шкафа спортивную сумку. Я расстегнул потайной карман. Внутри всё ещё лежал деревянный ворон. Я осторожно провёл пальцем по его крыльям. Поставил его на тумбочку рядом с кроватью. Ожидая сна, который никак не хотел ко мне приходить, я очень долго любовался фигуркой.***
Снег начал падать незадолго до наступления полуночи.