***
В Грин-Крик мы возвращались медленно. Снег валил сильнее, чем я когда-либо помнил. Дороги были подготовлены перед бурей, но это ничем не помогло. По обеим сторонам шоссе тянулись высоченные сугробы. Мы медленно следовали за эвакуатором, над крышей которого мигала ярко-желтая световая полоса. Рико достал свой телефон, установил его на приборной панели и включил громкую связь, пытаясь продолжить разговор, который он вёл ранее. — Детка, — говорил он. — Детка, послушай меня. Клянусь, я… — Мне всё равно, Рико, — произнесла Бэмби хриплым голосом в трубке. — Ты должен был прийти сюда. Но вместо этого ты говоришь мне, что тебе надо разобраться с какой-то ситуацией, и что тебя не будет в городе пару дней. И когда я спрашиваю тебя что это за ситуация, ты отвечаешь мне, что это совершенно секретная информация. Я медленно повернулся, чтобы посмотреть на друга. Тот пожал плечами. — Что ещё я должен был сказать? — пробормотал он. — Я слышала это, Рико! С кем ты разговариваешь? Кто она такая? Если ты там обрюхатишь какую-то сучку, клянусь богом, я тебя прикончу. — Привет, Бэмби, — сухо откашлялся я. — Рико меня не обрюхатит. Клянусь. И даже если ему в голову взбредёт попробовать, то я устрою так, что это он от меня залетит. — Это Гордо? Гордо, кого он трахает, кроме меня? — Я же говорил, что не трахаю никого, кроме тебя! — запричитал Рико. — Ты же знаешь, что ты у меня одна и единственная. — Как будто я в это поверю. У тебя язык хорошо подвешен, Рико. Я видела, как ты искусно флиртуешь с женщинами. В конце концов, именно этим ты зацепил и меня. — Что я могу сказать, mi amor. Дамы меня любят. — Наверное, тебе стоило держать рот на замке, — посоветовал я ему. Рико вздрогнул, когда Бэмби начала высказывать то, что думает по этому поводу. Я пропускал их разговор мимо ушей, уставившись на эвакуатор впереди нас. Прицепленный к стреле автомобиль слегка трясло, когда эвакуатор проезжал по кочкам. Мы миновали почти полностью засыпанный снегом знак, который поздравлял нас с возвращением в Грин-Крик. Затем выехали на Мейн-стрит, все магазинчики на ней — и с правой, и с левой стороны — были закрыты. На нас уставились их тёмные пустые окна, которые покрылись коркой льда. Неоновые огни закусочной были подобны спасительному маяку в заснеженной белой пустыне. Я видел, как их выключали лишь один единственный раз — после смерти матери Окса. Владелец закусочной погасил их на пару дней, чтобы таким образом почтить её память. Я не знал, что чувствовал по этому поводу, но вскоре после её смерти мы уехали, и до сегодняшнего дня у меня вылетело это из головы. Память была забавной штукой. Сегодня Хэллоуин, и тротуары должны были быть заполнены людьми, готовившимися к пакостям-или-сладостям. Вместо этого Грин-Крик выглядел заброшенным. Город-призрак. Когда мы ехали по Мейн-стрит, из трубки раздался треск помех. Я оглянулся, Рико приподнял свой телефон с приборной панели и глянул на него с раздражением. — И ещё кое-что, я… чтобы ты… Рэйчел сказала мне, что вы разговаривали… и… — Бэмби, ты пропадаешь, — произнёс Рико. — Я не слышу, что ты говоришь. — Что? Я… если ты… убью тебя… не думай, что я… есть… Телефон запищал, когда звонок сбросился. — Хм. — Рико взял телефон с приборной панели и, нахмурившись, уставился на него. — Нет сигнала. — Он перевёл взгляд на меня. — Думаешь, из-за бури? Я пожал плечами. — Может быть. Начнём с того, что у нас здесь не лучшая сотовая связь. Удивлён, что ты продержался так долго. Хотя не думаю, что сейчас для тебя отсутствие сигнала — это обязательно плохо. — Я взглянул на свой телефон. Нет сети. — Босс, — затрещала рация. Я ответил: — Да, Таннер. — Ты оставил дверь гаража незапертой после того, когда мы забрали эвакуатор? — Да. Пусть Крис выйдет и откроет её. Мы… У нас не было времени среагировать на то, что произошло дальше. Крис и Таннер на эвакуаторе пересекали Т-образный перекрёсток, доехав до закусочной справа от них. А затем вдруг в дверь эвакуатора со стороны водительского сидения влетел старый грузовик с прикреплённым к нему спереди чёрным отвалом для снегоочистителя. Рико завопил рядом со мной, закричав «Таннер», и «Крис», и «нет-нет-нет», когда эвакуатор начал заваливаться на бок в сторону пассажирского сидения. Буксируемый седан качнулся влево а затем рванул вправо, когда эвакуатор перевернулся и заскользил по снегу. Металл завизжал, когда стрела потянула машину вслед за собой. Эвакуатор протаранил фасад закусочной, и раздался оглушительный треск разбивающегося стекла, когда он оказался внутри неё. Я резко свернул влево, поскольку в моей голове взорвалась какая-то яркая вспышка, старый пикап со стоном начал скользить по обледенелой дороге. Руль опасно дёрнулся в моих руках, и я изо всех сил попыталась удержаться за него, стиснув зубы от натиска боли, прокатившегося по моему телу. Мои татуировки жгло так, словно я полыхал в огне. Я думал, что мы тоже перевернёмся, но каким-то чудесным образом нам удалось удержаться и остановиться в нескольких ярдах от перекрёстка. В моей груди вспыхнул красный цвет. Спутанные корни извивались. — Какого хрена! — кричал Рико срывающимся голосом. — Гордо, какого хрена! Грузовик с отвалом начал медленно пятиться назад. Я застонал, подняв руки к голове, пытаясь сосредоточиться, прояснить зрение и… — Что нам делать? — отчаянно спрашивал Рико. — Что нам делать? — Что-то не так, — выдавил я, оглядываясь назад. — Что-то… Пассажирская дверь грузовика с отвалом распахнулась. Мужчина высунулся из кабины, приподнявшись на её подножке. Он был одет в бронежилет, чёрная балаклава на его голове полностью скрывала лицо. На глаза были нахлобучены защитные очки. Всё, что я мог разглядеть — это кончик его носа и белые зубы. В руках он держал полуавтоматическую винтовку. Упершись локтями в верхнюю часть двери, он направил оружие прямо на нас. Я схватил Рико за шею и резко толкнул его вниз, когда разразилась стрельба. Лобовое стекло разбилось. Рико вскрикнул, но я не думал, что его подстрелили. Я не почувствовал запаха крови. Ворон расправил крылья, несмотря на то, что какая-то сила пыталась заключить его в клетку. Я ударил рукой по полу пикапа. Кузов загрохотал, когда связи стаи ярко вспыхнули синим, ледяным голубым и красным, красным, красным. Я был погребён под своей яростью, я упивался ею. Глубоко в моих голове и сердце корни связывающих нас вместе нитей клубились, как змеиное логово, гудя и корчась. Но ощущения были иными. Я не мог различить волков. Я не мог их услышать. Я взбесился. Дорога под пикапом с рёвом треснула после того, как я надавил. Я стиснул зубы, когда асфальт разъехался в стороны, тряся пикап. Мейн-стрит раскололась прямо посередине. Стрельба оборвалась, и я услышал, как мужчина кричит: «Назад, назад, назад». Всё, о чем я мог думать, были Крис и Таннер, Крис и Таннер. Я не мог выдержать, зная, что им должно быть больно, зная, что они должны быть напуганы. Я не мог потерпеть ничего из этого. — Оставайся здесь, — прорычал я Рико. — Что? Гордо, нет. Мы должны… Я не обращал на него внимания. Я потянулся и сорвал зеркало заднего вида. Сквозь разбитое лобовое стекло в кабину ворвался холодный воздух и снег. Осколки стекла усеивали приборную панель. Я распахнул водительскую дверь. Она заскрипела на петлях. Выскочив из пикапа, я спрятался за дверью, прислонившись к ней спиной. Буря кружилась вокруг меня. Сзади к нам никто не подкрадывался. Я поднял зеркало заднего вида над головой и крутил его под разными углами до тех пор, пока мне не удалось разглядеть в нём происходящее впереди нас. Я смог различить эвакуатор, лежащий на боку в закусочной. Одно из его задних колёс всё ещё продолжало крутиться по инерции. Стрела оторвалась, и машина, которую они буксировали, проскользнула мимо закусочной. Водительская дверь эвакуатора всё ещё была закрыта, а это значило, что Крис и Таннер, скорее всего, до сих пор оставались внутри кабины. Я старался нащупать мою с ними связь, пытался тянуть за нити, но они были будто бы приглушены. Мне не удавалось отыскать их, я не мог за них зацепиться. — Дерьмо, — пробормотал я. Я вновь повернул зеркало. Грузовик с отвалом провалился в образовавшуюся посреди улицы трещину, съехав в неё носом вниз и зависнув на обрыве под острым углом. Задняя часть машины устремилась в серое небо. У меня не получилось разглядеть мужчину с винтовкой. Я оглянулся в салон нашего пикапа. Рико уставился на меня широко вытаращенными глазами. Его щёку распорола рана, и по челюсти стекала кровь. — Ко мне. Оставайся за моей… Яркое копье боли пронзило мою голову. Словно длинные тонкие пальцы проникли внутрь моего черепа и сжали мозг, со всей дури сдавливая и впиваясь в него ногтями. Я стиснул зубы, когда на меня накатила волна тошноты, а головокружение скрутило мой желудок. Защита. Кто-то, блять, насиловал мои чёртовы защитные барьеры. Я слышал, как Рико произносит моё имя, просит меня подняться, говорит, что я должен встать: «Пожалуйста, Гордо, пожалуйста». И где-то в самых дальних уголках моего разума я услышал: «Гордо, Гордо, Гордо». Я знал этот голос. Я знал волка, которому он принадлежал. Он был в ярости, и он шёл за мной. Я пытался сказать ему: «Нет, нет, нет, не приближайся, держись подальше», но мне не удавалось сосредоточиться. Я не мог найти нить, которая нас связывала. Она затерялась в дымке бури, бушевавшей и в моей голове, и за её пределами. Затем из снежного вихря раздался голос. Сначала я не мог его разобрать. Не понимал, что он говорил. Он звучал громче, чем должен был бы звучать нормальный человеческий голос. Словно его усилили. Я стоял на коленях в снегу, уперевшись голыми ладонями о холодную и мокрую землю. Я попытался поднять голову, но она была такой тяжёлой. — Что это такое? — спросил Рико дрогнувшим голосом. — Гордо, что это? Я глубоко вздыхал, и вздыхал, и… — …и этот город отмечен Богом как нечестивое место, нуждающееся в очищении. У вас много грехов, но вы — люди. Вы склонны ошибаться. Этого следовало ожидать. Благословенные воды отступили от земли под вашими ногами. Вы знаете лучше? Вы понимаете глубины того, что скрывается в лесу? Это печально, правда. Вы ходите по улицам этого города, прячась за мерзостями, проникшими в ваши жизни. Их тени простираются далеко, заслоняя свет Господа. Вы твердите себе, что ваши глаза играют с вами злую шутку, что вы не верите в извращённую порочность. Но вы знаете. Каждый из вас знает. Я поднял голову. Там, со стороны дороги ведущей к выезду из Грин-Крик, двигалась какая-то фигура. Сначала это было просто резко контрастировавшее с белизной бури чёрное пятно, вокруг которого кружились жирные хлопья снега. Но с каждым шагом фигура становилась всё более чёткой. Это была женщина. Она говорила, а её голос гремел и эхом разносился вокруг нас. За ней двигалась вереница машин, подобных той, что врезалась в эвакуатор. Их шины хрустели по снегу, лезвия снегоуборочных откатов были выставлены впереди. У некоторых сверху были сигнальные огни — ярко светящиеся ряды светодиодных лампочек. И ещё, по обе стороны от неё, было то, чего я никак не ожидал. Два обращённых волка. У того что шёл справа, была густая длинная шерсть рыжего с белым окраса. Его зубы оскалились в безмолвном рычании, из пасти свисала густая ниточка слюны. Тот, что был слева, имел серый с примесью белого и чёрного мех, как у лесного серого волка. И он был крупнее любого волка, которого я видел раньше. Его спина почти доставала женщине до плеч, а его массивные лапы казались намного огромнее моих ладоней. Обоим на шею были накинуты цепи, серебряные звенья которых выглядели так, словно они срослись с кожей оборотней. Женщина крепко держала концы цепей в руке. Будто поводки. Глаза неизвестных волков вспыхнули. Фиолетовый. Омеги. Женщина снова заговорила. Её голос заглушил рёв бури, доносясь из громкоговорителя, прикреплённого к машине позади неё. — Города Пентаполя знали грех. Они знали порок. То были Адма, Севоим, Сигор, Содом, Гоморра — все в земле Ханаанской. И послал Бог трёх ангелов к Аврааму на равнины в Мамре. Господь открыл Аврааму вопиющий грех Содома и Гоморры. И пророк Авраам умолял ангелов пощадить людей в городах Пентаполя, если найдутся пятьдесят праведников. И Господь согласился. Но Авраам знал, каковы люди. Он знал, из чего они сделаны. И он снова и снова возвращался к Господу, прося, чтобы число праведников было уменьшено. С пятидесяти до сорока пяти. С сорока пяти до сорока. До тридцати. До двадцати. До десяти. Найти десять человек. Из тысяч. Тех, кто может быть праведником. И Бог согласился. Он сказал: «Да». Найти хотя бы десять праведников, и города будут спасены. Волки рядом с ней зарычали. Их ноздри раздулись. Дыхание Рико стало частым и прерывистым. Женщина была одета не так, как мужчина, стрелявший в нас из кабины грузовика. На ней не было ни бронежилета, ни балаклавы. На ней было надето тяжёлое пальто, воротник которого был поднят вокруг шеи и лица. Кожа у неё была бледная, губы тонкие. На её лице виднелся шрам. Он начинался на лбу, полз вниз, покрывая глаз, и заканчивался на щеке. Ей повезло, что после такой раны она не лишилась глаза полностью. Что-то с большими когтями и зубами пыталось её убить. И она выжила. Мне стало любопытно, шкуру не ранившего ли её волка она теперь накинула на плечи? Женщина положила его голову поверх своей, а оставшуюся часть, подобно плащу, свесила за спину до самых пят. В последний раз, когда я будучи ребёнком видел её сидящей напротив меня в закусочной и спрашивающей, можем ли мы помолиться, у неё не было этого шрама. Мередит Кинг. Элайджа. Теперь она стала старше. Сейчас ей должно было быть чуть за пятьдесят. Но двигалась она легко и грациозно, словно была гораздо моложе. Она держала тяжёлые цепи в облачённых в перчатки руках, и волки шли рядом с ней нога в ногу, подстраиваясь под её шаги. Охотница продолжила: — Два ангела были посланы в Содом для проверки. Там они наткнулись на Лота, племянника Авраама. И пока они преломляли хлеб с Лотом, грешники Содома стояли у дверей Лота. «Где люди, которые приходили к тебе этой ночью? — спросили они. — Выведи их к нам, чтобы мы могли познать их». И Лот отказался, потому что знал, что имели в виду эти люди. Он знал, о чём они просили. В своих чёрных сердцах они лелеяли планы по осквернению ангелов Господних. Лот, чтобы утолить похоть растущей толпы, вместо этого предложил своих двух дочерей-девственниц. Предложение было отклонено. Толпа двинулась к дому, намереваясь выломать дверь. Ангелы, увидев, что в Содоме не осталось добра, поразили толпу слепотой и поведали Лоту о своём решении разрушить город. Ибо не было в нём пятидесяти праведников. Не насчиталось и двадцати праведников. В городе Содоме не набралось даже десяти праведных душ. В нём скрывались человеческие чудовища — грехи сего мира. Ангелы сказали Лоту собрать свою семью и уйти: «Уходи, не оглядываясь». Пальцы, сомкнувшиеся вокруг моего мозга, сжались ещё крепче, и я закричал от нестерпимой боли, моя голова будто разваливалась на части. — И они побежали, — произнесла Элайджа. — Они побежали, когда с неба полились огонь и сера. Ибо Бог — любящий бог, но Он также и карающий бог. Он изгонит из мира зло, которое гноится подобно болезни. Города Пентаполя были разрушены. И хотя ей было велено не оглядываться назад, жена Лота сделала именно это и заплатила цену за то, что была неверующей, превратившись в соляной столп. А когда огонь закончился, всё, что осталось, было дымящейся пустыней — мёртвой и разрушенной землёй, которая хранится в качестве напоминания о силе греха. О мерзости. — Грин-Крик — это Новый Содом. В вашем лесу скрываются монстры. Когда-то здесь произошла чистка. По крайней мере, её попытка. Бог ниспослал свой праведный гнев через меня, но я была недостаточно сильна. Рану прижгли, но кровь из неё продолжала сочиться. И вскоре она загноилась. — Охотница встала. Грузовики позади неё тоже остановились. Волки подтолкнули её, перебегая из стороны в сторону, их глаза были полны убийственной ярости. — Я сомневаюсь, что здесь есть хотя бы один праведник. Один человек, способный стоять перед Богом, как я. — Её голос эхом разносился сквозь снег. — Грин-Крик — это ворота в ад. Через них звери выползли из горящего огня и вонзили зубы в землю. Однажды я потерпела неудачу. И я заплатила за это цену. — Она подняла руку в перчатке, цепь в ней зазвенела. Она коснулась шрама на лице, глаз под ним был туманно-белым и невидящим. — Я больше не потерплю неудачу. Вся внешняя связь была заблокирована. Телефоны. Интернет. Все сигналы заглушены. Город Грин-Крик находится на карантине по приказу Бога и клана Кинг. Я всего лишь посланник, пришедший сюда, чтобы убедиться, что слово Господа исполнено. — Она улыбнулась ужасающей улыбкой. — Это место познает свет Божий, иначе от него останется лишь пустошь. Она сбросила цепи на землю. — Вот дерьмо, — выдохнул Рико. Элайджа приказала: — Взять их, мальчики. Омеги рванули вперёд. Я быстро вскочил, захлопнув дверцу пикапа. — Не двигайся, блять, — прорычал я Рико, не обращая внимания на натиск, который ощущал в своей голове. Тонкие пальцы превратились в крюки, когда моя защита была изменена и обращена во что-то извращённое и гнилое. Мои ноги ослабли, и я споткнулся на первом же шаге, когда побежал. Но каким-то образом мне удалось сохранить равновесие. Я слышал позади себя рычание волков, шорох лап по снегу, тяжёлое дыхание в их груди. Ворон изо всех сил пытался взмахнуть крыльями, прилагая больше усилий, чем должно было быть необходимо. Мне казалось, что розы гниют и сморщиваются, а потом я подумал, что они умирают. Шипы почернели и растрескались. Я побежал к перевёрнутому грузовику с отвалом, который всё ещё торчал из разлома в Мейн-стрит. Мне удалось разглядеть внутри сгорбившихся и неподвижных людей. Я оглянулся через плечо и заметил, как рыжий волк перепрыгнул через мой пикап, волоча за собой цепь. Он приземлился прямо позади меня, резко опустившись на заледеневшую дорогу, и его лапы заскользили. Он с тихим воем шмякнулся на землю, повалившись на бок и взметнув в воздух сугробы снега. Тяжёлая цепь продолжала тянуться за ним. Более крупный серый волк не последовал примеру товарища. Он обогнул грузовик с водительской стороны, вонзая когти в землю, чтобы скорректировать свой курс в моём направлении. Рыжий волк всё ещё пытался подняться на ноги, когда серый пронёсся мимо него. Я провёл с оборотнями большую часть своей жизни, поэтому когда волк припал к земле, напрягая мускулы на передних лапах, я понял, что сейчас произойдёт. Я был уже почти у грузовика с отвалом, когда волк прыгнул на меня. Я бросился на бок, выставив ноги перед собой, и проскользил по снегу под наклонённым грузовиком. Лед и гравий разрывали мою кожу. Я перевернулся как раз вовремя, чтобы увидеть, как серый волк с размаху врезался в кабину. Металл застонал, и грузовик грохнулся вниз, скрежеща по расколотому асфальту. Волк был оглушён. Он упал на бок и язык вывалился в снег из его открытой пасти. Он тяжело дышал, его глаза были расфокусированы. Я стоял… «здесь, и здесь, и здесь, и здесь, ещё один барьер, сломан, сломан, сломан» …и кричал, когда голос заполонил мою голову, а тонкие пальцы вонзились ещё глубже в мой мозг. Защита вокруг Грин-Крик разрывалась в клочья, словно её раздирала на части какая-то сила. Более мощная, чем я когда-либо прежде ощущал. Это было… «сильные, они сильнее, чем мы думали, чем мы ожидали, крути их, ломай их» …слишком для меня. Это чувство переполняло меня, и я был уверен, что горю изнутри. Хотя я не сталкивался с этим голосом десятилетиями, хотя я был ребёнком, когда в последний раз его слышал, я узнал его. Этот голос был выгравирован на моих костях. Рыжий волк вскочил на ноги и… Я был окружён. По обе стороны от меня стояли обращённые и гневно рычащие Альфа-волки. Позади, прижавшись мордой к моей спине, стоял коричневый Бета. До меня доносилась низкая вибрация песни, которую он напевал, но она была погребена под рёвом ломающихся барьеров и голосом моего отца. Был ещё один голос, но он скрывался, двигаясь за зданиями справа. И остальные. Наша стая. Все они. — Крис, Таннер, — процедил я сквозь зубы. — В эвакуаторе. Рико в моём пикапе. Им нужна помощь. Джо низко зарычал и скрылся в проломе, разделявшем Мейн-стрит пополам. Марк обдал мой затылок горячим дыханием. Рыжий волк, тихо скуля, отшатнулся от рычания разъярённого Альфы. Его уши прижались к голове, плечи поникли вниз к земле. Его хвост поджался, и он медленно попятился назад. На мгновение его глаза замерцали, уступив фиолетовый цвет коричневому, но затем всё вернулось обратно. Серый волк поднялся на лапы. Он впился в меня взглядом, прищурив фиолетовые глаза. Его зубы заскрежетали, когда он сделал шаг вперёд, волоча за собой цепь. За ним, вдалеке, я мог видеть Рико, выглядывающего из-за двери пикапа. Серый волк напрягся и… Картер выскочил из переулка и столкнулся боком с серым волком, сбив того с ног. Клыки и когти впились в плоть, брызги крови разлетелись по белому снегу. Серый волк гневно зарычал, когда приземлился на землю. Он повернул морду, пытаясь сомкнуть пасть вокруг любой части Картера, до которой ему удалось бы дотянуться. Он был больше Картера, но Картер был быстрее. Он извернулся, избежав клыков, клацающих в его сторону. Задняя левая лапа Картера ударилась о цепь, и он заскулил от боли, а в воздух взметнулась тонкая струйка дыма. Окс бросился к моему пикапу и Рико. Рыжий волк пополз назад, пытаясь скрыться от атакующих Альф. Даже сквозь бурю в моей голове я услышал, как Окс говорит: «собраться, стая, собраться, стая, собраться, стая, и бежать, бежать, мы уходим, мы не сражаемся, не здесь, не сейчас, мы бежим». Ещё до того, как эхо этих слов затихло в моей голове, ворон пришёл в движение. Птица всё ещё чувствовала себя пойманной в клетку, словно что-то пыталось её задушить, но этого было недостаточно. Я скрестил руки на груди, вцепившись пальцами за запястья. Я вонзил ногти в собственную кожу и заскреб её, заскользив по рукам до тех пор, пока склизкие от крови ладони не соединились друг с другом. Серый волк ещё сильнее вытянул шею, чтобы попытаться добраться до Картера. На короткий момент, мне показалось, что он засомневался. Его ноздри раздулись, когда носом он коснулся бока Картера. Но для меня это не имело значения. Моя кровь закапала на землю, и цепи, обмотанные вокруг шеи каждого из чужих волков, дёрнулись вверх, поднимая их за собой. Лапы рыжего и серого волка брыкались в воздухе, пытаясь найти опору, но я крепче стиснул зубы, прижав ладони друг к другу, и… «они ломаются, они ломаются, они ЛОМАЮТСЯ» …споткнувшись, сделал шаг вперёд, ощущая, как моя голова раскалывается прямо посередине. В ней раздавался не просто голос Роберта Ливингстона. Нет, это был проклятый хор голосов, когда мои собственные барьеры обратились против моей магии. Их забрали у меня и превратили во что-то другое. Я попытался протолкнуться сквозь пелену, которая начала застилать мои глаза. Дикие волки рычали, паря в десяти футах над землей. Марк стоял рядом, прижавшись ко мне и обвив хвостом мои бёдра. Он старался сыграть роль заземления, пытаясь вырвать меня из какофонии голосов. Он был среди них, он шептал: «стая, Гордо, стая, здесь ЛюбовьПараСердце». Что бы ни происходило с защитой, это было отодвинуто на второй план. Картина передо мной снова стала поразительно чёткой. Голова Картера повернулась ко мне, когда волна моей ярости прокатилась по связывающим нас нитям. Я проигнорировал Рико, пока мы шли мимо пикапа. Дверь была открыта, Окс нежно кусал его за руку и тянул за собой. Я слышал, как Рико задыхался, когда мы проходили мимо, но это не имело значения. Он был в безопасности. Его Альфа о нём позаботится. Марк не отходил от меня ни на шаг. Снег замедлялся и останавливался вокруг нас, словно реагируя на невидимую силу магии, полыхающей в моей груди. Я сжал руки в кулаки. Кровь хлюпала между моими пальцами. Цепи дёрнулись, обвивая диких волков. Они взвыли, когда серебро обожгло их плоть. Там, в дюжине ярдов дальше по дороге, стояла Элайджа. Охотники окружили её, двери их грузовиков были раскрыты за их спинами. Они все направили на нас оружие. Элайджа взглянула на парящих над землёй волков, которые корчились от боли из-за жгущего их шкуры серебра. Она улыбнулась, а затем снова на меня посмотрела. — Гордо Ливингстон жив-здоров, как и я. Ты, конечно, вырос. Но я полагаю, что тогда мы все были чуточку моложе. Господь знает, я определённо была. Но таков порядок вещей. Время не останавливается ни для одного мужчины. — Её улыбка стала шире. — Или женщины. — Она снова взглянула на волков. — Они мои. Это мои питомцы. — Какого хрена ты здесь делаешь? — зарычал я на неё. Охотники позади неё засмеялись, когда Элайджа склонила голову набок. — Разве ты не слышал ничего из того, что я сказала? Гордо, этот город — это место — осуждён. Он был признан виновным. Я здесь, чтобы свершить наказание за грехи Грин-Крик. Зараза должна быть искоренена. Слишком долго здешние звери заражали эти леса. Мы пришли сюда однажды. Мы были неподготовлены. Мы больше не совершим эту ошибку. Марк рядом со мной зарычал, прижав уши и оскалив зубы. Снег кружил вокруг нас. Пульс у меня за спиной участился. И хотя буря в моей голове гремела, она не шла ни в какое сравнение с силой моей стаи. Картер присоединился первым. Он двигался вперёд, пока не оказался рядом с Марком, соприкасаясь с ним плечами. Некоторые из охотников отступили на шаг. Следующим был Окс. Его глаза полыхали яростным огнём. Рико прижал руку к моей спине. Снег хрустнул под лапами Джо, когда он подошёл к нам слева. Крис и Таннер стояли по обе стороны от него. У Криса из раны на голове текла кровь, а Таннер хромал. Но они были непоколебимы. Пришли ещё волки. Элизабет и Робби зарычали, размахивая хвостами, когда встали рядом со своей стаей. Джесси подошла сзади, постукивая ломом Окса по своему плечу. Охотники струсили. Стволы их винтовок тряслись. Тот, кто бы выстрелил первым, умер бы первым. Я бы сам об этом позаботился. — Стая Беннет, — выдохнул Элайджа. — Как… и ожидалось. Позвольте мне представиться. Меня зовут Элайджа. Стая волков, которая жила здесь до вас, убила большую часть моего клана. Я пришла, чтобы убедиться, что это никогда не повторится. — Она взглянула на меня. — Мне сказали, что мой брат, да покоится он с миром, предупредил обо мне вашего ведьмака. Чувство синевы угрожало меня сокрушить. Оно пришло от Элизабет. Только тогда я сообразил, что кроме меня и Марка она была единственной, кто уже встречался с Элайджей. Она видела, на что охотница способна. Элизабет выжила только для того, чтобы пережить последствия уничтожения большей части её стаи. И я скрывал от неё существование Элайджи. Но это было не… — Откуда ты знаешь, что сказал твой брат? — спросил я. — Единственным человеком, которому я сказал, был… Нет. Нет, блять, пожалуйста, нет. Волки были сбиты с толку, но я не обращал на это внимания, потому что меня захватил ужас. — Филип Паппас, — сказала Элайджа, и улыбка исчезла с её лица. — Который, в свою очередь, сообщил Мишель Хьюз. А Мишель Хьюз попросила мой клан вернуться в Грин-Крик и искоренить инфекцию, которая распространяется среди зверей, обитающих в этом городе. Должна признать, союз с волками не совсем идеален, но она обещала мне, что я смогу отомстить. Я просто должна была подождать. Но как пророк Господа я понимала, что однажды настанет мой час. В конце концов, враг моего врага — мой друг. — Она приподняла голову волка вверх и опустила вниз, позволив ей лечь себе на плечи. Охотница сбрила волосы налысо. Шрам с её лба поднимался вверх по голове. Снег падал ей на кожу и, тая, стекал по лицу, словно слёзы. — У нас есть кодекс. Никто из людей не пострадает, если они не помогали волкам. Пока жители Грин-Крик не мешают мне, их никто не тронет. Что касается предателей, стоящих на стороне оборотней, я дам им единственный шанс. Уходите. Оставь эту стаю позади. На границах вашей территории стоят ведьмы, готовые пропустить вас через защитные барьеры, которые они перехватили у Гордо Ливингстона. У вас есть время до наступления полнолуния, после которого, как мне сообщили, часть вашей стаи одичает. Если вы не примете это предложение, вам не окажут пощады и будут преследовать так, как если бы вы были Беннетами. Раздался голос Джесси: — Мы уже Беннеты, ты, пизда. И если тебе тут уже один раз втащили, как ты говоришь, то это может повториться снова. Волки вокруг нас зарычали. Губы Элайджи сжались в тонкую линию. — Я понимаю. Меня предупредили о вашей… преданности. Я была свидетелем такого раньше. Того, как волки устанавливают свою власть над людьми. Жаль, что вы не замечаете, в кого вы превратились. Послышался хруст изменяющихся мышц и костей, и обнажённый Окснард Мэтисон медленно поднялся на ноги, хлопья снега садились ему на плечи. — Альфа, — произнесла Элайджа, уважительно кивнув. — Мне сказали, что ты необычен даже для волка. Истинная пара мальчика, который должен стать королём. Альфа-человек, поддавшийся греху волка. — Она протянула руку и коснулась шкуры, свисающей с её спины. — Твоя шкура смотрелась бы впечатляюще. Думаю, я её получу. — Похоже, тебе многое рассказали. — Необходимая вещь на войне. — Ты уже совершила ошибку, — тихо сказал Окс, делая шаг вперёд. Винтовки направились в его сторону, охотники обеспокоенно забормотали. — О? — холодно спросила Элайджа. — И какую же? — Вы пришли на мою территорию без приглашения, — произнёс Окс, — с намерением причинить вред моей семье. Однажды пришли Омеги, намереваясь сделать то же самое. Нас тогда было меньше. Неуверенные. Испуганные. Мы думали, что мы одни. — Его глаза вспыхнули красным. — Только вот в итоге лишь некоторым из них удалось уползти. Остальным перегрызли глотки. Их кровь пропитала эту землю, и тогда я поклялся, что сделаю всё возможное, чтобы сохранить свою стаю в безопасности. Глаза Элайджи сузились: — Я не боюсь тебя, волк… — Нет, — отрезал Окс. — Но твой клан боится. Я чувствую это. Как их пот стекает по затылкам. Как их сердцебиение замедляется, а затем пускается вскачь. Ты, может, и не боишься, но они в ужасе. — Они сделают так, как им велят. «готовьтесь, будьте готовы, бегите, защищайте людей, вернись домой, дом, безопасно, дом» — Значит, они уже мертвы, — сказал Окс, и этот момент настал, это должно было произойти сейчас, это должно было произойти сейчас… Электронный сигнал громко зачирикал позади нас. — Вы там! — раздался голос из громкоговорителя. — Отойдите. Повторяю, отойдите. Опустите оружие и… чёрт возьми, это волки? Джонс. Многое произошло одновременно. Окс: «вперёд, безопасно, дом, сейчас» и, волки в воздухе над нами вопили, когда цепи затягивались и, Рико, Крис, Таннер и Джесси бежали и, ворон вырвался из клетки, расправив крылья, когда я швырнул диких волков в охотников, Омеги разинули пасти и зарычали, глаза Элайджи расширились, охотники закричали, и, раздалось два выстрела. Одна пуля просвистела возле моего уха. Вторая пуля заставила Окса застонать, пробив ему плечо. Я почувствовал это — взрыв боли: «это больно, это больно, боже мой, как больно». Окс сделал шаг назад. Элайджа отскочила в сторону, когда дикие волки врезались в группу охотников, собравшихся позади неё. Джо яростно заревел, когда Окс упал на колени, и его поглотило обращение. Мускулы на его спине напряглись, а из кожи начал пробиваться чёрные мех. Его руки превратились в большие лапы, а лицо удлинилось, и появился волк. Марк толкал меня в ноги, оттаскивая от вопящих охотников, которые отшатывались от раненых Омег, скулящих от боли. Мы бежали. Я оглянулся через плечо, прежде чем мы исчезли в клубящемся снегу. Элайджа поднялась с земли и смотрела нам вслед. Она заметила на себе мой взгляд и подняла руку, шевеля на меня пальцами. Мы пронеслись мимо патрульной машины. Джонс был внутри, его глаза остекленели. Струйка крови текла из дыры в центре его лба.Глава 17. буря
22 апреля 2022 г. в 03:59
— Сукин сын, — выругался Крис, смахивая с лица ледяные хлопья снега. — Это не могло подождать?
— У нас единственный эвакуатор в городе, — напомнил ему Рико, поднимаясь с корточек. — А поскольку какой-то идиот решил на повороте ускориться сильнее, чем следовало, нам пришлось выйти на мороз, пока все остальные сидят у камина в тепле и комфорте, и, вероятно, потягивают хороший бренди и…
— Мы поняли, — пробурчал я, убедившись, что крюк надёжно прикреплён к передней части машины. Мы заперлись в доме Беннетов, ожидая, что скоро что-то произойдёт. Три дня из предупреждения Мишель пока не истекли, а Грин-Крик погребло почти под футом снега, который не прекращал валить на землю. Я ненавидел действовать на опережение событий, мне больше подходило разбираться со всем по мере поступления проблем, но если сейчас мы будем держать ухо востро, то нам удастся избежать лишних неприятностей. Мишель Хьюз и Мэн молчали. Филип Паппас оставался больше волком, чем человеком.
Мне позвонил Джонс — коп из мотеля — и сказал, что какой-то мудак на въезде в город потерял контроль над своей машиной и врезался в сугроб, помяв переднее крыло. Автомобиль бросили на дороге, а Джонс наткнулся на него во время патрулирования и позвонил мне.
Окс не слишком обрадовался тому, что мы покинули безопасный дом Беннетов. Я обещал ему, что мы будем осторожны. Защитные барьеры молчали. Мы бы узнали, если бы их кто-то пересёк. Что бы ни планировала Мишель, мы были к этому готовы. Я думал, что снежная буря началась в подходящее время. Теперь Грин-Крик был практически изолирован. Никто не мог в него попасть.
Если выражение на лице Марка хоть что-то значило, то он тоже не был рад нашему отъезду. Но он не сказал ни слова, лишь протянул руку и коснулся моего плеча, прежде чем снова исчез в доме. Парни безжалостно дразнили меня насчёт волков-собственников и меток с их запахом.
Придурки.
У меня так и не хватило смелости спросить Марка, что случилось с Дейлом, хотя я знал, что что-то определённо между ними произошло. Я пытался убедить себя, что это не моё дело. Или что это может подождать. Или что это ничего не значило.
— Порядок? — крикнул Таннер с водительского сидения эвакуатора.
— Да! — прокричал Крис в ответ. — Выглядит неплохо.
Металлическая стрела эвакуатора заскрипела, когда лебёдка ожила. Седан начал подниматься, его капот был обращён к задней части грузовика.
— Спасибо, Гордо, — поблагодарил Джонс. За его спиной лениво мигали красные и синие огоньки. — Я знаю, что находиться здесь в такую погоду отстойно, но я не хотел рисковать. Вдруг кто-то ещё поедет из-за угла и наткнётся на это.
— Всё в порядке, — буркнул я, когда машина была погружена на эвакуатор. — Мы отвезём автомобиль в гараж и позаботимся о его ремонте, как только стихнет буря. Ты нашёл водителя?
Помощник шерифа покачал головой с обеспокоенным выражением на лице:
— Нет. Но не думаю, что он мог уйти далеко. Я проезжал здесь несколько часов назад, и машины ещё не было. Видимо, авария произошла не так давно.
Рико и Крис переглянулись.
— Куда же делся водитель? — спросил Рико.
— Не знаю, — проворчал Джонс. — Надеюсь, уже в городе, хотя там всё закрыто. Мне несказанно повезло, если он ударился головой при аварии, а потом решил, что полазить по сугробам будет великолепной идеей.
Крис издал низкий присвист:
— Человеческое эскимо.
Джонс вздохнул:
— Я должен отправиться в отпуск через несколько дней. Мне придётся с ним распрощаться, если какой-то придурок застрял где-то в сугробе. Мне ужасно везёт.
— Пробил номера? — спросил я.
— Ещё одна странная штука. Посмотри. — Офицер мотнул головой в сторону багажника.
Мы проследили за его взглядом и…
— Никаких номеров, — сказал Рико. — Хм. Может, водитель… унёс их с собой?
— Он ударился головой, снял свои номера с машины и свалил в снежную бурю? — подытожил Крис. — Это немного странно.
— Это также странно, как и оборот…
— Рико, — оборвал я его.
Он закашлялся:
— Точно, босс. Извини.
Джонс с любопытством посмотрел на нас, прежде чем покачал головой:
— Я искал номерные знаки до того, как вы приехали. Думал, может, они отвалились при аварии. Ничего нет, даже их следов. Но всё в порядке. Я могу зайти в гараж после бури и узнать идентификационный номер, чтобы пробить его по базе. Я всё как-нибудь выясню.
— Если только его не сточили, — весело заметил Рико. — Может, в багажнике лежит труп?
— Не беси меня, — пригрозил Джонс, тыча пальцем в Рико. — Отпуск. Впервые за два года. Не шути со мной.
— Слушаюсь, офицер.
Рация на плече помощника шерифа с треском ожила. Джонс вздохнул:
— Покой мне только снится. Вы, ребята, справитесь и доставите седан в мастерскую? Мне нужно вас сопроводить?
Я отмахнулся от него:
— Мы обо всём позаботимся. Позвони мне, если ещё что-то случится.
Коп кивнул, прежде чем вернулся к своей патрульной машине.
Мы помахали ему, когда он проехал мимо нас и посигналил в гудок, прежде чем отправился в сторону города.
— Странно, да? — размышлял Крис, глядя на машину. — Ты же не думаешь, что это…
— Давай просто отвезём тачку в гараж, — произнёс я, перебивая его. — Я хочу вернуться в дом до того, как буря усилится. Крис и Таннер в эвакуатор. Рико со мной.
— Шевелите задницами! — взревел Таннер. — Мне чертовски холодно.
Мы зашевелили задницами.