***
Луна ярко светила над головой, пока мы шли по снегу. Тучи почти рассеялись, и воздух стал ледяным. Звёзды мерцали на чёрном небе. За восточным горизонтом ночь начала перетекать в день. Окс был впереди. Я шёл за ним, наступая на отпечатки лап, которые он оставлял на снегу. Джо следовал за мной, периодически прижимаясь мордой к моей спине и тяжело дыша. Марк рычал каждый раз, когда он так делал, но Джо игнорировал его угрозы. Картер плёлся позади Марка, а Элизабет шагала сзади. Где-то среди деревьев рыскал серый волк, не выпуская Картера из своего виду. Келли пытался пойти с братом, почти требовал этого, но Окс попросил его остаться, чтобы помочь Робби охранять дом вместе с Джесси и Рико. Келли не был доволен тем, что остался, но сделал так, как велел его Альфа. Он даже не взглянул на меня до тех пор, пока мы не ушли. Теперь всё было иначе. В наших умах. Ранее, когда Ричарду оторвали голову, стаи ещё были разделены, так что всё затронуло только тех, кто подчинялся Оксу. Джо, Картер, Келли и я ничего не почувствовали. Не ощутили Омег в своей голове. Тогда мы ещё не являлись полноценной частью стаи Окса. Но сейчас мы стали единым целым. Основной удар принял на себя Окс, а после него Джо. Но даже несмотря на то, что у нас было два Альфы, которые вместе сдерживали влияние Омег, всё ещё оставалось затаённое чувство, пронизывающее нас всех. Оно было похоже на ос, запертых в ловушку в наших головах, и те строили прочное гнездо в наших мозгах. Я чувствовал, как трепещут их крылья, скрежещут жала. Я ощущал себя диким и свирепым. Одичавшим. Татуировки на моих руках не переставали ярко светиться с тех пор, как я очнулся после раскола двери. Я фыркнул, качая головой. Окс оглянулся на меня, посылая сквозь нашу с ним связь безмолвный вопрос: «????». Я отослал в ответ погребённое под осами воспоминание о том времени, когда мы были моложе… «Это больно?» «Что?» «Цвета». «Нет. Они будто вырываются из меня, а я сопротивляюсь, и они расползаются по коже, но никогда не причиняют боли. Уже нет». …и я понял, что послание поразило Окса, как только он вспомнил тот момент, потому что Альфа ответил мне голосом мальчика-переростка, который вот-вот должен был узнать, что монстры реальны, что магия реальна, что мир — это тёмное и пугающее место, так как всё было по-настоящему и… «светящиеся руки, у тебя светящиеся руки, Гордо, ты волшебник, Гарри» …я подавился смехом от абсурдности всего этого. — Да, — сказал я ему. — Я волшебник, Окс. Его язык вывалился из пасти, и я услышал, как Джо фыркал позади меня. — Да-да. Мы идём.***
Они ждали нас, как и прежде. Как будто им было заранее известно, что мы явимся. Они, вероятно, знали о нашем приходе. Но они ещё не догадывались, что именно их ждёт. Деревянный мост маячил позади них. Грунтовая дорога была покрыта снегом, который хрустел под ногами. Нас ждали те же люди. Трое мужчин. Одна женщина. Все ведьмы. Дейл отсутствовал. Я не был удивлён. Вероятно, он покинул Грин-Крик сразу же после нашей встречи. Ему бы и в голову не пришло, что мы дойдём до такого безрассудного решения проблемы. Если мы переживём этот день, я покажу ему, как сильно он ошибался. Когда мы приблизились, ведьмы занервничали, хотя и старались это скрыть. Но проблема была в том, что у них не очень хорошо получалось. Защитные барьеры казались липкими и горячими, а их магия чуждой. Может, ранее они говорили правду. Что мой отец не имел к происходящему никакого отношения. Что Мишель с ним не сотрудничала. Но сейчас это было уже не важно. Для меня они стали такими же, как он. Они не стояли рядом с нами. Это означало, что они были нашими врагами. Всё предельно ясно. Окс обратился человеком, как меня и предупреждал. Он стоял обнажённый на снегу, тени ползли по его коже. Остальные остались в образе волков. — Альфа Мэтисон, — вызывающе произнесла женщина. — Мы не ожидали увидеть вас вновь так скоро. Вы ещё раз обдумали то, что Альфа Хьюз… — Я уже стоял здесь однажды, — сказал Окс, и у меня по спине пробежал холодок. — Будучи человеком. А прямо там, где сейчас стоите вы, были Омеги, пришедшие отнять то, что принадлежало мне. Они забрали члена моей стаи, хотя тогда мы ещё не знали, что она им станет. Ей было страшно, но она оставалась сильной. Намного сильнее, чем они ожидали. Омеги пытались использовать её, чтобы на меня надавить. Ведьмы настороженно переглянулись. Женщина сказала: — Я не понимаю, какое отношение эта история имеет к… Окс не дал ей договорить: — Они думали, что из-за того, что мы сломлены, из-за того, что нам было больно и страшно, мы просто… сдадимся. Что я позволю им без боя забрать всё, что у меня осталось. Той ночью я задал им вопрос. Один вопрос, на который хотел получить ответ. Многое могло бы закончиться по-другому, если бы они просто сказали мне то, что я желал знать. Я хочу, чтобы вы помнили об этом, потому что я окажу вам такую же любезность. Я задам вам всего один вопрос. — Нас не запугать, как диких псин, — выплюнул один из мужчин. — У тебя нет ничего, что могло бы… И Окснард Мэтисон спросил: — Как вас зовут? Ведьмы были поражены. Они не ожидали такого вопроса. Окс ждал. Волки стояли как вкопанные. Я слышал поскрипывание снега за деревьями, где рыскал серый волк. — Какое это имеет значение? — спросила женщина. Окс покачал головой: — Я не об этом спрашивал. Как ваши имена? Мужчина, нахмурившись, оттолкнул женщину в сторону. — Я чертовски от этого устал. Мне плевать, что сказала Альфа Хьюз. Я собираюсь с этим покончить… — Сколько вас человек? — поинтересовался я. Мужчина сузил на меня глаза: — Что? — Вокруг Грин-Крик. Я имею в виду, что вы же, ребята, окружили нас, так? Сколько ведьм? Вас четверо. С вами ещё десять? Двадцать? — Нас тридцать, — заявил мужчина, скривив губы в мерзкой улыбке. — Рассредоточены по всему периметру вашей территории. Все добровольцы. Им не терпелось сюда попасть. Ничто не сможет войти или выйти. — Дейл? Он закатил глаза: — Его работа окончена. Он трахнул твою истинную пару, так ведь? Больше он не был нужен. Побежал обратно к Альфе Хьюз, словно послушная ручная собачонка. О, я собирался насладиться этим представлением. — И вы не собираетесь уходить? Ну, например, можете свалить прямо сейчас. Просто развернуться и топать восвояси. Любой из вас. Ведьмак ощетинился: — Конечно, нет. Нахрена нам это делать? Я тихонько присвистнул: — Какая большая потеря. Насколько мне известно, осталось не так уж много ведьм. Ах, ладно. Мир как-нибудь и без вас обойдётся. — О чём ты, чёрт возьми, говоришь… — Я дам вам последний шанс, — прорычал Окс. — Назовите. Мне. Ваши. Имена. Мужчина впереди сплюнул на землю под ноги Альфы. Это был неверный ход. Всё, что я чувствовал, было «СтаяСтаяСтая», но этот посыл был намного сильнее, чем раньше. Намного злее. В нём было так много фиолетового. — Через минуту, — произнёс Окс, и я никогда не слышал, чтобы он говорил так хладнокровно, — раздадутся крики. Наверное, кто-то будет вопить. Наступит хаос. Прольётся кровь. И когда это случится, я хочу, чтобы вы кое о чём помнили ради меня. Всё, что я хотел знать, — это ваши имена. Женщина вскрикнула: — Смотрите. Боже мой, смотрите. Я проследил за её дрожащим пальцем. Она указывала на волков позади нас. Они стояли в ряд, почти плечом к плечу. Джо оскалил зубы с левого края. С правого края стояла Элизабет, прижав уши к голове. А между ними были Марк и Картер, ярко сверкая глазами Омег. Позади, затмевая их своим огромным размером, рыскал туда-сюда дикий серый волк. — Они дикие, — произнёс один из мужчин. — Они уже обратились. Как они не… Женщина шагнула вперёд. Барьеры ярко засияли, когда она приблизилась. Звон эхом разнёсся по обе стороны от нас и убежал дальше в лес. Она посылала предупреждение. Это было ожидаемо. Но для них было уже слишком поздно. Просто они об этом пока не знали. — Что вы сделали? — спросила ведьма. — Почему они на вас не нападают? Это невозможно. Они — Омеги. Они — монстры. — Она взглянула на Окса широко раскрытыми и влажными глазами, как будто догадалась, что конец близок. Её голос сорвался. — Как ты это делаешь? — Я Окснард Мэтисон, — сказал он ей. — Я Альфа стаи Беннет, как и мой отец до меня. — Его глаза начали светиться. Красным и фиолетовым. — И я Альфа для Омег. Ведьмы отпрянули на шаг. Им следовало назвать Оксу свои имена. Позади них, на берегу ручья, протекавшего под крытым мостом, засветились фиолетовые огни. Сначала их было всего несколько, и они медленно моргали в темноте. А потом появились ещё. Намного больше, чем я ожидал. Они тянулись вдоль ручья и спускались вниз по заснеженному берегу так далеко, насколько я мог разглядеть. Одни были обращены полностью. Другие застряли в полуобратившемся состоянии. Некоторые всё ещё оставались людьми. Они посыпались на мост, сверкая глазами в темноте. Двое забрались на вершину крытого моста, и дерево заскрипело под их ногами, когда они зашагали вперёд. Ведьмак, который стоял за спинами своих товарищей, услышал их первым. Он медленно повернулся, и из его груди вырвался сдавленный выдох. — О нет, — прошептал он. Другие ведьмы обернулись на звук его голоса. А потом замерли. — Это мгновение, — сказал я им. — Это именно то мгновение, когда вы осознаёте, почему никто не связывается со стаей Беннет. Мужчина с мерзкой улыбкой зашевелился первым. Он попятился к защитным барьерам с широко раскрытыми глазами. Волки позади нас сердито зарычали, и ведьмак, поскользнувшись на снегу, попытался удержаться на ногах. — Ты не можешь этого сделать, — выдавил он, задыхаясь. — Ты бы не стал. Ты Альфа. Ты обязан защищать. Окс наклонился вперёд, почти прижавшись лицом к находящемуся перед ним барьеру. Мужчина съёжился. Альфа-волк произнёс: — Всё, что я хотел знать, — это твоё имя. В итоге всё случилось быстро. Омеги бросились вперёд, двигаясь стремительно и уверенно. Некоторые перепрыгивали через русло ручья и мчались по обе стороны вокруг защиты, направляясь к ведьмам, которые скрывались от нас в лесу. Другие обратились и ринулись на крытый мост, впиваясь когтями в дерево, запрокидывая головы и воя. Двое, что стояли на вершине моста, спрыгнули вниз и приземлились в снег, обнажая острые клыки на ведьм, пытающихся навредить их Альфе. Ведьмы сопротивлялись. Тут и там мелькали вспышки света, когда земля раскалывалась под дикими волками. Некоторых сбивало с ног, и они тяжело валились на землю. Один из мужчин хлопнул перед собой в ладоши, и вокруг него завибрировала стена сжатого воздуха, которая врезалась в приближающуюся армию Омег. Те отлетели назад. Но большинство сразу же поднялось. Ведьмы были в меньшинстве. Я слышал, как из лесу доносились крики и вопли других ведьм, видел, как среди деревьев вспыхивали световые блики. Мужчина с мерзкой улыбкой был повержен первым, его горло было разорвано, и из него на снег хлестала кровь. Он стоял на коленях, запрокинув голову, и хрипел. Кровавые пузыри вырывались из его рта, на лице читался неописуемый гнев. Он повернул голову в мою сторону и встретился со мной глазами, молча умоляя о пощаде. Я никак не отреагировал, когда на него набросился ещё один волк, и он умер. Один из оставшихся мужчин попытался бежать. Но не успел он отойти и на несколько шагов, как два наполовину обратившихся Омеги кинулись ему на спину, начав рвать её клыками и когтями. Последний мужчина развернулся и побежал к нам сквозь барьер. Он не боялся. Он хотел убить Окса. Но у него ничего не вышло. Джо выскочил перед своей парой. Мужчина попытался остановиться, но проскользил по снегу прямо в открытую пасть Джо. Он едва ли успел издать какой-то звук, когда челюсти сомкнулись. Женщина держалась до последнего. Она всплёскивала руками в разные стороны, пока творила магию. Её пальцы дергались. Один из обращённых Омег, тощий и шелудивый, взлетел перед ней в воздух. Она скрутила запястье, что-то бормоча себе под нос, и он резко согнулся пополам, громко и влажно хрустнув спиной. Он мучительно корчился, брыкая в воздухе лапами, и ведьма запулила его в небольшую группу приближающихся к ней Омег. Они заскулили, когда волк столкнулся с ними. Слева к ней подбежал полуобращённый волк, но она подняла ногу и ударила ею по заснеженной земле. Та разверзлась под Омегой, поглотив его до бёдер, прежде чем тесно сомкнулась вокруг них. Он отчаянно пытался вырваться из ловушки, но затем запрокинул голову и закричал, начав биться в конвульсиях. Что бы ни происходило под землёй, это причиняло ему неимоверную боль, и потребовалось всего несколько секунд, чтобы он рухнул на землю, а фиолетовый навсегда покинул его немигающие глаза. Но это был самый большой ущерб, который женщина смогла нанести. Ещё один Омега прыгнул на неё, и она, спотыкаясь, попятилась сквозь барьеры. Прямо на Окса. Ведьма обернулась, Омеги позади неё бросились на защиту, пытаясь пробиться к ней и к своему Альфе. Окс обхватил рукой её горло и оторвал от земли. Её ноги бесполезно брыкались в воздухе. Она вцепилась пальцами в его голую руку, когда он наклонил её лицо к своему. Она выпалила: — Меня зовут Эмма! И Окс остановился. Дикие Омеги рычали, метаясь вдоль барьеров. Их было так много. — Меня зовут Эмма, — повторила она отчаянным голосом. — Эмма Паттерсон. Я Эмма. Я Эмма. Я Эмма. Полуобращение Окса отступило. Он медленно моргнул, глядя на ведьму. А потом… Он поставил её на землю. Она захрипела, когда он отпустил её шею. — Эмма, — произнёс Окс. — Эмма Паттерсон. Она закивала: — Да. Да. Да. Ты сказал, что тебе нужно только моё имя. Ты спросил моё имя… Она была умна. Мы отвлеклись. Перед нами простирались насилие и кровопролитие, а эта женщина, эта крошечная женщина, рыдала, произнося своё имя и умоляя нас её пощадить. Её звали Эмма, и она не хотела здесь находиться, это была даже не её идея, она согласилась на это только потому, что была должна, ей казалось, что должна. Только в последнюю секунду я заметил, как она потянулась к пальто. Лунный свет опустился на лезвие, заставив его сверкнуть в темноте. Кинжал был длинный, изогнутый и казался выкованным из чистого серебра. Остальные не могли его увидеть. Не так, как я. Ведьма заслоняла их обзор. Я ринулся к женщине. К моему Альфе. Она развернулась на каблуках и рубанула кинжалом, прочертив в воздухе дугу, и… Я потянулся, чтобы схватить её за запястье, но промахнулся. Я спас своего Альфу. Но мне ничего не удалось поделать со своей рукой. Раздался влажный стук, когда лезвие коснулось кости, прежде чем оно прошло дальше. Прошло дальше. Сначала я ничего не почувствовал. Я свалился на Окса, и его руки обвились вокруг меня. Я дышал, я дышал, я дышал, а затем взглянул на Окса и нахмурился, заметив ужас на его лице. — Что не так? — попытался спросить я, но меня накрыла волна такой нестерпимой боли, какой я никогда раньше не испытывал. Я закричал в объятиях своего Альфы, когда опустил глаза вниз, пытаясь понять, почему так больно, о боже, так больно. Я увидел свою ладонь. Она лежа в сугробе в нескольких шагах от нас, пальцы скрючились к небу. Снег под ней окрасился красным. Я поднял руку, чтобы осмотреть место, где когда-то находилась моя ладонь. Срез был ровный, практически не осталось рваных клочков кожи. Из моего запястья фонтаном хлестала кровь, стекая вниз по руке и смешиваясь с розами. Послышался рёв разъяренного животного. Сквозь раскалённый блеск боли я заметил, как коричневый волк прыгнул вперёд и приземлился на Эмму. Она вскинула руки, чтобы создать магию и защититься, но было слишком поздно. Челюсти волка сомкнулись на её горле и злобно сжались. Её шея громко хрустнула, кровь хлынула из-под острых зубов. Она едва ли успела издать звук перед смертью. — Нет, — расслышал я бормотание Окса надо мной. — Нет, нет, нет, останься со мной, Гордо, ты должен остаться со мной… Раздался стон смещающихся мускулов и костей. Я услышал голос Джо. Он тараторил: — Святое дерьмо, какого хрена, нам нужно его укусить, Окс, нам нужно его укусить… Элизабет закричала: — Нельзя, вы не можете, он ведьмак, могущественный ведьмак, это убьёт его, это убьёт его, его нельзя обратить в волка, это его убьёт. Передо мной стоял коричневый волк с фиолетовыми глазами. Он тихонько заскулил, наклонив морду вперёд и прижавшись носом к моей щеке. — Эй, — выдавил я, чувствуя словно парю и уплываю. — Всё в порядке. Было больно, но уже не так сильно. Теперь, наверное, я не буду таким рукастым, как раньше, ха, ха, ха… — Господи Иисусе, — произнёс Джо сдавленно. — Он только что… Все волки сердито зарычали, намного громче, чем я когда-либо слышал. Звучало так, словно их сотни. Но я был в безопасности, в безопасности, в безопасности в объятиях моего Альфы, и я знал, что он никогда и никому больше не позволит причинить мне боль. Мне хотелось закрыть глаза. — Альфа Мэтисон! — позвал пронзительный голос. — Пожалуйста, если вы хотите помочь Гордо, пропустите нас. Мы здесь из-за него. Мы можем сломать барьеры. Нас достаточно. Меня зовут Эйлин. Это Патрис. Мы здесь, чтобы помочь. Мы здесь, чтобы… Окс завыл надо мной. Его вой потряс меня до самых костей. И мне показалось, что он стал частью меня. Я слышал странные голоса, звучащие так, будто они пели в унисон откуда-то издалека. Коричневый волк вылизывал мою щёку, и я даже не удосужился попытаться его оттолкнуть. На моём плече пульсировало что-то жаркое, и я вспомнил, что меня отметил тот, кого я любил. Это меня успокаивало, что бы ни случилось, все будут знать, что я принадлежал волку. Я закричал, когда почувствовал, что защита рухнула, и по телу пронёсся электрический импульс, а моя спина выгнулась. Окс шептал мне на ухо, говоря, что я в безопасности, я в безопасности, и он всегда будет присматривать за мной: «Пожалуйста, Гордо, пожалуйста, пожалуйста, послушай, послушай меня, ты слышишь их? Ты нас слышишь? Всех нас, Гордо. Всех нас, потому что мы…» «Стая, — шептались волки и люди в моей голове, — мы СтаяСтаяСтая, а ты БратДругЛюбовьПара, ты ведьмак, ты жизнь, ты любовь, и мы тебя защитим». — Держи его крепко, — раздался голос, переливчатый и мелодичный. — Будет больно. Слёзы текли из моих глаз и скатывались по щекам. Я посмотрел на Окса, который всё ещё держал меня на руках. Он протянул ладонь и стряхнул влагу с моего лица. Он сказал: — Я его держу. Держу его. — Патрис? — услышал я, как взволнованно спрашивает Эйлин. — Ты можешь ему помочь? — Petèt. Может быть. Но будет не так, как было. Руку не спасти. С ней покончено. Но ему она не понадобится. Maji. В нём магия и сила стаи. Она большая. Это всё компенсирует. Parè. Готовься, Альфа. Ты нужен так же сильно, как и я. Вся стая. У нас есть помощница. Lalin. Луна. Я уплывал прочь, прочь, прочь, и находился выше, чем когда-либо прежде. Готов поклясться, что мог видеть весь Грин-Крик, всю нашу территорию, которую СтаяСтаяСтая называла своим домом, и она была освещена глубоким фиолетовым светом, который двигался к группе ведьм и волков, сгорбившихся над истекающим кровью телом, и… Меня швырнуло обратно, когда боль вернулась с удвоенной силой, свирепая и царапающая. Я завыл в агонии, когда ворон расправил крылья, а рука, словно сделанная из расплавленной стали, сомкнулась над кровоточащей раной, и…***
Я открыл глаза. Я находился на поляне. Напротив меня сидел мужчина. Он был повёрнут ко мне спиной. Его лицо запрокинулось к небу. Над головой висела полная луна. Звёзды походили на волков. Вокруг нас среди деревьев рыскали огромные звери. Мужчина произнёс: — Я был глуп. Горд. Сердит. Я старался исправиться. Я думал, что быть Альфой значит… Не знаю. Что я могу быть выше всего этого. Что я не буду таким… человеком. Но, как оказалось, мне нужно было многому научиться. Даже в самом конце. Я не мог говорить. — Я слышу тебя, — сказал мужчина. — Вас всех. Когда вы поёте свои волчьи песни. Даже людей. Они… Я всегда думал, что они делают нас лучше. Делают нас цельными. Напоминают нам, кем нам полагается быть. Можешь называть это узами или чем-то ещё, это не имеет значения. Они… это то, чего другие оборотни не понимают. Они не видят это так, как видим мы. — Мужчина склонил голову. — Я должен был бороться за тебя усерднее. Из-за этого я очень сожалею. Ты был моей семьей. И я должен был ставить тебя превыше всего остального. Я подвёл тебя. Моё дыхание сбилось в груди, и когда я заговорил, мне хватало сил лишь на то, чтобы шептать: — Томас? Он слегка повернул ко мне голову, и на его лице появилась лёгкая улыбка: — Гордо. О, я так рад услышать твой голос. — Я… я не… — Всё хорошо. — Он отвернулся, чтобы снова любоваться луной. — Это реально? — Думаю, да. — Меня ранили. — Да. Когда ты защищал своего Альфу. Я так тобой горжусь. Мои глаза жгло, когда я опустил голову. До этого самого момента я даже не представлял, как сильно жаждал услышать от него эти слова. — Марк, — выдавил я. — Он… он изменился. Стал Омегой. — Я знаю. Но он не потерян. Никто из них. Ты гораздо важнее, чем они думают, Гордо. Вы все. Моя жена. Мои сыновья. Моя стая. Я пополз к нему на четвереньках, чуть не рухнув лицом вниз, когда хотел опустить на землю правую ладонь, но понял, что она исчезла. Вместо неё была гладкая культя, выглядевшая полностью зажившей. Даже шрамов почти не осталось. Я не позволил этому меня сдерживать. Не сейчас. Не от него. Никогда. Мне удалось к нему подползти и впервые с тех пор, как себя помню, я его почувствовал. Мой Альфа. Я прижался лбом к его затылку, и он произнёс: — О. О, Гордо. Мне очень жаль. Жаль. Но это ты, ясно? Однажды ты и я будем вместе навеки. Мы снова будем одной стаей. И ты всегда будешь моим ведьмаком. И пока волки пели вокруг нас свои песни, я поцеловал кожу на шее моего Альфы и отстранился, чтобы…***
Я глубоко вдохнул и быстро сел. Голова гудела. Рука пульсировала. Было холодно. А вокруг меня, медленно двигаясь по кругу, водили хоровод десятки волков-Омег. — Всё в порядке, — произнёс голос возле моего уха. Я слегка повернул голову и увидел, что Окс всё ещё меня держит. — Они… они не причинят нам вреда. Я их сдерживаю. Это тяжело. Но я справляюсь. Вы все помогаете. Передо мной, пригнувшись, копошились два человека. Прижавшийся ко мне коричневый волк сердито на них рычал, сверкая глазами, но не трогал. Эйлин выглядела старше, чем я помнил, морщины на её лице стали глубже. Но её глаза оставались такими же проницательными и всезнающими. Она протянула руку и прижала два пальца к моему горящему лбу. Почти сразу тучи в моей голове начали расходиться. Патрис выглядел поразительно на фоне сугробов и пропитавшей их крови. Его кожа была такой же белой, как и окружающий нас снег, а веснушки походили на маленькие огненные искорки. Он был эфемерно красив. Патрис нахмурился, когда ко мне потянулся. Он нежно взял мою руку в свою, поднимая её вверх. Моя ладонь исчезла. Запястье заканчивалось культей, которая заживала гораздо быстрее, чем должно было быть. Открытая рана пропала. Место среза затянулось красной рубцовой тканью, которая горела и болезненно пульсировала. Будто с ранения прошли месяца, а не минуты. Патрис заботливо держал мою руку, изгибая её то в одну, то в другую сторону, и изучая её. — Сойдёт, — сказал он со вздохом. — Лучшее, что я смог сделать. — Он осторожно опустил мою руку, прежде чем посмотрел на меня. — Глупый ведьмак, — добродушно отругал меня Патрис. — Тебе повезло, что мы успели вовремя, парниша, — отрезала Эйлин. — И что это была всего лишь рука. Она могла бы снести тебе голову этой штукой, и каким бы ты тогда был? — Безголовым, — пробормотал я и услышал, как Окс подавился за моей спиной. Эйлин закатила глаза: — Не умничай со мной, Гордо. У меня уже было достаточно потрясений для одного дня, а он только начался. Я изо всех сил старался встать. Окс попытался мне помочь, но Марк на него зарычал. Окс отступил, когда я посмотрел на волка. Тот прижался ко мне, толкаясь мордой под мою здоровую руку до тех пор, пока я его не обнял. Он поднялся на ноги, потянув меня за собой. На мгновение меня охватило головокружение, но оно быстро прошло. Омеги продолжали топтаться вокруг нас по кругу. Они не сводили глаз со всех присутствующих, их взгляды метались туда-сюда, но задерживались на Оксе. Они, казалось, не обращали на меня никакого внимания. Меня как будто ни для кого из них не существовало. Кроме Марка. Он стоял, прижавшись ко мне. Окс контролировал ситуацию. Каким-то образом он контролировал всех диких волков. Я покачал головой: — Я не знаю, как я теперь собираюсь… — Мне пришлось остановиться и сглотнуть комок в горле. Я попробовал ещё раз, голос звучал грубее, чем раньше. — Не знаю, чем я теперь буду полезен. Я не могу использовать… — Тьфу, — пренебрежительно хмыкнул Патрис. — Это не будет играть большой роли. Это всего лишь ладонь, Гордо. Твоя магия зарождается не в ней. Она в твоих тату. Boustabak. Этот ворон. Всё держится в нём. И у тебя есть стая. У тебя есть пара. Ты научишься обходиться без руки. — Это не… — Так и есть, парниша, — резко сказала Эйлин. — В конце концов, это не будет иметь большого значения. Не для такого, как ты. Единственное, для чего отсутствие ладони может стать проблемой, так это если ты правша. Но уверена, что Марк поможет тебе научиться дрочке левой рукой. — Господи Боже. Она закашлялась. Кашель резко заклокотал в её груди. — Теперь, когда с этим покончено, ты должен двигаться дальше. Те самые охотники. Они не будут ждать. Всё меняется, Гордо. Шёпот на ветру. Я его слышу. Он уже не тот, что прежде. Уже нет. Рано или поздно ситуация достигнет своего апогея. Эти дикие волки были лишь первым шагом. Охотники станут следующим. Думаю, всё накаляется. Мишель Хьюз собирается усилить свою хватку. Она вошла во вкус. И скоро ей будет известно, на что вы все способны. — Она взглянула на Окса, прежде чем обернулась ко мне с мрачным выражением на лице. — Никогда не существовало ничего похожего на стаю Беннет. Или на это место. Она сделает всё возможное, чтобы выяснить причину. И постарается забрать его у вас. — А Омеги? — спросил я. — Инфекция? Патрис покачал головой: — Она не имеет значения. Ваш Альфа здесь, он их контролирует. Он в их головах. Вы можете это чувствовать. Знаю, что можете. Чёрт, даже я чувствую, а я не в вашей стае. — Он повернулся к Оксу. — Не знаю, откуда ты взялся, мальчик, но не думаю, что когда-нибудь видел кого-то вроде тебя. — Я могу их вернуть, — тихо сказал Окс. Он смотрел на Омег, которые кружились вокруг нас. — После. Когда всё закончится. Они… по-прежнему будут Омегами. Заражённые. Но думаю, что они продержатся. До…. — До тех пор, пока ты не убьешь Роберта Ливингстона, — мрачно закончила за него Эйлин. — Это глубокая магия. Такая глубокая, что мало кто может так далеко зайти. Мы не сможем её исправить. До тех пор, пока точно не выясним, что он сотворил. И если он умрёт, есть шанс, что его заклинание умрёт вместе с ним. Вот что я узнала от Томаса, когда он… — Томас? — спросил дрожащий голос. Я повернулся. Элизабет Беннет стояла обнажённой, её глаза светились в темноте. Она смотрела на Эйлин с непонятным мне выражением лица. Эйлин вздохнула: — Да. Оно… оно было туманным. Видения никогда не бывают ясными. Думаю… Думаю, он знал. Что мы будем нужны. — Ведьма взглянула на меня, прежде чем обернулась к волчице. — Оно было слабым. И быстрым. Но мы… Я не мог себя остановить. И я не был уверен в том, хочу ли я себя останавливать. Элизабет должна была знать. Они все должны. — Я его видел. Раньше. У двери. И тут. Сейчас. Джо издал жалобный звук, склонив голову и обхватив себя руками за живот. Элизабет шагнула ко мне, её босые ноги погрузились в снег. Её кожа покрылась мурашками, но она двигалась очень осторожно, пока не встала передо мной. Она провела пальцами по моей раненой руке, по татуировкам. Руны и розы засветились под её прикосновением. Она посмотрела на меня, и никогда в моей жизни не было момента, когда я хотел бы защитить её сильнее, чем сейчас. — Он тебя нашёл. Я кивнул, не в силах произнести хоть слово. — Он говорил с тобой? — Он сказал, что любит нас, — тихо сказал я. — Любит тебя. И что я был его ведьмаком. Картер запрокинул голову и жалобно взвыл. Серый волк заскулил и потёрся о его бок. Казалось, Омег взволновал этот звук, но они держались подальше, продолжая медленно кружить вокруг нас. — Теперь ты понимаешь, да? — спросила Элизабет, обхватив ладонями моё лицо. Её руки были такими тёплыми и нежными. — Думаю, да. Это больно. Понимать, что я потерял. Что мы потеряли. Это больно. — Так и должно быть. Возможно, эта боль никогда не уйдёт. — Её большие пальцы погладили мои щёки. — Но она станет частью тебя, и однажды ты сможешь с ней смириться. — Одинокая слезинка упала из её глаза. — Но ты никогда не забудешь своего Альфу. — Он сказал, что гордится мной, — прошептал я, опасаясь, что, если произнесу эти слова громче, всё окажется неправдой. И ох, как она улыбалась. — Он гордится, Гордо. Как и я. Как и все мы. Думаю, ты был потерян. Очень долгое время. Но ты нашёл дорогу домой. Хотя и не обошлось без приключений. Я вздрогнул: — Мягко сказано. — Я знаю. Но мы разберёмся. Мы всегда так делаем. Ты не одинок, Гордо. И я обещаю тебе, что ты никогда не будешь один. Элизабет отошла, убрав руки с моего лица. Я наблюдал, как она передо мной обращалась, и вспоминал, как мне говорили, что в волчьем облике легче справляться с горем. Человеческие эмоции были сложными. Волчьи инстинкты были намного проще. Вокруг неё разливался синий, такой неимоверно синий, но к нему примешивался зелёный, обволакивая и оберегая её. Она обнюхала горло Марка, прежде чем встала рядом с Картером, который лизнул ей одно ухо. — Мы останемся здесь, — тихо произнесла Эйлин. — Разберёмся с тем, что тут осталось. Прибывших в Грин-Крик помощников, достаточно, чтобы восстановить вашу защиту, пока вы занимаетесь тем, что должны. Ничто не ускользнёт, пока мы стоим на страже. У тебя много союзников, Альфа Мэтисон, осознаёшь ты это или нет. Ты должен помнить о них, потому что придёт время, когда будет казаться, что весь мир настроен против тебя. У тебя есть могущественные враги. Но я вижу твою силу. Я буду молиться, чтобы её хватило для того, чтобы ты смог исполнить своё предназначение. Окс кивнул: — Спасибо. За то, что пришли ради моего ведьмака. Ради нас. — Мир, Альфа. Пусть твоя стая однажды обретёт мир, — она отступила. Патрис протянул руку и провёл большим пальцем по лбу Окса. Крохотный след света, тянущийся за его пальцем, образовал символ на коже Окса — перевернутую букву S. Вокруг нас разнёсся громогласный гул Омег. Картер заскулил. Марк зарычал рядом со мной. Окс глубоко вздохнул. Его глаза горели. — Что ты сделал? — Фокусировка, — сказал Патрис. — Это фокусировка. Омеги привязаны к тебе, Альфа. Все они. Эти нити будут тянуть сильнее, чем ты можешь себе представить. Я немного подтянул связи. Совсем чуть-чуть, но это лучшее, на что я способен. Окс почтительно склонил голову: — Спасибо. Ведьмы отошли от нас. Омеги расступились, беспрепятственно их пропустив. Ведьмы двинулись к мосту. — Гордо. — Окснард. — Я… Тебе нужно… — Заткнись, Окс. Он нахмурился: — Это не… — Ты бы сделал то же самое для меня? — Обязательно. — Тогда заткнись. Он вздохнул: — Только ты можешь не принять слова благодарности после того, как тебе отрубили руку. — Сейчас у нас есть более важные вещи, с которыми нужно разобраться. Мы можем вернуться к этому разговору позже, когда я оправлюсь от своего неизбежного нервного срыва. — В качестве благодарности Окс будет целовать твои руки и ноги, — сказал Джо. — Хотя теперь, наверное, только ноги. Мы медленно повернулись, чтобы на него посмотреть. Тот моргнул. — Ещё слишком рано шутить на эту тему? — Затем кивнул. — Да. Слишком рано. Извини, Гордо. Окс сделал шаг вперёд. Круг Омег разорвался. Они собрались перед ним. Некоторые обратились лишь наполовину. Большинство из них оставались волками. Их было не меньше шестидесяти. Все их глаза горели фиолетовым. Их насчитывалось больше, чем когда-либо было у Ричарда Коллинза. Окснард Мэтисон произнёс: — Я призвал вас. И вы пришли. Я совершал ошибки в прошлом. Я отрезал себя от всех вас. Я закрыл дверь, хотя вы во мне нуждались. У меня нет права ни о чём вас просить, но, в конце концов, я должен это сделать. Здесь есть люди. Охотники. Они пришли на территорию Беннетов без приглашения. И они пришли, чтобы отнять всё, что мне дорого. Они уже забрали двоих из моей стаи, и я не потерплю такого поведения. Если вы поможете мне, если будете на моей стороне, то я обещаю вам, что сделаю всё, что в моих силах, чтобы вернуть вам здравый рассудок. Чтобы вы снова смогли собраться с мыслями, сколько бы времени это ни заняло. Вы забылись. Потерялись. Но если мы выживем сегодня, я найду способ вернуть вас домой. Омега-волки запрокинули головы и завыли, откликаясь на зов своего Альфы. Звук прокатился по нам, сотрясая меня до костей. Он был громким и яростным. Диким и суровым. Я надеялся, что Элайджа и остальные охотники тоже услышали этот боевой клич.***
Они уже ждали нас у входа, когда мы вернулись к дому в конце переулка. Небо было почти безоблачным, холодным, ясным и голубым. Ярко светило солнце. Луна достигла своей полноты и виднелась на небе, хоть и оставалось бледной. Я вспомнил историю, которую Авель рассказал мне о её любви. Рико стоял без посторонней помощи, широко раскрыв глаза и наблюдая, как мы приближаемся. Он бормотал что-то, чего я не мог расслышать. Джесси была рядом с ним, она постукивала ломом по плечу, прищурив глаза. Робби стоял у подножия лестницы рядом с Келли, который нервно заламывал руки. Малыш выглядел так, будто не мог решить что ему делать: зарычать, заслонив собой Келли, или утащить его обратно в дом подальше от опасности. Но он не сделал ни того, ни другого. Вместо этого он произнёс: — Так много Омег. Элизабет пошла к ним первой, принимая человеческий вид по мере приближения к дому. Джесси потянулась к рюкзаку у своих ног, вытащила халат и бросила его вниз по лестнице. Элизабет поймала его будучи наполовину обращённой и накинула на плечи, пока её волчий облик медленно таял. — Что произошло? — спросил Келли. — Мы чувствовали… Я не знаю, что это было. Но это было просто ужасно. Словно кто-то умер, но… — Гордо? — позвал Рико. — Почему ты так держишь руку? Ты сломал её? — Не совсем, — пробормотал я. — Гордо спас Окса, — сообщила Элизабет. — Он был ранен, но всё будет в порядке. — Я не понимаю, — сказал сбитый с толку Робби. — Это было как… Я поднял руку. Тишина. Потом: — Какого хрена, — завизжал Рико. — Кто это сделал? — зарычала Джесси. — И, пожалуйста, скажи мне, что эти гады мертвы. — Как она так быстро зажила? — спросил Робби, сверкая глазами. Келли подошёл ко мне первым, Келли, который стоял в дверях пошарпанного мотеля в какой-то глуши, внимательно за мной наблюдая, и который обрил мне голову, а потом сказал, что я должен его тоже так постричь, чтобы он был похож на меня. Думаю, что из-за этого он стал первым членом моей стаи, раньше Джо и Картера. Его прикосновения были нежными, когда он стряхивал остатки волос с моих плеч, и он не ёрзал, пока я его брил. Я вспомнил, как покалывал короткий ёжик на его скальпе, когда я провёл по нему пальцами после завершения стрижки. Тогда он был ещё ребёнком, скорбящим ребёнком, который находился вдали от дома. Теперь этот ребёнок исчез. Мужчина, которым он стал, находился передо мной. И он наклонился вперёд и прижался лбом к моему лбу, смотря своими широко распахнутыми глазами в мои. Я не отвёл взгляд. — Ты идиот, — сказал он. — Ты тупой идиот. — Нужно же было как-то заставить тебя перестать на меня злиться. Он подавился смехом. — О, я всё ещё злюсь на тебя. Но сейчас совсем по другим причинам. Теперь мне, вероятно, придётся работать в гараже, чтобы одолжить тебе руку помощи. А я совсем не разбираюсь в тачках. — Слишком рано, — пробормотал Джо, натягивая джинсы, которые дала ему Джесси. — Уже пробовал. Я оттолкнул Келли: — Мудак. Он покачал головой, подходя к старшему брату. Серый волк, похоже, не был рад его снова видеть, но Келли не обращал на это внимания. Он упал на колени в снег и обвил руками шею Картера. — Я в порядке, — заверил я Джесси и Рико, которые начали суетиться вокруг меня. — Ага, уверен, что в порядке, — рявкнул Рико. — Меня подстрелили, а тебе просто понадобилось пойти и попытаться меня обскакать. У меня будет сексуальный шрам, а у тебя будет сексуальный крючок. Пираты всегда круче шрамов, Гордо. Ты это знаешь. Держись подальше от Бэмби. Ты не можешь пытаться у меня её забрать, у тебя уже есть волк. — Почему у меня такое чувство, что у вас уже был этот разговор? — подозрительно спросила Джесси. — Травка — это адский наркотик, — ухмыльнулся ей Рико. — Хотя логично, что пиратом будет Гордо, а не я. — Почему это? — спросила Джесси. — Потому что я натурал, — объяснил Рико. — А Гордо любит грабить добычу. — Я чертовски сильно тебя ненавижу, — сказал я ему. — Неа. Это ложь. Даже не пытайся меня обмануть. И кстати, не пора ли убить плохих парней и вернуть Криса и Таннера? Потому что они понадобятся мне, чтобы помочь пережить психологическую травму после выстрела и однорукого босса. Они помогут мне смириться с этим прекрасным новым миром, в котором мы оказались. — Мужчины, — проворчала Джесси. — Вы все чёртовы идиоты. — Эй! У меня руки отваливаются — прости, Гордо — от безысходности, потому что это без сомнения один из худших дней в моей жизни. Прояви капельку уважения! Я любил их больше, чем когда-либо мог выразить словами. — Да. Время почти пришло. — Хорошо, — прорычали они в унисон, звуча даже более по-волчьи, чем настоящие волки. Охотникам не следовало приходить в этот город. И поскольку он был единственным, кто всё ещё остался стоять возле крыльца, выглядя смехотворно неуверенным, я махнул Робби рукой. Он подошёл, пытаясь не пялиться на мой обрубок, но у него это плохо получалось. — Кто это сделал? — спросил он приглушённым голосом. — Ведьма. — Она мертва? Марк зарычал, когда я сказал: — Очень. Робби лихорадочно закивал, словно у него вот-вот случиться припадок: — Отлично, это здорово, это… — Малыш, тебе нужно успокоиться. Сделай вдох. У нас всё в порядке. Мы все… Он удивил меня, когда прыгнул вперёд и заключил в крепкие объятия. Я глухо хмыкнул от столкновения, и Марк огрызнулся на Робби, сверкая клыками, но не пытаясь вонзить их в его кожу. — Я рад, что ты в порядке, — прошептал он, уткнувшись мне в шею. Я закатил глаза и обвил здоровой рукой его спину. Малыш был мягким. — Ага-ага. Довольно чувств, хорошо? Есть более важные вещи, о которых нужно беспокоиться. Он отступил назад, и его глаза горели оранжевым. — Мы идём за ней, так? В конце концов. И он говорил не об Элайдже. — Да. Идём. Ты справишься с этим? Он ответил без тени сомнения: — Это мой дом. Это моя стая. Я сделаю всё, что потребуется. Я протянул руку и сжал его затылок. — Нам повезло с тобой, Робби. Даже если ты настаиваешь на том, что будешь носить эти чёртовы очки. Он мне ухмыльнулся.***
Окс сказал: — Сделай это. Я пнул линию из серебряной пудры. Паппас прыгнул вперёд, готовый кусать и рвать, и… Окс взревел. Паппас остановился. Он моргнул, склонив голову в сторону Окса. Его глаза горели фиолетовым. Низкий рокот доносился из груди Окса. И Паппас слушал.***
«Гордо, Гордо, Гордо» — Я знаю, — сказал я Марку, присев перед ним на корточки. — Я знаю. Он прижался мордой к моему плечу и вдохнул мой запах. «Гордо, Гордо, Гордо»***
Я не был волком. Но даже я чувствовал притяжение луны. Когда я был одинок, когда все волки меня бросили, я её ненавидел. Я ненавидел то, как из-за неё моя кожа натягивалась до предела, словно готовясь разорваться. То, как я постоянно ощущал её давление над головой. В конце концов узы разорвались. В конце концов я перестал чувствовать луну. Но луна не собиралась отпускать меня так просто. Без единого шанса. Здесь и сейчас я ощущал её, наверно, сильнее, чем когда-либо прежде. Я не был волком. Но я был их частью. А они были частью меня. И луна притягивала. Мы стояли перед домом в конце переулка, вокруг нас всё ещё лежал снег. Девять членов стаи Беннет. Серый волк. Паппас. И все эти Омеги. Полнолуние наступило. — Устроим хаос, — прошептал я, пока волки вокруг меня пели свои песни, — и спустим псов войны!