꧁꧁꧁꧂꧂꧂
Юй Лянь сидел у края ванны, облокотившись спиной на выступающий бортик. Двое весьма симпатичных юношей расположились по правой и левой сторонам, каждый из них медленно натирал одну из рук, стараясь угодить своему принцу. Первый юноша, тот, что находился по правую сторону, имел достаточно тёмный оливковый оттенок кожи. Юй Лянь кажется припоминал одного из наложников, который был привезён из далекой жаркой страны дружественной делегацией. Этот мальчишка имел короткие черные кудрявые волосы, едва ли доходящие до плеч, и светло-зелёные глаза, напоминающие изумрудное озеро. Императору Тяньюй-Цзюню нравились одежды той жаркой страны, откуда прибыл паренёк, а посему он иногда заставлял того облачаться в тропические одеяния, устраивая свои забавные игрища. Слева же от мужчины был совершенно противоположного вида мальчишка. Его кожа была настолько же бела, насколько был бел только что выпавший снег, волосы имели серебристый оттенок, а глаза сверкали словно две ночные звезды. И прибыл этот наложник уже из далёкой северной страны, в которой практически не наступает лето. Словно инь и ян эти два разных, но все же таких похожих мальчика покорно ухаживали за своим господином. Юй Лянь посмотрел на сосредоточенные лица юных красавцев и лишь сейчас задумался о том, что же они чувствуют на самом деле. Да, во время прочтения романа он хотел оказаться на месте императора и иметь собственный гарем, но то были лишь глупые мечты, а персонажи являлись неживыми людьми, написанными автором. Сейчас же всё это оказалось реальным, отчего использование этих юношей в качестве постельной игрушки, без их на то явного согласия, особо претило Юй Ляню. Он же всё-таки не какой-то мерзкий насильник! Горячий пар медленно поднимался вверх, постепенно отдаляясь от своего пристанища. Светловолосый паренек и темнокожий юноша продолжали старательно выполнять свою работу. Юй Лянь изо всех сил старался вспомнить их имена, но они совершенно намертво вылетели из головы, а вновь спрашивать их он как-то побаивался. Конечно, как принцу ему за это ничего не будет, но ведь внутри этого тела сидит ненастоящий принц, а обычный офисный планктон, которому весьма неловко спрашивать о таком. «Белый и чёрный… Белый и… Точно! Светловолосого паренька зовут Бай Хуа*, а темноволосого Хэй Хуа**!»*Бай Хуа (白花) — белый (白) цветок (花).
**Хэй Хуа (黑花) — чёрный (黑) цветок (花).
Эти двое юношей всегда словно тень следовали за принцем, помогая тому в разных делах. Казалось, что звенящая тишина давила и на этих пареньков, которые не понимали, какое настроение сейчас у Его Высочества. Быть может он раздражен из-за предстоящей встречи с императрицей? Все во дворце знали, что наследный принц и вдовствующая императрица не могут терпеть друг друга. С самого детства Тяньюй-Цзюнь отличался достаточно дурным нравом. Капризный мальчишка, который практически никогда не желал учиться. Хотя иные люди могли и вздохнуть, жалея несчастное дитя. Всё дело было в том, что несмотря на свою роскошную жизнь в императорском дворце, на самом деле принцем никто серьёзно не занимался. Жизнь его омрачалась и тем, что ни император, ни императрица не любили его. Императрица ненавидела мальчика по вполне понятной причине, он не был её сыном. Матерью Тяньюй-Цзюня была обыкновенная наложница, которая однажды приглянулась императору. Приглянулась настолько, что он и сам забыл о всех других наложницах и даже об императрице. Государыня не находила себе места, когда император почти каждую ночь проводил с этой мерзавкой. А уж когда во дворце пошла молва о скором наследнике, императрица и вовсе всей душой возненавидела и женщину, и её будущего ребенка. Император же был счастлив. Его любимая наложница ожидала его первенца и в скором времени должна была родить, но, как это нередко бывает, судьба не может быть во всем благосклонна к человеку. Так случилось и с императором. У великого государя было все, у него был великолепный дворец, прекрасная императрица и множество красивых наложниц, но лишь одна из них была по-настоящему любима. И жизнь именно этой наложницы боги решили забрать себе. Когда женщина рожала дитя, то весь процесс проходил особенно болезненно и остро. Кто-то даже поговаривал, что императрица накануне родов отравила любимую наложницу, чтобы убить и её и дитя в чреве, но их злые языки были вырваны самой же императрицей, а семьи приговорены к казни. Больше никто не смел упоминать имя государыни в этом деле. Наложница же, родив ребенка и успев лишь раз прижать дитя в груди, сразу покинула мир смертных. Император был настолько безутешен, что даже не желал взглянуть на новоиспеченного сына, которого позже и вовсе невзлюбил. Посчитав, что именно это дьявольское отродье виновато в смерти собственной матери, государь приказал отослать принца в самую дальнюю часть дворца и следить за тем, чтобы он даже не показывался ему на глаза. Так юный принц провёл своё детство, вплоть до самой смерти государя, в дальнем углу императорской резиденции, нелюбимый отцом и приёмной матерью. После кончины императора, на престоле оказалась эта властная женщина. Так как принц ещё не достиг совершеннолетнего возраста, делами государства начала заниматься сама императрица. Книжного Тяньюй-Цзюня это вполне устраивало, он никогда особо не интересовался делами государства и жизнями его подданных, а посему без всякого препятствия пропустил свою приёмную матушку к престолу. Вдовствующая императрица сразу же повсюду посадила своих приближенных чиновников, практически отгородив сподвижников принца от престола. Эта женщина всеми силами старалась отстрочить скорое восшествие принца на трон. Юй Лянь не испытывал к ней сильной ненависти, ведь прочитав роман, он вполне мог понять её цели и мотивы. Еще будучи молодой девушкой, она покинула родной дом и была отдана замуж за нелюбимого мужчину. Обязанности и статус словно железные цепи сковывали её по рукам и ногам, не давая свободно вздохнуть. Золотая клетка серьёзно пошатнула здоровье императрицы, которая так и не смогла зачать наследника. Другие наложницы за спиной смеялись над государыней, а каждая из них в тайне мечтала родить наследника и занять её место. Император же и вовсе позабыл о своей жене и днями и ночами развлекался с другими девушками до тех пор, пока не встретил мать Тяньюй-Цзюня, которой и удалось родить такого изначально долгожданного, а затем ненавистного ребёнка. Постепенно вспоминая всё это, Юй Лянь невольно подумал о том, что единственным настоящим злодеем здесь оказался не сам Тяньюй-Цзюнь, который с детства не знал о любви, отчего пытался утопить боль в вине и похоти, не сама императрица, которая лишь желала обычного женского счастья, а как раз император государства Фаньжун. Этот мужчина фактически бросил и императрицу, и своё же дитя, а потом и вовсе умер во время очередного игрища с наложницами. Хотя бы в этом плане у вдовствующей императрицы и наследного принца было много общего. Их никто не любил и не желал видеть в этой золотой клетке. Закончив принимать ванну, Юй Лянь вышел из воды, по привычке готовясь одеться самостоятельно, когда успел заметить на себе испуганные взгляды двух юношей. — В-Ваше Высочество, что вы делаете? — темноволосый мальчишка уставился на принца словно мышонок, пойманный котом. «Твою мать!» Юй Лянь хотел треснуть себя по лбу, но это ввело бы этих бедных мальчишек в ещё больший ступор. «Блять! По старой привычке хотел сам одеться… Забыл, что принцы у нас слишком нежные. Даже как-то неловко выходит». — Я… — Юй Лянь нервно обдумывал все возможные бредовые варианты, — я просто на мгновение захотел почувствовать то, что чувствует обычный народ! «Боже, что за бред я несу?! Принцу всегда было плевать на народ». Юй Лянь слегка улыбнулся, но его улыбка больше казалась похожей не на дружелюбную, а скорее на волчий оскал: — Мне стало интересно узнать, как живут простолюдины за пределами дворца… — мужчина невозмутимо посмотрел на дрожащих парнишек, которые будто готовы были упасть на колени в любой момент. Даже их одежды были словно противоположности. Светлокожий юноша был облачён в чёрные одеяния, в то время как темнокожий парень красовался в белом халате. И эти образы им обоим весьма подходили. Эти трое так бы и продолжали неловко и странно вести разговор, если бы не звук стука в дверь. — Ваше Высочество! — это вновь оказался Мэйли, — Её Величество вдовствующая императрица уже ожидает вас в саду. Юй Лянь облегченно вздохнул и ответил: — Сообщите Её Величеству, что я почти закончил и скоро прибуду к месту встречи.꧁꧁꧁꧂꧂꧂
На улице стоял поистине жаркий день. Оно было и неудивительно. Юй Лянь уже догадался, для чего императрица могла призвать его. Судя по временным рамкам и погоде, скоро должна была состояться специальная церемония, в которой главным участником является наследный принц. По сюжету книги в страну пришла страшная засуха из-за чего катастрофически не хватало пресной воды. Реки высыхали, скот умирал, посевы не всходили, а простой люд страдал от голода и жажды. Издревле, если такое происходило со страной, то самый старший представитель императорского рода по мужской линии должен был совершить специальный ритуальный танец дождя для богов. Придворные астрологи назначали самый благоприятный для этого день и затем происходила подготовка к церемонии. Юй Лянь помнил и о том, что именно с этого события ознаменовалось такое несчастное правление Тяньюй-Цзюня. Принц совершал ритуальный танец с мечами, когда в самый важный момент один из клинков надломился, что считалось очень плохим знаком. После этой церемонии дожди не приходили еще около нескольких недель из-за чего все в тайне считали принца виновным во всем и ответственным за страдания людей. Народ поговаривал, что боги прогневались на принца за плохо проведенную церемонию и решили не даровать дожди для высохших земель. Затем где-то начали разгораться голодные бунты и волнения. Несколько деревень и небольших городков были сожжены, а в императорском дворце практически случился переворот. «Вот уж точно то, чего нельзя допустить!» Кажется по сюжету книги, один из клинков надломился не сам по себе, некто помог ему в этом. И Юй Лянь намеревался выяснить, кто же сорвал церемонию, и предотвратить все те ужасные последствия, которые могут произойти в будущем. Мужчина двигался по длинному коридору императорского небесного дворца. Одна сторона которого выходила на улицу, открывая вид на сад, а другая сторона прилегала к дворцовой стене. На широких стенах из красного дерева было великое множество фресок, повествующих историю государства Фаньжун. Здесь было и восхождение первого императора на престол, и нисхождение жителя небес, а одна из последних фресок показывала рождение самого Тяньюй-Цзюня. Юй Лянь остановился прямо перед ней, внимательнее разглядывая изображение. На фреске не было ни его матери, ни отца. Маленький ребенок в красно-золотых одеждах сидел на руках прекрасной женщины, которая одним своим гордым видом давала понять окружающим о своём статусе. Конечно же это была императрица. Не являясь родной матерью мальчика, она всё равно была его родителем по статусу, отчего приёмную мать ребенок видел даже чаще, чем родного отца. На всех торжественных церемониях и праздниках мальчик сидел поодаль нее, но внимание его всегда было приковано к отцу, который старался не замечать своё дитя. Юй Лянь подумал о том, каким мог бы вырасти Тяньюй-Цзюнь если бы отец больше любил его, а родная матушка не умерла. Быть может, тогда бы ничего из будущих событий бы не произошло, и он вполне мог бы стать достойным императором этой страны. Но в чем смысл того, чтобы мечтать о том, чего уже не произойдет? Тем более сейчас в теле Тяньюй-Цзюня находился сам Юй Лянь, которому предстояло все эти события предотвратить, ну или на крайний случай, сбежать в тихое и мирное место.꧁꧁꧁꧂꧂꧂
Когда Юй Лянь оказался в саду, солнце по-прежнему нещадно опаляло каждого, кто осмеливался покинуть спасительную тень. Растения в саду, несмотря на всеобщую засуху, ничуть не пострадали. Финансирование императорского дворца никогда не сокращалось, а с наступлением засухи и вовсе увеличилось ещё больше. Привезенные из разных уголков дальних стран, прекрасные цветы и диковинные растения создавали великолепный микс ботанического шедевра, которому могли позавидовать многие коллекционеры растений. В глубине садового комплекса стояла небольшая беседка, внутри которой уже восседала величественная женщина, ожидающая своего гостя. Склонившись в приветствии, Юй Лянь внимательно посмотрел на лицо императрицы, губы которой были крепко сомкнуты. Несмотря на большое количество, косметика вполне приятно вписывалась в общий образ, лучше подчеркивая красивые женские черты, и лицо женщины являло собой весьма симпатичную картину. Большие прищуренные глаза обрамлялись веером чёрных ресниц, небольшие губы, окрашенные в алый красный цвет, и вздернутый горделивый нос выдавали в женщине человека благородных кровей. Глаза фиалкового оттенка презрительно уставились на подошедшего мужчину, а язык сам непроизвольно цокнул. — Приветствую вас, Ваше Величество, — Юй Лянь расположился ровно напротив императрицы, которая восседала на мягкой подстилке. Женщина же похоже решила не растрачивать слова на всякие любезности, а сразу спросить в лоб о предстоящей церемонии: — Как продвигается подготовка? — на её лице не дрогнул ни один мускул. Между мужчиной и женщиной стоял столик из резного красного дерева ручной работы. На изящном сооружении красовались не менее изящные фарфоровые чаши для распития чая. Дождавшись, когда чашка будет наполнена ароматной жидкостью, Юй Лянь взял её в руки, поднося к губам, и в этот же момент до него дошел вопрос императрицы. «Черт, я же не знаю, как там вообще обстоят дела! Тяньюй-Цзюнь целыми днями лишь развлекался со своими наложниками, совершенно не интересуясь подготовкой к важной церемонии». Так ничего и не придумав, Юй Лянь решил начать импровизировать: — Всё… Всё идёт так, как и планировалось изначально. Он отпил горячий напиток из чаши, которая была украшена великолепными цветочными узорами. — Вот как, — императрица также выпила чаю, одновременно смотря на принца испепеляющим взглядом, — ты же знаешь, что от этого зависит статус императорской семьи? Если церемония провалится, то не только ты, но и весь государственный двор будет представлен в невыгодном свете. «Уж мне ли не знать об этом! Именно поэтому мне ещё больше хочется узнать о предателе, который решил подпортить репутацию всего императорского дворца в глазах народа». — Ваше Величество, я изо всех сил стараюсь всё тщательно контролировать, — сейчас Юй Лянь говорил откровенные бредни, — всё подготовлено, не хватает лишь восточного ветра*.*Все подготовлено, не хватает лишь восточного ветра — китайская пословица, которая означает отсутствие одного из важнейших условий для выполнения плана.
— И чего же не хватает? — императрица вновь испила из чаши. — Практики, — Юй Лянь поставил чашку на столик, — не хватает практики. Я каждый день провожу занятия с мечами, но этого всё ещё недостаточно. С этого дня я буду работать ещё усерднее. «Мне следует лично проследить за всеми, кто занимается подготовкой мечей для принца. А также было бы неплохо выучить движения, иначе даже найдя предателя я точно опозорюсь…» Императрица наконец слегка улыбнулась, но эта улыбка скорее предназначалась кому-то другому, нежели Юй Ляню: — Каждый шаг оставляет след*. У тебя ещё есть время.*Каждый шаг оставляет след — пословица, что означает неуклонно работать и добиваться значительного прогресса.
— Вы правы, Ваше Величество, — Юй Лянь наконец допил свой чай и уже готов был покинуть место отдыха, — разрешите удалиться? Императрица спокойно кивнула, отпуская своего приёмного отпрыска: — Ступай.꧁꧁꧁꧂꧂꧂
Первый день во дворце выдался поистине насыщенным. Юй Лянь старался вести себя в соответствии с книжным характером Тяньюй-Цзюня, чтобы не привлекать к себе лишнее внимание. После встречи с императрицей наследный принц отправился на тренировку с мечами и, как оказалось, ему определенно точно повезло. Тело старого владельца машинально запомнило все движения, отчего самому Юй Ляню весь танец давался крайне легко. Закончив тренировку, Юй Лянь лично посетил кузнеца, что подготавливал специальные клинки для выступления. Пожилой мужчина вначале испугался из-за такого визита, подумав, что делает что-то не так, но потом до него наконец дошло, что принц пришел лишь для того, чтобы проконтролировать идущий процесс и проверить как продвигается работа. Посетив кузнеца, Юй Лянь подумал о том, что было бы неплохо написать в краткой форме весь сюжет романа, чтобы не забыть какие-то детали спустя время. Взяв бумагу и кисть, мужчина принялся выводить даты и события, которые должны были произойти в определенный год, друг за другом. Только успев дописать всю сюжетную линию настолько подробно, насколько это возможно, Юй Лянь услышал, как кто-то тихо постучался к нему в дверь, а затем громким голосом оповестил о том, что к принцу прибыл один из его наложников. «Кто же пришёл на этот раз?» Юй Ляня сейчас больше всего волновала возможность его выживания, но и плотские утехи не могли не тревожить его разум. «Я будто какая-то кобелина, честное слово…» Пока принц продолжал размышлять о своём, в комнату плавно вошёл тот самый темнокожий юноша, что ранее помогал принимать принцу ванну. Хэй Хуа вместо светлого халата с вышитыми узорами лотоса оказался облачен в традиционный восточный наряд такого же светлого оттенка. На ногах юноши виднелись широкие белые штаны из дорогой ткани, сверху которых по бокам спускались золотые цепочки и кольца. Но самой удивительной для глаза картиной оказались сверкающие золотые цепочки, идущие от верхнего ожерелья прямо к соскам, плоть которых была проколота золотыми колечками. Золото и разноцветные камни чередовались одно за другим, а блестящие кольца бряцали чистым звоном. На лице у мальчика красовалась светлая вуалевая повязка, закрывающая половину лица вместе с носом таким образом, что открытыми оставались лишь глаза. Когда Юй Лянь перевел взгляд на руки пришедшего гостя, то перед его взором предстали загорелые кисти, украшенные различными цветочными узорами. Рисунки протягивались вдоль всей руки, словно длинные перчатки на руках юной дамы, и постепенно заканчивались у самого локтя. Хэй Хуа молча подошёл к кровати, на которой разложился Юй Лянь, и плавно опустился на колени, поджав ноги под себя и опустив голову. «Я будто оказался на месте какого-то султана… Так вот какие предпочтения были у настоящего Тяньюй-Цзюня! Любил же он собирать к себе в гарем все далёкое и необычное». До этого молчаливый, Хэй Хуа наконец подал голос: — Ваше Высочество, позвольте мне начать?