꧁꧁꧁꧂꧂꧂
Перед Юй Лянем вновь сменилось несколько событий, произошедших в прошлом. На этот раз принц в очередной раз оказался у того вишневого дерева, у которого и была назначена втреча. Императрица с волнением ходила из стороны в сторону, сжимая руки до хруста в пальцах. Полночь уже давно наступила, но Ша Цингуан так и не появилась в поле зрения Ее Величества, что очень беспокоило последнюю. Куда она могла пропасть? Неужели отец каким-то образом узнал об их плане и теперь Цингуан находилась в его руках, готовясь к пыткам? Что если… А что, если она уже была мертва? Фэн Бинсюэ резко замотала головой, отгоняя мрачные мысли. Она решила подождать еще немного, после чего вновь вернулась во дворец в надежде отыскать свою возлюбленную. Проходя вдоль темных коридоров, она продолжала чувствовать лишь одно беспокойство, а тревога нарастала все сильнее и сильнее. Для императрицы не было приемлимым ходить без свиты, но сейчас никто во дворце не знал о том, что она каждый раз покидала свои покои тайно. Девушка старалась не попадаться на глаза бодрствующей прислуге, а ее шаги напоминали по своей тишине крадущуюся кошку. Преодолев несколько поворотов Бинсюэ неожиданно для себя же самой наткнулась на чью-то крупную фигуру, которая как она думала принадлежала одному из слуг. Женщина тут же надела на себя маску безразличия и надменности, она произнесла: — Разве ты не видишь на кого натолкнулся? — спросила она. Но стоило ей лишь поднять взгляд, как все тело покрылось мурашками, а руки мгновенно похолодели. Перед ней стоял Его Императорское Величество правящий монарх государства Фаньжун. Большая мужская фигура была облачена лишь в одни ночные одежды, а кожа казалось слегка покрасневшей и вспотевшей, точно этот мужчина, никогда не державший в руках орудия, весь день работал в поле. Вся надменность государыни тут же испарилось, оставив после себя лишь одно отвращения. Она недовольно посмотрела в сторону, не желая уделять правителю хотя бы толику своего внимания. Судя по всему, этот мужчина вновь ночь напролет делил ложе с разными женщинами, чему императрица была несказанно рада. С тех пор как монарх охладел к ней, Фэн Бинсюэ могла почти каждый день проводить с Ша Цингуан, что несомненно вызывало лишь одно удовлетворение и спокойствие. Теперь встретившись с Гаошань-Цзюнем спустя несколько дней с их последнего общего времяпрепровождения Бинсюэ была еще более недовольной чем обычно. На ее вопрос мужчина лишь ухмыльнулся, вызывая еще большее отвращения. Что-то неуловимое в его улыбке казалось императрице особенно мерзким. — Мы тоже очень рады видеть вас*, — начал он, — сегодня просто замечательная ночь.*Император говорил о себе во множественном числе.
Императрица не разделяла такого же наслаждения, как и он, ей поскорее хотелось уйти от мужа и отыскать Цингуан. Казалось, император этого не заметил и лишь спросил. — Императрица Фэн, кажется, очень спешит? — Ночами мне очень плохо спиться, поэтому я решила прогуляться в одиночестве. Лучше не будить прислугу по таким пустякам, вы ведь согласны? Император самодовольно закивал, не найдя что противопоставить. Его Величество сейчас так же как и императрица находился без свиты, имея весьма непристойный вид. Его состояние усугублялось количеством выпитого вина, которое вместо свиты являлось постоянным спутником государя. Фэн Бинсюэ уже было хотела закончить обмен любезностями, когда ее взгляд упал на перо в руках Гаошань-Цзюня. Это перо было похоже на одно их тех, что носила в волосах Ша Цингуан. Почти испарившееся из-за отвращения чувство тревоги вновь вернулось к женщине, окутав ее сердце с новой силой. Ее хватило лишь на короткую фразу: — Откуда это у вас…? Опьяненный алкоголем император уставился на свою же руку, в которой сжимал перо. Видимо он и сам не помнил зачем взял его. Мужчина ответил: — Сегодня мы провели эту ночь с прекрасной дикой розой. Мы были очень удивлены, когда заметили ее во дворце в качестве служанки, ведь она так красива… Остальное императрица не услышала. Ее сердце забилось с невероятной скоростью, а тревога переросла в панику. Дыхание стало обрывистым, а сердце сжал такой же страх, который она испытала в первую ночь с императором. Бинсюэ словно вернулась на несколько лет назад, она вновь не могла двинуться с места, застыв посреди коридора подобно скале. Голос мужа доносился через незримую пелену, ударяя по ушам императрицы точно взбунтовавшиеся колокола. Неожиданно она рванула прямиком в покои императора, даже не замечая того, решил ли мужчина последовать за ней или нет. Казалось, что она добиралась туда целую вечность и вот наконец Бинсюэ оказалась внутри покоев. Просторная комната была залита лунным светом, повсюду чувствовался запах благовоний и не было слышно ни звука. Фэн Бинсюэ медленно подошла к императорскому ложу, а на ее глазах навернулись слезы. На просторной кровати лежала прекрасная девушка, ее лицо было все столько же ослепительно красивым и чистым, точно драгоценный нефрит. Прикрытые глаза Ша Цингуан лишь изредка вздрагивали, давая понять, что девушка находится без сознания, отчего она никак не отреагировала на голос императрицы. Фэн Бинсюэ опустилась на колени перед кроватью, схватив девушку за руки. Ее тихие всхлипы переросли в громкий плач, а плечи принялись дрожать подобно хлипким постройкам при землетрясении. Она повторяла «прости» вновь и вновь, хотя еще сама не до конца осознавала за что извиняется. Возможно она просила прощения за то, что Цингуан пришлось пройти через то же через что прошла и она сама. Может быть она извинялась за то, что не согласилась бежать раньше. Ведь если бы она сделала это, ничего бы не произошло. Но скорее всего она чувствовала вину за то, что еще несколько лет назад не ответила отказом отцу на предложение выйти замуж за императора. Она могла сбежать еще тогда, эти две девушки никогда бы не встретились, но Ша Цингуан не попала бы в золотую клетку подобно государыне. Спустя какое-то время в покои вошел император, за котором уже плелось несколько слуг, опустивших головы. Императорская свита была напугана не меньше императрицы, посему никто из них не смел поднять и взгляда. — Что же это такое? — вопрос Гаошань-Цзюня донесся до государыни, остановив ту от гнетущих мыслей. Глаза девушки налились кровью, а ее дыхание участилось. Ей уже было неважно, что с ней смогут сделать. Фэн Бинсюэ практически выдрала из волос золотую заколку, превращая ту в оружие. Когда-то давно отец приглашал известных заклинателей чтобы те обучили молодую госпожу самосовершенствованию. Но в конце концов те лишь пожали плечами, сказав, что девочка не имеет никакого потенциала. Расстроенная маленькая Бинсюэ продолжила заниматься тайно, выработав свой собственный стиль боя, который ей еще не приходилось применять на практике. И вот сейчас молодая императрица молниеносно кинулась в сторону императора, желая пронзить сердце того насквозь. Императора это ничуть не напугало. Он жестом показал охране чтобы те остались в стороне и одной рукой откинул копье девушки в сторону. На его ладони воспылало пламя, которое он мог в любой момент использовать против своей же жены. — Наша жена так сильно любит нас, что не может терпеть других красавиц рядом с мужем? Фэн Бинсюэ еще раз попыталась атаковать мужчину, но ее атака вновь была отбита. — Убью! — государыня не желала останавливаться, продолжая свои тщетные попытки. Император приказал всем слугам покинуть покои, а после ответил: — Разве кто-то может нам навредить? Вспомните о своем бедном отце, разве вы так просто позволите нам казнить его за измену? Фэн Бинсюэ застыла на мгновение, но после бой продолжился. — Бедный? Вздор! Этот старик сделал самую худшую в мире вещь - отдал меня в лапы монстра. Императрица не желала сдаваться. Она потратила все свои силы на то, чтобы нанести вред императору, но у нее ничего так и не получилось. Мужчина по прежнемы был цел и невредим, а с его лица не сходило победоносное и высокомерное выражение. — Мы лишь берем то, что хотим. Почему же тогда вы так расстроены? Неужели наша жена знала эту девушку? Как ее зовут? — после очередной атаки, государь вновь заговорил. — Я никогда не скажу! Ты не посмеешь осквернять ее имя своим грязным ртом! Бинсюэ уже решила. Она должна была освободить Ша Цингуан из цепких когтей императора. Она более не волновалась ни о своем отце, ни о своем роде и даже своей жизни. Она лишь хотела вновь увидеть улыбку этой странствующей артистки, что когда-то покорила ее сердце. Но ее сил не хватало. Ее стараний не хватало для того, чтобы справиться с мужем, имеющим императорскую защиту и божественное благословение. Силы начали покидать ее, а император был по-прежнему бодр и раздражающе весел. Казалось, словно Гаошань-Цзюня совершенно не заботило то, что его собственная жена и императрица целого государства теперь вела себя подобно дикой охотнице, желающей прикончить зверя. Наконец хватка государыни ослабла, и император выбил оружие из рук девушки. Императрица обессиленно упала на пол, успев лишь но одно мгновение посмотреть на Ша Цингуан перед тем как потерять сознание и подумать: «Но ты ведь обещала что мы сбежим вместе…» Воспоминание вновь прервалось и Юй Лянь оказался в небольших покоях. Настоящая императрица безмолвно стояла рядом с принцем, вместе с ним наблюдая за воспоминаниями. Спустя несколько мгновений она произнесла. — После этого император сделал Ша Цингуан своей главной наложницей… Я никак не могла вновь увидеться с ней, чтобы я не делала. Я каждый день пыталась отыскать ее, но все было тщетно. Охрана императора не позволяла мне сделать хоть один шаг в сторону покоев императора в любое время суток. А спустя еще несколько недель… Во дворце было объявлено, что Его Императорское Величество ожидает своего первого наследника, — женщина с силой сжала руки и прикоснулась к лицу. На ее глазах выступили слезы, которые она тут же смахнула, словно не желая принцу показывать свою слабость. — Я была вне себя от ярости, я начала разрушать все вокруг, но то было тщетно… По дворцу поползли слухи о том, что императрица ревнует Его Величество к новой наложнице, которой к тому же с легкостью удалось забеременеть. Все они были не более лишь чем клеветниками, языки которых я приказала вырвать и скормить дворцовым псам. Но разве могли слухи утихнуть так быстро? Они распространились за пределы дворца и теперь уже по всей столице шла молва о сумасшедшей ревнивой императрице и прекрасной наложнице с севера. Но лишь я и Ша Цингуан знали правду… Лишь только мы вдвоем понимали, насколько был ужасен мой муж и твой отец. Фэн Бинсюэ перевела взгляд на Юй Ляня и продолжила. — В последний раз мне удалось увидеть ее лишь в день твоего рождения. Воспоминание сменилось, и принц посмотрел вперед, увидев на кровати Ша Цингуан. Девушка мучилась от боли, пока повитухи помогали ей с родами. В тот день император устроил пир в честь рождения своего первенца и вместо того, чтобы ожидать, когда его любимая наложница наконец родит, он проводил время среди алкоголя и других женщин, позабыв и о Цингуан и о Бинсюэ. Наконец Ее Величеству удалось проникнуть в покои и спустя долгие месяцы снова увидеть Ша Цингуан. Некогда розовые щеки артистки теперь стали мертвенно бледными, руки определенно стали более худыми чем до этого, а взгляд точно опустел. Ша Цингуан, измученная родами, медленно перевела взор на тихо вошедшую императрицу и лишь после этого в ее глазах показался проблеск жизни. Она хотела потянуть руку вперед, но сильная боль сковала все ее тело, отчего рука задрожала. Фэн Бинсюэ заметила это и приблизилась к возлюбленной, сев перед той на колени. Она со столь же сильной дрожью сжала ее руку в своих, а по ее щекам потекли горячие слезы. — Прости меня, Цингуан, пожалуйста, прости меня, — государыня не переставала извиняться до тех пор, пока не почувствовала на щеке теплое прикосновение. — За что ты извиняешься? — Но ведь это из-за меня император сделал это с тобой, из-за меня ты так и не смогла вернуться на родину, из-за меня… — Бинсюэ еле разборчиво принялась тараторить вновь. — В этом нет твоей вины, да и потом тебя ведь он мучал несколько лет, а я провела в этой золотой клетке менее года, не так ли? Не плачь, тебе не подходят слезы. Твое милое личико становится похожим на засохший персик. — даже в такой момент она умудрилась пошутить, а на лице девушки появилась измученная улыбка. — Но ведь! — Придворный врач сказал, что скорее всего я не смогу пережить эти роды, — внезапно произнесла Цингуан, но улыбка не покинула ее лицо. В глазах Бинсюэ отразился шок, ее руки застыли. Не могла же она так жестоко пошутить, ведь так? — О чем ты… Что ты такое говоришь? Ша Цингуан вновь вскрикнула от боли, а на ее лбу появилось несколько капель пота. — Врач сказал, что на самом деле мне предстоит родить двоих детей. Редко кто может пережить такие роды, тем более что это произошло раньше назначенного срока. — Но почему, почему это произошло?! — Фэн Бинсюэ никак не могла понять за что ей и Ша Цингуан выпала такая судьба, связав их с общим монстром в виде Гаошань-Цзюня. — Тот человек… — так Цингуан назвала императора, — тот человек не так давно вновь посетил мои покои. Я пыталась объяснить ему, что врач запретил делать что-либо, что я не могу и не хочу, но он все равно пришел и силой овладел моим телом. Наконец девушка не выдержала и заплакала. — Он приходил ко мне каждую ночь, и каждую ночь я ждала что ты найдешь меня, и мы сможем сбежать. Он каждый день мучал и истерзал меня, а после глядел на меня таким образом, словно я должна поблагодарить его за проявленное внимание. Нет, это нельзя назвать любовью. Это всего лишь животная похоть, скрытая от чужих глаз под чувством любви. Фэн Бинсюэ кинулась в объятия Ша Цингуан и обе девушки вместе зарыдали, прося прощения друг у друга. Роды принимало сразу несколько повитух и вопреки обычаям тот самый придворный лекарь, которого Юй Лянь видел после своего перерождения. Сейчас этот мужчина выглядел моложе на двадцать лет и еще не напоминал старика. Первым родился красноволосый мальчик на лбу которого красовался солнечный знак. Юй Лянь сразу же понял, что этим мальчиком быть Тяньюй-Цзюнь, в тело которого он и попал. Но после этого мальчика на свет появился еще один, этот малыш в отличии от первого не издавал ни звука. Его волосы были темными и волнистыми как у матери, а по размеру он оказался гораздо меньше брата. «Это же…» Вторым ребенком оказался «сын» лекаря, которого Юй Лянь видел не так давно в лесу перед город Ин. Этот малыш был немым с самого рождения и ни капли не походил на отца. Императрица произнесла: — В семье монархов существовал обычай избавляться от детей, которые не имеют красного оттенка волос и божественной отметины во лбу. Такие дети считались проклятыми и лишались одного из своих чувств, как например речь. Перед своей смертью Ша Цингуан попросила меня спрятать этого мальчика от императора, ведь того ожидала бы неминуемая гибель. Я решила отдать малыша на попечение лекаря, у которого с женой за все сорок лет жизни так и не появилось детей. Мы пообещали друг другу молчать и никому не рассказывать о том, что в мире существует еще один ребенок императорских кровей. Юй Лянь перевел взгляд от нее к воспоминаниям и спросил: — Что потом стало с телом моей матери? Фэн Бинсюэ ответила: — Когда твой отец, император, узнал об этом, он тут же ворвался в покои, где лишь недавно происходили роды. Алкоголь видимо настолько ударил ему в голову что он припал к кровати на которой еще лежала Цингуан даже не взглянув на собственного новорожденного ребенка и вновь попытался осквернить ее, но я смогла остановить его. В тот момент я ненавидела его больше всего на свете. Я лишь думал об одном. За что моя любовь отдала свою жизнь? После этого император приказал создать специальное место во дворце, где твоя мать могла бы вечно покоиться в прозрачном гробу, а ее тело было бы навеки огорожено от разложения. Но я не позволила этому случиться, я пообещала Ша Цингуан, что хотя бы то место, где она будет похоронена, останется неизвестно императору. — И что вы сделали Ваше Величество? Женщина вздохнула, а в уголке ее рта вновь появилась капелька крови. — Я не могла бы в одиночку спрятать тело Ша Цингуан и вывезти его за пределы дворца, поэтому мне пришлось заключить сделку с единственным человеком, который мог бы мне помочь. — И с кем же, — поинтересовался Юй Лянь. — С главным императорским советником государства Фаньжун — Ши Цзышэ.