Убийство в Хукерс-таун

Джексон постарался и за два дня собрал список всех, кто переезжал в Хукерс-таун в последние пару лет. Джонс, просматривая результат работы, довольно улыбался. Да, конечно, Джексону пришлось нелегко. Посчитать банки энергетика и стаканчики из-под кофе, так он месячную зарплату оставил в мусоре, чтобы отобрать все эти данные. Но разве это того не стоило? В списке были и мужчины, и женщины, всего набралось двадцать два человека. Подумать только, ведь Мэйнарду казалось, что их вряд ли больше десяти. В общем, с этим можно было работать, пусть Джексон и возненавидел его! Воскресный день выдался пасмурным, пришли ветра и прогнали досаждающую жару, так что это был скорее плюс, чем минус. Мэйнард лучился самодовольством, выбирая в шкафу подходящую для церкви рубашку. Как назло, в последнее время он слегка располнел и предпочитал форму да растянутые футболки, так что вот уже третья рубашка ужасно сдавливала шею и неприятно подчёркивала начинающий появляться животик. Совсем не таким он хотел предстать в час своего триумфа. Посмотрев на себя в зеркало ещё раз, Мэйнард вздохнул и… решил, что не стоит так стараться. В конце концов никто не запрещает явиться в церковь детективу полиции. Возможно, этот неприятный отец Джонатан оценит его желание приобщиться к слову божьему, и они наладят отношения. Список, предусмотрительно сохранённый на смартфон, Джонса вряд ли выдаст, никто не уличит его в том, что он проник в церковь вовсе не за просветлением. Разрешив таким образом сомнения, Мэйнард натянул форму и вышел из дома. Он выехал заранее, чтобы можно было припарковаться поближе к зданию церкви, но всё равно едва втиснул пикап между двух других автомобилей. Похоже, что жители Хукерс-таун намного активнее интересовались проповедями, чем он думал. Совсем рядом стоял приметный кроссовер, и Мэйнард удивлённо хмыкнул. Он даже не предполагал, что соседка Мэнди приезжает на воскресную проповедь. Стоило ему покинуть автомобиль, как он услышал: — Мэйнард, неужели решил стать добропорядочным христианином? — действительно Мэнди. Она стояла у живой изгороди, свежая, как весенний цветок, и лукаво улыбалась. — Или ты по делу? — добавила она с определённой ленцой. — Даже в выходные бережёшь наш покой? — Захотел послушать отца Джонатана, — усмехнулся Мэйнард и, вдохновившись, добавил: — Это убийство, знаешь, не идёт у меня из головы, — он предложил Мэнди локоть, и та послушно оперлась на него. Всё-таки она была хороша, так хороша! Джонс внутренне расцвёл и продолжил: — Мне не приходилось прежде сталкиваться с чем-то подобным. Что может быть в голове человека, совершающего такие поступки?.. Я могу понять и представить, как можно убить кого-то в приступе ревности, от обиды или в ярости. Но это… — Как ты интересно рассуждаешь, — расплылась в улыбке Мэнди. — Должно быть, этот преступник — действительно страшный человек, раз даже тебя потряс его поступок. — Ну… — Мэйнард коротко взглянул на неё, вдруг сознавая, что не сможет проверять список и вычёркивать прихожан, если Мэнди продолжит висеть у него на руке. — Разве я отличаюсь от других жителей нашего города? В конце концов разве мы не простые обыватели? — он сам удивился, как глубокомысленно это прозвучало. Мэнди кивнула, улыбка её стала кокетливой. — Никогда не считала тебя простым обывателем, Мэйнард, — сказала она нежно. — Ты особенный… Эти слова согрели Мэйнарду сердце, и он мимоходом подумал, что и без того вспомнит каждого, кто будет на проповеди. Вовсе не нужно так уж внимательно сверяться со списком. В конце концов самое важное — кого там нет. Они вошли в полумрак и выбрали скамью, сели рядом, точно настоящая семья. Мэйнард прежде собирался занять место подальше от священника и поближе к дверям, чтобы можно было не спеша проверить каждого, кто входил. Но Мэнди провела его буквально к первым скамьям, и он не нашёл в себе достаточно решительности, чтобы этому воспротивиться. Отец Джонатан, приметив его, настороженно замер, но осознав, что Мэйнард ведёт себя как обычный прихожанин, расслабился, и речь его потекла спокойно и плавно. Он говорил о том, что в мире всё больше ненависти и неприятия, что люди равнодушны, и это равнодушие способно привести к смерти. Пусть он не называл имён, но в этом чудился укор каждому из тех, кто переступил порог церкви. Возможно, потому, что многие здесь знали Дага Ирвинга и совершенно не озаботились его проблемами. Проникновенный голос усыплял, и Джонс уже через четверть часа едва вспомнил, зачем вообще явился. Вместо того он принялся украдкой разглядывать Мэнди. Собираясь в церковь, она не забыла о неброском, но крайне подходящем ей макияже, аккуратно уложила волосы, выбрала платье с высоким воротником, выгодно подчёркивающее её грудь, а далее свободно расходящееся вокруг тела. Мэйнард вдруг вспомнил, что Мэнди — одна из немногих женщин, которая всегда уделяла макияжу достаточно внимания. Прочих соседок порой он видел непричёсанными и неухоженными, ведь у всех бывают плохие деньки. Но только не Мэнди. Мэнди во всём была другой. Словно в ней не могло оказаться никакого изъяна. Джонс улыбнулся и позволил фантазиям унести его прочь от монотонного голоса отца Джонатана. Когда он закроет это убийство, когда отыщет преступника — непременно раньше, чем это сделает ФБР, тогда он придёт к Мэнди с предложением. В конце концов их дома рядом, можно даже объединить участки. Отчего бы не попробовать встречаться, жить вместе? И ему, и ей пора обзавестись семьёй. Пусть даже всё начнётся как будто бы случайно, без всякой серьёзности, но в конечном итоге они могли бы составить хорошую пару. Куда лучше, чем с той же Кейтлин, да?.. Он представил, как Мэнди говорит «Да» на вопрос отца Джонатана, как он надевает ей кольцо. Как она стоит в белом платье, опадающем красивыми складками к полу, улыбается, а на её волосах поблёскивает крохотная диадема с сеточкой фаты. Смартфон завибрировал в кармане, и Джонс машинально вытянул его и взглянул на экран. Всего лишь сообщение о том, что пора пополнить счёт, ничего важного. Он едва не разозлился, что такой пустяк вырвал его из сладких грёз, однако тут же вспомнил про список. Внутренний голос намекнул, что у него появился достойный предлог, чтобы оставить Мэнди одну. Та как раз чуть развернулась к нему, точно спрашивала, в чём дело, и Мэйнард, поспешно погасив экран, прошептал: — Нужно срочно перезвонить. Ему не хотелось подниматься, фантазии о возможном браке слишком манили, но он напомнил себе о долге и всё-таки встал. Выбравшись со скамьи в проход, он прошёл до дверей, где тут же замер и открыл список. Оглядывая прихожан, внимательно слушающих отца Джонатана, он чувствовал себя очень странно. Будто бы Мэнди почуяла обман и разозлилась, но эта злость была не такой, как у прочих людей, а словно бы вырастала в огромную тёмную ярость. Вероятно, это из-за того, что он представил её своей женой. Разве он не опасался когда-то сделать предложение женщине своей мечты именно потому, что задумался вдруг, как та может разозлиться на него за сущую мелочь — флирт с кассиршей на заправке, часовую задержку после работы в баре?.. Да, всё дело в этом, не иначе. Однако когда он сосредоточился, Мэнди оглянулась на него, и он зачем-то махнул ей смартфоном, будто хотел сказать, что всё ещё немного занят рабочими вопросами. Глупо было отчитываться перед соседкой, но он сделал именно так. Мэйнард удивлённо хмыкнул, но не нашёл подходящей причины для этого. Неужели он влюбился или что там ещё бывает за чушь?.. Вновь уткнувшись в смартфон, он всё-таки нашёл в себе силы продолжать. И когда Мэнди опять повернулась, чтобы посмотреть на него, он никак не отреагировал, вычёркивая из списка тех, кто пришёл в церковь в этот воскресный день. *** Набежавшие в воскресенье тучи уже к утру ветра разогнали дочиста, и небо снова засияло голубизной, а солнце опять начало припекать едва ли не с рассвета. Однако Джонс проснулся в отличном расположении духа, и предстоящая жара нисколько не испортила ему настроения. Он готовился к важному для себя дню. В этот понедельник Мэйнард позавтракал дома и не забыл начисто побриться и привести в порядок форму. Он вошёл в кабинет на полчаса раньше обычного. Даже не покупал себе кофе и пончик, а сразу направился в участок, преисполнившись чувства собственной значимости. Его шаг был твёрд и не менее твёрдой рукой он пришпилил к пробковой доске изрядно поредевший список. Да, там осталось пять человек, пятеро мужчин, что приехали в город в течение двух последних лет и не удосужились посетить церковь. Более того, они даже не были знакомы отцу Джонатану — Джонс проверил и это. Трое из них были женаты, и Мэйнард знал, что это противоречит профайлу, составленному ФБР, но плевать на это хотел. Он приготовил список подозреваемых и ждал, что это оценят по достоинству. Кейтлин появилась позже. Она едва бросила на Мэйнарда взгляд и приблизилась к пробковой доске без всякого энтузиазма. Казалось, её снедают тревожные мысли. Джонс выжидал, как крокодилы выжидают зазевавшуюся на водопое антилопу. Он затаился и не отводил взгляда от предполагаемой жертвы его ума и потрясающего детективного таланта. — Что это? — наконец спросила Кейтлин, так и не повернувшись к нему. — Список подозреваемых. Я сузил круг, — гордо отозвался Мэйнард. — Поработал на выходных, — он представил, как Кейтлин сейчас развернётся к нему, её глаза засияют, а губы сложатся в улыбку. Пожалуй, прежде чем предлагать что-то Мэнди, он поддастся очарованию и согласится переспать с федеральным агентом. В конце концов они взрослые люди и могут позволить себе разумно подойти к вопросу секса… — Очень интересно, — сухим тоном отозвалась Кейтлин, начисто разрушая его мечты. — И на каком основании составлен этот список?.. Мэйнарду, с одной стороны, хотелось блеснуть, объяснить каждую выкладку, обнажить цепь логических заключений, но, с другой стороны, он представил, что гораздо лучше будет рассказать об этом позже и не Кейтлин. Когда они возьмут мудака, он обязательно поделится всем этим с журналистами. Расскажет о том, как вышел на след и сумел опередить ФБР. Поймал убийцу, за которым они двадцать лет гонялись. Да, не стоило говорить Кейтлин сейчас. Особенно после того, как она не поняла его гениальности с первого взгляда. И он небрежно бросил одну только фразу: — Их не было в церкви. В кабинете воцарилась тишина. Глубокая и звонкая, она обнимала и Мэйнарда, и Кейтлин, загустевала, но при этом Джонс не ощущал неловкости. Он упивался моментом. Должно быть, сейчас Кейтлин сознаёт, насколько он на самом деле потрясающий человек. Должно быть… — Признайтесь честно, Браун, — медленно повернулась к нему Кейтлин, складывая руки на груди, — вы клинический идиот?.. Может, вам доставляет удовольствие мешать расследованию?.. — она смотрела прямо на него, взгляд пригвождал его к месту, превращая из гениального детектива в незначительную букашку, пришпиленную булавкой. — Как вы пришли к этому идиотскому заключению? Зачем выделили этих — я уверена — абсолютно невиновных людей?.. Что нам даст этот список?.. — Невиновных людей не бывает, — возмутился Мэйнард. — Каждый хоть раз да преступал закон. Эти… эти люди… — Поэтому вы открыли местный телефонный справочник и ткнули карандашом наугад, чтобы выбрать пять добровольцев? — Кейтлин прервала его и сорвала листок с доски. Она демонстративно скатала из него бумажный шарик и запустила через весь кабинет в мусорную корзину у двери. — Хватит уже. Вы отстранены. Мэйнард нахмурился, не до конца её понимая. — Отстранён?.. — Да, — подтвердила Кейтлин. — Нам, Браун, не нужна ваша помощь. Мы с Майком справимся самостоятельно. Это дело вам не по зубам. — Вы не… вы не можете, — выдохнул Джонс, совершенно забыв о том, что Кейтлин снова исказила его фамилию. — Просто не имеете права. Но, к сожалению, она имела, и он прекрасно это понимал. Не обратив больше на него внимания, Кейтлин последний раз взглянула на доску и покинула кабинет, оставив его хватать воздух ртом, как выброшенная на берег рыбина. Солнечный понедельник померк, а жара снова принялась душить Мэйнарда, и противный липкий пот выступил так обильно, что впору было менять форменную рубашку.