Выживший

      Впервые за последние дни необыкновенное чувство спокойствия поселилось в измученном сердце Аккермана. К своему удивлению, он даже стал дольше спать, только многолетние кошмары никак не хотели отступать, а мысли не были заняты Эрвином. Командор жив, это главное.       Теперь в планах капитана было помочь восстановить Разведкорпус. Леви прекрасно видел, как тяжело Зое. Подруга стала засиживаться допоздна, появились темные круги под глазами, пропал ее необыкновенный интерес к титанам. Она была не готова к такой работе, но стойко держалась, стараясь не обращаться за помощью к Смиту.       И людей в подчинении было катастрофически мало. Восемь человек едва успевали выполнять половину обязанностей. Новые и привычные проблемы навалились в гораздо большем объеме. — Осталось пять кругов вокруг поля. Добавлю ещё два, если кто-нибудь остановится, — грозным командирским тоном прокричал капитан, пробегая рядом с небольшой, уже уставшей толпой. — Есть, капитан, — хило отозвались все в один голос.       Сегодня вся ответственность была на нём. Ханджи уехала за новыми кадетами. Тех как раз должно было быть больше, чем обычно. После того, как у них получилось вернуть стену Мария, на корпус хлынула неожиданная волна уважения. Финансирование увеличилось, количество желающих вступить в ряды Разведкорпуса тоже прибавилось. Казалось, все слишком быстро забыли свою горечь о павших в том сражении. Забыли и своё многолетнее негодование о неудавшихся экспедициях.       Леви немного ускорил бег, стараясь отогнать мрачные мысли. Глубоко вздохнув, он глянул по сторонам. На высокой траве всё ещё были видны крупные росинки — те не спешили падать на землю, даже когда утренний ветер покачивал ростки. Слабые лучи солнца, что пробивались сквозь редкие плотные облака, терпкий запах полевых цветов и клевера. Слышалось отдаленное пение его любимых птиц. Эрвин говорил, что это стрижи.       Леви любил утро. Особенно раннее. Пока все ещё спали в кроватях, он мог спокойно взбираться на невысокие крыши и любоваться восходом. Аккерман вслушивался в тишину, что нарушали разные птицы, и ждал звонкого колокола, который гласил о подъёме.       Но из-за обилия дел Леви не успевал позволить себе такие вылазки сейчас. — Вольно. Можете сходить к колодцу, — слишком резко выкрикнул Аккерман, увидев, что пять кругов все успешно пробежали.       Ребята облегчённо выдохнули и поспешили к прохладной воде, стирая пот со лба. — Эрен, Микаса, Армин! Вы отправляетесь вычищать конюшню. Жан, Конни, Саша! Вы — кухню, — подходя к ним, огласил капитан. — Позже должны доставить крупы, все должны отнести их в кладовку. Вечером будет собрание и похоронный костер. — Капитан, разрешите обратиться.       Леви тихонько кивнул, молча отвечая на вопрос Арлерта. — Командор Ханджи сказала сегодня заняться разработкой нового построения. Я могу ослушаться приказа? — Конечно, — тихо произнес капитан, неожиданно сжав кулаки.       Он был полностью уверен, что этим сможет заняться Эрвин. Это всё ещё была его работа. Он жив и почти здоров. К чему были такие перемены? Почему же этому неопытному мальчишке Ханджи доверила такое дело?       Свою реакцию он ещё успел обдумать, подписывая последние похоронки. Армин всегда чем-то напоминал ему Смита. Отвагой и храбростью? Определенно нет. Но было у них что-то общее. Что-то неуловимое и непонятное одному ему.       Леви продолжал стараться четко выводить буквы на желтоватой бумаге. А после недолго рассматривал свои труды и откладывал в стопку. В какой-то мере он гордился собой. Ещё несколько лет назад он не умел выводить ни единой буквы. Не мог прочитать даже свое собственное имя.       От скептического разглядывания своего почерка его отвлёк стук в командорскую дверь. Леви всё же надеялся, что тут его не найдут. И, нахмурившись, он разрешил войти. Жан принес почту. Небольшой, но плотный конверт Аккерман рассмотрел, только когда кадет покинул комнату. Только его имя было на связке. Аккуратно развернув обертку, он обнаружил небольшую, но безумно знакомую схему. Эрвин всё же решил сам начертить будущее построение для их вылазки за стену. Внимательно просмотрев бумаги, Леви сложил карту и спрятал её в карман брюк.       Дождавшись Ханджи, они собрали всех в кабинете. — Более сорока человек должны приехать на этой неделе. УПМ и лошадей обещали привезти после новых кадетов, — огласила Зое, сидя за столом. — Командир Ханджи, вы поручили сделать чертеж, — отдав честь, проговорил Армин и выложил на стол небольшую карту с карандашными подписями. — Если мы будем ехать таким образом, то наши силы будут равномерно распределены. Я старался не менять старое расположение. Лишь немного изменил, учитывая количество людей сейчас.       Парень сосредоточенно пояснял действия каждой группы, рассказывая об их преимуществах. Леви хватило несколько минут, чтобы понять абсолютную схожесть их с Эрвином построения. Капитан, скрывая удивление, продолжал смотреть на сосредоточенный взгляд мальчишки. — Так же сделал подобную, учитывая новых солдат. Я не знал, сколько их должно было быть, поэтому здесь только на двадцать человек. — Это же прекрасно! — воскликнула Ханджи, глядя на продуманную схему. И хлопнула солдата по спине, одобряя проделанную работу. — Ты отлично справился с поручением.       Аккерман молча сидел рядом, обдумывая информацию, хмуро оглядывая присутствующих. Ребята с гордостью подбадривали Армина. — Мы с Леви просчитали, что старое УПМ можно починить, нам как раз хватит снаряжения на краткий выход за стены. До начала осени мы должны успеть очистить весь остров от неразумных титанов. Как можно больше вылазок и как можно меньше потерь, — подчеркнула Ханджи, глядя на каждого, стоящего в кабинете. — И, используя полученную информацию от отца Эрена, добраться до моря. Необходимо продолжать тренировать Эрена в виде титана. Армина тоже. Раз у нас теперь два титана, мы обязаны использовать их силу по максимуму.       Все затихли, глядя на мальчишек: Армин, подрагивая, опустил взгляд в пол, будто бы носки его армейских ботинок были самой интересной вещью в его жизни, Эрен, напротив, как-то безучастно разглядывал чертежи Арлерта, будто все происходящее сейчас его не касалось.

***

      Последние два месяца Леви ходил в лазарет, как только появлялась возможность. Каждый раз он приносил флягу свежезаваренного чая и очередную толстую книжку. Реабилитация проходила успешно. Никаких осложнений у Смита не было.       Они любили молча сидеть рядом, распивая горячий чай — даже больничная палата не запятнала их давнюю традицию. Они обсуждали очередные истории из книжки, иногда Леви рассказывал о новых кадетах, вылазках. Они обходили все вопросы, касающиеся злосчастного подвала. Эрвин видел, что Леви давно познал истину, но не торопился открывать эту завесу. Командор покорно ждал выписки, не напирая вопросами.       Но они не спешили ставить все точки над i. Оба неожиданно быстро сблизились. Аккерман стал понимать, что не хочет больше терять драгоценное время. Они больше не делали нелепый вид грозного командора и капитана. Безмолвно наслаждались компанией друг друга. Разговор их, сердечный, трепетный, не предназначался для стен старенькой больницы, пропахшей успокоительными травами и свежестью.

***

      Настал долгожданный день, когда Эрвина уже должны были выписать. Тот уже мог самостоятельно ходить. Врачи сказали, что через небольшой промежуток времени он наконец-то сможет ездить верхом. Весь корпус был откровенно счастлив. Бесстрашный, бессмертный тринадцатый командор Эрвин Смит скоро вновь вернётся.       Леви сидел в спальне, в которой не находилось ни единой души, кроме него. Он старательно выводил незнакомые ему буквы, выводя чёрточку за черточкой. Маленькая свечка тусклым светом освещала его напряжённое, уставшее лицо, пока тот писал небольшое письмо, держа в руках украденную у Ханджи фотографию семьи Йегера. Около непонятных слов он вывел перевод. На последнем собрании с Закклаем Леви вслушивался в каждое предложение, стараясь запомнить всю полезную для Эрвина информацию.       Теперь пришел черед Аккермана интриговать. Он знал, как Смит хотел узнать правду. И теперь он дописывал последние строки, сильно хмуря тонкие брови. День предстоял тяжёлый. Письмо он аккуратно упаковал в слой бумаги с его секретной подписью. Эрвин сразу узнает, от кого это. Леви спрятал конверт в маленькую зелёную книжку, которую он унесет в кабинет на стол, спрятав в другие книги. Он знал, что было бы заметно, как топорщились странички, но не настолько сильно, чтобы заподозрить неладное.       Теперь он словно тень скользил по коридорам, стараясь оставаться не замеченным. Фото было положено на место. Леви прекрасно понимал, что эту информацию он всё равно получит от Закклая в Сине. Но встреча планировалась не скорая, а «Распространение данных для лиц, не участвовавших на собрании, » было под строгим запретом. Даже командору. Сразу вспомнился хриплый и напыщенный голос старика.

***

      Вот и наступил долгожданный уход из больницы. Командору месяцы, проведенные в стенах палаты, знатно осточертели. Только лишь приход Леви, книги и редкие визиты старых знакомых скрашивали пустые часы непонятного ожидания. Безумно не хватало активности. После долгой активной жизни в корпусе такой долговременный «отдых» был непривычен. Мозг не желал отдыхать. Работать, работать, работать. Нужно было искупить вину перед мёртвыми, идти дальше. Временная физическая неполноценность давала новый стимул двигаться вперёд, однако маршруты очень коротких прогулок составляли только малую площадь палаты да коридоры с небольшим двором. Скучные дни одиночества разбавлялись частым появлением Пиксиса.       Тот тоже держал рот на замке и выглядел необыкновенно серьезно, но даже эти события его шутливую натуру никак не скрывали. Старый солдат спокойно проносил в госпиталь одобренный им же самим алкоголь и свежие газеты с большими заголовками о приближении раскрытия главной тайны человечества. Пиксис только усмехался и продолжал молчать, отглатывая из своей старой фляги какое-то крепкое пойло.       Месяц на календаре перевернулся, а про дневники Йегера все продолжали умалчивать. И Смит оставался на том же уровне неведения, пока в его кабинете хранились подсказки.       Пролёживая бока целыми днями напролёт, много времени выделилось, чтобы просто подумать. Часто мысли касались разведки, дальнейших действий и того, как изменится привычный уклад корпуса. А порой думалось и о совсем обычных человеческих вещах, как поживают одни, да что делают другие. И самое главное: что делать с Леви? Данный вопрос всё откладывался в дальний ящик, и достал Эрвин его совершенно случайно, когда, наконец, признал, что обходить стороной эту важную тему неправильно. Совершенно не получалось сходиться на мысли: «Обеспечим будущим поколениям безопасность и вместе переберёмся в какой-нибудь тихий дом около леса». Наивная вера в будущее, когда откладываешь все важные дела на потом, никого к желанным результатам не приводила. — Мы можем уезжать! — громко крикнула Зое, подходя к территории двора. Мужчина же медленно прогуливался средь небольших деревьев.       Зое договорилась забрать народного героя в родной штаб Разведки, игнорируя неодобрительные взгляды врачей. Тем полюбился умный мужчина, с которым было приятно вести каждодневные беседы.       Сидя в карете, Ханджи убалтывала Смита чуть ли не до смерти, пока кучер грел уши о безостановочных сплетнях и бесконечных новостях. Несмотря на то, что больной получал от неё новости раз в неделю, скопилось их всё равно много. — У нас все уже крепенькие, Леви быстро тренировки вернул, даже меня с ними гоняет, — жаловалась девушка. — Набор уже провели, а то штаб пустой был. Ни с чем не справлялись. Как к нам все повалили после всего. — Прямо-таки повалили? — Да говорю тебе. Разведка теперь ничуть не хуже других корпусов, — доказывала Ханджи всю долгую поездку.       Приехали только к закату. Вечерний холодок пробирался под пиджак. Эрвин медленно преодолел выступ кареты и достал небольшой саквояж. Книги, что приносил для него Леви, были аккуратно перевязаны лентой. Отчего-то старый дом корпуса показался и впрямь тоскливым и одиноким, будто даже призраки погибших решили оставить его в вечном покое. Но пара окошек горела тусклым светом, сохраняя тот малейший огонёк жизни в деревянных стенах.       Командора радостно приветствовали все, кто проходил мимо. Вновь незнакомые лица и имена. Вновь запоминать каждого и надеяться, что его имя не придется писать на похоронке.       Саша почти сразу после прибытия старших объявила о начале ужина, звонко гремя колоколом. Остальные организованной толпой направились в столовую, постоянно спрашивая у Смита, не нужна ли ему помощь. От знакомого запаха рагу рот наполнялся слюной. Ели все так же за несколькими длинными столами. Но народу было определено меньше, чем раньше. Гул голосов ходил по столовой, и всё, казалось, было как прежде и даже лучше. Молодые продолжали заваливать командора о его самочувствии и отдавать честь. — Здравствуй, Леви, — отвлёкся Эрвин от рассказа Конни, заметив знакомую фигуру в коридоре.