Гранатовый щербет

Хотя по ночам Ран спал чутко, на этот раз он проснулся лишь под утро. Медленно вырываясь из сна, он ощущал теплое, тяжелое одеяло, укутывавшее его. На грани сна и реальности, он попытался вспомнить, что ему снилось, но картинки убегали, оставляя белые пятна, тогда он открыл глаза, ощущая какой-то неуловимый зуд в теле. Перед глазами маячила темная ткань футболки. Все события вчерашнего дня пронеслись мимо, напоминая о том, где он и с кем сейчас лежит в одной кровати. Вакаса спал крепко, все еще обнимая его одной рукой, а поверх них, отрывая еще больше от реальности, лежало одеяло. Стало жарко, вот только жар распределился неравномерно, а застрял где-то в районе шеи и плеч, кровь пульсировала, собираясь в клубки под кожей. Ран дернулся от того, что по телу неожиданно прошел ток, такое можно было ощутить, отсидев ногу. Неприятно, но терпимо. Имауши чуть заворочался и глубоко вздохнул во сне. Хайтани попытался потихоньку размять плечи, не разбудив Вакасу, но услышал сверху хриплый голос: — Что такое? — голос звучал ниже обычного, поэтому Имауши попытался прочистить горло и откашляться. — Ничего, — отозвался Ран, — я сам только проснулся, просто плечи затекли. Имауши, казалось, все еще не проснулся, потому, не открывая глаза, он на ощупь под одеялом нашел плечи мальчика. — Говоришь, затекли? — произнес он, внезапно приподнимаясь на локте. — Повернись на живот и подними футболку. На этот раз в его голосе совсем не ощущалось сна, Ран сделал так, как было сказано. Он повернул голову в сторону Вакасы и увидел, как тот чуть прищурил глаза, пробегая пальцами по верху спины. — Больно? — Неприятно. А что там? — Помнишь, как у тебя резались клыки? — не отвечая на вопрос, спросил Имауши. Когда Ран кивнул, продолжил: — А теперь у тебя режутся крылья. Пока что они только-только набухли, но скоро прорвутся. Первый раз, из-за неожиданности, будет неприятно, — он хотел бы сказать, что даже больно, но решил, что ожидание порой хуже, поэтому сгладил. — И когда это произойдет? — М, — задумчиво протянул Вакаса, положив голову обратно на подушку и прикрыв глаза, — у нас разные ситуации. У меня крылья прорезались гораздо позже и длилось это пару дней или дольше. Но у тебя все пройдет, наверное, быстрее. — Имауши потер пальцами висок, на него немного накатил вчерашний вечер, а из-за резкого подъема голова закружилась и подкатила неприятная тошнота. — Может, мне принести воды? — поинтересовался Ран, наблюдая за тем, как нахмурился лоб Имауши. — Спасибо. Наверху, в шкафчике, таблетки, захвати их с собой. Ран вылез из-под одеяла и аккуратно вышел коридор, пробираясь на кухню. Он надеялся не разбудить никого и провести побольше времени с Вакасой. На диване в гостиной Шиничиро и Майки все еще спали, он лишь кинул на них взгляд и побежал обратно в комнату. Во время движения на спине чувствовалось неприятное натяжение кожи. Вакаса все еще лежал, прикрыв глаза, и приподнялся лишь для того, чтобы выпить таблетку. На часах было только восемь, слишком рано, а потому Ран залез обратно под одеяло, но лег дальше обычного, так как теперь не было логичных объяснений их ночным объятьям. Лежа на боку, он наблюдал за Вакасой, за его приоткрытым ртом и за тяжелым дыханием, которое медленно приходило в норму. Глаза Имауши были закрыты, потому Ран решился сократить расстояние буквально на пару сантиметров, но тут же замер, увидев, что Вакаса повернул голову в его сторону и приоткрыл глаза. Он все еще хмурился, судя по всему, последствия вечера не собирались так быстро уходить. Наверное, если бы Ран сейчас выпил даже пару глотков его крови, то его свалило бы в миг. Не в состоянии поднять голову, Вакаса продолжал смотреть на Рана, в его голове крутились сонные мысли, но вот какие — этого Хайтани не знал. Мальчик успел предположить все возможное от хорошего до самого плохого. Что он мог сделать? Что должен сделать? Думает ли он вообще обо мне, спрашивал себя Ран. Имауши приоткрыл рот и произнес: — Дай мне, пожалуйста, свою руку, — попросил он, Ран тут же исполнил его просьбу. Вакаса какое-то время держал его руку за запястье, рассматривая словно экспонат, теперь мальчик знал, что мысли все же были о нем. Мгновение длилось вечно, пока Имауши осматривал его запястье, предплечье, борясь внутри с двумя вариантами. Решающим стал момент, когда Вакаса вновь попытался приподняться и у него закружилась голова. — Небольшая просьба, — произнес он через силу. — Я возьму у тебя немного крови? Меньше секунды потребовалось на ответ, Ран нервно кивнул, но глаза у Вакасы были закрыты, потому он сказал вслух: — Я разрешаю. — Придвинься чуть ближе, — Ран зачарованно повиновался, окунаясь в волнение. Сон вовсе улетучился. От предвкушения этой минуты дыхание сперло. На тыльной стороне предплечья чувствовался горячий воздух. Имауши так и не открыл глаза и не поднял головы, лишь нашел губами кожу, отчего по телу Хайтани пробежали мурашки и сердце застучало жутко громко. Клыки вошли в кожу легко, оставляя после себя сладкую боль, Вакаса делал все как можно аккуратнее. Ран не выдержал ощущений и уронил голову на подушку, утыкаясь в нее носом, дыхание то останавливалось, то возвращалось глубокими вдохами. Казалось, что Имауши вовсе ничего не выпил, настолько ничтожно малы были его глотки. Прикоснувшись напоследок губами к двум ранкам, он словно думал: нужно ли выпить еще. — Спасибо, — отпуская руку, произнес Вакаса и открыл глаза, — я думал, что умру, — его голос звучал живее. — Надеюсь, было не больно. Просто хотел проверить, сработает ли моя идея. Оказалось, что все же кровь вампира — лучший опохмел. Он повернулся к Рану, но тот все еще лежал, уткнувшись в подушку. — Все хорошо? — обеспокоенно спросил Вакаса, пытаясь заглянуть в лицо ему. — Я больше не буду так делать, прости. Ты еще… — Все правда хорошо, — отозвался тихо Хайтани, прерывая фразу. Он не хотел слышать то, что собирался произнести Имауши. — Тогда ладно. Еще рано, так что предлагаю полежать подольше, пока нас не придут будить, — улыбнулся Вакаса, укладываясь поудобнее на бок. Через какое-то время он почувствовал теплое дыхание в районе груди и как к нему прижался Ран. Чувствовалось, что тот хочет сказать какую-то глупость из разряда: услуга за услугу или в оплату… Но Вакаса лишь потрепал его белые длинные волосы и положил руку, словно бы собираясь обнять. Не чувствуя больше тошноты и свинца в голове, Вакаса очень быстро уснул, оставляя мальчика в своих сладко-пряных мыслях, которые едва ли хотели уняться. Он понимал умом, что в этой сцене не было ничего и на каплю интимного для Вакасы, лишь попытка унять боль, но для него это показалось входом в мир взрослых. В момент, когда губы Вакасы коснулись его бледной кожи, электрический ток прошел по венам. «Как можно чаще быть с ним». Такие мысли были в голове Рана, когда он лежал рядом, выводя пальцами круги на темной футболке и ощущая лбом тепло чужой груди. Под счет мирных вздохов он тоже вскоре поддался сну. Долго он не продлился, и хоть никто не пришел их будить, Ран проснулся сам от боли. Он не знал, сколько проспал, казалось, всего минуту, но на улице уже ярко светило солнце. Мальчик инстинктивно сжал в кулаках футболку и прикусил губу, он старался не двигаться, но боль не унималась. Не понимая спросонья, что происходит, он посмотрел на Вакасу, но тот все еще спал. Первая мысль — переждать это, он сжал зубы, ожидая, когда боль уймется, но лопатки продолжали пульсировать. Тогда он потихоньку потряс за плечо Имауши, тот глубоко вздохнул, потягиваясь и открывая глаза. По испуганному лицу Рана сразу стало понятно, что происходит. Он провел ладонью по спине под его футболкой, стараясь почти не касаться. На коже проступил пот. — Снимай футболку и поворачивайся на живот, — скомандовал Вакаса, аккуратно поднимаясь с кровати. Бугорки на спине набухли, собираясь вот-вот прорваться. Имауши взял из ванны полотенце, а на кухне налил в стакан воды и достал полностью аптечку, не разбираясь. Братья тоже начали потихоньку просыпаться. Ран старался не двигаться, уткнувшись холодным лбом в подушку и вцепившись в нее руками. Вакаса с руки дал ему обезболивающее и стакан воды, потом смочил небольшое полотенце в холодной воде и положил его на плечи мальчику. — Лучше прикуси зубами подушку. — Ты можешь… — совсем тихо произнес Хайтани. Таблетка еще не подействовала. — Ты можешь разрезать их? — Нет, они прорвутся сами. Просто потерпи, — сказав это, он подумал о том, что даже не сможет дать ему хоть немного своей крови, потому что от того, что в ней сейчас намешано, ему станет только хуже. На пороге комнаты показался Майки, он с удивлением смотрел на происходящее. Вакаса кивнул ему в сторону гостиной: — Иди лучше брату помоги и поставь заодно чайник. На полотенце проступили крохотные темные пятна, которые становились все больше. Вакаса приподнял его: крылья начали потихоньку прорываться, но Ран не издал и звука, лишь костяшки на пальцах побелели. В ободряющем жесте Вакаса коснулся и чуть сжал его предплечье, привлекая внимание. — Скоро все будет хорошо, они уже прорываются. Но даже минута для Хайтани была подобна часу пытки. Он получал раньше в драке, но это совсем не стояло рядом с тем, что он ощущал сейчас, боль стучала в висках, пульсировала в спине и шее, любое движение отзывалось волной болезненных ощущений. Прошло еще десять минут, за которые Вакаса успел пару раз поменять холодные полотенца, прежде чем первое крыло вырвалось, окропляя кровать кровью. Оно не было таким большим, как у Вакасы, размер его не доходил и до метра. Имауши аккуратно протер его, проверяя все ли хорошо. Второе крыло вырвалось спустя еще пару минут. Едва появившиеся, они даже не держали форму, лишь лежали на кровати. Вакаса рукой попробовал его ледяной лоб и ободряюще произнес: — Вот и все. Полежи, пока я чай сделаю, — он вышел на кухню проверить заодно Шиничиро, который так и не встал с кровати. Рана била мелкая дрожь как при высокой температуре, он хотел бы лечь под одеяло, но боялся даже двинуться. Пальцы болели, когда он пытался их оторвать от подушки. Зачем нужны эти крылья ценой такой боли, думал мальчик. Пусть лучше они никогда больше не появляются. Ему казалось, что он пережил смерть и чуть позже уже будет думать о том, что даже те, кого он избивал до потери сознания, не ощущали ничего подобного. Он пролежал в кровати какое-то время, прежде чем подняться. Сначала он пошевелил руками, затем медленно повертел головой, осознав, что боли нет, он решил подняться. Крылья ощущались как те полотенца, что клал ему на спину Вакаса. Пошевелить ими не получилось, потому они казались пришитыми, нежно-розового цвета, крылья были очень мягкими и казались хрупкими как лист бумаги. И было так странно ощущать на них прикосновения. Вакаса сказал, что пройдет некоторое время, прежде чем они окрепнут и поменяют свой цвет. Когда прошел первый шок, Ран прошел в ванну посмотреть в зеркало на них, крови на спине уже не было, словно они всегда там были. Татуировку задело, черные рисунки, словно натянутые, перекинулись на начало крыла. Он попытался убрать крылья, но они не повиновались, тогда мальчик прошел на кухню и сел с другими за стол. Шиничиро после пары стаканов воды решил выпить черный чай, есть ему сейчас совсем не хотелось, все еще было плохо после вчерашнего. Но даже с головной болью и тошнотой он продолжал улыбаться, лишь изредка массируя виски. Майки уплетал купленные булочки и посматривал на взрослых и на Рана, точнее заглядывал ему за спину. Ему бы хотелось что-то спросить, но он промолчал, смотря за задумчивым бледным лицом Рана. Отъезд был назначен на сегодня, но появились непредвиденные обстоятельства в виде состояния Шиничиро и Рана, поэтому они решили подождать до вечера и поехать практически последним поездом. Ближе к обеду Вакаса вышел вместе с Майки в магазин за парой пачек быстрозавариваемой лапши. Ран полежал какое-то время на кровати Вакасы, пытаясь убрать свои крылья. Когда он шел в ванну, то видел, как Шиничиро включает радио и наливает себе еще один стакан воды. В ванне, рассматривая себя сбоку, он все пытался понять, как устроены новые части его тела. В какой-то момент удалось немного приподнять правое крыло, такое хлипкое, как у новорожденного птенца. Мальчик вновь непроизвольно вспомнил огромный размах белых крыльев Имауши, ими он закрыл бы от дождя человек десять. Этими же едва можно было закрыть себя самого. Трудно представить, что они у него когда-то были такими же хлипкими. Когда Вакаса вернулся, они заварили суп и сели обедать. — Все еще не получается убрать их? — На что Ран лишь покачал головой. — Попробуй протянуть руки вперед и напрячь спину. Вот так, — Имауши отодвинулся от стола, показывая это. — В какой-то момент это освоится, как хождение на двух ногах. Тебе нужно подождать, пока организм перезагрузится. — Надеюсь, что он перезагрузится в ближайшие часы, — произнес с улыбкой Шиничиро. После съеденного супа ему стало легче. — Могу показать на примере, когда доешь. Когда обед закончился, все вышли на задний двор, который скорее был огородом, чем двором. Имауши стянул с себя футболку, откидывая ее на террасу и встал ко всем спиной. То, что длилось для Рана больше пятнадцати минут, произошло за пару секунд. Крылья возникли внезапно, словно это был фокус с платком. Встав боком, Вакаса поднял перед собой руки: — Смотри, вдох — крылья наверх, выдох — обратно, — по сидящим рядом прошла полна прохладного воздуха. Ран повторил за ним, но его крылья едва дергались. — Давай помогу, — он встал позади, — итак, вдох, — Ран вдохнул, а Вакаса приподнял его крылья, — выдох, — крылья опустились. — Давай еще разок. Братья смотрели за всем происходящим с неподдельным интересом. Было ощущение, что они подглядывают за уроком птиц. Тренировка продолжалась долго с перерывами на чай и перекус. Под конец Рану удалось приподнять крылья самостоятельно и опустить их, за что получил аплодисменты от наблюдавших. — Смогли, — потрепав его по голове, произнес Вакаса. — Через пару месяцев уже будешь летать, когда они окрепнут. Осталось только научиться их прятать. Руки перед собой, а теперь напряги спину, будто пытаешься втянуть их, разомни плечи: вверх-вниз… Вторая часть тренировки длилась до ужина, но Шиничиро ушел готовить до того, как все закончилось. Только Майки остался лежать на деревянной террасе с игрой, рассасывая конфету и изредка наблюдая за ними. Это произошло так же внезапно, как и появились крылья Вакасы. В миг на спине Рана только остались два шрама, напоминая о том, что ему это не привиделось. — Потренируйся потом дома, — сказал Имауши, садясь на доски. Он вспоминал, как сам всему учился, а потому задумчиво добавил: — Когда уверенно сможешь управлять ими, можно будет слетать посмотреть на город с высоты… Как только Хайтани убрал крылья, он был рад и слова о тренировках воспринял с сомнением, но то, что Вакаса предложил потом, показалось уже более веским доводом. За эти дни много всего произошло, поэтому дома он еще какое-то время будет прокручивать все события. После ужина Имауши проводил их до станции и какое-то время смотрел им вслед, и только, когда поезд стал темной точкой на горизонте, он отправился обратно домой. Ран сидел у окна, наблюдая за сумерками и мелькающими мимо домами. В голове запустилась перемотка событий словно пленка в кассете. Когда они проехали полпути, он вдруг вспомнил, что так и не сказал Вакасе про тот случай с мальчиком из детдома, но тут же подумал, что расскажет об этом позже, ведь ничего за пару дней не произойдет. Завтра — последний день лета, а за ним начинается новая пора. В ночь на свой день рождения Изана спал плохо, было очень жарко, потому он ворочался, то сбрасывая одеяло, то накрываясь обратно. Сон не шел, лишь дразнил его. Не спал он еще и из-за нервного ощущения, которое он списывал на скорую школьную пору. Изана ненавидел это место и всегда хотел сбежать, иногда даже прогуливал целые дни, ему потом делали выговор и постоянно после этого следовала беседа с воспитателем, а иной раз и с психологом. Избегая этого, Курокава старался посещать занятия, но держался все так же отстраненно. Когда же наконец удалось уснуть, ему приснилось странное место: он стоял в эпицентре пожара, пламя плясало вокруг, но не жгло, ему виделись черные расплывающиеся человеческие фигуры, слышался звонкий крик и треск упавших сгоревших балок. Почему никто не едет, спрашивал Изана, ведь дом почти сгорел, где пожарные? Он вновь проснулся из-за жары. Он помнил только одну яркую деталь — в алом месиве сияли холодные голубые глаза. Такая яркая деталь, которая отпечаталась в памяти. На часах было только три часа ночи, потому Курокава решил тихо выйти на улицу и пройтись по остывшим улицам. Он не стал переодеваться и прошел в пижаме мимо других спящих детей, в коридоре Изана прокрался к комнате, где был Какуче, и заглянул внутрь: тот спал. Постояв какое-то время, Изана все же решил разбудить его. Мальчик, едва открыв глаза, увидел Курокаву, который жестом поманил его за дверь. Тут же проснувшись, Какуче вышел следом. Они прошмыгнули мимо охраны, выбравшись в окно. Только отойдя подальше, Изана наконец-то потянулся, вдыхая прохладный ночной воздух. — Когда мы еще так ночью погуляем, — произнес он. Они шли мимо спящих домов и мигающих фонарей. — Сегодня уже тридцатое, верно? — спросил Какуче. Выбегая вместе с Изаной, он даже не успел посмотреть на время. Курокава кивнул. — Тогда… С днем рождения! — улыбнувшись, поздравил Какуче. — Я подарок попозже подарю, днем. — Хорошо, — усмехнулся именинник, и они продолжили свою ночную прогулку по району. Через некоторое время, стараясь далеко не отходить, они повернули обратно, решая сделать крюк, чтобы посидеть на детской площадке. Перекидываясь мыслями о школе и о ближайших планах, они сели на качели. Прошло еще около получаса, когда Изана вдруг прислушался и вдохнул поглубже. — Чувствуешь? — Какуче притормозил ногой, но он ничего не слышал, это был все тот же тихий район, но Изана уже встал с качелей. — Вон оттуда, — он указал за дома, — запах гари. Решив удостовериться, он направился в ту сторону, Изана шел за запахом, который становился все отчетливее. Наконец, его почувствовал и Какучо. — Кажется, что-то горит, может, мусорка? — предположил он, но Курокава не ответил. Горел двухэтажный дом. Они еще никогда такого не видели вблизи, словно огромный костер, он полыхал темной ночью, а жар обжигал лицо, как иногда мороз обжигает щеки. — Что будем делать? — спросил Какуче, ему было не по себе от увиденного, Изана же смотрел, не отрываясь. Постепенно там собирались разбуженные соседи, звонили пожарным и в скорую, но время шло, а так никто и не ехал. Через какое-то время сквозь толпу прорвался мальчик, их с Какуче возраста, он вырвался из рук взрослых, которые старались удержать его, и убежал прямиком в горящий дом. Изана следил за всем, что происходило, с поразительной внимательностью и все сравнивал с пожаром, что он видел во сне. Вновь показался тот самый мальчик, он нес кого-то на спине, укутав в одеяло. Курокава подошел ближе, стараясь рассмотреть их, но тут же сделал шаг назад, увидев, как в одеяле засветились морозные огоньки голубых глаз. Изану прошиб холодный пот, губы дрогнули в какой-то нервной улыбке. Потянув Какуче за длинный рукав пижамы, он быстрым шагом пошел в сторону детского дома.