А что если...

День пролетел незаметно. Хюррем так и не узнала новость, которая всколыхнула весь гарем. Она весь день не выходила из комнаты. Сначала играла с Джихангиром, потом пришла Михримах, за ней следовала толпа служанок, с тканями в руках. Девочка решила, что у неё недостаточно платьев, и они, вместе с матерью, выбирали ткани для пошива новых. Девочка тщательно подошла к этому процессу, подбирая так же обувь, поэтому процесс затянулся на долгие часы, впрочем, ни она, ни её мать не возражали. Хюррем с удовольствием проводила время с дочерью, правда уже через полчаса их девчачьего веселья Джихангир заскучал и пошел к братьям. Ближе к вечеру в покои постучал взволнованный Сюмбюль и попросил решить «очень важные проблемы гарема». Наступило время ужина. Хюррем отправила Эсму поторопить Михримах, мальчики уже сидели за столом, рядом с матерью. -Матушка, — Мехмет вмешался в разгорающийся спор между младшими братьями раньше, чем Хюррем, а теперь старался перевести разговор на другую тему, — из последнего похода Повелитель привез много книг, там есть и про Вашу родину. Вы учили нас с Михримах языку в детстве, но я не все помню. Если Вы найдете время, то я очень бы хотел, чтобы Вы помогли мне. -Ты хочешь выучить мой родной язык? — спросила удивленная Хюррем. -Да, я помню все колыбельные, которые Вы пели братьям, наизусть, — Мехмет улыбнулся, ему и правда был интересен этот язык. И он хотел знать больше о родине своей матери. Хюррем не многое рассказывала детям об этом, нет, она говорила о своем детстве, о деревне, в которой жила, о своем доме. Но никогда не упоминала о своих родителях и о сестре, слишком болезненны были воспоминания об их утрате, даже сейчас. Хюррем все прекрасно помнила. Не смотря на то, что она стала такой могущественной и богатой, девушка помнила, откуда она родом, не смотря на то, что она стала истинной мусульманкой, она помнила, кем был её отец. Она ничего не забыла, но старалась не ворошить воспоминания. Сейчас она смотрела на своего маленького, но в тоже время уже такого большого мальчика, на свою опору и надежду, на Мехмета и понимала, что время летит незаметно. Казалось бы, она еще только вчера взяла его на руки, спела ему первую колыбельную, а вот уже он сидит перед ней, практически мужчина. Девушка вытерла так некстати набежавшую слезу. -Что-то не так, матушка? — Мехмет всегда был очень внимателен к ней, но она никогда не рассказывала ему о своих проблемах. -Все прекрасно, мой лев. Конечно же, я помогу тебе, с большим удовольствием. -Тогда завтра начнем занятия? — не терпелось мальчику. -Какие занятия? — Михримах вошла в покои и поклонилась матери в знак уважения, — Матушка. -Михримах, почему ты опаздываешь? — поинтересовалась Хюррем, проигнорировав вопрос девочки. -Я задержалась у портных, — ответила девочка и села на свободное место рядом с Мехметом. Хюррем с укоризненной улыбкой посмотрела на свою маленькую принцессу. -Разве мы не все решили? -Я внесла небольшие изменения в фиолетовое платье, — ответила Михримах матери и обезоруживающе улыбнулась. Она прекрасно знала, что является единственной и любимой дочкой, поэтому ей прощали любые капризы. -Хорошо, я надеюсь, мне понравится? -Всенепременно, — девочка повернулась к брату, — Так что за занятия? -Я попросил матушку, чтобы она помогла мне выучить её родной язык, — ответил Мехмет, улыбнувшись матери. -Неужели ты не помнишь? Мама же учила нас в детстве, — воскликнула Михримах. -Я все помню не хуже тебя, вот попробовала бы ты почитать книги на этом языке, тогда бы и говорила. -Хорошо, я попробую. И я надеюсь присоединиться к вашим занятиям, — сказала девочка и повернулась к матери, ожидая одобрения. Хюррем кивнула, ей льстила такая заинтересованность старших детей. -Так мы сможем начать завтра? — вновь повторил вопрос Мехмет. -Как пожелаете, — Хюррем улыбнулась. Остаток ужина прошел в оживленной беседе. Дети наперебой рассказывали, чем они занимались сегодня, что нового узнали, и какие занятия у них завтра. Хюррем поддерживала Джихангира в стремлении стать отличным наездником и не подавала вида, как она переживает за него. Михримах и Мехмет всегда её радовали, они не доставляли никаких хлопот и учителя были ими довольны. Селим учился не охотно, но успешно, а Баязет делал все возможное чтобы превзойти брата, пусть и не всегда удачно. В такие минуты единения с детьми Хюррем была счастлива безмерно. Это было невозможно передать словами. Это не похоже ни на одно ощущение в мире. Не просто любовь, нет, нечто большее, полностью обволакивающее сознание, то, чему еще не найдено объяснение, чему не дано название. Это единение матери и ребенка ни с чем не сравнить. Хюррем безумно любила детей, она готова была за них бороться словно львица, никого не жалея на своем пути. И дети, чувствуя любовь матери, были преданы ей. Хюррем понимала, что они и есть её самые преданные союзники, но никогда, ни за что, не перекинула на них груз ответственности и осознания того, что приходится терпеть ей и как она выживала, да и до сих пор выживает, в гареме их отца.