А что если...

POV Сулейман

Я вновь проделываю этот путь. Каждая трещинка в полу знакома мне, я точно знаю, что до поворота осталось семь шагов, а затем еще пятнадцать и вот, я у её покоев. За эти два дня я проходил по этому маршруту более сотни раз. Несмотря на все переживания, личного характера, я не мог отложить государственные дела, поэтому постоянно приходилось отлучаться от моей любимой Госпожи. Хюррем не приходила в сознание, точнее ей не давали это сделать. Лекари уверяли, что нужен полный покой и отдых, поэтому они поили её снотворным. Температура держалась, но была уже не такой высокой, что не могло не радовать. Я захожу в покои и отсылаю служанок. Хочу побыть только с ней. Медленно подхожу к кровати и присаживаюсь рядом. Она лежит неподвижно, рыжие локоны потеряли свой блеск, а кожа бледная, словно фарфоровая. Пухлые щечки осунулись. Мои любимые щечки. Ловлю себя на том, что улыбаюсь. Все же приятно осознавать, что это прекрасное создание мое. Нежно провожу пальцами по щекам, подбородку и обвожу контур любимых губ. Как же хочется поцеловать её, услышать бархатный голос. Провожу ладонью по лбу и отмечаю, что температура не поднимается. Руки сами собой тянуться к её волосам. Часто, оставаясь наедине, мы садились напротив огня, Хюррем спиной ложилась на мою грудь, а я перебирал руками «золотые» локоны. Она закрывала глаза и на лице появлялась блаженная улыбка, словно в эту секунду она была самая счастливая. Я бы многое отдал, лишь бы увидеть её улыбку. Провожу рукой дальше, по её тонкой шее, по ключице и хрупкой руке, ласково перебираю каждый пальчик. Эти пальчики не раз заставляли ждать послов и государственных деятелей. Только она могла в мгновение заставить меня забыть обо всех и, с поразительной быстротой, эти пальчики расстегивали пуговички на рубашке, после чего, естественно, делам приходилось подождать. Я беру её руку, подношу к своему лицу, целую каждый пальчик. Сегодня лекарство Султанше еще не давали, поэтому она может очнуться в любое время. Я очень хочу этого, но вместе с тем и боюсь. Опускаю руку и вновь вглядываюсь в родное лицо. Оно остается непроникновенным. Мне просто необходимо её ощущать, поэтому я ложу свою руку Хюррем на грудь и, закрыв глаза, прислушиваюсь к её сердцебиению. Сердце бьется спокойно, грудь поднимается и опускается равномерно её дыханию. Я мысленно взываю к Аллаху и прошу его пощадить меня. Ведь без неё моя жизнь пуста. Слезы подкатывают к глазам, но сегодня я не дам им выход. Она жива и это главное. С остальным мы сможем справиться. Именно об этом я и уверяю её. -Ты главное не сдавайся. Обязательно все будет хорошо. Если ты будешь рядом, то вместе мы все вынесем, любовь моя, - вроде бы говорю ей, а получается, что утешаю самого себя. Самое большое мое желание в данный момент – заглянуть в её глаза. Эти голубые океаны всегда поглощают меня в свою пучину, да я и сам рад утонуть в них еще раз. С первого дня, как только я увидел, то сразу влюбился в её глаза. Они преследовали меня днем и ночью, пока я не овладел их обладательницей. Сейчас действие её гипнотических глаз изменилось. По ним я могу с точностью сказать какое настроение у моей Хасеки, её глаза могут укорить меня, могут утешить. Я могу увидеть в них иронию и насмешку, а так же грусть и печаль. Я стал экспертом в таких родных глазах. Но их глубина и магнетизм не меняются, как и много лет назад я тону в них. А самое главное – блеск, блеск её глаз может заставить меня свернуть горы, покорять моря. Не смотря на бледность она все так же красива. Четко очерченные скулы, легкий изгиб губ, она прекрасна. Прошло уже столько лет, а я все так же очарован её красотой. Сейчас она уже не та отчаянная девчонка, которая нарушая все законы и правила, старалась попасть на глаза Падишаху. Намного позднее, когда она уже стала моей женой, Хюррем призналась, что хотела смерти, поэтому и крикнула тогда мое имя. Бедный испуганный ребенок. Она надеялась, что если она оскорбит Султана, то её тут же казнят, а все обернулось иначе. Те несколько секунд, когда мы смотрели друг на друга, подарили обоим новый шанс. Шанс на жизнь, на счастливую жизнь. Мы не упустили его. Вновь улыбаюсь и изучаю любимое лицо. Конечно, она повзрослела, еще больше «расцвела». В уголках глаз и губ появились едва заметные морщинки. Это все от улыбки. Моя смеющаяся Госпожа. Сейчас она стала более статной, что естественно подобает моей Хасеки, но в моих глазах она та же девчонка. Та которая смешила меня, которая жаловалась, что «Сюклюм-ага» не относится к ней должным образом, что Дайе-хатун придирается. Теперь же Сюмбюль исполняет любую прихоть Госпожи, а Дайе искренне привязалась к Хюррем, иногда мне кажется, что она любит её даже больше чем Валиде. А матушка удивляет меня с каждым днем все больше. Я заметил, что их отношения с Хюррем поменялись, особенно это стало заметно после отъезда Махидевран. Но я никогда бы не подумал, что Валиде действительно примет Хюррем. Примет как часть нашей Династии, как часть семьи, как дочь. Матушка так искренне переживает, она лично беседует с лекарями, даже мне на слово не верит. Сейчас самая большая её забота это наш крошечный Шехзаде. Валиде нашла ему лучших кормилиц, но малыш не желает кушать. Все надеяться, что он быстро наберет вес, но для этого нужно заставить его поесть, а это никому не удается. Матушка настаивает на том, чтобы я выбрал сыну имя, но я не хочу проводить церемонию наречения без Хюррем. Хюррем… Знала бы ты как действуешь на меня, любовь моя. Я растворяюсь в тебе, мне достаточно того что ты рядом и остальное становится безразличным. Я не помню, чтобы когда-то говорил тебе, но надеюсь, ты знаешь, что видя тебя у меня начинает бешено колотиться сердце, что твой голос может довести до блаженства, что твои прикосновения дают ощущения полета. Ты и представить себе не можешь, что каждое грубое, да не только грубое, а просто строгое обращение к тебе стоит мне множества мучений. Я, Султан Сулейман, часто репетирую перед зеркалом, чтобы просто сделать тебе замечание. Слова не желают обретать смысл, если они не о любви по отношению к тебе. Именно поэтому матушка часто злилась на меня, когда я постоянно тебя прощал, когда терпел все твои своеволия. Но сказать тебе об этом я не могу. Все же я Султан, должен же я быть строгим и справедливым. Хотя понимаю, что часто был с тобой не справедлив. Но и ты никогда не была послушной. За это и люблю. Я бы еще долго просидел у её постели и вел этот мысленный монолог, если бы не Сюмбюль. Он как всегда не вовремя врывается. Но дела не ждут. Скоро новый поход, который я старательно откладываю, не желая разлучаться с женой. -Я скоро вернусь, - целую её губы и ухожу, желая скорее вернуться назад. ______________________________________ от автора: а я желаю отзывов! или никто не читает?