***
Время шло и ситуация так и не изменилась. Город по-прежнему обсуждал произошедшее на вокзале, но полиция так ни разу и не сделала никаких заявлений. А вскоре и эти новости успели забыться. Лишь Тара подолгу думала об этом и никак не могла прекратить. Эти мысли донимали ее даже во время занятий и лишь один случай в академии заставил ее прерваться хоть на мгновение: кто-то из младших курсов затеял драку. Тогда двери большинства кабинетов так и остались закрытыми и, ворча про себя, преподаватели продолжали свою работу, но несколько классов таки сорвались посмотреть, что же случилось. Тара была среди них. Там было два мальчишки из самых младших курсов, какие только, казалось, вообще были в академии. Мало того, что обычно они учились в совершенно другом корпусе – их учебный день уже должен был закончится. И все же, эти парнишки были злесь. Они яростно рычали друг на друга и, перекатываясь по полу, то и дело пытались сделать другому больнее. Вокруг валялись два рюкзака, один из который был раскрыт, а все его содержимое раскидано рядом, но понять, что кому принадлежало, да и кто из ребят кто, возможным пока не представлялось. Было видно лишь, что выигрывает явно тот, что заметно меньше своего противника. — Извинись! Немедленно извинись! — С какой стати… Первый сжал руку, лежащую прямо на шее второго, немного сильнее, от чего тот издал глухой хрип, но и слова о сожалении не произнес. — Ты можешь оскорблять меня, но не вздумай так говорить о Року! – паренек перешел на крик и сжал руки еще сильнее. Он держал обидчика всеми своими конечностями, точно обезьянка, совершенно не давая тому возможности высвободиться и позволяя ему только перекатываться из стороны в сторону в тщетных попытках. А первый, кажется, от этого даже не выдохся. — Ты и имя-то этой девки нормально прочитать не можешь! – сказал второй, и тут же был безжалостно ударен головой о пол. И на этом едва начавшаяся драка была закончена. Не только потому, что противник теперь едва мог встать, чтобы дойти до туалета и умыться от крови из носа, но еще и потому, что в коридор пришли старшие, как принято, ответственные за поведение младших. И пока они пробирались сквозь толпу, ребенок поднялся. Теперь было тяжело поверить, что победителем вышел он – даже во время драки было видно, что он меньше своего оппонента, но когда встал, это стало заметно еще больше. Он был обычного для сверстников роста, но, казалось, слишком худощавый, чтобы вообще лезть в какие-либо драки. Волосы были золотистые, короткие, но завязанные в небрежный хвостик. Если бы только не уже видный кадык на горле и немного грубоватая, мешковатая одежда, его было бы слишком легко спутать с девочкой. Кажется, кто-то в толпе уже подшучивал над этим. — Надо же, он снова зазвездился, — прозвучал голос рядом. Девушка из Оккультного клуба уже была здесь. Легонько ткнув Тару в плечо. она дополнила. — Если происходят драки, то в одной трети случаев в ней участвует эта красотка. Девушка замялась: — Но… это ведь парень, верно?.. — Ага, но скажи же, что красавчик! Жизнь бы отдала за такие чудесные глазки. В момент, когда она закончила, часть толпы уже была разогнана и остались только старшие из них. Пара ребят отправились по следам капель крови за вторым ребенком, а к первому подошел Питер. Цель – профилактическая беседа для устранения проблемы, но разговор их явно был похож на беседу о правилах поведения. Из фраз, что девушка улавливала, она поняла, что они братья. Слова о семье, обидах, прошлых нравоучениях, но больше всего ей запомнилась одна фраза от мальчишки: — …просто уйди обратно в свои приюты и найди кого-нибудь равного ранга, сраный бастард, — сказав которую, тот, щелкнув зубами, поспешил удалиться, всем своим видом источая злость. Питер же только устало закрыл глаза и, сжав кулаки, глубоко вздохнул. Тару так тронуло увиденное, что на протяжении всех остальных занятий ни о чем другом думать она уже не могла. Она знала Питера уже несколько недель, если не месяцев, почти каждый день он оставался, чтобы помочь ей нагнать материал и в целом прижиться в академии. Она бегала за ним хвостиком на каждой перемене, почти не отходила во время клубных занятий и уже думала, что они хорошие друзья, и только сейчас узнает, что у него есть брат, учащийся в этой же самой академии. Злая на саму себя за такую оплошность, она дождалась окончания занятий у его группы, в то время как её день уже вскоре закончился, и подкараулила парня прямо у кабинета. Едва заметив ее у двери, он сказал: — Сегодня у меня выходной от тебя. Разве твои уроки не закончились полтора часа назад? — Сегодня у Вас сверхурочные. И они пошли в клубную комнату. Поскольку определенного названия у них не было, почти каждый год давалось новое, конечно же с учетом того, что нельзя заниматься тем же, чем занимались остальные клубы. Вариантов было немного и через каждые несколько лет цикл смены профиля повторялся: в этом году они были Оккультным клубом. В прошлом - волейбольным, кажется. К тому времени, как Питер и Тара пришли, в кабинете уже были Мари, Кевин — они сидели вокруг сдвинутых вместе столов перед спиритической доской. Довольствуясь тем, что на открытие двери они никак не отреагировали, Питер прошел к одному из свободных столов в стороне, разложил вещи и как будто бы приготовился к несуществующему уроку. Значит, в эти дни он делает домашнюю работу в клубе? — Семпа-ай, — протянула девушка, развернув стул у впереди стоящей парты, и села прямо напротив парня, — Расскажите о себе. Мы так давно знакомы… — Всего несколько недель, — сказал он, приподняв бровь и раскрыв одну из тетрадей, — Что же ты хочешь? — Та драка сегодня в коридоре, ее устроил ваш брат? Не знала, что у вас есть брат Такой хорошенький. — …Остин. Он неплохой, но немного вредный. Как я понял, тот парень оскорбил его одногруппницу. Девушке подумалось, что с его стороны было странно защищать ее: со слов второго, мальчик даже имя той девочки неправильно произносил – но закрыла на это глаза. — Но, — продолжала Тара, — Что он имел ввиду под «возвращайся в приюты и найди кого-нибудь равного ранга»? — Это про детские приюты. — А? — У вас нет такой системы? — он отвлекся от тетрадей и стал загибать пальцы. — У нас есть два вида приютов: обычные и особые. В особые принимают только детей, попавших в город из гетто. Два раза в год все жители проходят тесты, зачастую это просто формальность,, но у детей из особых приютов от результата напрямую зависит их будущее – чем выше ранг, тем больше у них шансов попасть в хорошую семью. Никто не захочет брать ничейного ребенка с плохими данными. Больше всего она не ожидала услышать, что ее юный учитель из детского дома. Старые стереотипы заставляли думать, что такие люди едва ли чего добиваются в жизни, и ее интерес только возрос: — И какая тогда у вас система рангов? И какой у Вас? — Ну, — Питер задумчиво взглянув куда-то вверх, — Всего рангов 5, от D до S. Есть также SS - верхушка власти либо особенно влиятельные или одаренные, и E — преступники, беженцы и все, кто пришел из гетто. Ты еще не проходила тесты, поэтому у тебя, как у приезжей, по умолчанию должен быть ранг D, но, думаю, позже ты наверняка поднимешься до C или В. Ты, все же, не настолько глупа. На последнем тестировании три месяца назад меня повысили до А. — Значит, на следующем тестировании хочешь подняться до S?... — Это сложно… но было бы неплохо. Девушка издала только удивленный писк, а ребята позади засмеялись и загоготали, частично поддерживая их разговор и будто бы хваля парня за его достижения. — Но все члены приемной семьи также должны проходить это тестирование, результаты которого не должны быть ниже С. Если будет ниже – им даже не позволят никого взять, — он вдруг сделал голос чуть тише, — В моей семье средний уровень в прошлом году был слишком низким. Если до конца моего обучения не удастся подняться, то встанет вопрос о моем вычеркивании из семейного реестра, а опекунов лишат родительских прав на младшего брата. — Почему так получилось? Родителей понизили в должностях и они стали меньше зарабатывать? Или… — С этим проблем нет. Работает у нас только Джон. Не сказать, что у него сильно престижная работа, но он частично помогает в деле Нечестивого, за это дают неплохие надбавки. Дело в матери Остина… и Остине. Та женщина в последнее время плохо показывает себя, агрессивна и совсем не следит ни за своим поведением, ни за домом, вообще ни за чем. А брат все больше скатывается по учебе. Его еще не отчислили только потому, что преподаватели знают о нашей связи. — Должно быть, Вы много стараетесь, чтобы сохранить семью. — Только ради брата. Когда он достигнет возраста, когда по закону сам сможет выбрать, с кем из родителей остаться, Джон собирается развестись и избавиться от той женщины. Не думай, что я говорю жестокие вещи или вроде того, просто этот человек действительно ужасен и Остин сам же из-за нее страдает. Знала бы ты, сколько он мучился с желудком из-за того, что мы не сразу заметили, на какую диету она его посадила. Девушка задумчиво покрутила карандаш, лежащий на столе без дела: — Если заняться делом Нечестивого чуть больше, Ваш отец сможет и зарабатывать больше, и тем самым повысит вашу среднюю оценку. Тогда вам не нужно будет беспокоиться, что Остина заберут прежде, чем он сможет выбрать себе опекуна. — Это слишком, — вдруг сказал он с заметным раздражением в голосе, — Если влезет в это, то нет никаких гарантий, что все не станет хуже. Не хочу, чтобы он пострадал. «Поэтому ты стараешься хотя бы удержать брата от понижения ранга» — додумала девушка, молча приняв всё услышанное. — Вот как, — протянула она, казалось бы, уже заканчивая разговор, но только подвинулась еще ближе, — О, и раз уж мы начали говорить об этом… Раньше ведь была теория, что Нечестивый - человек-зверь. Что, если это так? В без того тихом кабинете стало еще тише. Казалось, что замолкли все: от спиритической доски до птиц за окном. Лишь тихий гул батарей в помещении и рев автомобилей далеко снаружи остался на месте, но от того было не легче. Тара поняла - это была тяжелая тема для всех в клубе. — Слышала, — продолжала девушка, — что такой была первая версия, когда Нечестивый только-только появился. Ходили слухи об оборотне и это имело такое большое влияние, что даже сейчас все особенно боятся быть укушенным собакой. Но я хочу сказать… вы ведь видели это, верно? Нечестивого в тот вечер? Когда колесо обозрения в заброшенном парке рухнуло, свидетелями появления волка стали лишь Тара и еще пара ребят в клубе. Тогда было решено оставить это в секрете между ними и только Питера, как главу, посвятили во все дела. И как раз кстати сегодня они как раз были здесь лишь вчетвером. Только те, кто знали правду о том случае. Все внимательно слушали, но молчали. Тогда Тара решила высказаться прямо: — Питер тогда не было с нами, а Кевина не было на вокзале… но Мари. Ты ведь все видела. Тот зверь рядом с Нечестивым был совсем другим. Девушка поежилась, как только речь зашла о ней. Прежде Мари всегда выглядела более стойкость и серьезной, но теперь она выглядела точно напуганный заяц: плечи опустились и вся ее фигура как-будто бы стала меньше. Неужели страх был настолько велик? — Что ты хочешь этим сказать? Это был не он? Теперь заговорил уже Питер. — Да! В парке это был обычный волк. Нет, не совсем обычный, правда, обычные волки поменьше, все же… Но химера, пришедшая на вокзал, была совершенно другой. — К чему клонишь? — Это большой обман. Только подумайте об этом: вы сами говорили, что там, где происходили разные теракты, иногда видели волка и полиция наверняка знаешь об этом намного больше. Долгое время все приняли на веру теорию о том, что Нечестивый - алхимик, создающий химер, но что, если все не так? — Его появление на вокзале говорит об обратном, — возразили ребята позади, — он ведь пришел вместе со своей химерой… — Смотри глубже. Для обычный людей это, может, и выглядит так, но не для полиции. Мы с вами видели в парке волка, а на вокзале - вервольфа. Если уж совсем натягивать сову на глобус, то у них даже цвет меха отличался. Если у полиции есть еще больше данных о “том Нечестивом, что появляется на местах происшествия”, то можно легко все сопоставить и сделать вывод, что это разные существа. Тара мельком взглянула на Питера, ожидания его реакции, но лицо его, отчего-то, ничуть не меняло хмурого выражения. Девушка продолжала: — Нечестивый пришел на вокзал, чтобы заявить о себе. Для тех, кто знает слишком мало, химера – алиби, но для других - таких, как мы – это противоречие. Это было все равно, что прямо заявить о несостоятельности теории об алхимике. — Но что, если этим он хотел сказать, что на деле у него есть химеры больше и страшнее? — Если бы это было так, он вы выпустил их творить беспорядки вместе с самой первой. Это вызвало бы больше общественной реакции. К тому же, химера - это смесь нескольких животных, но то, что мы наблюдали на вокзале, больше всего было похоже именно на типичного для сказок оборотня. Притащив его на вокзал, Нечестивый хотел сказать нам, что такое возможно. Девушка выдержала недолгую паузу, виртуозно прокрутила в руке ручку и торжественно сделала вывод: — Нечестивый прямо заявил, что он оборотень. Тара ожидала, что все начнут спорить. Думала, их это заинтересует. Но на деле тишина стала только еще громче. — И ты хочешь, — снова раздался голос Питера, — чтобы Оккультный клуб выпустил статью об этом? — Именно так. Как складывается как никогда удачно – так решила Тара. Если станет известно о том, что Нечестивый – оборотень, то все они станут чуть ближе к разгадке и это поможет расследованию отца. Даже если это знание поможет всем остальным иногородним следователям. Ведь ее отец рассматривал версию оборотничества с самого начала. У него наверняка уже было готово множество способов запутать следствие. И Питеру это тоже должно быть выгодно, ведь так у его отца также прибавится работы. Но члены Оккультного клуба отчего-то были вовсе не рады. — Для этой статьи нам придется раскрыть тот факт, что вы видели волка в парке, — негромко произнес юноша, — и тогда полиция заинтересуется этим вопросом. И если они и вправду вернутся к теории оборотничества, то Лари могут арестовать, едва только он вернется в город. А тех, кто раньше подозревался, начнут проверять снова. — Разве это не необходимо для расследования? — Не ценой Оккультного клуба. — Почему ты так категоричен? — возмущалась Тара. Обстановка накалялась все больше. — Ты знаешь, сколько людей были в списке подозреваемых тогда? — Чем больше, тем лучше. Так Нечестивого точно смогут найти. Назови мне еще хоть одну причину, почему мы не должны этого делать? — Тебе придется искать себе нового учителя. Лишь теперь, спустя какое-то время споров, затихла уже Тара. Губы Питера чуть дрогнули - он с удовольствием воспользовался этой возможностью: — Когда Нечестивый только появился, это был еще совсем молодой зверь, поэтому, несмотря на абсурдность версии оборотничества, в первые списки подозреваемых попало очень много детей. В первую очередь – низкоранговые и все выходцы из гетто. Я был в том списке, Кевин был в том списке. Позже туда добавляли и Лари. Добрая четверть нашей академии успела там побывать. Если расследование этой версии возобновится, всех нас начнут проверять снова. — …ты высокоранговый. К таким легко не подобраться. — Действительно, среди всех бывших подозреваемых я один из немногих, кто дошел но ранга А. Нас трогать не станут. Но поставят под наблюдение, ограничат передвижение и контакты. Остальных же могут посадить под домашний арест, кому хватит место – могут и в тюрьму посадить. Мы уже проходили через это. В ходе своей небольшой речи юноша поднялся из-за стола и неторопливо подошел к девушке. Не зная, чем ответить, она стыдливо глядело в пол. Глаза ее дрожали, словно перед ней была груда текста, среди которого она старательно выискивала новый аргумент в споре. Но чем больше проходило времени, тем четче становилась мысль, что лучше было бы остановиться. Видя это, Питер вздохнул, словно разочарованный в своей ребенке родитель: — Похоже, что в “проблеме вагонетки” ты без раздумий нажмешь на рычаг. — …а Вы останетесь в стороне и отмахнетесь от закона тем, что “не успел”, — выплюнула Тара и поспешила покинуть клубную комнату. Торак мог только смотреть ей вслед. Тогда он точно решил, что делать дальше. Его план пришел в исполнение уже через пару дней. Подготовить все детали, собрать хорошую команду, проверить все и вся - на это ушло гораздо меньше времени, чем он думал, чего был безмерно рад. Он уже и не помнил, когда последний раз лично занимался чем-либо в гетто, когда не поручал все Медведице или другим главам гетто. Он прогуливался ночью по крышам перед тем, как все начнется. Не так давно в городе проходил крупный фестиваль - официально он закончился как раз перед тем, как иногородние следователи прибыли в Орсейл. Это был большой праздник, одним из обычаев которого стало ношение звериных масок. Пусть он уже был закончен, в некоторых районах города улицы все еще сияли пестрыми красками, лавки с едой и барахлом все еще торговали на улицах, а от каждого дома тянулись фонари, светящие мягким, желтоватым светом. Светили они слабо, но, усиливая друг друга, вполне хорошо освещали даже широкие улицы темной ночью. Бывало, что вечерами все еще попадались на глаза парочки в длинных одеждах и масках на лицах. Кто-то находил это романтичным, кто-то забавным. Торак находил это полезным. Во времена расцвета теории оборотничества некоторые районы города приняли Нечестивого за великого бога, имеющего облик белоснежного волка. Бога того звали Оками. Тораку понравилась эта идея и именно поэтому теперь в своем человеческом обличии он, скрывая лицо, носил именно волчью маску. Не то печальная, не то радостная. Красные рисунки на ней могли символизировать как кровь, так и принадлежность к чему-то божественному. Это хорошо отражало то, как Нечестивого видели люди Орсейла и люди гетто. И сейчас именно в такой бело-красной маске по улицам бродил человек. Он – простой маниакальный насильник, которому была предложена хорошая сумма за выполнение простой миссии. Если справится – получит столько денег, сколько ему хватит на несколько лет беззаботной жизни. Если провалится... Впрочем, выбора у него особо и не было, ведь он уже был в списке Нечестивого. — Молодой Господин, — раздался голос в ухе, — мы закончили все приготовления. — Будьте наготове, он уже рыщет, — сказал Торак, не отрывая глаз от юноши вниз. Из-за специфики его тела, периодически меняющего форму с человеческого на волчью, он нечасто мог использовать наушники, но если мог, то использовал эту возможность на полную. На другом конце был новый босс Мадарагуми, вместо Медведицы, помогающей ему сегодня. Он хорошо показывал себя ранее и вполне заслуживал этот пост, и это было одним из первых дел, в которых его проверяли как лидера. Даже через наушник юноша слышал, в каком предвкушении был этот человек от своей первой миссии на новом посту. — …и я рад слышать этот голос. Ваши старания не проходят насмарку, — продолжил Торак, — Вас уже посвятили в план? — Так точно, Вы заставили нас пошевелить мозгами, — в динамике послышался смешок, а затем голос вновь стал как обычно низким и серьезным, — Рядом с вами находятся еще 3 наших человека, если что-то пойдет не так, они сами разберутся с приманкой. Мы также дали ему аудиозапись нужного голоса как образец и инструкции, сейчас подключим Вас к другим каналам. Если все пройдет как задумано, мы тут же заберем их и увезем. Мужчина замолчал. Парниша внизу тем временем уже нашел свою цель и, перечитав какой-то листок, бодро пошел вперед. — А что в случае неудачи? — … — в наушнике было лишь красноречивое молчание, — Согласно Вашим инструкциям, объект должен быть устранен.***
Тара пропустила фестиваль, но это не означало, что она намеревалась пропустить все, что было после. От усеянных украшениями улиц все еще веяло праздником, и пусть он отличался от того, что было на ее родине, она была рада видеть это и находиться здесь. Этот район она уже немного знала и под рукой имела пару приложений на смартфоне с картами, так что потеряться совершенно не боялась. Лишь немного грустила, что на ее приглашение никто не откликнулся – все из ее новых знакомых уже отпраздновали фестиваль и им это было совершенно не интересно. Кто станет заново праздновать конкретный день ради человека, в нем не разбирающемся? Все, вероятно, думали об этом. К тому же, после той перепалки… она ясно ощущала, как общение со всеми затруднилось. Была надежда, что они откликнутся на приглашение прогуляться по еще ярким улицам, но сообщение в общем чате было отправлено еще утром, как ответа так и не последовало. Приглашение так и затерялось за горой сообщений, которые компания Оккультного клуба продолжали присылать в потоке обсуждения совершенно других тем. Похоже, их это действительно не интересовала. Время уже близилось к полуночи, общий чат почти затих, а девушка все стояла перед наряженной улицей в надежде, что придет хоть одно сообщение. Быть может, кто-то все таки решит прийти? Она глядела на тусклый экран мобильного, извещающий о истекающем заряде. И когда процент батареи упал еще на одну единицу, на плечо девушки вдруг упала тяжелая рука: — Если продолжишь так ходить – немудрено и заболеть, — раздался позади нее голос. Юноша со светлыми волосами, мешковатой толстовке, легким шарфом на шее и, в дополнение ко всему, бело-оранжевой маской на лице, которая ничуть не скрывала его личность. Уже только по голосу она его узнала. — Учитель! — вскрикнула Тара, не то от радости, не то от шока. Пусть и хотела увидеть его большего всего, именно его появления здесь она не ожидала: — Мне казалось, Вы не придете… Тот же тихо посмеялся: — Я же должен присматривать за тобой, — сказал он необычно кокетливым голосом и, опустив ладонь чуть ниже по плечу, подтолкнул вперед. Тогда время пролетело так быстро, что Тара того даже не заметила. Она помнила, как то тянула парня посмотреть на безделушки, то в шутку уговаривала купить ей какой-нибудь милый брелок в честь праздника, от чего тот, на удивление, не отказывался и купил сразу два в разных лавках. Даже помнила, как сделала несколько памятных фотографий и назло отправила в общий чат. Через пару часов они уже дошли до конца района, в котором проходил фестиваль и улицы уже заметно потемнели. Время было уже позднее. Фонарей здесь почти не наблюдалось, людей стало куда меньше, небо туго затянулось черной дымкой с резкими синеватыми облаками. Только белые пятна света от фонарных столбов лежали на дороге и тянулись дальше вдаль. — О, Семпай. Прежде, чем мы дойдем до моего дома, — вдруг сказала девушка и обернулась, — Я хочу извиниться за то, что случилось в академии. Парень, все также пребывавший в той маске, вопросительно хмыкнул. — …я была неправа. Я не знала, что тема Нечестивого настолько тяжелая для вас всех. Впредь буду осторожнее. Подтверждая искренность своих слов она, неловко и совсем по-девичьи прижимая ладони к груди низко поклонилась в нетипичной для города манере, легонько улыбнулась в надежде на положительную реакцию. Не видя выражения его лица, она могла лишь догадываться, о чем он думает, и было видно, что это незнание доставляло ей еще больший дискомфорт. Но она покорно ждала. Над головой тихо шелестели порыжевшие тополя. И спустя долгие неловкие несколько секунд молчания он ответил, слегка посмеявшись: — Да, конечно! Как можно обижаться на такое, я уже и забыл. — Ох, как хорошо, — вздохнула та и неловко хихикнула, — Знаете, Вы сегодня куда более открытый, чем обычно. Послышалось довольное хмыканье: — Неужели? Тогда позволь мне быть еще более откровенным. Он подошел к ней вплотную, намного ближе, чем когда-либо до этого, и сказал негромко: — Эта тема действительно довольно щепетильна, но мне интересно поговорить об этом еще немного, как учитель с ученицей. Никто раньше не интересовался этой темой так сильно и боялись, но ты, чужачка, так прониклась, что спрашиваешь у всех подряд. Тебе так нравятся опасности или присматриваешь себе профессию на будущее? По мере того, как он говорил, голос становился все более тихим и низким, слегка насмешливым, а затем жутким. Возможно, она даже чувствовала бы его теплое дыхание на своей щеке, если бы не маска, уже покрывшаяся небольшим инеем и излучающая холод. — Я… не совсем понимаю. От такой близости ее накрыло странное чувство. Это могло бы быть возбуждение, кода щеки и уши краснеют, сердце вдруг начинает стучать быстрее. Тара полагала, что так оно и чувствуется. Но это было совершенно другое. Что-то сильно напрягало ее, но понять, что, пока не могла. — Зачем ты подняла эту тему? Зачем ты вообще этим всем заинтересовалась? — Эт-то… – она начала неловко перебирать пальцами и смотреть по сторонам, собираясь с духом, — Просто, мне действительно интересно это, но не хотела обижать, правда. Но чем замалчивать это и оставлять все на полицию, не было бы лучше приложить силы, чтобы найти Нечестивого? Вы как-то упоминали, что после учебы планируете пойти куда-нибудь в полицию, да? К тому же, вы уже почти закончили курс…. Да, вы еще не доучились, но ведь у Вас такой хороший уровень, вы уже сейчас можете внести большой вклад! Вы так сильно пострадали от всего этого, почему вы не хотите поскорее закончить со всем? — Кто его знает, — сказал он совершенно равнодушно, — Лично я… мне плевать на него, чтобы он там ни делал. Наоборот, то, что он делает, открывает для многих из нас новые возможности, ты так не думаешь? Он немного отошел от нее, а сама она вдруг уперлась спиной в стену. Только теперь она заметила, что во время всего диалога она медленно отдалялась, а он все приближался и завел их чуть дальше от световых островков под фонарями. Теперь вокруг была лишь тьма. — Я хочу сказать, что разве не бесполезно идти в полицию, если они сколько лет не справляются со своей работой? Сейчас намного выгоднее искать себе местечко в гетто. Устроиться там тяжело, но я слышал, что если тобой заинтересуются кто-нибудь из лидирующих мафий, то беспокоиться о благополучии не понадобится. Ты ведь чужачка, да? У тебя низкий ранг по умолчанию, но когда будет новое тестирование, я думаю, что ты наверняка получишь ранг много выше нынешнего. Быть может, даже С получишь? Для несовершеннолетнего это прекрасные показатели— — Но, Семпай. — М? — Ранее в академии вы уверенно говорили, что мне соответствует В ранг. Они оба замолчали. Она была абсолютно уверена в своих словах, и только сейчас заметила все странности, какие должна была заметить намного раньше, но упустила из-за глупой радости, что ей составили компанию. То, что юноша перед ней ни разу за вечер не снял с себя маску, то, что после перепалки в Оккультном клубе Питер вдруг решил в одиночку прийти на эту встречу. — Вы совсем не тот, кого я знаю. Мой учитель ведет себя иначе, но он достаточно загадочен, чтобы я поверила, что сейчас передо мной настоящая его натура. Но почему он не помнит выводов, к которым сам же и пришел? Семпай сделал вывод о моем ранге, наблюдая за моей учебой и было бы самой настоящей глупостью забыть об этом. — …и чего дети в последнее время такие все умные? До этого спокойно державший руки в карманах, он вдруг достал из одного из них складной нож, который за мгновение расправил. Клинок блеснул на свете дальнего фонаря и через секунду девушка уже грубо схвачена за плечо. Уже готовая к опасности она успела выйти из ситуации: пока он пытался покрепче схватить ее руку в толстом рукаве куртки, она выскользнула из нее и напоследок замахнулась с такой скоростью, что оппонент даже осмыслить первое её действие не успел. Удар раскрытой ладони пришелся прямо мужчине по уху, что позволило оглушить его ненадолго. Это должно было выиграть Таре времени. В паре кварталов было знакомое кафе. Работало оно почти до самой ночи и должно было быть еще открытым. Если постараться, она даже может успеть убежать туда и преследователь отстанет. Персонал поможет, вызовет полицию и все легко обойдется. Так она думала, но слишком недооценила противника. Невысокую и слабую, человек настиг ее так быстро, что она даже не успела отбежать от дома, у которого они стояли. Он уронил ее на землю и тут же положил тяжелую и грубую ладонь на шею. Надавил. Та сила, которую он к этому приложил, не оставляла Таре ни единой возможности выбраться. Все еще красноречиво держа во второй руке нож, он снял маску. Единственное, что объединяло его с знакомым ей юношей– светлые волосы. Только теперь стало видно, что этот человек был старше — темная редкая щетина, совершенно уставшие глаза с темными синяками от хронического недосыпа и какая-то странная, неестественная кривизна лица. А когда открыл рот, он заговорил уже совершенно другим голосом, куда более низким и немного хриплым: — Я бы с удовольствием занялся тобой прямо сейчас, но, к сожалению, условия сделки обязывают меня получить от тебя пару особых слов. Если тебе обещают такой хороший ранг, то я удивлен. Понимаю, почему они тобой заинтересовались. А твой семпай, А ранг? Поразительно. Еще и на юридическом. Жаль, что вдобавок к подозрению в оборотничестве ему теперь припишут убийство, ведь это он сегодня был с тобой. Он вдруг улыбнулся, довольный собой, а она могли лишь тихо клацать зубами и глотать небольшие редкие порции воздуха. — Меня послали, чтобы сказать тебе, — продолжал он, упиваясь гордостью за себя, — лидеры гетто предлагают тебе сделку, а может даже работу. Говорят, ты подошла к черте слишком близко. Тебе предлагают не метаться и присоединиться к гетто. Закончив, он улыбнулся еще шире, обнажая все зубы в противной гримасе. Очевидно, что в случае отказа Тару ждала незавидная судьба. В какой момент она ошиблась? Почему гетто на нее нацелились? Неужели их разозлило, что она хотела выпустить ту статью? Но тогда… они ведь сами бросили эти намеки тогда, на станции. …в тот момент все и прояснилось. Никому из Оккультного клуба не было выгодно иметь хоть что-то общее с Нечестивым. Они бы никогда не стали публиковать хоть что-то о нем. Но Тара не принадлежала этому городу изначально. Она не жила здесь, не видела то, что видели эти люди. Из всех людей на том вокзале лишь она была лишним человеком, лишь она, за исключением отмалчивающегося Оккультного клуба, могла понять, что зверь был подделкой. Если бы следовала философии Оккультного клуба, она бы также сделала вид, что не заметила, но она пошл по другому пути. Она желала действовать. Так Нечестивый нашел ее. Пусть не имела отношения к расследованию дела напрямую, она могла влиять на него через своего отца. Нечестивый знал это. И своим появлением на вокзале, помимо полиции, он обращался и к ней тоже. “Станешь ли ты действовать?”. — Знаешь, мне предложили немало денег, чтобы я согласился на все это, но мне кажется, что я ни в жизнь не найду еще одну такую милую малолетнюю сучку с В рангом. Я же могу просто сказать им, что ты отказалась?.. Парой резких движений мужчина рассек ее кофту, а затем и майку под ней. Лишь скромный бюстгальтер остался нетронутым. Тогда ледяной нож проскользнул от живота до самой шеи. И без того оставшуюся без куртки, Тару охватил такой холод, что казалось, будто лезвие уже разрезало ее плоть. А когда участки оголенной кожи закончились, не менее холодная рука проскользнула под изрезанные куски одежды и легка сначала на талию, затем ребра, а после и на одну из небольших грудей, и надавила так сильно, что дышать стало еще сложнее. Единственный вариант спастись – согласиться на предложение его нанимателя. Тот, кто его заказал, обязан был снабдить парня прослушкой, иначе нет никаких гарантий, что тот не соврет о ее возможном отказе. Если бы его не прослушивали, он, несомненно, сразу бы напал бы на нее и не стал ждать ответа. Ему не терпелось получить его, по глазам было видно, как сильно он хочет, чтобы она отказались от предложения, но он ждал и провоцировал. Но… Если согласится, она никак не сможет противостоять Нечестивому. Тот уговор, который с ней хотят заключить, наверняка нацелен на то, чтобы она направила свои мысли на помощь ему, нежели полиции. Извинения, которые она озвучивала, были действительно искренними. Узнав, что ее друзья пострадали от Нечестивого, она поняла, насколько это серьезно, как сильно полиция не справляется, и была настроена во что бы то ни стало разобраться во всем. Даже когда узнала о том, что ее друзья снова будут под взором полиции, она все еще горела желанием все решить. Но если она откажется, ни этот человек, ни те, кто его заказали, не отпустят ее живой. Как он и сказал, во всем обвинят Питера. Она писала друзьям, что он пришел к ней сегодня, присылала фото с человеком в маске… парень в это время всегда занят и пока не увидел сообщения, но не сможет доказать свою невиновность. Если согласится, она уже не сможет ни на что повлиять. Но если откажется, пострадает Питер. Видя ее сомнения, человек ослабил хватку, позволив ей глотнуть достаточно воздуха, чтобы говорить. — Мой отец… — Хм? — довольно протянул мужчина, уже готовясь выслушивать очередную тираду о том, как его найдут и покарают. Отец – выдающаяся личность под крылом императора столицы и военного министра. Он человек, состоящий в организации ОСИ, занимающейся поисками зверолюдей. Если ей присвоят В ранг, то ему присвоят SS. Куда больше пользы принесет человек такого уровня, нежели она – она поняла это, стоило только вдохнуть немного свежего воздуха. Боль, прошедшая по горлу, привела ее в чувства. — …жаль, что я с ним не попрощалась. Я отказываюсь. Ее исчезновение станет мотивом для ее отца взяться за дело Нечестивого серьезно, а не наблюдать, следуя указаниям императора. ОСИ отправила его сюда. ОСИ верит, что химеры Нечестивого именно то, что они искали – как дочка своего отца, также состоявшего в этой организации, она это знала, и потому понимала, зачем они приехали в этот город на самом деле. Прежде ему не было дела до расследования, он искал способы найти Нечестивого, не сдавая его властям. Но если с ней что-то случится… Даже если это напрямую не связано с Нечестивым... Питер подозревался. Отец обязательно обратит на это внимание. И обязательно выйдет на след и все поймет. Ведь она рассказала ему и о случае в том парке тоже. Среди двух зол она выбрала меньшее. Пожертвовать полюбившимся семпаем, чтобы, возможно, спасти весь этот город. Нечестивый обязательно будет найден, и жертва ее и Питера не будет напрасной. Умерев, она обязательно всех спасет. Эта мысль позволила ей, наконец, успокоить свое сердце и принять все. — Е-хе-хе, прекрасно, тогда я, — сказал мужчина, громко и довольно рассмеялся, но прежде, чем договорил, вдруг прервался на какой-то звук. Хруст снега. Как будто бы рядом, позади, что-то упало. — …да, жду. Остальным я займусь, — послышался голос, и следом за ним раздались шаги. — Эй, — возмутился мужчина, глядя куда-то вперед, — Это просто ролевая игра, не мешай и иди куда шел. — Я сюда и шел, и непохоже это на игру. — Ну, я солгал. Проваливай. Некто позади сделал еще пару шагов и остановился. Последний хруст тонкого слоя снега был таким громким, что девушка была уверена - он раздался не более чем в полуметре от ее головы, но как бы не поднимала глаза, она все еще не могла увидеть, кто же там. Как кто-то мог подкрасться к ним так незаметно? Она бы точно услышала, как кто-то приближается, а нападавшего - тем более. Но мужчину это пока не волновало – его только злило, что кто-то посмел помешать. В действительности ему следовало бы схватить ее и унести в подворотню, где точно не было бы свидетелей. Сам же виноват, что их нашли. Но вряд ли это уже чем-то поможет – если не мужчина, то люди из гетто убьют ее. Она настолько смирилась с этим, что уже прекратила попытки убрать руку, вновь удушающую ее. — Заказ провалился, ты свободен. — А? Неподалеку тут же послышался шум мотора и уже через несколько секунд совсем рядом был большой черный автомобиль. Мужчина заметно побледнел, что было видно даже в нынешней темноте. И без того серая кожа на его лице побледнела еще сильнее. — Где тот мужик?! — возмутился он, едва выговаривая слова, — Я выполняю указания только человека и если хочет подвести итоги моей работы, пусть объявится лично, а не посылает своих пешек! Отзывай этих ублюдков! — прорычал он, кивнув головой в сторону, где из машины, что остановилась прямо рядом на дороге, уже выходили пара человек. — Тот «мужик», — сказал человек позади и послышался еще один глухой хруст снега, по-видимому от того, что тот встал на колено. Это подтвердилось тем, что и голос его стал намного громче и четче слышен, — и был пешкой. Твой заказчик я. — А?.. — протянул тот, еще раз вглядываясь в фигуру напротив, и вдруг, как будто разглядев что-то, резко изменился в лице и отскочил назад. Оказавшись на спине, он с гримасой ужаса на лице отполз назад еще на пару метров и затараторил: — П-погодите-погодите! Мне же сказали, что в случае отказа она вам больше не нужна! — Ну, я солгал, — абсолютно спокойно сказал человек позади, очевидно дразня мужчину его же словами, и коротко мотнул головой, — Заберите. Люди в абсолютно черных одеждах и с закрытыми лицами тут же схватили мужчину под руки и поволокли его к машине, так, будто нести его совершенно ничего не стоит. И пока он безнадежно барахтался ровно также, как и девушка несколькими минутами ранее под ним, человек вышел вперед и присел поодаль. Перед ней был молодой человек в длинном черном пальто. За бело-красной волчьей маской же, закрывающей все лицо, виднелись лишь длинные волосы самых разных цветов, от белого до коричневого и почти черного. Вблизи тот, кого боялся весь город, оказался, может и не совсем, но человеком. От него веяло таким уютом и покоем, что она лишь продолжала также лежать на земле, будучи не в силах ни кричать, ни пытаться убежать. Ничего из этого ей совершенно не хотелось. Она была даже довольна: если ей предстоит умирать, то она однозначно выберет умереть от его руки. Он оглядел ее с ног до головы и спросил: — Не ранена? — Вы правда Нечестивый? — Да. Она помолчала пару секунд, всматриваясь в темноту за прорезями в маске, тщетно пытаясь разглядеть хоть что-то, и повернула голову прямо к темному небу. Сейчас, когда солнце уже полностью село и даже его дальние лучи скрылись за горизонтом, на черном небосводе проявились маленькие белые и голубые огоньки. — Могу я попросить Вас о двух вещах? Крики захваченного мужчины, наконец, закончились. Двери машины глухо хлопнулись и колеса с треском покатили автомобиль прочь. Еле заметно покосившись назад, убеждаясь, что соратники уехали, Нечестивый вновь посмотрел на нее и медленно кивнул, словно кланялся. Столько аристократичной грации в одном движении Тара еще никогда прежде не видела. — Присмотрите за моим наставником. Вы наверняка знаете его, если следили за мной, Питер Вернер, один из лучших учеников моей академии. Конечно Вы его знаете, это по вашим инструкциям этот человек притворился им. Семпая обвинят в моем исчезновении, он не сможет опровергнуть это. Хотя бы помогите ему получить менее жестокое наказание. Тот ничего не ответил, по-видимому, соглашаясь и ожидая второй просьбы. — И еще… — продолжила она, вновь посмотрела прямо на него и мягко улыбнулась, — Вы действительно впечатлили меня. Вы спасли моего друга из под завалов тогда. Это не обнуляет все то, что вы делаете, но спасибо. Могу ли я перед смертью попросить, чтобы вы сняли свою маску? — В первом нет нужды. Но второе я могу позволить, — сказал он, и, слегка оттянув маску, держащуюся на ремне, убрал ее на лоб. Но вместо человеческого лица за ней показалась длинная волчья морда, что в маску никак не могла уместиться. На щеках выступила белая шерсть, быстро разросшаяся и то же случилось с шеей, и даже руки покрылись недлинным мехом. Бело-бурые волосы заменились менее длинной серо-бурой шерстью, на макушке выступили звериные уши, но глаза, хоть и ставшие звериными так быстро, что человеческую форму она совсем не успела рассмотреть, глядели на нее куда более осознанно, чем даже напавший на нее мужчина. Абсолютно белые, словно светящиеся в темноте, они вполне могли бы внушать ужас, но отчего-то излучали покой. Среди мороза, окутывающего ее тело, их голубоватый оттенок был удивительно теплым, и даже необычность того, что она видела, уже совсем не волновала ее. Все действительно было так. Не алхимик, не кукловод, не какой-нибудь кинолог. А самый настоящий волк. Питер и Кевин, должно быть, очень разозлились бы. — Он сказал, что твоего друга обвинят, но обвинять не в чем, а потому и в просьбе нет нужды, — произнес он своими волчьими губами. — А значит, у тебя есть еще одна просьба, которую я могу исполнить. Прибереги ее на будущее. Эмоций она почти не проявляла, но он все-таки увидел в ее глазах непонимание. — Как я и сказал, обвинять не в чем. Я не собираюсь ни лишать тебя жизни, ни похищать. У меня есть другое предложение, — сказал он и, вернув на место маску, стянул с плеч тяжелое пальто. Его руки, теперь ставшие совершенно обычными, положили пальто прямо на нее, как будто укрыв, как одеялом, а затем осторожно подняли и усадили. Только тогда Тара заметила то, что раньше не смогла бы рассмотреть под подолом пальто. Совершенно настоящий волчий хвост – темно-бурый, постепенно затемняющийся к концу, но с абсолютно белой кисточкой. И правда… Самый настоящий волк.***
Несмотря на то, как велик был клан, ужины здесь всегда были невероятно сытными, никто и никогда не уходил спать голодным. Бывали лишь редкие исключения - дни, когда вместо мясных блюд из свежепойманного оленя или лося на стол подавали что-то иное. Иногда это были каши, иногда - набор фруктов и овощей, если дичь плохо ловилась. А иногда, не то в лечебных целях, не то для профилактики чего-то еще, на стол вместе с прочей едой подавали насекомых. Сытнее всего были гусеницы, которых находили внутри деревьев. Летом можно было наловить много кузнечиков и стрекоз. Осенью некоторые семьи даже специально оставляли у себя немного живых особей различных видов, чтобы продолжать размножать их. Так, даже в самые тяжелые голодные времена у клана все еще оставался источник пищи. Но если взрослые могли насладиться хрустящей едой даже тогда, когда на столе было много мяса, то дети часто воротили носы, даже если тарелка жареных жуков – их единственная пища за день. — Эти… противные лапки… — А что в них такого? Небольшое семейство главы клана вновь ужинало вместе. Дети успели немного подрасти и невероятно сдружились: прежде Адольф и подумать не мог, что дети до такой степени могут забыть о предрассудках. Ему все время казалось, что найденное им дитя не сможет ни с кем найти общий язык – уж слишком отличался от остальных – но все оказалось так просто, что до сих пор не верилось. Но даже так, находились вещи, в которых они к общему мнению не пришли. — Они такие мерзкие! Они… — возмущался Сокол. — Жевать мех тоже не очень приятно, но ты всегда глотаешь его вместе с кожей прежде, чем бедного кабана успеют в дом принести. — Это… это другое… — Глянь на Торака, какой пример ты подаешь младшему? Пока старший вредничал, младший уже доедал свою порцию. По его внешнему виду сложно было сказать, понравилось ему или нет – этот ребенок в целом почти никогда не вредничал – но то, как он был спокоен, просто поражало. В конце концов он закинул в рот последние крохи из миски и скромно протянул ее вперед, прося добавки. Небольшая тарелочка вновь была наполнена доверху и в глазах мальчика блеснули искорки. Кажется, ему пришлось по душе. Видя это, Сокол тоже приступил к обеду. Несколько лет прошло с тех пор, как Торак стал частью их маленькой семьи. Пусть и были совершенно разными, это никак не мешало им вместе проводить время. Прежде грубый и озлобленный Сокол теперь хвостиком таскался за младшим. А тот, в свою очередь, также принес в семью много нового. — Хм, — протянул старик-отец, почесывая подбородок, и повернулся к Тораку, — А как на человеческом будет “сезон”? — “Сезон”? Это… можно сказать по разному. Что Вы имеете в ввиду? — Например, “много сезонов прошло”. Мальчик глубоко задумался Зверолюди владели тем же языком, что и обычные люди, но в отличии от тех, кто жил в Орсейле, волки владели намного большим количеством из разновидностей и диалектов. Если люди владели преимущественно двумя или тремя типами, то количество языков, на которых разговаривали волки, можно превышать десять и даже больше. Благодаря этому они могли свободно странствовать по миру, прятаться в городах и селах и почти всегда находить себе места там, где его не было. Но из-за долгой изолированности и того, что редко видели людей, их языки… утратили актуальность. Они часто говорили старомодно и не совсем так, как мог бы выразиться человек. И ребенок, сидящий перед Адольфом, был хорошим решением для исправления этой проблемы. — Сезоны, это же зима, осень?.. Люди считают их по четыре. — Четыре? — тут же спросил Сокол, нашедший хорошую лазейку, чтобы отвлечься от еды. Мальчик тихонько кивнул: — Весна, лето, осень и зима. Когда они проходят, люди отсчитывают “год”, и считают заново. “Много сезонов прошло” это “много лет прошло”. Хотя, если сезонов было не очень много, то тогда будет “несколько лет прошло”. Но… — мальчик затих и немного потупил взгляд, — дядя ведь уже знает это слово?.. Волк поднес ко рту небольшую деревянную миску с каким-то напитком: — Боги много знают, но вот мой сын - нет. Услышав это, маленький Сокол начал громко возмущаться. Но, на удивление, быстро успокоился: — А откуда ты это знаешь? На Вороньем мысе часто ходят люди? — спросил он Торака. — Н-нет, там их не бывает… Просто мы с мамой больше жили в городе, чем на мысе. — Г-города?! В том, в том городе?! С людьми?! Мальчик скромно кивнул. — Это же так круто! Вот, значит, почему у тебя такое хорошее Искусство! На самом деле, Искусство их обоих было просто на невероятном уровне. Даже немногие воины могли сотворить себе полностью человеческое тело, но эти дети практически не отличались от обычных. Лишь у Сокола иногда на груди проглядывала мягкая шерсть, а хвост и волчьи ушки упрямо продолжали выскакивать, стоило только немного потерять контроль. Но Адольф был очень горд за них обоих. Пусть пока что, по его наказу, они и должны были скрывать свои навыки, пока не достигнут подходящего возраста, чтобы предстать перед кланов уже официально. “Взрослые будут завидовать и могут ненароком вас обидеть. До этого момента вы должны стать сильнее” — так он сказал тогда. — Это не так, мне на самом деле еще многому надо научиться. — Чему еще учиться? Ты обращается также хорошо, как отец! — Мама говорила, что папа расстроится, если я буду плохо учиться… — У тебя… у тебя есть отец? Темные волчьи ушки мальчика тут же одернулись и встали на макушке так высоко, что стали казаться еще больше, чем прежде, а хвост позади задергался с такой силой, что начал водить а собою все остальное тело. Совершенно детская привычка, от которой он все никак не мог избавиться. Не в силах переварить полученную информацию самостоятельно, он в конце концов вскочил и закричал на Адольфа: — Отец! У него есть отец?! Ему казалось возмутительным то, что у этого ребенка был второй родитель. У него у самого ведь не было матери! И он полагал, что раз они с мальчиком так похожи и противоположны одновременно, то это нормально, если у него нет отца. Но выходит, все совсем не так? Адольф размеренно протянул, потягивая напиток: — У каждого дитя есть и мать, и отец. — Но если у него есть свой отец… Значит, он уйдет от нас? — неожиданно тихо сказал волчонок и взглянул на младшего. Все такой же спокойный и послушный, он аккуратно сидел за столом и уже доедал свою вторую порцию. Казалось, этот разговор его совершенно не волновал. Но когда Сокол начал смотреть на него своими ярко-желтыми глазами, мальчик, чуть помедлив, посмотрел в ответ: — Я… не думаю, что вернусь туда, — тихо произнес он. — Правда? — Правда. Улыбка снова расцвела на лице Сокола и хвост позади него завил в еще большей силой, чем прежде. На мгновение даже показалось, что и Торака края губ приподнялись. Но совсем скоро они оба утратили эти улыбки. Потому что даже боги не были бессмертны.