***
— Ах, вы… надоедливые мошки! Арахной тоже занялись. Защитники в курсе, что им нельзя убивать архонтов — даже таких слабых, как эта паучиха — и им приходится атаковать её в группе, как и более опасного Нобериуса. Арахна мечется, пытаясь вырваться и сбежать, однако яксы знают своё дело. Это временная передышка. И пока что Моракс позволяет Сяо отвести себя к поваленным деревьям: кровь кипит, порезы почернели… но по идее тело должно справиться с ядом. Было бы лучше снова превратиться в дракона и снизить концентрацию отравы в крови, только тогда вернутся и прежние ранения — они ведь никуда не исчезли. — Я могу вам чем-то помочь, господин? Сяо с головы до ног вымазан в засохшей и свежей крови — хотя бы часть точно его собственная, однако мальчишка всё равно продолжает заботиться о боге. Что тут скажешь? — Х-ха… Ты явно меня недооцениваешь… — Простите. Огонь подобрался совсем близко, скоро всё здесь сгорит дотла — надо бы остановить пожар… Ми Рай позаботится об этом. А пока… — Больше никого поблизости не видели? — Нет, господин. — Хорошо. Паутина Арахны не перестаёт полыхать под атаками Жахны, яд красная якса так же сжигает ещё на подлёте. Ей помогает личный отряд лучников. Осыпая паучиху стрелами, они всё больше доводят её до отчаянья — воздух вибрирует от гневных эманаций, и по их мощи можно судить о накопленной Арахной энергии. Вжух. Вжух. Тем временем тяжелые взмахи огромных крыльев с трудом отрывают Нобериуса от земли — а всё из-за обвивших лапы зелёных лоз. Но дендро элемент слаб перед пиро, они не продержатся долго. — Гра-а-аф! Гра-а-аф! Пёс едва шею себе не сворачивает, пытаясь скинуть пляшущих между крыльев Каразетсу и Босациуса. Ледяная корка на огненном оперении давно растаяла, так что братья буквально скачут, словно цзяоцзы на раскалённой сковородке, и их клинки не прекращают безжалостно жалить огненного монстра. Да, монстра. Таких, как Нобериус и Арахна, язык не поворачивается назвать архонтами… ведь их поддерживает не поклонение людей, а их страхи. Поэтому, когда силы подходят к концу, решающим фактором в сражении архонта и монстра становится стойкость людей, и если страх берёт верх над верой в своего покровителя, победа остаётся за монстром. «Может, в этом и кроется причина бесконечной череды нападений? В том, чтобы заставлять жителей Киришу постепенно терять веру? И не потому ли Гуй Чжун так ослабела… в отличие от меня, она полностью зависела от людей…» «Нет. Я не должен винить их. Скорее, это всё моя вина. Моя и этих расчётливых тварей!» — Я- — М-м-м? Внезапно заговоривший Сяо почему-то вновь отводит взгляд. Моракс же прикрывает глаза, отгоняя бесполезные теперь мысли — злость не вернёт Богиню Пыли, как и жизни тех, кто до сих пор защищал Киришу… Но вот этот мальчишка тоже мог погибнуть сегодня. Он весь изранен, однако, наверняка, рвётся в новую битву. У воинов-якс эта тяга в крови… или лучше назвать её призванием? — Можешь идти, если хочешь. — …как я могу?! …оставить вас и… Похоже, он всё ещё не понимает, что архонты отличаются от простых смертных. — Я не умру. И снова этот потерянный и одновременно упрямый взгляд. Неужто Сяо сейчас вспомнил Гуй Чжун? Его отношение к ней… Моракс вздыхает и, с трудом подняв руку, тянется к тёмным волосам с несколькими изумрудными прядями — узкие плечи мальчишки тут же вздрагивают и напрягаются, совсем как той ночью… словно он приготовился к удару. Но даже когда Моракс всего лишь взъерошивает слипшиеся от грязи волосы, Сяо не расслабляется. «Неужели я такой страшный?» Пальцы нащупывают на склонённой голове несколько рубцов — как старых, давно заживших, так и свежих, ещё покрытых коростой. — Ты не обязан жертвовать собой ради нас, — опустив руку, теперь уже Моракс отводит взгляд. — И ради кого бы то ни было ещё. — Вы прогоняете меня? «Что это? Испуг?» Лицо Сяо бесстрастно, но голос выдаёт тень задавленных эмоций — только вот угадать их довольно сложно. — Ву-у-у! Гры-ы-ы-ах! Нобериусу всё-таки удалось взлететь. С Каразетсу и Босациусом на спине. И теперь огненный пёс вертится в воздухе, неистово избивая крыльями воздух, воя и продолжая бесплотные попытки скинуть помехи, с такого расстояния больше похожие на блох. — Ми Рай. — Да, мой господин? Недавно прошедший Обряд якса, словно тень, возникает рядом. — Позаботься, чтобы не разбились. — Само собой разумеется… — ПРОВАЛИТЕСЬ ВЫ ПРОПАДОМ! Вот и пришёл конец терпению Арахны. Демонобогам, выживающим благодаря страхам людей, тоже приходится экономить силы, но сейчас паучиха, кажется, достигла предела. Моракс как раз начинает вставать, когда она вдруг взвивается в воздух, оттолкнувшись от земли сразу всеми восьмью ногами, и бросается в сторону, куда лучники точно не станут стрелять — к Мораксу. Жирная сеть вылетает из заметно сдувшегося брюха белым комком и мгновенно раскрывается, накрывая собой якс, стоящих на пути Арахны. Моракс призывает копьё, собираясь отразить атаку в конец отчаявшейся паучихи… когда она внезапно исчезает. И материализуется за его спиной. — Нет, стой! Бесполезно. Ржавая пика уже входит в грудную клетку Арахны, словно палочка для еды в кусок влажного тофу. Шесть паучьих глаз вспыхивают красным огнём, из раны тугим толчком выплёскивается тёмно-зелёная кровь… Моракс едва успевает отдёрнуть Сяо за шкирку и призвать барьер, закрывая его и себя. Но ещё через миг рана между молочных грудей, словно трещина, расходится шире — и пятнистое пузо паучихи лопается с оглушительным треском: внутренности, жидкая паутина, яд из желёз… Вонючее месиво заливает землю. — УХОДИТЕ! Яксы мгновенно бросаются в рассыпную, лишь Сяо поражённо застыл. Мораксу остаётся лишь притянуть его к себе, призвать успевшие скопиться за короткий отдых силы и создать новый барьер, способный укрыть их обоих от взрыва. Моракс испытывал это уже десятки раз, и всё же когда сердце вдруг перестаёт биться, а уши закладывает — ощущения не из приятных. Хорошо, хоть нервная система почти потеряла чувствительность… но она всё равно бы отключилась от внезапного давления. Человек бы тут же погиб из-за множественных разрывов органов и сосудов, но Сяо должен выдержать это.***
Всё произошло слишком быстро. Сяо увидел смазанный силуэт насекомого, на невообразимой скорости рванувший к Мораксу, и схватился за почерневшую от крови пику. У него не было времени задумываться, архонт это или не архонт, как и в тот момент, когда небо над Киришу превратилось в завесу огня. Он даже не сразу понял, что именно произошло. Лишь спустя несколько мгновений разглядел в небе узор золотого барьера. Но атаки крылатого пса были слишком мощными, чтобы такой тонюсенький щит продержался хоть сколько-то долго. — Не считай ворон, новичок! Каразетсу пришпилил плоскую голову болотного удава и кивнул за золотистый след, растянувшийся по небу со стороны моря. И Сяо понял, что волноваться не о чем. Только вот крылатый пёс бросился наутёк, а Моракс превратился в странного дракона без крыльев, но зато с развевающимися на ветру оранжево-жёлтыми гребнями-лепестками… Рядом рухнул ещё один монстр, пролетела дубина, но Сяо так и остался стоять, глядя в небо. Слишком уж необычным и притягательным показался ему облик покровителя Киришу. А когда длинное изящное тело вдруг понеслось к земле, Сяо охватил истинный ужас. «Далеко! Я ни за что не-» Тело одеревенело, мысли застыли. Однако мимо пронеслась оранжевая вспышка, за ней синяя, фиолетовая… и Сяо даже не почувствовал, как ноги понесли его следом. Вот и сейчас он даже не почувствовал своих рук, когда схватил наспех подобранную пику и вонзил между взлетевших грудей паучихи. Она не увернулась и не отбила атаку. Но треснула, словно бумажный фонарь. Зелёные кляксы расплылись по вдруг появившемуся золотистому узору — тонкому, изящному, обманчиво хрупкому… а в следующий момент Сяо уже поглотили крепкие объятия. Звуки и ощущения исчезли, настала абсолютная тишина… и в этой тишине его вдруг безжалостно смяли, переломав кости и разорвав внутренности.