Срывая цепи

***

Ещё никогда у Сяо не просили прощения… и уж тем более этого никогда не делал бог. Возражения застряли в горле. Сделалось ну очень не по себе… И если бы не показавшийся на тропе патруль из пяти якс, Сяо бы, наверное, провалился бы на месте. Ведь не мог же он согласиться с Мораксом? А возразить… Как? Тоже сказать: «в этом нет твоей вины»? Не слишком ли самонадеянно для бесполезного слуги? — Господин! Вы в порядке? Яксы поспешно приближаются, кланяясь, один даже дважды — второй раз Сяо. Зачем-то. Хотя поклонившегося тут же пихают локтем в бок. — Ты чего? — Так ведь… — …это не один из адептов, а тот новичок! — Как обстановка? Вопрос архонта заставляет перешёптывания стихнуть. Вперёд выходит старший группы: — Мы встретили несколько заражённых монстров, господин! Но, как вы и приказывали, приближаться не стали, вместо этого отправили сообщение в город. — Молодцы. — А вы… — обеспокоенный старший задерживает взгляд на плече Моракса. — …кхм, простите, позвольте сопроводить вас? — Не беспокойтесь, просто следуйте своему маршруту. — Как прикажете, господин. Патрульные остаются топтаться на краю запруды, рассматривая трупы под водопадом, Моракс же отправляется дальше по тропе. И конечно же, Сяо следует за ним. Какое-то время они просто идут в тишине, не нарушаемой даже вознёй ночных насекомых. Эта тишина настораживает, однако Сяо всё ещё пытается разобраться в своих мыслях, найти хоть какой-то мало-мальски приемлемый ответ на слова господина… и потому слишком поздно замечает два огненных шара-вихря, внезапно вылетевших из чащи. Осветив подлесок, они проносятся над головой, едва не опалив волосы. Сяо узнаёт чакры Жахны и хватается за кинжал, готовый бросится на помощь — но коснувшаяся плеча рука не даёт сдвинутся с места. — Оставь, — тихо произносит Моракс, глядя в глубину леса. Чаща вновь погрузилась во тьму, а вот тишина не вернулась: треск то приближается, то снова стихает. — …разве я не… — нерешительно оборачивается Сяо. — Разве им не нужно помочь? — Ты ещё не очистил свои меридианы. Пойдём. «Ах, верно… но я не чувствую ничего особенного». Веноми тоже разрешала ему участвовать далеко не во всех битвах, и иногда Сяо даже позволял себе воспринимать это как заботу. Однако он пока не знает, о чём думает Моракс: господин редко проявляет эмоции, не гневается и не смеётся, не одаривает притворными улыбками и не бросается оскорблениями… он и правда кажется недостижимым солнцем. Только вот Сяо ещё чувствует на макушке тепло его руки. И на плече. Удивительно, как приятно может быть самое обычное прикосновение. И как приятно может быть просто идти вслед за своим господином. Весь оставшийся путь до Киришу пролегает в молчании, которое совсем не тяготит — наоборот, Сяо не отказался бы брести так вечно. Но лес кончается. И открывается вид на посветлевшее небо и на раскинувшуюся у подножия горы долину Гуйли — крыши домов только-только начинают золотиться, из крайних доносятся беспокойные шорохи: где-то плачет ребёнок, где-то кряхтят старики, где-то стонут раненые… и такая обстановка не только в городе, но на склоне Тяньхэн, в беспорядочно раскиданных хижинах якс, некоторые из которых больше смахивают на шалаши. Сяо чувствует: сны спящих неглубоки и полны тревоги. Моракс следует мимо соломенных хижин, хижин из тростника и просто якс, раскинувшихся в кустах. Некоторые просыпаются, сонно приветствуют господина, другие молча провожают взглядами. Так продолжается, пока тропа не делает крутой поворот, обвивая пик — здесь уже почти нет растительности, только мелкая трава и голые скалы. Эта дорога слишком медленная и длинная, ведь намного быстрее добраться до храма, если вскарабкаться напрямую по склону, к тому же Моракс спокойно может взлететь… «Может, господину тоже нравится неспешная прогулка?» — Кстати, где ты остановился? — внезапно оборачивается Моракс, когда половина пика остаётся позади. — Остановился? — застигнутый врасплох, эхом переспрашивает Сяо. — А я должен был где-то остановиться? — Разве… Кхм, никто не помог тебе устроиться? У Сяо нет ответа. Он не совсем понимает смысл слова «устроиться». Если Моракс имеет в виду ночлег, то разве яксы не обустраивают его себе сами? — Мне не нужно спать — поэтому не нужно место для сна, так что… Почему-то янтарные глаза сужаются, потемнев, и Сяо смолкает. — Когда-то я тоже так думал, — чуть помолчав, Моракс отводит взгляд. — Ладно, пойдём. Ближе к вершине навстречу попадается прислужница с корзиной, воздух теплеет, усиливая запах трав… кажущийся длинным путь на деле оказывается ужасно коротким — всего несколько сотен шагов, и вот уже показывается залитый рассветным светом храм. Сяо ловит на себе любопытные взгляды охранников и притормаживает… но Моракс просто кивает им и заходит внутрь, так и не отдав никакого приказа — Сяо остаётся лишь последовать за ним. Однако вместо того, чтобы отправиться наверх, господин сворачивает под лестницу, в неожиданно светлую коморку с окнами под потолком. Судя по утвари и запахам, здесь располагается кухня. — Г-господин?! — обернувшаяся на звук шагов девушка в длинном фартуке едва не лишается чувств. — Что вас привело… — Гия, накорми Сяо и позаботься о его ранах, а так же найди место, где бы он мог отдохнуть. У девушки длинные тёмные волосы, заплетённые в толстую косу, и множество веснушек на носу и щеках — тоже тёмных, почти коричневых, а вот глаза светлые, серые. Она человек. — Конечно, господин, непременно! А вы… ваше плечо… — Не беспокойся, — мотает Моракс головой. И переводит задумчивый взгляд на Сяо. После чего спокойно выходит. Почему-то в то же мгновение в груди поселяется пустота, которой нет никакого разумного объяснения. — Эм-м… Господин Сяо… — Просто Сяо. — М-м, да, хорошо… — Гия натянуто улыбается и обеспокоенно косится на исходящий паром котёл. — Знаете, ещё пока ничего не готово… — Я не нуждаюсь в пище. — Ох, правда? — Гия растерянно округляет глаза. — Я слышала, что высшие яксы не нуждаются в еде, но господин приказал… — Я не высший… — Ох, как же? Но ваш… Её взгляд падает на руку Сяо, покрытую светло-зелёным узором, потом опускается к поясу, где совершенно точно не висит никаких медальонов. — Просто покажите, где я могу отдохнуть. Сяо не соврал, когда сказал, что не нуждается во сне — но, вероятно, Моракс имел в виду, что его телу требуется отдых. — Ох, в храме нет комнат для слуг… — кухарка нервно вытирает руки о фартук и косится на неприметную дверь возле печи. — Хотя на складе довольно тихо. — Благодарю. Небольшое помещение и правда оказывается складом — ящики, стеллажи с горшками, мешки… единственное окно под потолком почти не пропускает свет, пахнет мукой и землёй. Сяо устраивается на деревянных ящиках и закрывает глаза. Как вдруг из-за закрытой двери доносится новый женский голос: — …господину нездоровится- …эй, чего щиплешься?! — Тише ты! — Да что такого? Скажешь, я не права? После ухода госпожи он сам не сво- …ай! После непродолжительной возни разговор стихает до шёпота: — …а-а-а, этот? …кстати, ты видела? У него нет кристалла… А ведь у всех защитников они есть. — Господин совсем недавно принял его, неужто, думаешь, новичка сразу возвысят? — …а узор? …такие ведь только у генералов… Кстати, ты видела, господин Босациус вернулся? Вот бы и господин Меногиас… Сяо не нравится подслушивать, но не его вина, что кухарки болтают без умолка. Однако то, о чём они болтают… Перевернувшись набок, Сяо поднимает руку к окну, решив внимательнее рассмотреть тянущийся от локтя по предплечью узор и только сейчас замечает, что рука покрыта запёкшейся кровью и прочей грязью. — А-а-а! Ещё одна веснушчатая девушка, но, в отличии от Гии, с короткими волосами, испуганно вцепляется в бочку с маринованными огурцами, когда Сяо распахивает дверь. — Простите. Мы вам помешали? — оборачивается Гия, не прекращая мешать варево в котле. — Но уже утро, нам нужно готовить и- — Мне нужно отойти, — опускает Сяо взгляд. Ему стыдно. Это надо же было… заявиться в храм в таком виде! Кухарки не останавливают его. Но почти выбежав из храма, Сяо едва не сталкивается с белоснежным журавлём, чьи крылья и грудь окрашены в небесно-голубой узор. «Адепт? Генерал?» — Разве тебя не учили приветствовать старших, юноша? Строгий женский голос вызывает досаду, а ещё Сяо замечает довольно упитанную девочку с маленькими рожками, спрятавшуюся за журавлём. Почему-то её невинный и испуганный вид заставляет его почувствовать себя ещё более виноватым. — Прошу прощения. Приветствую уважаемого адепта. Склонив голову, Сяо отходит в сторону, освобождая дорогу, а когда гости заходят в храм, бросается к обрыву. Спускаться по тропе слишком долго. На берегу озера царит суета, но это не рыбаки — пустые лодки покачиваются на тёмной, словно разведённые чернила, воде. Она не грязная и не чистая… как раз, чтобы смыть кровь, и пока Сяо омывается, обращает внимание, что люди собираются около крайних домов, вяжут узлы… «Неужели сбегаете?! Но ведь нападение было отбито! И среди вас даже почти никто не пострадал…» Сяо присматривается внимательнее и замечает, что на окраине мелькают и яксы. И ещё какие-то существа — рыже-коричневые, похожие на игрушечных медведей… Сяо уже видел похожее, только тогда оно было одно, значительно больше и занималось зельеварением. «Наверное, господин в курсе происходящего…» Почему-то именно сейчас Сяо остро ощущает расстояние между собой и этим местом. Он — посторонний, лишний. Подобное чувство преследовало его и раньше, однако теперь оно кажется ещё более неуютным. «Я должен что-то сделать. Как-нибудь доказать свою полезность». . . . Когда Сяо возвращается в храм, небольшой двор перед входом уже оказывается занят двумя длинными столами, поставленными вплотную друг к другу, а на столах этих расстелена совсем новая карта на большом листе жёлтого пергамента. Её изучением занята целая толпа: и журавль с голубым узором, и ещё один, коричневый — оба качают головами, рассматривая пометки — а чуть в стороне собрались яксы… Моракс тоже здесь — сложив руки на груди, кивает словам оленя, чьи коричневые рога будто облили мёдом… или расплавленным янтарём. Кто-то замечает Сяо. Кто-то нет. Сяо же какое-то время рассматривает позолоченные сандалии господина под тесно обхватившими щиколотки брючинами просторных шаровар… но почувствовав, что привлекает всё больше взглядов — поспешно отступает в тень храма. Он хоть и постирал свою одежду в чёрной воде, та всё равно кажется слишком грязной и рваной, чтобы продолжать и дальше маячить в таком виде у обители бога. — Эй, новичок! Заметив Сяо, Жахна толкает рядом стоящего паренька, почти мальчишку, передаёт ему какой-то свиток и отходит от стола: — Куда ты ушёл, новичок? Господин хочет, чтобы ты был поблизости. — У господина есть для меня поручение? — …нет, не совсем… — Жахна отводит взгляд и замечает, что парнишка со свитком подбежал следом. — Отстань, Первасес! Пересчитай сам! — Но мы уже три раза пересчитывали… — тяжело вздыхает парнишка. — А-а-а, я не хочу больше заниматься подсчётом припасов! Я хочу взять оружие и- — Тц! Тонкие ноздри Жахны гневно раздуваются, и Первасес опускает голову, однако продолжая что-то бормотать под нос — при этом его тёмные, тщательно зачёсанные назад волосы, взъерошиваются сами собой, словно хохолок у нахохлившегося воробья. — …каждый должен заниматься своим делом, — вздохнув, чуть спокойнее подытоживает Жахна и косится на Сяо. — Новичкам привередливость не к лицу. Сяо не отвечает. И красная якса возвращается к остальным. Первасес же провожает девушку долгим взволнованным взглядом… однако заметив, что Сяо смотрит на него, вздрагивает, стремительно краснеет и принимается смущённо щипать себя за кончик носа: — Я не- …разве я не прав? Разве это мужское дело — считать лепёшки и куски вяленого мяса? А она… она даже не генерал, а раскомандовалась! — Не знаю. Не думаю, что дела делятся на женские и мужские. — О? …эм-м… Первасес задумывается, будто Сяо сказал что-то странное. А вокруг карты тем временем продолжается обсуждение — теперь, когда парень замолк, можно расслышать, что в разных концах стола говорят о разном: так журавли прикидывают, какая часть пути предоставляет особенную опасность; олень предлагает отправить пару отрядов для прочёсывания местности на удалении от обозов; Жахна наблюдает, как вернувшиеся разведчики наносят на карту новые метки. Видимо, они уже выбрали место для нового города — по другую сторону от Тяньхэн, но чтобы добраться туда с телегами, гружёными скарбом, придётся либо идти сильно в обход… либо по узкому ущелью. «К чему так торопиться?» Сяо вспоминает усталых людей, собирающих вещи — раненые ещё не успели полностью восстановиться, а погибших ещё не успели толком оплакать… с другой стороны, никто не знает, когда на Киришу нападут вновь. — Чего скуксился? Хлопок по плечу не застаёт врасплох, ибо Сяо слышал приближающиеся шаги и узнал Каразетсу. — Я в порядке. — Если ты в порядке, тогда я — небесная дева! — надавив на плечо, Каразетсу разворачивает Сяо к себе, и, поджав губы, окидывает придирчивым взглядом. — Мда-а-а… малой, ты вообще спал? — Я не нуждаюсь во сне. — Да-да, конечно, ты же весь такой из себя стойкий и неповторимый… Слушай, нам предстоит несколько дней не смыкая глаз охранять три сотни людей, и если к ним присоединится один выдохшийся якса, от нас не убудет… но, может, облегчишь братцам задачу? За эту короткую тираду Сяо успевает ощутить тепло в груди, пронзившую её досаду и вновь вернувшееся тепло. — Я могу чем-то помочь? — Просто забейся в какой-нибудь угол и отдохни. И не бойся — без тебя не уйдём.