Срывая цепи

***

Тихий стук возвращает Моракса к реальности. — Если позволите, я вас оставлю, — поднимается мадам Пин с кровати. И исчезает в круге света. Моракс же возвращается в облик человека и отзывается: — Входи. — Простите, если помешала, — отодвигает дверь Жахна. — Но у нас тут кое-что… в общем, вам лучше увидеть своими глазами. Девушка косится на Сяо и тут же отступает в коридор, а у Моракса по внутренностям пробегает холодок. В последний раз он слышал эту фразу на холме, а посмотреть ему предлагали на обезумевших якс, превратившихся в зверей. «Для одного дня не многовато ли бедствий?» Жахна ведёт его в комнату в конце коридора — довольно просторную и явно созданную, чтобы принимать гостей. На небольшом возвышении даже имеется кресло, напоминающее подушку со спинкой, в него-то Моракс и усаживается, скрестив ноги. — Пригласи, — кивает Жахна Ми Раю. И лучник заводит в дом двух человек: девушку с голубыми глазами, чьи формы только начали округляться, и высокого худощавого парня, похожего на каланчу. — Показывайте, — подталкивает обоих Ми Рай. Девушка первой поспешно поднимает руку, разжимает кулак и демонстрирует медальон, который в Селестии называли «Глазом Бога». Выходит, их уже начали раздавать людям? — Вы знаете, что это, господин? Похоже, Жахна заметила, что Моракс не удивился. — Подарок Селестии, — кивает он и обращается к людям: — Какие способности вы получили? — …я… могу делать так. Девушка подносит руку ко рту и сильно кусает себя за палец, после чего её кисть окутывается водяным пузырём — тот вытягивается, уподобляясь прозрачному слизняку или гусенице, и переползает на пораненный палец. Присмотревшись, Моракс замечает, что укус начал быстро заживать. — Хороший навык. Как тебя зовут? — Нина! — хвастливо дёргает подбородком девушка. — А ещё он может атаковать! И направляет руку прямо на Моракса. Но не успевает слизняк выплюнуть прозрачную струю, как девушка уже бьётся лбом об пол с заломаными руками, а Ми Рай впечатывает колено ей между лопаток. — Смерти захотела?! — …я- …ах, я не- …простите дуру! Плевок же слизняка впитывается в циновку на полу, не разъедая и не испаряя солому… совсем как обычная вода. Моракс вздыхает. И косится на второго человека, к чьему горлу прижалось блестящее лезвие чакры — на дне глаз парня-каланчи плещется страх, но тот сдерживает его, явно стараясь выглядеть спокойным. — Всё нормально, Жахна, Ми Рай. Отпустите их. Огненная якса раздражённо морщится, похоже, тоже осознав, что атака Нины не несла никакой опасности, и всё же отводит руку с оружием от горла юноши с заметным сомнением. — Разве это не подозрительно, господин? С каких пор люди могут использовать магию? — С тех пор, как получили благословение Селестии… Думаешь, божественные артефакты достались бы недостойным? Жахна не отвечает, однако взгляд её красноречиво свидетельствует, что лично она от Селестии не ждёт ничего хорошего. Видимо, правду говорят: ученик наследует от учителя не только навыки, но и образ мыслей. — Хнык… ык, — всхлипывает тем временем Нина, когда Ми Рай дёргает её за руку, поднимая с пола. — Я, правда, ничего тако-о-ого… ну, правда, простите ду-у-уру… — Ты тоже получил «Глаз Бога»? — переводит взгляд Моракс обратно на юношу-каланчу. В ответ парень молча и без резких движений вытаскивает из кармана красный медальон. — Огонь, значит? И на что ты с ним способен? Вопрос заставляет парня занервничать. Так и не произнеся не слова, он настороженно косится на якс, пока пот всё сильнее пропитывает его простую рубаху. — …что-то связанное со сражением? — догадывается Моракс. — …ор- …мне н-н-нужно ор-р-ружие, — наконец доносится сбивчивое из горла юноши-каланчи. И тут же взгляды всех якс перекрещиваются на нём — острые, словно только что заточенные клинки. Даже пришедший в себя Каразетсу перестаёт поглаживать кинжал на поясе, вместо этого обхватывает короткую рукоять. — Х-ха… — вздыхает Моракс, откидываясь на спинку кресла. — Ладно, что бы это ни было, уверен, оно окажется кстати. Вы оба можете стать спасением для своих соплеменников. Никто не отвечает. Более того, повисшее в зале молчание только сгущается. — Господин… — наконец подаёт голос Жахна. — Дело в том… что эти люди пришли сюда, не для того, чтобы похвастаться, а чтобы служить вам… хотя уже могли и передумать. Под её строгим взглядом парень-каланча расправляет узкие плечи, а девушка по имени Нина, стерев последние слёзы, упрямо вскидывает подбородок: — Не передумали! Хотя ещё мы хотели- …как бы это… выразить благодарность за спасение, хозяин! …то есть, господин! Господин Моракс! Под конец, видимо от волнения, Нина практически выкрикивает его имя и тут же роняет взгляд, залившись румянцем. «Люди странные», — Моракс устало прикрывает глаза. После чего кивает на Жахну: — Благодарить следует не меня, а тех, кто действительно пришёл вам на помощь… Что же касается служения: после случившегося вашим семьям и друзьям придётся обосновываться в новом месте — будет нелегко, так что лучше направьте способности в это русло. — Н-но- — Я не отказываю вам, — продолжает Моракс уже твёрже. — Можете считать, что помощь соотечественникам и есть служение мне. И если позже решитесь переселиться в гавань… что ж, думаю, вам найдётся работа. Не похоже, что такой ответ удовлетворяет Нину, однако девушка наконец кивает. Парень-каланча тоже. Когда Ми Рай выводит их, Моракс находит взглядом Жахну: — Обрисуй ситуацию. — Слушаюсь, господин, — склонив голову, она тут же падает на колено. — Жители окрестных деревень благополучно пережили сражение в обители, но у избранных, как вы уже сами видели, появились эти медальоны… так что, думаю, в будущем они смогут сами позаботиться о себе в критической ситуации. Сейчас же мы вернули некоторых домой, чтобы они смогли собрать уцелевшие вещи, после чего планируем проводить на незаражённую территорию. — Сколько якс осталось в строю? — Двадцать пять, господин. «Так мало?» — …ещё десять проходят лечение у Ай и скоро восстановятся. Однако у нас проблема с талисманами — если возможно, было бы неплохо установить очищающий барьер вокруг долины, чтобы избежать разрастания заражения… помощь Просвещённых Адептов пришлась бы весьма кстати. «Нельзя оставлять гавань без защиты, так что если Хранителя Облаков и Творца Гор пригласить сюда, кому-то нужно вернуться… ах, да, Владыка Лун ведь уже отбыл…» — Хорошо. Моракс вновь прикрывает глаза рукой, однако замечает, что Жахна не торопится подниматься, и внимательнее всматривается в неё — якса какое-то время остаётся неподвижной, но наконец поднимает голову и нерешительно спрашивает: — Позвольте… узнать… та тварь, что сделала это с нами… почему вы отпустили её? — Если ты про Назинет, — подпирает Моракс голову кулаком. — То причина одна: я дал слово и не могу его забрать. Однако поверь… тварь, что заставила твоих подчинённых бросаться в пасть монстра, мертва. Как и та, что поглумилась над твоими непробуждёнными собратьями в гавани. — Значит, правда, что был кто-то ещё? — удивлённо округляет Жахна глаза. — Ты знала? — Воробей нёс какую-то чушь… впрочем, получается, что не чушь. Моракс кивает, после чего поднимается с кресла и подходит к девушке: — Есть и другие виновные, какое наказание ты хочешь для них? — …вы про маршала? — озадаченно нахмуривается Жахна, задумавшись, но вдруг поспешно опускает взгляд на пол. — Я не думаю… то есть, поступайте, как сочтёте нужным, господин. «Как я сочту, значит?» — Ладно, иди. Оставшись один, Моракс какое-то время стоит посреди зала, рассматривая мягкие соломенные циновки, устлавшие пол. В них нет ничего примечательного, однако заметно, что хозяева этого дома не только давно обосновались здесь, но и старательно ухаживали за своим жилищем. Люди вообще всегда уделяют много внимания уюту. Смогут ли яксы когда-нибудь жить так же? «Смогу ли я создать для них такое место?» «…а для себя?» . . . Моракс же возвращается в комнату Сяо, но на этот раз лишь подходит к кровати и снова надолго замирает, глядя на спокойное, даже умиротворённое лицо юного яксы. Хотя, наверное, не такой уж он и юный — по меркам якс, ведь совсем не многие из них доживают и до пятисот. Но ведь есть и исключения, вроде Босациуса или Меногиаса — эти двое с Мораксом уже почти тысячу лет. И всё же, как бы долго не жили яксы, никто из них ещё не умер от старости. А ведь не ввяжись их племя в Войну Архонтов, вероятно, сейчас бы всё ещё жило у той старой горы, без труда добывая пропитание охотой, иногда из любопытства помогая людям и в целом не зная бед. «Я не должен был покидать гору? Или не должен был позволять им следовать за собой?» Поначалу Моракс даже не задумывался о подобном, принимая их решения за должное и не осознавая собственной ответственности, однако постепенно всё изменилось. А участие в Войне Архонтов… действительно ли у него и у якс был выбор? Например, бросить всё и уйти на другой материк? Только вот яксы вряд ли смогли бы там выжить. Другое дело — Царство Вишапов, куда не так давно звала его Фрида. Но Моракс, не раздумывая, отказался, ведь к тому времени он уже накрепко связал себя с Гуй Чжун — и договором, и желанием, и долгом. «Я принимаю решения, а вы продолжаете страдать и умирать за меня…» Коснувшись лба Сяо, как делала мадам Пин, Моракс рассматривает длинные ресницы и приоткрытые губы юноши. Созерцание причиняет боль, как если бы лицо Сяо было разбито в кровь, а Моракс — тем, кто сделал с ним это. И всё же у него хватает наглости попросить: — Не умирай. Возвращайся. Я жду. Снаружи доносятся голоса. Прислушавшись, Моракс морщится и всё же выходит из комнаты. Ведь ещё ничего не закончилось — надо решить вопрос с талисманами и барьером, с возвращением и людьми… Даже не верится, что этот бесконечный день только-только начинает клониться к закату. Однако, когда уже ближе к полуночи Моракс наконец решает, что уж теперь-то точно ничего больше не произойдёт — к нему, наблюдающему за собравшимися у костров яксами и людьми, подбегает Воробей, а среди якс поднимается взволнованный гомон. — Господин! Это… там… — Дай угадаю. Я должен сам всё увидеть? — Эм-м… наверное, да. Так будет лучше. У покосившихся ворот в освещённый кострами двор появились три тени. Яксы уже окружили их, но быстро расступаются при приближении Моракса. — Господин… — Господин… — Господин… «Знакомые лица». — …Рао? Ещё утром этого выступившего вперёд яксу звали Сипий, однако Мораксу пришлось дать ему новое имя, чтобы привести в чувство. Как и двум другим, пришедшим с ним. Перед тем как отправиться в долину Бишуй, Моракс уничтожил семя призрака в голове Меногиаса и, обрадованный успехом, решил, что сможет помочь остальным яксам, превращённым в камень… однако сильно переоценил свои силы. Идея была в том, чтобы не только выжечь семя, но и подавить безумие властью нового имени. Только оказалось, что есть огромная разница между добровольным заключением контракта и насильным внедрением части своей души в страдающее от боли и плохо соображающее существо. Из-за того, что у якс было иное сродство, но пробуждение произошло с помощью гео, их души буквально вывернуло наизнанку, а тела продолжали бороться с чужеродной энергией, не понимая, что отвергают и калечат сами себя… Моракс истратил много сил, чтобы помочь Сипию вернуть разум: у парня всё ещё был туман в голове, однако его боль удалось заглушить, а энергию — заставить курсировать не так бурно. Так что Моракс повторил это ещё с двумя. …прежде, чем осознал, что просто не способен без подготовки справиться с таким количеством насильных контрактов. Конечно, значительную часть страданий якс удалось подавить, однако он до сих продолжает чувствовать их состояние… точнее, должен продолжать чувствовать и питать своей силой, чтобы новые имена не прекращали работать. «Значит, сейчас трое — мой предел?» Мораксу пришлось это признать и отправиться в долину Бишуй. Но не прошло и дня, а троица уже снова стоит перед ним. Остальные яксы, прибывшие сюда с отрядом Жахны, не видели и толком не понимают, что именно произошло в гавани, однако, увидев целых и невредимых товарищей, все заметно повеселели: — Хэй! Мы слышали, вы там все при смерти! — Долго шли! Мы уже «заморили червяка», ха-ха! — Да они явно не торопились! Явно рассчитывали прибыть уже на всё готовенькое! Парней хлопают по плечам, кто-то даже начинает шарить по их поясам, сетуя, куда же те запрятали свои новенькие живые кристаллы… и на фоне всего этого гомона печальная улыбка и болезненно усталые глаза Сипия-Рао выглядят неуверенными и извиняющимися. — Мы подумали, что должны чем-то помочь, — тихо произносит он. Моракс не спешит отвечать, чувствуя, что якса имеет в виду нечто большее, чем рядовое участие в разборе завалов, убийстве заражённых животных или помощи людям. Подозрения только крепнут, когда вперёд выступает другой якса, раньше носивший имя «Жань»: — Господа Адепты сказали, что у вас проблема с барьером, господин… и что нужны талисманы. Моракс осторожно кивает. А вокруг постепенно устанавливается тишина: неловкая и взволнованная. — И где же эти талисманы? — толкают парня в бока. — Неужто посеяли по дороге? Моракс же внимательнее всматривается в бывшего «Жаня», а теперь «Арона», и замечает, что несколько талисманов внедрены в его тело. Точнее… он сам будто бы стал талисманом, несравненно более мощным, чем обычный, созданный из бумаги. — Нет, — мотает Моракс головой. — Это не решение. Я не для этого- — Господин! — падает Арон на колени, а за ним и другие двое, заставив окруживших их товарищей окончательно замолкнуть. — Господин, то, что вы сделали для нас… неоценимо! Однако ваши глупые слуги подвели вас и теперь превратились в калек… Так позвольте же нам принести хоть какую-то пользу! «Я же облегчил вашу боль… и облегчаю даже сейчас, так почему? Почему вы отказываетесь жить?» Моракс отступает назад, не сразу замечая, какую реакцию это вызывает у якс. Арон даже получает подзатыльник от Каразетсу: — Что за чушь ты сейчас предложил господину?! Но тот не только не огрызается, а поднимает голову и глядя прямо в глаза Моракса, повторяет: — Господин, позвольте же. Позвольте сделать хоть что-то, пока эти тела не развалились или опять не превратились во что-то ужасное… «Я допустил ошибку? Слишком поспешил? А если перезаключить контракт заново…» Моракс мотает головой и встречается взглядом со стоящим поодаль Босациусом. Похоже, маршал тоже уже понял, зачем пришли эти яксы. И весь его вид словно спрашивает: «К чему эта жалость? Эти колебания? Совершенно нормально, что яксы желают принести пользу». Верно, ведь они всегда верно служили ему и легко… «Но я никогда не требовал таких жертв! И не соглашался их принимать!» Первое воспоминание Моракса связано с пещерой, ярким солнечным светом и сложенными у входа фруктами. Тогда он не знал, что это такое, и просто прошёл мимо, стремясь изучить мир, в котором родился. А спускаясь с горы, впервые встретил якс, которые, как оказалось, уже сотни лет жили на склоне, ожидая пробуждения своего бога. Его пробуждения. Якс никогда не было много, однако впервые осталось всего несколько десятков… «Почему вы не оставляете мне и шанса вас уберечь?» — Господин! Моракс отворачивается от взволнованных и вопрошающих глаз. Сейчас ему нечего им ответить. И именно сегодня почему-то не получается, как обычно, равнодушно кивнуть. «Яксы вольны поступать, как сочтут нужным…» «Вольны…» «…но не расплачиваться же за мои ошибки?!»