*
Настроения совсем нет. Сынмин так и не притрагивается к швабре. Чего ему бояться? Гнева Минхо? Хах, он уже исчерпал лимит его терпения, так что об этом можно не волноваться. Вместо своих обязанностей Сынмин спускается в камбуз, где жизнь по-настоящему кипит. — Айщ, не позорь меня! Разве так я учила картошку чистить? — Йеджи отбирает у Хёнджина нож и несчастную картофелину. — Ты придираешься! — ноет Хёнджин и отодвигает от себя ведро. Готовка никогда не была его сильной стороной. — Ликс, займи его кем-нибудь другим! У меня в руках нож, я за себя не ручаюсь. Бедный Ёнбок переглядывается с только что зашедшим Сынмином. Взяв под ответственность этих двоих, он подумать не мог, что они окажутся такими шумными. — Ну и отлично, найду себе что-то интересное, — фыркает Хёнджин, словно только этого ждавший, и поднимается из-за стола. — Раз уж ты не готовишь, то потом за всех помоешь посуду, — не унимается Йеджи. — Ты просто хочешь спихнуть на меня грязную работу. О, Сынминни, спаси меня из этого ада. Сынмин усмехается. Как кто-то настолько гениальный, способный создавать такие тонкие механизмы, как самоуправляемая оса, не справляется с простыми бытовыми задачами? Хёнджин на ходу развязывает фартук, отбрасывая его на лавку, и стирает испарину со лба. Почему в камбузе жарко, как в топке? — Йеджи права. Если мы все дежурим на кухне, то ты должен взять на себя мытьё посуды, — бросает ему в спину Ёнбок. — Да вернусь я, — Хёнджин вытаскивает Сынмина наружу и приваливается спиной к двери. — И всегда у вас так? — Как? — усмехается Сынмин. — Скучать не приходится. На борту постоянно что-то нужно делать. — Ну, ты вот слоняешься без дела. — Неправда. Просто я закончил свои дела и жду, пока Бин освободится, — Сынмину стыдно за настолько очевидную ложь, но почему-то не хочется показаться в глазах Хёнджина бездельником. — Хах, мы могли бы подружиться. Ты так же как и я не любишь заниматься рутиной. Сынмин невольно расплывается в улыбке. Хёнджин расположил к себе при первом знакомстве. Он немного напоминает дедушку. Возможно, Сыджон был таким же в молодости: задорным и проницательным. — Как тебе твой первый день на корабле? — Непривычно, но, думаю, что по первости у всех так. Я не успел даже в кабинете расположиться, — вздыхает Хёнджин. — И, честно говоря, мне впервые придётся делить своё рабочее пространство с кем-то. — Джуди хорошая. Уверен, что вы поладите. Главное, не шуми сильно и не отвлекай её от работы. — Спасибо за совет, пойду отвоёвывать себе квадратные метры, — усмехается Хёнджин и, похлопав Сынмина по плечу, спускается на нижнюю палубу. Отлично, единственного собеседника Сынмин лишился. Оказывается, отлынивать на корабле от работы намного сложнее, чем её выполнять. Все вокруг заняты и напроситься в собеседники не так просто — не хочется отвлекать. Можно спуститься обратно в кубрик, но там и без того напряжённая атмосфера. Если пойти к Чонину, то можно легко напороться на Минхо. Остаются Чанбин или Юна. На смотровой площадке найти его будет сложнее, тем более, что ещё предстоит менять доски на складе, так что Сынмин сразу отправляется к Чанбину. Спуститься в машинное отделение он не успевает, механик сам идёт к нему навстречу. — О, ты уже освободился? — Чанбин на ходу натягивает пару рабочих перчаток. — Да, только что, — почему так сложно врать своим же? Но Чанбин, кажется, верит. — Отлично. Быстрей начнём — быстрей закончим. Я новые доски ещё вчера на склад спустил, так что за час управимся. Сынмин его энтузиазм не оценивает, но делать нечего — идёт следом. Потолок на складе низкий, приходится быть осторожным, чтобы не встретиться лбом с выступающими перекладинами. Совместными усилиями они передвигают мешки, освободив сгнившие доски. А дальше самая неинтересная рутина: вытаскивать старые гвозди. Сынмин усердно помогает, борясь с рвотным рефлексом на отвратительный запах плесени. Да, в трюме бы не помешало навести порядок. — Ты такой молчаливый, что мне аж страшно, — пыхтит Чанбин, отбрасывая в сторону первую доску. — Обычно твою любопытную натуру не успокоить, а теперь тишина пугает. Зуб на кого-то точишь? — Будто тебе не нравится, когда я болтливый. — Вот именно, что нравится. Чего молчишь-то? Сынмин задумывается. Настроение с утра отстойное, но жаловаться точно не хочется. Пиратский корабль вообще не то место, где можно показывать слабость и позволять усомниться в своей пригодности. — Расскажи мне о Мине, — единственное, что приходит Сынмину в голову. — Неожиданный интерес, — присвистывает Чанбин. — Раньше мне казалось, что это последний человек на корабле, до которого тебе есть дело. — Это правда. Но, честно, он сам выглядит так, будто ему всё побоку. Я не могу его понять. — Ну, многого рассказать не могу. Крис, Мин и Йен самый тёмные фигуры для меня. Йен просто не любит рассказывать о прошлом, а капитан и боцман, как ни крути, всё равно с нами не на одной ступени, не поболтаешь. Единственное, ты не думай, что Мину побоку. Я помню его в первые дни, как он переживал за Чармер и горел идеей собрать команду. Хоть сейчас у него нет того огонька в глазах, но душа осталась прежней. — Он всегда был таким замкнутым? — Тот промежуток времени, что я с ним знаком — да. С Крисом он более-менее открыт, даже как-то застукивал их за попойкой в капитанской каюте. Ну, в те времена, пока Крис пил, сейчас что-то завязал. У меня нет желания копаться в его личности, но я знаю, как много он сделал для команды и на что готов ещё. Теперь Сынмину стыдно, что вылил на Мина столько грязи в кабинете. По сути, это он здесь никто, а не Мин. Голос в голове напоминает, что его присутствие здесь — всего лишь милость Криса, он никаких испытаний не проходил. Компас — его залог за более-менее спокойную жизнь. Останься Сынмин один в Пёнмуле, преследуемый парламентом, то всё могло бы закончиться гораздо хуже. Прав был Мин — Сынмин должен быть благодарен хотя бы за это. — Хей, чего поник? — Чанбин тем временем разбирается со второй доской. — Задумался, — отмахивается Сынмин. Продолжают работу они молча. Чанбин не знает, какую рану случайно сковырнул, но Сынмина больше не трогает. Остаётся последняя доска, как тишину разбивают торопливые шаги по ступеням. Через перила свешивается Йеджи. — Хей, не знаю, что происходит, Сынминни, но тебя ищет недовольный Мин. — Что говорит? — Сынмин откладывает в сторону инструменты. — Дословно передавать не буду, но он явно недоволен, что приходится искать тебя по всему кораблю. Я успокоила его и пообещала сама позвать. Мин ждёт тебя на юте. — Иди, что уж, — пожимает плечами Чанбин. — Я сам закончу.*
Сынмин поднимается на ют, перебирая все возможные исходы. После вчерашней перепалки он был уверен, что Минхо озлобится и затаит обиду, отчего спать придётся с одним открытым глазом и ждать мести. Но нет, вместо этого ему устраивают личную встречу, причём не в каюте, а на небольшой площадке в хвосте шхуны. Очень удобное место для сброса в облака, кстати. Минхо стоит к Сынмину спиной у борта и, кажется, не очень-то ждёт. Доски под ногами скрипят достаточно громко, чтобы оповестить о приходе гостя. Сынмин бы с удовольствием ушёл, но отступать поздно — Минхо оборачивается и скрещивает руки на груди. — Вчера ты казался увереннее, — усмехается он. Провоцирует. Но зачем? Какая ему выгода, если Сынмин выйдет из себя? — Зачем вы меня позвали? — Сынмин соскальзывает с опасной дорожки, не ведясь на уловки. Вместо ответа Минхо проходит мимо него, сбрасывает плащ на перекладину и закатывает рукава рубашки. Действие странное и не поддающееся логике. Сынмину тоже стоит снять куртку? Если да, то зачем? Минхо проходит на середину юта и смотрит с вызовом, подзывая ладонью. Хах, как уличную шавку. — Нападай. — Чего? — Сынмин неверяще отступает на шаг. — Хочу проверить твою физическую подготовку. Попробуй ударить. Это не похоже на какую-то симуляцию и Сынмин вроде не спит. А если это сон, то ему ничего не будет за один удар, верно? Тем более, что Минхо сам попросил. На всякий случай Сынмин оставляет куртку рядом с чужим пальто и приближается, прикидывая удар. Минхо кажется расслабленным, но стоит Сынмину замахнуться, как его кулак с лёгкостью перехватывают и с помощью подножки валят на палубу, заламывая руку за спиной. За попытку подняться Минхо придавливает коленом поясницу. Как же унизительно. — Хей, отпускайте, — шипит Сынмин, чувствуя, что Минхо усердствует с захватом. — Неплохо для кабинетной мыши, правда? — хах, его действительно задели эти слова. Вес чужого тела исчезает. — Ещё раз. Сынмин движется увереннее, распалённый первым проигрышем. Он никогда не обучался боевым искусствам, весь его опыт базируется на мальчишеских перепалках, и то, там никогда не дрались всерьёз. Сынмин пытается обмануть и, сделав манёвр в одну сторону, наносит удар в другую. Попытка проваливается, а Минхо пинает под колено и, взяв за шкирку склонившегося соперника, рывком роняет на пол. Чёрт, а ведь наверняка даже всю силу не прикладывает. Так, издевается. Сынмин не торопится вставать, переворачивается и плюхается на задницу. Минхо скептично оглядывает его сверху вниз и разочарованно цокает. Всё будет сложнее, чем он думал. — Какой из тебя пират? Если бы на моём месте был кто-то другой, то ты давно словил бы пулю в затылок, даже не встав на ноги. Сынмин тяжко вздыхает. Глупо зубоскалить, когда тебя дважды подряд уткнули носом в пол. — Ты спрашивал, что нужно, чтобы я тебя принял? — не унимается Минхо. — Так вот, я даю тебе шанс что-то мне доказать. С сегодняшнего дня я лично беру тебя под опеку. Вырастим подобие пирата. — Зачем вам это? — что-то внутри скручивается. Сам Минхо решил тренировать его. Это такое снисхождение или тонкая месть? — Скажем так, вижу в тебе крохотный потенциал. Проверим, чего ты сможешь достичь, если взяться за твоё обучение. Сколько раз сможешь отжаться? — Раз сорок, — пожимает плечами Сынмин. Он не сомневается в силе своих рук — работа грузчиком помогала ему держать себя в форме. Но с тех пор прошло несколько недель. Минхо кивает на пространство рядом с Сынмином, намекая ему продемонстрировать свои навыки. Это максимальный уровень неловкости — отжиматься под пристальным взглядом, но Сынмин сосредотачивается на своём тебе, считая вслух. — Пятьдесят, — с предыханием заканчивает Сынмин и принимает сидячее положение. — Сорок шесть, — поправляет его Минхо. — Последние потуги с трудом можно назвать отжиманиями. Но ладно, результат не такой уж плохой. Теперь десять кругов от кормы до носа, бегом! А кто говорил, что будет просто? Сынмин с трудом заканчивает марафон и поднимается на ют, придерживая бок. Кардио никогда не было его сильной стороной. Минхо не даёт прийти в себя, прогоняя ещё несколько упражнений. Под конец Сынмин склоняется над перилами, приводя дыхание в норму. Давненько у него не было таких интенсивных нагрузок. — На сегодня всё? — с непривычки тело ужасно ноет. — Да, разминка окончена. Перейдём к тренировке, — Минхо принимает боевую стойку, сжимая кулаки. Этой ночью Сынмин спит крепче, чем когда-либо раньше.