Сломанный компас

*

      Чешир остался позади более двух часов назад. Этого времени хватает, чтобы более-менее прийти в себя и обработать некоторые раны. Черён отпускает последнего пациента — Юну, и обещает подойти на обед чуть позже.       Атмосфера за общим столом угнетает. В кают-компании не бывает тихо, совместные приёмы пищи объединяют команду, однако в этот раз все молчат и переглядываются в поисках смельчака, который бы нарушил тишину. Черён и вправду присоединяется с опозданием, прошмыгивая мышью и занимая оставленное ей место.       — Неужели всё прошло настолько плохо? — подаёт голос Чонин, остававшийся дежурным на корабле. Он наблюдал за схваткой на Чешире с юта и не понимает общего настроя. Ребята держались достойно.       — Нам надавали тумаков, как мальчишкам дворовым, и прогнали восвояси, — бьёт кулаком по столу Чанбин. — Моя гордость мне этого не простит.       — И карту получить не удалость, — вздыхает Ёнбок и прижимается под бок к Бину, который тут же смягчается и запускает ладонь в белокурые волосы. Он слишком слаб перед этим мальчишкой.       — Эм… извините, что не сказала сразу, — Черён выкладывает из внутреннего кармана плаща карту и сразу отвечает за немой вопрос всех присутствующих: — Рю дала её мне.       — Просто отдала? — хмурится Минхо, не верящий в столь лёгкий исход.       — Почти. Какая разница, если карта у нас?       Слишком много странных совпадений, но Минхо делает вид, что его не смущает тесная связь Черён с чеширским капитаном. Никогда и ничто не заставляло его усомниться в преданности команды, даже стыдно за возникшие домыслы. Что бы там ни произошло, Черён сделала выбор в пользу Чармера, остальное волновать не должно.       — Как это должно работать? — Чан подносит карту ближе, разглядывая со всех сторон. Шар оказывается тяжеловат для своего размера, наверняка не полый, но нет никаких кнопок или других видимых способов привести механизм в действие.       — Рю говорила, что достаточно сложить компас с картой, — произнесённое вслух имя проходится ножом по свежей душевной ране.       В каких бы отношениях с Рю Чармер ни был, ответа получить больше не от кого. Даже Хёнджин неоднозначно пожимает плечами, мол, может и сработает, но кто знает. Чан приносит компас и с замершим сердцем опускает его в отверстие. Прибор встаёт на место с щелчком, и поверхность шара идёт трещинами, открываясь. Чан опускает карту на стол и садится, наблюдая за увлекательным зрелищем.       Нижняя половина шара остаётся целой, взору показывается компас с той же хаотично бегающей стрелкой. Открывшаяся карта напоминает цветок с циферблатом посередине, и между острыми лепестками проходят разряды, образующие объёмную картинку.       — Похоже на облака, — восхищённо выдыхает Сынмин.       — Да это же Пёнмуль по центру! — Юна тыкает в крошечное сплетение на карте.       — Это карта Надоблачного мира, — Минхо воспроизводит изображения в памяти, находя на объёмной картинке знакомые острова. — Вот Южные острова, здесь — Катарский архипелаг. А самый верхний…       — Остров Северных Ветров, — заканчивает за него Хёнджин. — никогда не видел столь ювелирной работы.       — А что это? — Юна показывает на мигающий огонёк восточнее острова Кан.       — Судя по всему, это мы, — Минхо сверяет ближайшие точки.       От их местоположения тянется нить, напоминающая паутину, и еле заметная среди облаков. Если бы она не переливалась от мигающего сигнала, никто бы не обратил на неё внимание.       — Что бы это ни было, нить тянется на самый Север за пределы карты, — Минхо откидывается на спинку кресла. — Что там может находиться?       — Эта часть не изучена, — пожимает плечами Хёнджин. — Никто не плавал так далеко. Много воронок, слишком опасно, а обходной путь занимает много времени. Скорее всего, там неизученные острова.       — А они могут быть обитаемы?       — Сумасшествие. Во время переселения никто не забирался в такую даль. Если там кто и есть, то коренные жители Надоблачного мира, но это байки. Все острова до этого были необитаемыми.       — Похоже, что нет. По крайней мере, компас хочет, чтобы мы это проверили.       — Не стоит наделять железку подобными качествами, — настороженно замечает Чанбин.       — Мы столько времени искали компас именно для того, чтобы он построил нам маршрут, — поднимается со своего места Чан и нависает над картой, его глаза сверкают жаждой приключений. — Неужели мы сейчас отступим?       Присутствующие переглядываются, но никто не смеет перечить капитану. Крис усмехается. Это было ожидаемо.       — Если зайти восточнее, то можно пополнить запасы на острове Чон, — продолжает капитан. — А дальше двинемся по курсу компаса. Йен, сколько займёт дорога?       — Хм, до острова дней шесть на двух двигателях… — задумчиво тянет Чонин, не отрываясь от диковинной карты. — А дальше не знаю. Лучше забить склад на месяц, возможно, мы отправимся обратно без возможности дозаправки.       — Отлично, на этом и решили, — Чан берёт карту за основание, и миниатюра островов в один миг гаснет, а лепестки смыкаются в шар, будто ничего и не было. Компас с щелчком выходит сам, остаётся лишь разъединить детали.       — Так может выпьем за это? — воодушевлённо восклицает Юна и расплывается в довольной улыбке. Прошло достаточно много времени с последней попойки, ожидается веселье.       — Две бутылки, — соглашается Чан.       — Две? Это нечестно, нас как минимум стало больше, — Юна делает щенячьи глазки. — Как можно отпраздновать двумя бутылками такую грандиозную победу? Голосую за четыре!       Чан мнётся, не желая принимать такие условия. Наблюдать сборище в стельку пьяных пиратов — такое себе удовольствие, особенно для непьющего капитана. Но его команда сильно измотана прошедшей стычкой с Чеширом, а впереди далёкий и наверняка тяжёлый путь, можно и расслабиться. Рядом оказывается Чонин, осмелившийся положить руку на бедро капитана.       Они никогда не показывают близость при других членах команды, всегда держат дистанцию, хотя об их отношениях догадываются даже крысы в трюме, с которыми все уже устали бороться. Заглянув в вечно смеющиеся ласковые глаза, Чан вспоминает, почему — этот мальчишка оказывает на него слишком большое влияние.       — Ладно тебе, Крис. Последние полгода мы почти не выпиваем, от одного раза ничего не случится, — тянет Йен, пока тепло его ладони обжигает кожу сквозь плотную грубую ткань штанов.       — Хесс права, две бутылки на такую команду — это так, даже не распробовать, — включается в спор Ёнбок. — Ну один раз, пожалуйста.       Зачастую в таких ситуациях Чан играет в обратную сторону и может запретить пить вообще, поэтому обычно ему никто не перечит. Но капитан сам, если честно, не отказался бы от пары глотков для освежения головы.       — Черти, — наигранно вымученно вздыхает Чан. — Твоя взяла, тащи четыре.       Юна с победным кличем срывается на склад, пока настроение капитана не изменилось. Ёнбок вызывается помочь, всё же четыре бутылки — нелёгкая ноша. Даже не верится, что меньше часа эти двое выползли из медицинского кабинета Черён — больно бодро они побежали.       Стоит ли разделять всеобщее воодушевление? Сынмин не уверен. Его взгляд прикован к Минхо, что подозрительно затих в углу. Рассечённая бровь заклеена пластырем — единственное ранение, которое он позволил обработать, после чего долго уверял Черён, что рёбра в целости. Интересно, что у него на уме? Не похоже, что текущие события его беспокоят.       Из головы не выходят упоминания Сана о Парламенте. Сынмин никогда не задумывался, кто Минхо такой. У всех пиратов разное прошлое и грехи, в большинстве своём они из бедных семей, но найти среди них кого-то из приближенных к верхушке… что-то немыслимое. Да, Чанбин работал на Парламент, но он был из рабочей силы, а не элиты. Теперь история Чармера интересует Сынмина чуть больше.       Душистый ром льётся по кружкам, Сынмин за своей следит внимательнее — знает, чем это может быть чревато. Напиваться не хочется, хватает двух глотков, чтобы пустить тепло по венам и расслабиться. Уж с чем, а с выпивкой Сынмин так и не подружился. Черён уходит почти сразу, Чан пару раз прикладывается к кружке Чонина, и позже они вдвоём удаляются.       — Что-то он не в настроении, да? — выдыхает на ухо Хёнджин, пуская мурашки по спине. Чёрт, Сынмин настолько залип на Минхо?       — Это сложно не заметить, — Сынмин тянется к кружке, смущённый, что его так легко поймали.       Минхо бросает на них косой взгляд и удаляется. Вряд ли он их услышал, особенно за криками Чанбина и Юны, меряющихся бицепсами, но неловкость усиливается.       — Не хочешь его навестить? — заговорчески тянет Хёнджин и валится на пустой стул рядом. Уж кому, а ему наливать явно хватит.       — Думаю, он хочет одиночества, раз ушёл, — Сынмин задумчиво болтает ром в кружке.       — Я вижу, как ты о нём переживаешь, так что может, ну, смелее? Если прогонит, то ничего страшного, к его бубнежу ты явно привык.       Видимо, Хёнджин принимает сказанное за тост и опрокидывает в себя остатки содержимого кружки. Вот бы Сынмину столько же смелости и уверенности в себе, когда дело касается Минхо. Собачиться с ним? Да за милую душу. Пойти и поговорить? Боже упаси. Но пьяная компания быстро наскучивает, и под одобрительные хлопки Хёнджина, Сынмин поднимается на верхнюю палубу.       Холодный воздух приятно бодрит и забирает остатки опьянения, оставляя лишь приятную лёгкость в теле. Небо потемнело и укрылось россыпью звёзд. Сынмин никогда не находил в них ничего романтичного, однако внезапно завис, наслаждаясь открывшимся видом. Нет, Хёнджин однозначно плохо на него влияет.       В каюте боцмана горит свет. Сынмин не сомневался, что найдёт Минхо именно там, но всё же неловко мнётся, с трудом решившись постучать. Ответа не следует, оно и понятно — его не ждут, зачем припёрся? Но отступать некуда, Сынмин заходит внутрь, не дождавшись разрешения.       Минхо курит. Это становится неожиданностью, потому что Сынмин не видел на борту никого с сигарой, кроме Чанбина, кажется. Не сводя глаз с нарушителя покоя, Минхо аккуратно тушит дымящийся кончик и расслабленно откидывается на спинку, расплываясь в ухмылке.       — Не ожидал, что ты составишь мне компанию в столь поздний час. Чего хотел?       — Мин… как ты себя чувствуешь?       Самое неловкое начало разговора, учитывая, что Сынмин до сих пор торчит на пороге. Спасибо, что дверь додумался закрыть, романтик хренов. Ухмылка спадает с точёного лица. Очевидно, Минхо не хочется отвечать на этот вопрос. Он не привык показывать слабость. Нужно отдать должное, Сынмину удалось застать его врасплох.       — Подойди, — тихо просит Минхо. Это не похоже на приказ, однако Сынмин послушно обходит стол и встаёт напротив, не зная, куда деть руки.       Минхо поднимает на него уставший взгляд. Он сильный, но не железный, даже ему не чужды усталость и переживания. Сынмину хочется поддержать его, однако в голове пустота.       Минхо манит к себе пальцем. Сынмин чуть склоняется, как его уверенно берут за подбородок и направляют ближе. Он успевает взяться одной рукой за спинку стула, а второй — за край стола, как Минхо утягивает его в поцелуй.       Вопреки жёсткому характеру, целуется Минхо чувственно и глубоко, растягивая удовольствие, и даже лёгкая горечь от выкуренной сигары не отталкивает. Сынмин теряется в контрасте чувств, но поддаётся и отвечает, улавливая в движении губ усталость и какое-то отчаяние. Минхо перемещает руку на затылок: вдруг передумает и сбежит? Решение он принял спонтанное, сдался внезапному импульсу, но не ожидал, что ему будет настолько хорошо.       Минхо отстраняется первым, рукой скользит от затылка к груди. Сынмин проходится языком по нижней губе, что не укрывается от цепкого взгляда и только распаляет Минхо.       — Тебе удобно вот так стоять?       — Что? — мыслительные процессы в голове замедлились, Сынмин не может так быстро обрабатывать информацию.       Минхо поднимается на ноги и, подхватив Сынмина под бёдра, сажает на стол, вновь припадая к губам. Боже, именно так Сынмин представлял себе поцелуи Минхо: жадные и жаркие, немного смазанные. Мин так долго хотел этого, таил в себе желание, что, дорвавшись, не может насытиться. Однако, стоит отдать должное: он не теряет контроль, его движения осмысленные и не грубые. Ему хочется, чтобы Сынмину тоже было хорошо.       Сынмин же задыхается от эмоций и через раз забывает делать вдох. Минхо мнёт его бёдра, а затем поднимает руки к пояснице и двигает ближе к краю стола, прижимая к себе. Сынмин обвивает руками шею. Кто же знал, что целоваться с Минхо так крышесносно. Надо было раньше пойти навстречу и перестать ссориться, возможно, они бы пришли к перемирию намного быстрее.       Минхо отрывается от губ, окидывая Сынмина потемневшим взглядом. Пугает немного, но в то же время разжигает внутри огонь. Никто и никогда не смотрел на Сынмина вот так.       — Кажется, ты пришёл не за этим, — улыбается Минхо и приводит Сынмина в порядок, поправляя волосы и свитер, который сам же смял.       — Кажется, я вообще забыл, зачем пришёл, — в пустоту произносит Сынмин, вызывая у Минхо хриплый смешок.       — Но всё же.       — Мне показалось странным, что ты не со всеми, вот и пришёл. Не знал, что ты хотел погрустить в одиночестве.       — Если хочешь, чтобы мне не было грустно, заглядывай почаще, — Минхо опускает руки на бёдра и оставляет на губах лёгкий поцелуй.       Что-то внутри с болезненным треском надламывается. Сынмин не ждёт сопливого признания в любви, до этого вечера он в целом не рассчитывал на взаимность, но это звучит как предложение стать… любовниками? Да уж, до такого он точно не думал, что доживёт.       — Если ты перестанешь меня бесцельно выматывать на тренировках, то может, у меня останутся на это силы.       Обычная шутка, Сынмин зачастую отвечает колкостями, но что-то явно не так. Минхо не понимает, где ошибся или сказал что-то не то. Его тянет к Сынмину, только что он убедился, что это взаимно, чем он успел обидеть? У Чана с Чонином похожая ситуация, в его словах нет ничего зазорного или оскорбительного.       Сынмин опускает ладони вниз по груди и сжимает бока, получив от Минхо болезненное шипение. От поцелуев у него также разошлась ранка на губе, но никто сразу не обратил на это внимание.       — Всё же проверься у Черён, твоё ребро явно не в порядке, — Сынмин крадёт последний поцелуй и сбегает.       Да уж, просто поговорить у них никогда не получается.