Этот дневник принадлежит Драко Малфою

3 мая Дорогой дневник! Сегодня утром, не успел я толком проснуться, ребята засыпали меня вопросами о драконе. Блейз аж светился от радости, что оказался прав, и никакого Поттера с драконом на башне в полночь и в помине не было. — Ну ты сам подумай, кто в здравом уме заставит детей посреди ночи нести детёныша дракона через весь Хогвартс? — убеждал он. — Наверняка Хагрид передал дракона друзьям Чарли Уизли где-нибудь в Запретном Лесу, пока Поттер преспокойно дрых в своей постели в гриффиндорской спальне. Тебя развели, как младенца, наш бедный наивный Драко! — Значит, тебе тоже не удалось погладить дракончика? — злорадно ухмыльнулась Панси. (Она всё ещё злится, что я не взял её с собой прошлой ночью). — Не грусти, Драко! Ты можешь в любой момент погладить мою кошку, если захочешь, — успокоила меня Миллисент Булстроуд. Всё-таки из всех наших девчонок Милли нравится мне больше всех! ***** Декан Снейп вызвал меня к себе перед завтраком и сурово отчитал. Я подумал, что если свалю всё на Поттера, то мне удастся избежать его недовольства, но по какой-то загадочной причине профессор разозлился ещё больше и голосом, от которого у меня кровь заледенела в жилах, процедил: — Я весьма разочарован в Вас, мистер Малфой. Как мог такой умный молодой человек, как Вы, настолько нелепо попасться в ловушку, расставленную этим недалёким гриффиндорским выскочкой, который и двух слов связать не в состоянии? На этот раз я не стану сообщать о случившемся Вашему отцу, Драко, но не надейтесь, что я поспособствую смягчению наказания, которое посчитает нужным назначить Вам профессор МакГонагалл. — Да, сэр! — покаянно опустил голову я, хотя в душе был готов завопить от облегчения. Наказание?! Да я хоть в Запретный Лес готов ночью отправиться, лишь бы мой отец никогда не узнал, что Слизерин потерял из-за меня двадцать баллов! Мой отец, хвала Мерлину, не узнает об этом. Зато, дорогой дневник, после завтрака о моей оплошности стало известно старшекурсникам. ***** — Так-так-так, — недобро сузил глаза староста Флавиус Перкс. — Не соблаговолишь ли ты объяснить своим старшим товарищам, Малфой, как так получилось, что вечером, когда мы ложились спать, у Слизерина было на двадцать баллов больше, чем сейчас? Профессор Снейп сказал, что за это мы должны быть «благодарны» тебе! — Неужели мы рвём задницы на квиддичном поле для того, чтобы все наши усилия пошли книззлу под хвост из-за какого-то сопляка, которому вздумалось ночью побродить по школе? — Маркус Флинт, капитан сборной нашего факультета по квиддичу, навис надо мной и, Салазар мне свидетель, я совсем не хотел знать, что он ел на завтрак сэндвич с рыбой и луком! Винс и Грег сделали вид, что им срочно понадобилось в туалет, жалкие трусы! А рассерженные старшекурсники продолжали наступать на меня. Дорогой дневник, никогда в жизни мне ещё не было настолько не по себе! Даже когда отец грозился «угостить» меня своей тростью со змеиной головой! — Что же нам с тобой делать, маленький любитель бродить по ночам? — делая вид, что усиленно размышляет, спросил лучший ученик седьмого курса Рассел Лафингтон. — Видишь ли, проблема в том, что Слизерин уже шесть лет подряд выигрывал кубок школы, и нам очень не хотелось бы нарушать эту добрую традицию. — Уж больно стильно Большой Зал смотрится в серебряно-зелёной цветовой гамме, — поддакнула староста девочек Джемма Фарли. Мерлин, разве девочки не должны быть добрыми и милосердными?! Хотя… если вспомнить мою тётушку Беллу, о крутом нраве которой в нашей семье слагают легенды... — Кажется, я знаю, кто сможет научить нашего юного нарушителя дисциплины уму-разуму, — Маркус Флинт неприятно осклабился, став ещё больше похожим на горного тролля. Я застыл, точно кролик, окружённый голодными удавами. — Кровавый Барон! Моё сердце с грохотом ухнуло в пятки. Я так запаниковал, дорогой дневник, что не придумал ничего лучше, чем предложить свирепым удавам: — Пожалуйста, не надо! Я могу… я попрошу отца, и он купит капитану нашей команды самую дорогую крутую метлу! Глаза Флинта загорелись интересом, и я постарался незаметно выдохнуть. — Хорошо, Малфой, на этот раз ты прощён, — старшекурсники переглянулись, — так уж и быть, мы не выдадим тебя Кровавому Барону. (Ох, как же он не любит тех, кто подводит наш славный факультет!). Но ты должен будешь уговорить своего отца купить эти крутые дорогие мётлы всей команде. Понятно? «Наградив» меня подзатыльником, мои мучители наконец отпустили меня и ушли, довольно посмеиваясь. Кажется, дорогой дневник, у меня большие проблемы. Как я смогу убедить отца купить семь мётел последней модели?! ***** Радует только то, что Гриффиндор каким-то образом умудрился потерять прошлой ночью целых сто пятьдесят очков, и, если слухи не врут, случилось это благодаря Поттеру! Неужели он всё-таки участвовал в передаче дракона друзьям брата Уизли? Ну конечно, без его шрамированной башки нигде не обойдётся! Похоже, Блейз был прав в своих догадках, и дракона забирали из Запретного Леса. А Поттера поймали, когда он возвращался оттуда, и оштрафовали на сто пятьдесят баллов за то, что он ночью покинул замок. Теперь вся школа ненавидит Поттера, и ему вслед постоянно летят всякие обидные слова. А наши, завидев его, принимаются аплодировать и выкрикивать: — Мы твои должники, Поттер! Спасибо за неоценимый вклад в победу Слизерина! Поттер ходит по школе мрачнее тучи, все однокурсники, кроме заучки, рыжего и плаксы Лонгботтома, отвернулись от него. Вот предатели! Как снитч ловить — так Поттер им нужен, а стоило разок оступиться — и они готовы своего героя «Фурункулюсами» закидать. Я бы никогда так не поступил! Я бы оставался его другом, даже если бы по его вине мой факультет потерял тысячу баллов! Но Поттер не захотел, чтобы я был его другом, дорогой дневник, поэтому мне вовсе не жаль, что он страдает! 29 мая Дорогой дневник! Сегодня за завтраком сова принесла мне записку — уведомление о назначенном мне наказании. Вот эта записка: «Для отбытия наказания будьте сегодня в одиннадцать вечера у выхода из школы. Там Вас будет ждать мистер Филч. Проф. М. МакГонагалл». Я в полном недоумении перечитал эти несколько строк, но смысл от этого понятнее не стал. В одиннадцать вечера? У выхода из школы? Филч?! Мы что, будем подметать школьный двор без магии под руководством этого несчастного мерзкого сквиба?! За гриффиндорским столом Поттер, Грейнджер и Лонгботтом точно так же изумлённо таращились в свои записки. Выходит, их всех троих застукали бегающими в полночь по улице? Ох, очевидно, именно поэтому и наказание мы будем отбывать именно там, где гриффиндорцы «совершили преступление». Но причём тут я? Я мог бы, сидя в тёплом уютном классе, написать сто раз строчки: «Я не буду гулять ночью по школе, пытаясь подкараулить Поттера, незаконно выгуливающего дракона на Астрономической Башне» или что-то вроде этого. — Оденься потеплее, Драко! — влезла Панси, прочитав адресованную мне записку. — Ночью гораздо холоднее, чем днём. — Непременно, мамочка, — буркнул я. Настроение совершенно испортилось. — Ну, зато ты сможешь провести время с Поттером, — шепнул мне на ухо Блейз, — а то ты вечно его везде высматриваешь. — Что-о?! — возмутился я. — Я ненавижу Поттера! — Ага, — расплылся в идиотской улыбке Блейз. — Сможешь подстроить ему какую-нибудь пакость во время отработки. Ночью темно, никто не спалит. А, ну, если размышлять в таком ключе… Надеюсь, дорогой дневник, мне удастся сегодня вечером как следует напугать Поттера, пока мы будем в кромешной тьме убирать школьный двор. Можно, например, незаметно подкрасться к нему сзади и зарычать, как оборотень! Или внезапно выпрыгнуть из кустов, когда он будет сметать мусор с дорожки, ведущей к теплицам. Потерпи, дорогой дневник, завтра я расскажу тебе, как храбрый гриффиндорец Гарри Поттер позорно наделал в штаны на глазах у Лонгботтома и Грейнджер! 30 мая Дорогой дневник! Вчера вечером на этой проклятой отработке я натерпелся такого страху, какого не испытывал за всю свою жизнь. Но давай я расскажу обо всём по порядку. Как безупречно воспитанный, пунктуальный человек, без пяти минут одиннадцать я уже стоял у выхода из школы, стараясь держаться подальше от неопрятно одетого и дурно пахнущего мистера Филча. Интересно, он вообще догадывается о существовании душа? Поттер и его друзья, само собой, опаздывали. Наконец, в две с половиной минуты двенадцатого они соизволили почтить нас своим появлением, и при этом выглядели настолько запыхавшимися, словно за ними всю дорогу от гриффиндорской башни гналась разъярённая мантикора. Мистер Филч неприятно ухмыльнулся, зажёг лампу и прокаркал: — Идите за мной! «Фух, лампа, — с облегчением подумал я, — значит, мы всё же не будем работать в кромешной тьме!». Если честно, дорогой дневник, я немного побаиваюсь темноты. Никогда не знаешь, какие твари притаились в этой тьме и только и ждут подходящего момента, чтобы схватить тебя за пятку и утащить в Чёрное Озеро или Запретный Лес. — Готов поспорить, что теперь вы серьёзно задумаетесь, прежде чем нарушить школьные правила, — нудел Филч. — Если спросите меня, я вам отвечу, что лучшие учителя для вас — это тяжёлая работа и боль. Жалко, что прежние наказания отменили. Раньше провинившихся подвешивали к потолку за запястья и оставляли так на несколько дней… Я явственно услышал, как Грейнджер в испуге ахнула. Наверняка вцепилась в Поттера, трусиха. Держу пари, она приняла за чистую монету болтовню этого выжившего из ума старого кретина! Что-то отец не рассказывал мне ничего о подобных наказаниях! — У меня в кабинете до сих пор лежат цепи, — продолжал скрипеть Филч. — Я их регулярно смазываю на тот случай, если они ещё понадобятся… Ага, тебя бы самого на цепь посадить, живодёр несчастный! Кажется, Лонгботтом уже хлюпает носом. А Поттер ничего — сцепил зубы и идёт себе дальше! — Не вздумайте сбежать, а не то хуже будет! — предупредил Филч. Мы шли в почти полной тьме. Вопреки моим надеждам, света от лампы нашего завхоза хватало ровно настолько, чтобы увидеть, что у тебя под ногами, и не споткнуться о лежащий на дороге камень. Лонгботтом принялся чихать без остановки, что жутко бесило и заставляло нервничать ещё сильней. В небе светила яркая луна, но толку с этого было немного, так как на неё постоянно наплывали облака, погружая землю в непроглядный мрак. Вдруг впереди показались огоньки, а потом послышался… голос великана Хагрида! — Это ты там, что ли, Филч? Давай поживее, пора начинать. «Что начинать? — с тревогой подумал я. — Надеюсь, не хлестать нас розгами?». Поттер заметно приободрился, Грейнджер перестала всхлипывать, а Лонгботтом наконец прекратил безостановочно чихать. Кажется, перспектива отбывать наказание под руководством этого неотёсанного остолопа этих троих ужасно обрадовала. Филч тоже заметил это и поспешил спустить неуместно счастливых гриффиндурков с небес на грешную землю: — Полагаю, ты думаешь, что вы тут будете развлекаться, Поттер? — я даже в абсолютной темноте почувствовал, как злорадная ухмылка растянула его тонкие губы. — Нет, ты не угадал, мальчик! Вам предстоит отправиться в Запретный Лес. И я сильно ошибусь, если скажу, что все вы выйдете оттуда целыми и невредимыми. Грейнджер снова ахнула, Лонгботтом издал жалобный стон, а я остановился как вкопанный, не поверив своим ушам. — Что? В лес? — переспросил я, в надежде, что ослышался. В конце концов, у нашего завхоза не самая лучшая дикция в Магической Британии. Филч уставился на меня, в свете лампы его улыбка напоминала жуткий оскал инфернала. (Я видел инферналов в одной из книг в библиотеке отца). — Но туда нельзя ходить ночью! — пытался я воззвать к зачаткам разума этого любителя пыток, которого по какой-то непонятной причине допустили до работы в учебном заведении. — Там опасно! Я слышал, там даже оборотни водятся. Лонгботтом схватил Поттера за рукав и тихонечко заскулил. — Ну вот какой ты рассудительный стал! — продолжал изгаляться Филч, даже не пытаясь скрыть радость в голосе. (Мерлин, да он настоящий маньяк, я обязательно должен сообщить отцу!) — Об оборотнях надо было думать прежде, чем правила нарушать. Тут из темноты к нам вышел Хагрид с огромным, грозным на вид псом. У меня немного отлегло от сердца. Возможно, пёс сможет защитить нас от опасных тварей, обитающих в этом треклятом лесу. Уверенности добавляло и то, что великан был вооружён луком и стрелами. — Я вернусь к рассвету и заберу то, что от них останется, — пообещал Филч и удалился, забрав с собой лампу. Я решил попытать счастья ещё раз и повернулся к Хагриду. — Я в лес не пойду! — сказал я, отчего-то решив, что у этого деревенщины мозгов чуть побольше, чем у старика Филча. Очевидно, я ошибся, потому что он сурово взглянул на меня и припечатал: — Пойдёшь, если не хочешь, чтобы из школы выгнали! А когда я попытался пригрозить, что пожалуюсь отцу, заявил, что мой отец совсем не обрадуется, если увидит меня завтра на пороге дома с вещами. Салазар, откуда эта дубина стоеросовая знает, что я не посмею рассказать отцу, что заработал наказание! ***** Вот так, дорогой дневник, мне и пришлось проглотить все возражения и отправиться в полный жутких опасных тварей дремучий лес глубокой ночью, когда даже Кровавый Барон уже, небось, видел десятый кровавый сон! Хагрид объяснил нам, что мы должны найти единорога, которого ранил какой-то монстр, и теперь он бродит по лесу, истекая серебряной кровью. Великан показал нам несколько пятен крови на земле — они сияли серебряным светом. Оказалось, в среду Хагрид уже нашёл одного мёртвого единорога! Представляешь, дорогой дневник, кто-то убивает в Запретном Лесу этих прекрасных беззащитных животных! Но ведь все знают, что убийство единорога — страшный грех. Всякий, кто лишит жизни это прекрасное существо, будет проклят на веки вечные! А если… если тот, кто ранил единорога, найдёт нас? Хагрид пробормотал что-то невнятное о том, что, дескать, никто не тронет нас, пока он рядом, и… велел нам разделиться на две группы и пойти в разные стороны! Замечательно. Хотел бы я посмотреть, как великан умудрится одновременно «быть рядом» с двумя группами. — Я хочу вести собаку! — поспешно крикнул я. И правильно сделал, потому что проклятый Хагрид, само собой, взял под крыло девчонку и своего любимчика Поттера, отправив нас с плаксой Лонгботтомом одних в противоположную сторону. — Если найдёте единорога — посылайте зелёные искры, а если в беду попадёте — то красные, поняли? Ага, много мы успеем искр послать, пока оборотень нами ужинать будет! С псом я прогадал. Он, несмотря на свои внушительные габариты, оказался трусливым, постоянно скулил, поджимал хвост и шарахался от каждого подозрительного звука. А уж подозрительных звуков в ночном лесу было предостаточно: шорохи, писк, скрип, уханье, а один раз вдали даже послышался вой. Лонгботтом так трясся, что я не удержался, и решил немного подшутить над ним. Подкравшись потихоньку поближе, я схватил его сзади, чтобы напугать, раз уж мне не удалось сегодня всласть попугать Поттера. Я уже приготовился как следует повеселиться, предвкушая, какое лицо будет у Лонгботтома, когда он поймёт, что это вовсе не какой-то жуткий лесной монстр, а всего лишь я, но этот придурок моментально запаниковал и принялся пускать красные искры, громко вопя от страха. На шум, ломая кусты, примчался остолоп Хагрид, и чуть не убил меня на месте. Он забрал всё ещё икающего от пережитого ужаса Лонгботтома к себе, а со мной в пару поставил Поттера. Сначала я даже обрадовался, решив, что, возможно, сейчас, когда рядом не будет его уродских друзей, мы наконец-то сможем нормально поговорить, но Поттер дулся на меня, молча шагая по узкой петляющей тропинке. Видимо, рассердился, что я разыграл его мямлю-дружка. Вот уж не думал, дорогой дневник, что у гриффиндорцев напрочь отсутствует чувство юмора! Внезапно, кто-то громко ухнул прямо у меня над головой, и я инстинктивно постарался держаться поближе к Поттеру, рассудив, что двоих сразу оборотню будет не так легко утащить. — Если бы я не знал тебя, Драко, — издевательски протянул Поттер, наконец прервав своё дурацкое молчание, — я бы подумал, что ты боишься! — Боюсь? — презрительно скривился я. (Не хватало ещё, чтобы всякие гриффиндурки считали меня трусом!) — Мечтай, Поттер! И тут… мы увидели ЕГО! Луна появилась из-за облаков, осветив небольшую поляну, на которую мы вышли с Поттером. Посреди поляны лежал мёртвый единорог с длинными стройными ногами и прекрасной жемчужной гривой. Земля вокруг блестела от его серебряной крови. А возле него на коленях стояла фигура в чёрном балахоне с капюшоном. Неизвестный монстр приник к огромной рваной ране в боку единорога и… ПИЛ КРОВЬ!!! Не помня себя от страха, я бросился прочь от этого жуткого зрелища. Я бежал, не разбирая дороги, натыкаясь на ветки, спотыкаясь о кочки, падал, поднимался и снова бежал. Я разорвал мантию, расцарапал лицо и разбил колени в кровь, но даже не заметил этого. Я даже не понял, что дикий, душераздирающий крик, который преследовал меня всё время, пока я мчался по этому жуткому лесу, издаю я сам. Трусливый пёс Хагрида мчался за мной, не отставая ни на шаг, пока наконец вдали не показалась жалкая развалюха — жилище великана. Отдышавшись, я уселся прямо на пороге и, обняв глупую псину, зарылся в её шерсть, чтобы успокоиться и перестать стучать зубами. Я боялся возвращаться в замок один и решил дождаться остальных, сделав вид, будто мне просто надоело без толку бродить по лесу, и я тут сижу и отдыхаю в своё удовольствие. Вскоре из леса вышли Грейнджер, Лонгботтом и Хагрид. И угадай, дорогой дневник, на ком ехал верхом наш Поттер? Вряд ли ты додумаешься до верного ответа, поэтому я просто скажу. НА КЕНТАВРЕ! А я всегда говорил, что он абсолютно невыносимый выпендрёжник!