Этот дневник принадлежит Драко Малфою

10 декабря Дорогой дневник! Сегодня на зельеварении произошло нечто в высшей степени подозрительное. Впрочем, обо всём по порядку. Профессор Снейп дал нам задание приготовить Раздувающий Раствор. Собственно, ничего сложного в этом нет, любой мало-мальски сообразительный первогодка шутя справится. Я быстренько отмерил и положил в ступку необходимое количество сушёной крапивы, добавил три глаза рыбы-собаки и хорошенько всё это измельчил. Ссыпав идеально однородный порошок в котёл, нагрел его на среднем огне (ровно двадцать секунд, иначе рыбьи глаза выделят излишнюю жидкость!). Далее оставалось лишь спокойно ждать, пока отвар настоится, прежде чем добавить в него селезёнку летучей мыши.* От нечего делать я принялся потихоньку швыряться в Поттера и Уизела сушёными рыбьими глазами всякий раз, как эти идиоты делали какую-нибудь глупую ошибку. А учитывая, что ошибки они совершали поминутно (то крапиву небрежно измельчат, то температуру под котлом неподходящую наколдуют), вскоре я понял, что на них никаких глаз не напасёшься. Я чуть не завопил от возмущения, дорогой дневник, когда придурок Поттер собрался кидать селезёнку в только что вскипевшее зелье! И вряд ли он скажет мне спасибо за то, что я спас его несчастное зелье, заставив отвлечься на выковыривание очередного премерзко воняющего глаза из гнезда, которое он гордо именует волосами. Впрочем, едва ли мои старания хоть сколько-нибудь помогли: проходящий мимо поттеровского котла профессор Снейп брезгливо скривился и ехидно обозвал результат потуг этого «гения зельеварения» «жиденькой водичкой». А вот дальше-то и начали твориться те самые подозрительные вещи, о которых я упомянул в начале, дорогой дневник: зубрилка Грейнджер, вместо того, чтобы, по своему обыкновению, украдкой повернуться к очкастому и предпринять безнадёжную попытку исправить его зелье, едва заметно кивнула ему и застыла, словно чего-то ожидая. Почуяв неладное, я продолжил своё незаметное наблюдение. Поттер спрятался за котлом и, дождавшись, когда Снейп отвлечётся на осмеяние исходящего смердящими пузырями отвара Лонгботтома, вынырнул из своего укрытия и молниеносно зашвырнул что-то в котёл Грега! Раздался взрыв. Брызги грегова недоваренного зелья разлетелись по всему классу. Большая их часть попала, естественно, на самого Грега и на стоящего рядом меня. Мерлин, мне залило всё лицо! На моё счастье, Гойлу так и не удалось нагреть свой котёл до нужной температуры, и я хотя бы не получил серьёзных ожогов. Но мой бедный нос тут же стал раздуваться, словно воздушный шар, и скоро по своим размерам уже не уступал чёртовым тыквам Хагрида. Бедняге Грегу зелье попало прямо в глаза, и они вскоре сравнялись размерами с суповыми тарелками. Отовсюду доносились испуганные крики и истошные визги. Я огляделся вокруг, насколько позволял мне мой тянущий к полу носище. Класс представлял собой причудливое зрелище. И без того внушительные кулаки Винса выросли до поистине угрожающих размеров, и он с медленно расползающейся по лицу улыбкой пялился на них, очевидно, прикидывая, скольким гриффиндуркам сможет теперь навалять одновременно. Финниган очумело застыл, едва шевеля занимающими всё его тупое лицо губищами. Ну хоть заткнётся ненадолго, придурок! У кого-то раздулась до неимоверных размеров рука, у кого-то — шея. Отовсюду был слышен треск лопающейся по швам одежды. И только писклявая Браун выглядела отчего-то абсурдно счастливой. Приглядевшись повнимательнее, я с отвращением скривился: оказывается, у этой дуры выросли огромные сиськи, заставив стоящих рядом парней забыть о своих пострадавших лицах и конечностях и в немом восторге вылупиться на её грудь. Фу, было бы на что любоваться! — Тише, тише! — перекрывая дикий гвалт, надрывался профессор. — Пострадавшие, подойдите ко мне, я приложу примочки со Сдувающим Раствором. Когда узнаю, кто это сделал… Я первым поспешил к столу Снейпа, сгибаясь под тяжестью всё увеличивающегося носа. Поттер, сволочь, аж покраснел от хохота, глядя на меня. Посмотрел бы я, кто будет смеяться последним, если я сообщу Снейпу, кто устроил всю эту заваруху. Это, однако, не входило в мои планы, дорогой дневник, поскольку я хотел продолжить свои наблюдения и посмотреть, ради чего наш святой очкарик изувечил полкласса. Я скосил глаза, пока профессор Снейп обрабатывал мой несчастный нос. Кожу нещадно щипало, но сквозь льющиеся ручьём слёзы я увидел, как Грейнджер ужом выскользнула из кладовки, где Снейп хранил свои запасы особо ценных ингредиентов. За пазухой у неё что-то явно топорщилось, и вряд ли эта внушительная выпуклость была следствием воздействия Раздувающего Раствора Грега. Ясно, как Люмос, что заучка что-то спёрла у нашего профессора зельеварения, пользуясь суматохой, которую учинил её героический шрамоголовый дружок. Вот только что именно и с какой целью? — Тот, кто это сделал, — прошипел профессор Снейп, когда все щёки, носы, руки и даже сиськи Браун, к её глубокому сожалению, вернулись к обычному состоянию, — может распрощаться с Хогвартсом. Я украдкой бросил взгляд на Поттера. Тот изображал полнейшее недоумение, точно книззл, который надул в хозяйские тапки и упорно делает вид, что не имеет к этому ни малейшего отношения. Снейп буравил его подозрительным взглядом, но, разумеется, ничего не мог доказать. Я предусмотрительно спрятал коварную усмешку. Нельзя позволить Поттеру и его дружкам понять, что я заметил их топорно сработанные ухищрения. Я не я буду, дорогой дневник, если не выясню, что задумала эта троица безбашенных придурков! 14 декабря Дорогой дневник! Пока что, несмотря на все мои старания, мне так и не удалось выяснить, что замышляют Поттер, Уизел и Грейнджер. Пару раз мне почти удалось проследить за ними, когда эти придурки с заговорщическими лицами отделились от львиной стаи и устремились по своим загадочным делам. Но в самый последний момент они исчезли так внезапно, словно воспользовались Чарами Невидимости. А ведь мне доподлинно известно, дорогой дневник, что такое сложное колдовство не проходят в школе, так что даже Грейнджер, будь она хоть семи пядей во лбу, не смогла бы освоить его в возрасте двенадцати лет! Или смогла бы? Вот несносная грязнокровка! В результате своих неустанных бесплодных наблюдений я понял лишь одно, дорогой мой дневник: эти трое регулярно скрываются где-то и с помощью украденных у Снейпа секретных ингредиентов обделывают свои тёмные (ох, простите, свои сияюще-светлые) делишки. Вот только где? В самом деле, ну не в заброшенном же девчачьем туалете на втором этаже! Как бы то ни было, туда я ни ногой, дорогой дневник! Мало того, что туалет девчачий, так там ещё, по слухам, обитает какое-то злобное привидение, регулярно затапливающее всё своими слезами. И пусть слухи о жестокости Кровавого Барона оказались на поверку сильно преувеличенными, я по-прежнему опасаюсь привидений, в особенности, настолько жутко и заунывно воющих. Кто знает, что у этого призрака-плаксы на уме? Утащит в унитаз — и не успеешь оглянуться, как обнаружишь себя на дне Чёрного Озера на обеденном столе у рыб и русалок. 15 декабря Дорогой дневник! Сегодня нам, второкурсникам, наконец-то было позволено остаться в гостиной после отбоя. Старосты решили, что мы уже достаточно взрослые, чтобы освоить фирменное тайное заклинание всех слизеринцев: «Серпенсортиа». Оно вызывает змею — символ нашего славного факультета. Разумеется, не настоящую, но достаточно пугающую и реалистичную. У меня получилось с третьего раза! Неожиданно для меня самого, из моей палочки вылетела длинная чёрная змея, заставив Панси, Милли и других девчонок завизжать от страха. Палочки Винсента и Грега ограничились тем, что издали громкое шипение. Тео и Блейз тоже довольно быстро преуспели в новом заклинании, правда, их змеи получились не такими длинными и вскоре испарились, тогда как моя ползала по гостиной, пугая девчонок, пока староста Фарли не заставила её исчезнуть властным «Випера Эванеско!». Панси, всё ещё дрожа, осторожно спустила ноги с дивана и проворчала себе под нос что-то о преимуществах милых пушистых барсуков над скользкими ползучими гадами. Дорогой дневник, как бы мне хотелось опробовать это потрясающее, чудесное заклинание на нашем Шрамоголовом, чтобы увидеть, как он в страхе улепётывает, сверкая своими героическими пятками! Какая жалость, что студентам запрещено колдовать в коридорах! А я больше не хочу, чтобы Слизерин потерял из-за меня драгоценные баллы. Поди знай, что тогда мне придётся выпрашивать у отца, чтобы умилостивить разъярённых товарищей по факультету! 17 декабря Дорогой дневник! Сегодня произошло нечто такое, что твои буквы стали бы от изумления величиной с тарелку, если бы ты, конечно, был живым. Впрочем, как и всегда, обо всём по порядку. Утром на доске объявлений в Большом Зале мы увидели новый пергамент, возле которого столпилась куча восторженно гомонящего народу. — Открывается Дуэльный Клуб! Гениально! — вопил придурковатый Финниган. Он определённо нравился мне гораздо больше с раздувшимися губами, которые мешали ему выступать. — Наконец-то мы сможем совершенно легально навалять слизням! Смотри, как бы тебе самому не наваляли, головешка обгорелая! «О, мой Мерлин! Дуэльный Клуб! Это должно быть чертовски интересно и замечательно», — подумал я, дорогой дневник, и не ошибся. Весь день я не мог сосредоточиться на уроках, предвкушая, как сражусь с Поттером и у всех на глазах обращу его в позорное бегство при помощи только что так кстати освоенного «Серпенсортиа!». Я был так воодушевлён, что даже слегка облажался на трансфигурации, превращая птичку в яблоко. МакГонагалл недовольно поджала губы, заметив одиноко торчащее пёрышко вместо зелёного листика на черенке идеального, сочного, зелёного яблока. Старая очкастая кошка снизила мне оценку на балл, и это при том, что яблоко Уизела вовсю скакало по столу, чирикая и бестолково мельтеша крылышками, а яблоко Поттера вообще взлетело и сердито клюнуло его в лоб! ***** Едва дождавшись восьми часов вечера, мы с ребятами поспешили в Большой Зал в полном составе, ну, кроме Тео, который, фыркнув, что он «убеждённый пацифист», остался в гостиной читать какую-то скучнейшую книгу об истоках зарождения вражды между чистокровными волшебниками и презренными маглами. Большой Зал выглядел непривычно. Обеденные столы убраны, вдоль одной из стен возведены золотые подмостки. Поучаствовать в дуэлях или просто поглазеть собралась почти вся школа. — Интересно, кто будет тренером? — задумчиво протянул Блейз. — Может, старуха МакГонагалл? — Ага, — фыркнула Панси, — трансфигурирует соперника в мышь и сожрёт его, обернувшись кошкой. — Кошки — милые, — сочла нужным напомнить Миллисент. — Вот только мышки с тобою вряд ли согласятся, — возразила Панси. Впрочем, скоро мы все замолкли и раскрыли рты от изумления, потому что на подмостки в своей вырвиглазно-лиловой мантии вышел не кто иной, как наш смехотворный преподаватель Защиты от Тёмных Искусств профессор Локхарт собственной персоной, сопровождаемый нашим мрачным деканом. Вид у профессора Снейпа был такой, словно его мучает назойливая зубная боль, а лечебное зелье совершенно некстати закончилось. — Подойдите поближе! — жизнерадостно воскликнул Локхарт, явно любуясь собой. — Меня всем видно? Всем слышно? Ещё бы его не было видно в этой кричаще-безвкусной мантии и слышно, когда он орёт, словно новорождённая мандрагора, которую только что выдернули из горшка. Локхарт разразился пафосной речью о своих достижениях и непревзойдённых талантах в области поединков на волшебных палочках и не преминул прорекламировать пару-тройку своих автобиографических книженций. — Ассистировать мне будет профессор Снейп! — сообщил «великий мастер дуэлей», небрежно кивнув в сторону нашего декана. Я готов поклясться, дорогой дневник, что услышал скрип зубов профессора Снейпа, а молнии, вылетевшие из его глаз, чуть не подожгли мантию бесстыдного хвастуна. — Сейчас мы вам продемонстрируем, как дуэлянты дерутся на волшебных палочках. О, давайте, и тогда у нас до конца семестра не будет надоевших уроков по ЗОТИ. Бедняга Поттер хоть немного отдохнёт от своих театральных унижений. — О, не беспокойтесь, мои юные друзья, — Локхарт явно по-своему понял прокатившийся по рядам взволнованный шёпот. — я верну вам вашего профессора зельеварения в целости и сохранности. Поттер с Уизелом сдавленно хрюкнули, и я в кои-то веки поймал себя на желании посмеяться вместе с ними, а не над ними. Профессор Снейп взглянул на Локхарта с такой зловещей усмешкой, что на его месте я бы давно уже сверкал пятками, а не дурацкой белозубой улыбкой. — Обратите внимание, как следует держать палочки в данной позиции! — возвестил Локхарт. — И, ради Мерлина, не надо так волноваться, смертоубийства здесь точно не будет! Итак — раз, два, три… — Экспеллиармус! Локхарта отбросило к стене, он картинно съехал по ней и распластался на подмостках лиловой лужицей. Мы с ребятами так и покатились со смеху. Поттер с Уизелом тоже беззастенчиво заржали, а Грейнджер принялась тыкать их в рёбра и что-то сердито шипеть. «Великий мастер поединков на волшебных палочках» кое-как поднялся на ноги. Его причёска уже не выглядела такой безупречной, как во время его пламенной речи, да и улыбка слегка увяла. — Отлично! Просто великолепно! — вскричал он, милостиво кивая Браун, которая протянула ему улетевшую аж на другой конец Зала палочку. — Браво, профессор Снейп! Вы с моей помощью блестяще продемонстрировали нам Заклинание Разоружения. Вы уж простите меня, проще простого было разгадать Ваш замысел и отразить удар, но ученикам очень полезно увидеть… Вот ведь засранец! Будто и не он только что эффектно летел тут по воздуху, точно мешок с драконьим дерьмом, который профессор Спраут по весне левитирует в теплицу. Снейп аж позеленел от еле сдерживаемого гнева. — На этом показательная часть закончена! — бодро сообщил Локхарт. (Ну ещё бы, кому охота раз за разом набивать синяки и протирать своей мантией подмостки на виду у всей школы!). — Перейдём к тренировке. Сейчас я разобью вас на пары. Профессор Снейп, будьте любезны, помогите мне! Моё сердце забилось в предвкушении, точно маленькое сердечко той птички, которую я превращал в яблоко на уроке трансфигурации. Я так мечтал, что окажусь в паре со своим заклятым врагом Поттером! И Мерлин услышал мои молитвы! Снейп, холодно улыбнувшись, велел Поттеру отойти от вставшей напротив него Грейнджер, и позвал: — Мистер Малфой, подойдите сюда. Посмотрим, как знаменитый Гарри Поттер сразится с Вами. А Вы, мисс Грейнджер, встаньте против мисс Булстроуд. Заучка робко улыбнулась нашей Милли (что, серьёзно?!), а та изобразила рвотный позыв и предприняла попытку уничтожить Грейнджер одним взглядом безо всяких палочек. И вот, моё горячее желание наконец стало явью, дорогой дневник! Я стоял напротив Поттера, готовый сразиться с ним один на один в честном бою без всяких там маячащих рядом Уизелов и грязнокровок. О, я даже был бы не против, чтобы малютка Криви запечатлел наш судьбоносный поединок, но он, к моему глубокому сожалению, валялся неподвижной статуей на больничной койке. Мелкая Уизли протиснулась вперёд и во все глаза уставилась на своего обожаемого возлюбленного. Ну уж дудки, рыжая липучка, сейчас Поттер только мой! Смотрит только на меня, думает только обо мне, приветственно кивает мне по приказанию Локхарта. — Палочки наизготовку! — скомандовал Локхарт. — На счёт «три» попытайтесь разоружить противника. Никакого насилия, только разоружить, понятно? Раз, два… Не выдержав напряжения, я пульнул в моего противника заклинанием «Флипендо», которое огрело его по башке, заставив пошатнуться. — Риктусемпра! — завопил Поттер, и серебряная молния поразила меня в живот, вынуждая громко и неприлично икнуть и осесть на пол. Панси испуганно ахнула, а гриффиндурки радостно заорали и захлопали в ладоши. — Что, Малфой, несварение желудка? — выкрикнул Финниган. (Надо бы приготовить для него добрую порцию Раздувающего Раствора и влить внутрь). — Никакого насилия! — заверещал Локхарт. Не обращая внимания на его вопли, проклятый Поттер, воодушевлённый поддержкой своей стаи, наслал на меня, ещё лежащего на полу, коварную щекотку, от чего меня начал сотрясать мучительный, неукротимый смех. Как это чертовски благородно и достойно факультета Годрика! Видимо, подумав о том же и устыдившись, Поттер смущённо опустил палочку, и настала моя очередь воспользоваться его секундной слабостью. — Таранталлегра! — воскликнул я, направив палочку на его ноги и не переставая корчиться от хохота. Поттер пустился в пляс на радость ликующим слизеринцам. — Поттер, да ты просто танцор диско! — взвизгнула Панси, умирая от смеха так, словно на пару со мной стала жертвой мерзкого Заклятия Щекотки. — Научишь меня таким сексуальным движениям? — Прекратить! Сейчас же прекратить! — драл глотку Локхарт. — Фините Инкантатем! — раздался уверенный голос нашего декана. Поттер прекратил выписывать кренделя, а я наконец-то смог спокойно вздохнуть. Живот нестерпимо резало от долгого смеха. Немного отдышавшись, я оглядел «поле битвы». Лонгботтом и Финч-Флетчли, дуэлянты один лучше другого, лежали на полу почти бездыханные, окутанные зеленоватой дымкой своих неумелых заклинаний. Финниган, бледный, точно мертвец, парил под самым зачарованным потолком, куда его сдуру отправил Уизел. Хорошая работа, рыжий! — Прости, прости, я нечаянно, — Уизел растерянно вертел в руках свою палочку-инвалидку. (Я готов слагать оды этой чудесной палочке, она творит поистине великие дела! Стоит лишь вспомнить лицо Уизела, феерично извергающего из своего нутра жирных слизняков!). Ну а наша Милли с грязнокровкой Грейнджер, побросав палочки на пол, сражались врукопашную, окружённые ревущей толпой болельщиков. — Ох, ох, — кудахтал Локхарт, бегая от одной пары дуэлянтов к другой, — вставайте, МакМиллан, осторожнее, Фосетт, крепче прижмите, Бут, и кровь остановится! Пожалуй, лучше начать с Защитных Заклинаний. Приглашаю двух добровольцев. Лонгботтом, Финч-Флетчли, не хотите ли попробовать? Финч-Флетчли в ужасе уставился на вновь пышущего энтузиазмом Локхарта, очевидно прикидывая, сколько зубов останется в его и без того шепелявом рту к концу этого вечера. — Неудачная мысль, профессор Локхарт, — вмешался профессор Снейп, вызвав облегчённый вздох потихоньку пересчитывающего свои рёбра Лонгботтома. — Я бы предложил Поттера и Малфоя. — Вот и отлично! — обрадовался Локхарт. Обменявшись зверскими взглядами, мы с Поттером вышли на подмостки. — Драко сделает выпад волшебной палочкой, а ты, Гарри, ответь ему вот таким приёмом! — Локхарт принялся рисовать своей палочкой в воздухе затейливый узор, нечаянно отправив её в полёт в гущу зрителей. — Ишь, проказница! — погрозил улетевшей палочке Локхарт. — Как расшалилась сегодня! Профессор Снейп шёпотом пожелал мне удачи и посоветовал использовать то заклятие, которого Поттер не ожидает. Я радостно кивнул. Заметив это, Шрамоголовый занервничал и попросил Локхарта повторить защитный приём. — Боишься, Поттер? — прошептал я, подойдя вплотную. — Ещё чего! — выплюнул Поттер, сверкнув глазищами. Мерлин великий, до чего ж они ярко-зелёные, дорогой дневник! Словно летняя трава на лужайках родного Мэнора, словно два изумруда, словно… Локхарт похлопал Поттера по плечу: — Надеюсь, ты понял приём и сможешь без труда повторить его! — Уронить палочку? — обречённо пробормотал Поттер, поняв, что помощи от идиота Локхарта вряд ли дождёшься. Но тот уже не слушал его: — Три… Два… Один… — Серпенсортиа! — триумфально улыбнувшись, воскликнул я. Длинная чёрная змея вылетела из палочки и шлёпнулась прямо перед ошеломлённым Поттером. Зрители, все, кроме старших слизеринцев, в ужасе отпрянули от подмостков. — Стойте смирно, Поттер, сейчас я её уберу, — добродушно сказал профессор Снейп, позволив мне сполна насладиться своим звёздным часом и шоком стоящего столбом противника. — Нет уж, профессор, позвольте я! — вмешался идиот Локхарт и устремил свою палочку на змею. Вместо того, чтобы исчезнуть, та взмыла в воздух, шлёпнулась на пол и, зашипев, подползла к белому, как мел, Финч-Флетчли. Не удовлетворившись произведённым эффектом, моя змейка подняла голову и разинула пасть, готовясь к броску. Все замерли в безмолвном ужасе, не догадываясь, что эта наколдованная рептилия не сможет причинить никому реального вреда. Ну, разве что, напугать до усрачки. Внезапно Поттер отмер, ринулся с места и, обращаясь к змее, стал издавать такое рассерженное шипение, что у меня кровь застыла в жилах. Змея послушно опустила голову, свилась в кольцо и уставилась на шипящего Шрамоголового в полнейшем недоумении. Воспользовавшись её замешательством, Снейп взмахнул палочкой, и моя несчастная, обруганная Поттером змейка растворилась в маленьком чёрном облачке. Повисла гнетущая тишина, а потом по Залу холодным ветерком пронеслись шепотки: — Змееуст! — Вы слышали это? Поттер — змееязычный волшебник! — Слышали, как он приказал змее сожрать Финч-Флетчли? — Только тёмные маги умеют говорить на Парселтанге. — Вот увидите, именно он и окажется наследником Слизерина. Поттер, словно выйдя из транса, глупо моргнул и недоумённо обвёл взглядом потрясённые, недружелюбные лица. — Идём! — подскочили к нему Уизел с Грейнджер и, не дав никому опомниться, уволокли своего змееязычного приятеля прочь из Большого Зала. Змееязычный волшебник? Поттер? Серьёзно, дорогой дневник? Чего ещё я не знаю о нашем святом (или теперь уже грешном?) Шрамоголовом?!