Этот дневник принадлежит Драко Малфою

19 декабря Дорогой дневник! После того, как Поттер огорошил нас своим реалистичным змеиным шипением, вся школа гудит, точно поляна, полная грюмошмелей. Ну серьёзно, они что, и впрямь решили, что Поттер — наследник Слизерина? Да великий Салазар Слизерин перевернулся бы в гробу, если бы у него был такой лохматый, очкастый наследник, не имеющий ни малейшего понятия ни о хороших манерах, ни о том, с кем следует общаться и дружить! Будь Поттер и вправду наследником Слизерина — разве Шляпа отправила бы его на этот отвратительный Гриффиндор? Будь он наследником Слизерина, сразу понял бы, что я — самый подходящий кандидат в лучшие друзья и верные соратники. Я — чистокровный маг и будущий лорд Малфой, а не сопливый нищеброд Уизли и зубастая выскочка-грязнокровка Грейнджер. Будь он наследником — мы бы сделали Тайную Комнату нашим секретным местом, только для нас двоих. Мы бы учили там уроки, играли в Волшебные Шахматы, лакомились сладостями и строили планы, как вытурить из школы всяких там… впрочем, если бы Поттер согласился стать моим другом, мне было бы наплевать с Астрономической Башни и на Уизела в его потрёпанной вонючей мантии, и на Грейнджер с её грязной кровью, пусть себе учится колдовать, жалко мне что ли? Тем более, у неё и правда неплохо получается. А малютка Криви мог бы фоткать нас с моим лучшим другом Поттером моей крутой колдокамерой, а не этой своей магловской мыльницей, вместо того, чтобы пялиться сейчас в белый потолок лазарета остекленевшими глазами. К сожалению, дорогой дневник, Поттер — вовсе никакой не наследник Слизерина, а всего лишь раздражающий гриффиндорский засранец. Вот только ни хаффлпаффцы, ни рейвенкловцы, ни даже свои гриффиндурки совсем не понимают этого, словно всем им за завтраком подлили в тыквенный сок Настойку Невменяемости.* Вчера в библиотеке я своими ушами слышал, как МакМиллан убеждал Поттера в своей чистокровности, на тот случай, если шрамоголовый «наследник» наметил его своей следующей жертвой. Вот кретин! Поттер ходит мрачнее тучи. Первогодки, которые ещё пару дней назад готовы были доставать из мусорной корзины его контрольные работы, чтобы вырезать кусок с именем и выдавать его за полученный от Героя автограф, сегодня шарахаются от него, словно всеми любимый Гарри Поттер внезапно подхватил драконью оспу и стал источником смертельной заразы. Предатели несчастные! Если бы Поттер был моим другом, я не отвернулся бы от него, даже если бы узнал, что он держит в своей комнате высушенные головы соперников по квиддичу! 20 декабря Дорогой дневник! Сегодня утром профессор Снейп собрал весь наш факультет в общей гостиной и сообщил, что из его кладовки с особо ценными ингредиентами пропали растёртый рог двурога и порошок из шкуры бумсланга. — Лучше бы вам признаться, если вы что-нибудь знаете об этом или, упаси Мерлин, сами замешаны в краже, — обманчиво спокойным голосом посоветовал декан. — Иначе я вынужден буду просить администрацию школы выдать мне разрешение на использование Веритасерума. На всех, с первого по седьмой курс. Конечно, он блефовал, дорогой дневник, ведь использование Сыворотки Правды на детях младше шестнадцати лет строго запрещено. Хорошо, что мне всего двенадцать, дорогой дневник, иначе я моментально выболтал бы, что видел Грейнджер, украдкой выносящую те самые пропавшие ингредиенты из кладовки, прямо перед носом профессора зельеварения, пытающегося вернуть раздувшимся ученикам первоначальный вид. А это совершенно не входит в мои планы! Итак, шкура бумсланга и рог двурога. Пару часов со справочником по продвинутым зельям и — вот оно! Оборотное Зелье! От изумления я едва не поперхнулся жевательной резинкой «Друбблс», которую гонял во рту, пока в поте лица штудировал справочник. Огромные синие пузыри вылетели из моего рта и, вместо того, чтобы, как обычно, начать летать по комнате, лопнули на странице с рецептом Оборотного и намертво к ней приклеились. Мадам Пинс заавадит меня на месте, если вздумает пролистать справочник, прежде чем принять его. Вся надежда лишь на то, что до сих пор я, будучи прилежным студентом, был на хорошем счету у нашей злобной, как стервятник, библиотекарши. В отличие от того же Поттера, который однажды умудрился раздавить шоколадную лягушку между страниц «Расширенной энциклопедии поганок»! Значит, нашей неугомонной троице по какой-то неведомой мне причине понадобилось Оборотное Зелье. Интересненько. Я было подумал, что кто-то из них хочет притвориться, к примеру, профессором МакГонагалл, чтобы подойти к Снейпу и попросить его пересмотреть низкие оценки Поттера и Уизела по зельеварению, но быстро отмёл эту версию: ведь в деле замешана Грейнджер, а уж она-то не допустит никакого жульничества, когда дело касается учёбы. А может, трое чокнутых гриффиндурков решили прикинуться третьекурсниками, чтобы отправиться на Рождественских каникулах в Хогсмид? Но ведь у старухи МакГонагалл есть списки всех тех, кто остаётся на Рождество в Хогвартсе, так что этот вариант тоже отпадает. В общем, дорогой дневник, сколько я ни ломал голову, так ни до чего и не додумался. Надеюсь, мне удастся выяснить это во время каникул. К счастью, в этом году я остаюсь на Рождество в Хогвартсе. Ура! Праздники обещают быть незабываемыми! 22 декабря Дорогой дневник! Сегодняшний день был полон странных событий. Началось всё сразу после уроков, когда я, немного отстав от своих товарищей, возвращался к себе в общежитие. Сначала мне навстречу попался наш придурковатый лесничий Хагрид с дохлым петухом в огромных ручищах. У петуха были выпученные глаза и свёрнутая набок шея. Фу, гадость! Хагрид казался абсолютно неадекватным (наверняка уже с утра хряпнул пару бочонков огневиски!), он топал, совершенно не глядя по сторонам и безостановочно причитая: «Второй петух за неделю! Второй петух за неделю! Ох, надеюсь, Дамблдор дозволит заколдовать курятник!» Потом я увидел длинную вереницу пауков, которые выглядели так, словно в панике удирают прочь из замка. Эх, жаль, Уизел далеко! Я бы от души повеселился, дорогой дневник, глядя на то, как этот придурок зеленеет и вопит от страха. Все знают, как он боится этих безобидных восьминогих созданий! (Вот тебе и отважный гриффиндорец! Старушка-Шляпа что-то стала сдавать в последние годы). Жду не дождусь, дорогой дневник, когда мы на трансфигурации дойдём до превращения пауков в брошки. Вот потеха-то будет! Пока я тихо хихикал, провожая взглядом быстро семенящих лапками пауков, из-за угла вылетел гадкий полтергейст Пивз. Этот мерзавец вечно гоняется за мной и швыряется всякой дрянью, а если я угрожаю нажаловаться Кровавому Барону — глумливо ухмыляется и заговорщически шепчет: — Мелкий Малфёныш напрашивается на неприятности. Пивз всем расскажет, что мелкий Малфёныш влюблён в потного Поттера. У-у-у, какая это будет сногсшибательная новость… У меня уже и стишки готовы, хочешь послушать? Я секретик вам открою: Кто же сохнет по Герою, Кто вздыхает и страдает, Целовать его мечтает? Невдомёк тебе, Герой, Что влюблён в тебя МАЛФОЙ!!! Вот идиот! Похоже, его колпак с бубенчиками совсем потёк! Это ж надо такое выдумать, дорогой дневник! Я влюбился в Поттера!!! Мерлин и Моргана! Глаза б мои не видели его тупую очкастую рожу! На этот раз, благодарение Салазару, чокнутому полтергейсту не было до меня никакого дела. Он летел по коридору с ещё более, чем обычно, сумасшедшим видом и вопил во всю глотку: — Гарри Поттер, ты злодей, Убивец духов и людей! Я ошеломлённо застыл на месте, и вскоре моему взору предстала удивительная процессия: профессора Флитвик и Синистра, помогая себе Чарами Левитации, осторожно транспортировали по воздуху неподвижное тело грязнокровки Финч-Флетчли, того самого, который так приглянулся моей наколдованной змее. (Похоже, этот шепелявый просто-таки притягивает неприятности на свою толстую задницу!). Следом за ними, подгоняемый потоками воздуха, которые создавал с помощью большущего веера хаффлпаффец МакМиллан, плыл, точно зловещий корабль, уродский призрак Гриффиндора Почти Безголовый Ник, такой же застывший и неподвижный, как и Финч-Флетчли. А за ними, тревожно гомоня, шла разношёрстная толпа, состоящая из студентов всех возрастов и факультетов. — Это Поттер! — Да он просто чудовище! Как только рука поднялась напасть на беззащитное привидение! — Мерлин всемогущий, а вдруг он пронюхает, что у меня в роду по линии матери были маглы? — Вчера я проходила мимо Поттера, Уизли и Грейнджер и своими ушами слышала, как эти трое шептались между собой на Парселтанге! — Вы как хотите, ребята, а лично я и минуты лишней в Хогвартсе не останусь! Завтра же соберу чемодан и первым поездом — домой! Я закатил глаза. Сборище идиотов! Самого Поттера нигде не было видно, и я всерьёз забеспокоился, дорогой дневник, что его уже выгнали из школы. Ну и какого, спрашивается, боггарта, я тогда остаюсь здесь на Рождественские каникулы? В смысле, я же хочу выяснить, для чего этим трём придуркам-гриффиндуркам Оборотное Зелье, а если Поттера исключат — то я никогда этого не узнаю! ***** Однако вскоре оказалось, что мои опасения были напрасны. Вечером я увидел Поттера, целого и невредимого. Он понуро брёл в библиотеку в сопровождении свирепо зыркающих на всех Уизела и Грейнджер, а впереди торжественно вышагивали близнецы Уизли и дурными голосами орали, точно торговцы подержанными котлами в Косом Переулке: — Дорогу наследнику Слизерина! Падайте ниц, идёт самый великий маг всех времён! Я фыркнул от смеха и облегчения, и грязнокровка попыталась взглядом обратить меня в горстку летучего пороха. Всё веселье испортил занудный староста Гриффиндора, кстати, ещё один Уизли. Мерлин всеблагой, эта семейка их, что ли, с помощью «Джеминио»** печатает? — Этим не шутят, — строго остановил своих клоунов-братьев этот напыщенный индюк. — Ушёл бы ты с дороги, Перси, — притворно вздохнул один близнец, не переставая кланяться Поттеру, который не знал куда деваться от смущения. — Его ждёт в Тайной Комнате чашечка чая и приятная встреча со своим клыкастым слугой! — фыркнул другой, размахивая внушительной головкой чеснока. А эти ребята умеют веселиться, дорогой дневник! Уизел с Грейнджер снова злобно уставились на меня, словно это по моей вине их незадачливый друг готов сгореть от стыда, как птичка-феникс. Я скорчил им рожу, и они о чём-то зашептались между собой, искоса поглядывая на меня и кивая головами. Придурки! 23 декабря Дорогой дневник! Сегодня закончился семестр, и почти все студенты ринулись собирать чемоданы, чтобы отправиться по домам на двенадцатичасовом поезде. Все дрожат от страха после нападения на шепелявого Джастина и Почти Безголового Ника. Школа напоминает палату имени Януса Тики*** в Мунго. Полуодетые ученики носятся туда-сюда, из чемоданов вываливаются мантии и книги, кошки душераздирающе мяукают, совы ухают, жаба Лонгботтома истерически квакает и кидается всем под ноги. Я сижу на подоконнике в коридоре и снисходительно взираю на всю эту суматоху. Скоро все разъедутся, дорогой дневник, и останемся только мы с Винсом и Грегом, Поттер с Уизелом и Грейнджер и рыжая семейка в полном составе. Интересно, их мамаша решила сэкономить на рождественской еде? Вот и хорошо, что все разъехались. Проще будет проследить за Поттером и его компанией и выяснить, для чего им понадобилось Оборотное Зелье. ***** Дорогой дневник! Сейчас поздний вечер. Без Блейза, Панси, Милли и Тео в Хогвартсе ужасно скучно. Винс надулся, как сыч, и бурчит, что мелкие уехали и не у кого будет завтра отбирать подарки. Конечно, остались Криви и пигалица Уизли, но пацан лежит неподвижной тушкой в Больничном Крыле, а к девчонке даже Винс с его кулачищами побоится сунуться, учитывая количество опекающих её братьев. Грегори скучает по Миллисент. Влюбился, что ли? Мне, конечно, тоже не хватает Милли, но я гораздо больше скучаю по Моргане — её милой и ласковой кошке. Если мне когда-нибудь в далёком будущем придётся жениться, я непременно выберу себе девушку, которая любит кошек. Желательно, чтобы у неё уже была кошка, потому что мне вряд ли разрешат самому завести котёнка. Сегодня после ужина я целых два часа провёл у входа в гостиную Гриффиндора. Толстая тётка на картине подозрительно косилась на меня всякий раз, когда я выглядывал из ниши, где спрятался, чтобы Поттер не заметил меня, когда выйдет в коридор и отправится по своим загадочным делам. Но ни он, ни его придурочные друзья так и не высунули из гостиной свои длинные носы. Как же мне узнать, что они задумали, дорогой дневник? 24 декабря Дорогой дневник! Ты и представить себе не можешь, какой сегодня был чудесный день! Я от души повеселился. Расскажу по порядку. Утро, конечно же, началось с подарков. В общежитии, кроме нас с Винсом и Грегом, никого не было, так что вся гора подарков, что возвышалась под огромной разлапистой елью в слизеринской гостиной, предназначалась для нас: сладости, школьные принадлежности, зажимы для галстуков и запонки, украшенные драгоценными камнями, говорящие Волшебные Шахматы, тёплые свитера из тончайшей шерсти и, конечно же, книги (Винс и Грег вместо книг и шахмат получили новые наборы плюй-камней). Налюбовавшись подарками, мы отправились на завтрак, а потом я целый день проторчал у входа в гриффиндорскую гостиную, и снова безуспешно. — Возлюбленную караулите, ик! — молодой человек? — поинтересовалась Толстая Тётка, пребывающая в честь Рождества в изрядном подпитии. Я не удостоил её ответом. Моя затея со слежкой начинала уже казаться мне абсолютно бесплодной. ***** Рождественский ужин был великолепен, дорогой дневник! Ничуть не хуже, чем в Малфой-Мэноре. Я совершенно расслабился, решив плюнуть на Поттера и его Оборотное Зелье. Пусть хоть в идиота Хагрида превращается, мне-то что! Большой Зал выглядел очень красиво. Особенно ель нашего факультета. В отличие от жутко безвкусной красно-золотой гриффиндорской ёлки, наша была декорирована в благородных серебряно-зелёных тонах, а ветви её были перевиты поблёскивающими в свете свечей серебристыми змейками с изумрудными глазами. С потолка падал снег, зачарованный так, чтобы быть сухим и тёплым. Мы как раз изучали заклинание, с помощью которого можно наколдовать такой декоративный снег, на последнем уроке чар в семестре. Профессор Флитвик был очень доволен моими снежинками, которые получились даже лучше, чем у задаваки Грейнджер! Старик Дамблдор заставил нас петь рождественские гимны. Не помню, писал ли я, дорогой дневник, что наш Винсент ужасно любит петь. И, кстати, поёт довольно-таки неплохо, в отличие от Поттера и Уизли, которым явно взрывопотам на ухо наступил. Громче всех ревел великан Хагрид, я даже испугался, что с потолка попадают зачарованные свечи. Воспользовавшись тем, что все увлечены пением, близнецы заколдовали значок своего брата, и на нём появилась надпись «Дурачина». Бедолага никак не мог взять в толк, над чем все хохочут. В конце концов МакГонагалл сжалилась над ним и убрала надпись. Думаю, дорогой дневник, если бы наши учителя каждый день перед уроками выпивали стаканчик-другой смородиновой настойки — они были бы гораздо более приятными и сговорчивыми людьми! Поттер появился на празднике в шикарной обновке, я чуть со стула не свалился от смеха, дорогой дневник! По всей вероятности, этот уродливый кособокий свитер ужасного бордового цвета с огромной золотой буквой «H» во всю грудь ему собственноручно связала уизлевская мамаша. Наевшись до отвала, я решил отправиться в свою спальню, чтобы перед сном почитать полученную в подарок новую книгу про магозоолога-детектива Питера Оверклиффа. Я справедливо рассудил, что после трёх порций рождественского пудинга Поттер и его приятели вряд ли будут пить Оборотное Зелье. Однако, дорогой дневник, вскоре выяснилось, что я ошибся. Винс и Грег остались в Большом Зале, чтобы съесть ещё по порции пудинга (вот же ненасытные утробы!), а я поднялся в совятню, чтобы отправить письмо с поздравлениями и благодарностями за подарки родителям, и затем спустился в подземелья. Внезапно я услышал голоса и с изумлением увидел гриффиндорского старосту-дурачину Уизли, который вёл за собой моих приятелей. — Вот вы где! — поспешил я к ним. — Я думал, вы там заснули за столом в Большом Зале! А ты что делаешь у нас в подземельях, Уизли? — Побольше уважения, Малфой! — прогнусавил дурачина. — Ваше поведение предосудительно! Фыркнув, я повернулся к что-то ещё чопорно вещающему Уизли спиной и поманил Винса и Грега за собой. Ну, то есть, тогда я думал, что это именно Винс и Грег, дорогой дневник! Первые ростки сомнений зародились у меня, когда я проворчал: «Этот Питер Уизли слишком задаётся», а Винс машинально пробубнил: «Перси». Это Винс-то, который и имён собственных однокурсников запомнить не в состоянии? Что-то ещё не давало мне покоя, что-то нелепое, нелогичное во внешности Грега. Я пригляделся повнимательнее… Конечно, очки! Знаменитые уродские поттеровские очки. Вот идиот! Таким, как он, даже Оборотное не поможет. Зря только порошок из шкуры бумсланга перевели, а он, между прочим, не пять кнатов стоит! — Что это на тебе? — решив поддержать игру, спросил я. — Это? — «Грег» удивлённо потрогал очки. — А, это… я, эм-м-м… читал! — М-м, не знал, что ты умеешь! — пошутил я. Придурки переглянулись с лёгкой тревогой во взглядах. Что, спалиться боитесь? Я развеселился. Правильно говорят: Рождество — время чудес. Не думал-не гадал, а гриффиндорские пташки сами в мои сети прилетели, зря я возле их гостиной два дня куковал. — Какой там у нас новый пароль? — подойдя к дверям общежития, спросил я у «Поттера-Грега», чтобы ещё больше пощекотать его нервишки. — Ээээ… мммм… — промычал тот и страдальчески скривился. Ну, справедливости ради, это было похоже на старого доброго Грега, в те минуты, когда его мучает несварение желудка. Если бы не прокол с очками, у тебя мог бы быть шанс провести меня, Поттер. — Вспомнил, «Чистая кровь»! — сжалился я. Часть стены уехала в сторону, открывая проход. Я вошёл внутрь, гриффиндурки — за мной. Интересно, куда они дели моих настоящих приятелей? А главное, как им удалось разжиться их волосами? Я невольно вздрогнул, представив, как должно быть отвратительно на вкус Оборотное. Да ещё с волосами Винса и Грега. Фу! Поттер с Уизли принялись незаметно осматриваться вокруг. Любуйтесь-любуйтесь, придурки! Хоть увидите, что значит со вкусом обставленная гостиная. — Ждите здесь, — велел я, махнув в сторону стоящих у камина кресел. — Сейчас схожу в спальню и принесу вам показать нечто забавное. Посмотрим, как вам удастся сохранить хорошую мину и не выдать себя, когда я начну издеваться над уизлевским папашей! Как я и ожидал, физиономия Уизли, ну, то есть, физиономия моего друга Винса, исказилась от бешенства, стоило мне начать читать и комментировать статью из «Ежедневного Пророка», в которой цитировались слова моего отца о том, что «Мистер Уизли подрывает репутацию Министерства Магии, и его смехотворный Акт о защите маглов следует немедленно упразднить». — Артур Уизли обожает маглов, готов сломать свою палочку и перенять у них всё, что можно, — с презрением выплюнул я, испытующе глядя на Уизела. Тот побагровел и нервно сжал винсовы кулачищи. — Глядя на всех этих Уизли, и не скажешь, что они чистокровные, — добавил я. — Что это с тобой, Винс? — Желудок прихватило, — злобно пробурчал Уизел, а Поттер ткнул его в бок. — Иди в Больничное Крыло и побей там от моего имени грязнокровок, — предложил я, наслаждаясь тем, как Уизел беспомощно пыхтит, не имея возможности открыть рот, чтобы не выдать себя. — Странно, что «Ежедневный Пророк» ещё не накатал репортаж о нападениях в школе, — покачал головой я. Настала очередь Поттера вздрогнуть и скривиться. — Наверное, Дамблдор хочет замять эту историю. Если нападения в ближайшее время не прекратятся, его уволят, как пить дать. Отец всегда говорил: «Дамблдор — худшее, что могло случиться с Хогвартсом». — На греговых висках вздулись синие вены. Осталось ещё чуть-чуть дожать и… — Дамблдор любит грязнокровок. Правильный директор никогда бы не принял в школу таких, как Криви. — Я очень похоже изобразил нашего малютку-фотографа, наслаждаясь тем, как Поттер скрипит греговыми зубами. Надеюсь, он не содрал с них всю эмаль! (Прости, Грег, приятель!). — Да что такое с вами сегодня? Вы какие-то странные! Поттер с Уизелом, спохватившись, натужно хихикнули. Ну нетушки, я не собираюсь облегчать вам жизнь, придурки! Думали посмеяться надо мной? — Святой Поттер, друг грязнокровок! — своим самым презрительным тоном процедил я. — Нуль без палочки, вот он кто! У него нет никакого чувства гордости. Настоящий волшебник никогда бы не стал дружить с этой зубрилой, грязнокровкой Грейнджер! — (надеюсь, дорогой дневник, это не прозвучало так, будто меня это волнует, потому что меня это, разумеется, вообще не волнует, пусть дурацкий Поттер дружит, с кем хочет!). — А ещё говорят, что он наследник Слизерина. Хотел бы я знать, кто этот наследник, я бы ему помог! Уизел уронил челюсть Винса. А Поттер, сделав лицо Грега глубокомысленным, что, в общем-то, было практически непосильной задачей, спросил: — Но ты, наверное, прикидывал, кто за этим стоит? Так вот оно что! Эти кретины решили, что я знаю, кто наследник Слизерина! Возможно, они даже думали, что это я сам накладываю Заклятие Оцепенения на несчастных кошек, малявок и призраков?! Хорошего же ты мнения обо мне, Поттер! Вот я, например, не поверил во всю эту чушь, что ты убивец-душегубец, потому что умеешь шипеть по-змеиному! Ну держись! Сейчас я выведу тебя на чистую воду! — Я ничего не знаю, сколько раз повторять тебе, тупица! — рявкнул я. — Отец сказал только, что Комнату последний раз открывали пятьдесят лет назад. Тогда был убит кто-то из грязнокровок. Спорим, и в этот раз ухлопают! — я вновь испытующе уставился на гриффиндурков. — Хорошо бы задаваку Грейнджер! Уизел едва удержался, чтобы не кинуться на меня с кулаками. С кулаками Винса, дорогой дневник! На моё счастье, Поттер послал ему предостерегающий взгляд. А ты крепкий орешек, Поттер, я думал, что если задену вашу обожаемую Грейнджер, ты мигом расколешься! — А ты случайно не знаешь, того, кто тогда открыл комнату, его поймали? — почти спокойно спросил Поттер. Да ему бы в чёртовом Аврорате работать, дорогой дневник! — Отец не велит мне в это дело впутываться, — сказал я, сообщив, что виновный до сих пор, скорее всего, сидит в Азкабане. — Говорит, пусть наследник делает своё дело. А нам стоит держаться подальше. Отцу и так сейчас не сладко. Вы ведь знаете, на той неделе Министерство Магии устроило обыск у нас в замке. Глаза Винса-Уизела хищно заблестели. Ага, так я тебе и рассказал, рыжий, где отец хранит тёмные артефакты! Я решил, пользуясь случаем, помочь отцу и пустить министерских ищеек по ложному следу: — Ничего особенного не нашли. У отца есть очень ценные штуки для темномагических ритуалов. Они хранятся под полом большой гостиной. Представляю, какой бледный вид будет иметь уизлевский папаша, когда авроры по его наводке обыщут подпол и найдут там разве что давно истлевшие мышиные гнёзда! Вдруг нос Уизела принялся потихоньку вытягиваться — а нечего совать его, куда не следует! Волосы приобрели рыжий оттенок, а вся его фигура стала неуклонно и неотвратимо меняться. Он в ужасе уставился на Поттера, который тоже постепенно становился всё более похожим на себя самого. Вот придурки! Знали бы вы, что я раскусил вас в первые же минуты! — Скорее за лекарством для желудка! — взвизгнул Уизел и в панике вскочил с кресла. — Я провожу! — тут же подорвался и Поттер. Я не мог сдержать смеха, дорогой дневник, глядя, как эти двое улепётывают из слизеринской гостиной в полной уверенности, что обвели меня вокруг пальца. Наивные самодовольные придурки. Что-то уже совсем поздно, дорогой дневник, а Винс с Грегом всё ещё не вернулись в общежитие. Пойду-ка я поищу их, дорогой дневник. Поди знай, в какой каморке для швабр их закрыли благородные гриффиндорцы.