Этот дневник принадлежит Драко Малфою

10 октября Дорогой дневник! Кажется, смехотворные ГАВНЭ-значки Грейнджер натолкнули меня на гениальную мысль. Расскажу по порядку. Сегодня на занятии по артефакторике профессор Ранрок учил нас наносить при помощи магии надписи на различные предметы, а также показал, как заставить эти надписи двигаться, мерцать и меняться. Мы весь урок с воодушевлением подписывали всевозможные тетради, шкатулки и флакончики с зельями. А я сразу же подумал о грейнджеровских значках. Вот если бы вместо этих дурацких неподвижных букв на них красовалась какая-нибудь бегущая и переливающаяся надпись! Нечто вроде: «Гарри Поттер — ты урод». Или «Гарри Поттер — ты кретин»… Ну, у меня ещё есть время как следует подумать, дорогой дневник. Я представляю, как рассвирепел бы Поттер, если бы все слизеринцы нацепили такие значки перед матчем по квиддичу. Эх, жаль, что квиддич в этом году отменили из-за Турнира Трёх Волшебников! А, вот, придумал! «Гарри Поттер — ты вонючка». Ещё бы рифму хлёсткую подобрать. Поттер действительно в этом году ужасно воняет. Невозможно мимо пройти — в нос сразу ударяет его отвратительный одеколон: бергамот, мята, смородина и ещё какая-то неопознанная хрень. Держу пари, что он магловский. Интересно, с чего это Потти вдруг стал выливать на себя столько парфюма? Может, пытается замаскировать запах подросткового пота? (Выходит, не так-то уж ты и идеален, Чудо-Мальчик Магического мира!). Или решил очаровать какую-нибудь ведьму? Интересно, кого? Мелкая Уизлетта и так ему в рот смотрит, стоит ли на неё одеколон переводить? Тогда кто? Надо будет понаблюдать за нашим героем, дорогой дневник! 23 октября Дорогой дневник! Через неделю в Хогвартс прибывают делегации Шармбатона и Дурмстранга. В замке царит хаос и суматоха. Учителя, кажется, нарочно придираются к студентам, чтобы под видом отработки за провинности заставить их отчищать от вековой ржавчины рыцарские доспехи в школьных коридорах и (Салазар всемогущий!) мыть портреты! Вчера МакГонагалл своим кошачьим зрением успела заметить, как мы с Винсом и Грегом пытаемся подложить ежа на стул Поттера, пока тот, краснея и заикаясь, зачитывает своё эссе «Уместность превращения живого существа в подобный по свойствам неживой предмет на примере ежа и подушечки-игольницы». В итоге нам пришлось безо всякой магии наводить марафет на портреты Варнавы Вздрюченного, Венделины Странной и, самое неприятное — чокнутого рыцаря-коротышки сэра Кэдогана. Мало того, что ни один из этих сумасшедших портретов не горел желанием быть умытым и почищенным — все они ещё и активно пытались воспрепятствовать нам выполнить свою работу! Варнава Вздрюченный заявил, что мы мешаем ему проводить занятие по балету для троллей, а его «ученички» своими дубинками расколотили чаши с мыльной водой, в результате чего вся картина украсилась грязными потёками. Венделина Странная осыпала нас забористой средневековой бранью за то что мы, видите ли, своей мерзкой водой посмели затушить костёр, в котором она с таким удовольствием сгорала. Но больше всего мороки было с Кэдоганом. Коротышка беспрестанно угрожал нам своим мечом, уворачиваясь от намыленной губки, и истошно вопил: «Руки прочь от сэра Кэдогана, гнусные желтопузики! Я разгадал ваш вероломный план: вздумали утопить меня вместе с моим верным пони! Не выйдет! Никому ещё не удавалось выйти победителем в поединке с сэром Кэдоганом!». Мерлиновы подштанники, и ведь никакого заклятия не наложишь! Старая Кошка самолично проверяет все отмытые портреты на наличие следов магии. 30 октября Дорогой дневник! Сегодня мы встречали гостей из Шармбатона и Дурмстранга. Ровно в шесть часов вечера деканы выстроили нас в школьном дворе в четыре колонны. Никто и понятия не имел, на чём добираются до Хогвартса наши иноземные гости. Мётлы? Порталы? А быть может, что-то экзотическое, например, ковёр-самолёт. Высказывались самые невероятные предположения. Мы также не знали, где будут жить представители других школ. Возможно, для них приготовили спальни где-нибудь в заброшенном крыле замка? — Вот бы ребят из Дурмстранга поселили у нас в общежитии, — размечталась Панси, кокетливо поглядывая на меня. — Наверняка, они такие брутальные в своих меховых плащах. — А я бы не отказался свести знакомство с девчонками из Шармбатона. Француженки — такие красотки, — плотоядно облизнулся Блейз. — Эй, Блейз, ты бы поосторожнее, — заметила Милли. — Что скажет твоя львица Рианна? Говорят, гриффиндорки ужасно ревнивые. — Рианна? А кто это? — невозмутимо переспросил наш сердцеед, хлопнув ресницами. — Вот же бабник! — треснула его по плечу Милли. — Хорошо хоть мы, слизеринские девчонки, знаем тебя, как облупленного, и ни одна из нас не станет встречаться с тобой. — О, несравненная Миллисент, твои слова ранят меня в самое сердце! — Блейз дурашливо приложил ладонь к воображаемой ране на груди. — А я-то как раз планировал признаться тебе в пылких чувствах. Как только мне наскучат изящные шармбатоночки. Грег нахмурился и с подозрением уставился на Блейза. Милли расхохоталась и отшлёпала шутника «Ведьмополитеном». Мы уже начали было замерзать в ожидании, как вдруг один из первокурсников завопил: — Дракон! — Ты что, дурак? Это летучий дом! — с видом знатока заявил мелкий Криви. И тут все мы с изумлением увидели, как по небу летит, приближаясь к Хогвартсу, огромная синяя карета, действительно похожая на самый настоящий дом. По воздуху её тянули крылатые золотые кони с белыми гривами. И я бы принял их за пегасов, дорогой дневник, если бы каждый из этих коней не был размером со слона. Глаза этих слоно-коней были огненно-красными. Карета с грохотом приземлилась. Открылась дверь, украшенная гербом: две скрещенные золотые палочки, из которых вылетают по три красные звезды. Парень в голубой мантии наколдовал золотые ступеньки, и по ним на землю спустилась директриса французской школы — мадам Максим, о которой мне летом рассказывали кузины. Выглядела эта мадам Максим, как самая настоящая великанша. Святые волшебники, да она даже больше, чем наш остолоп Хагрид! Вслед за директрисой-великаншей из кареты выползли человек пятнадцать тощих, дрожащих от холода подростков в мантиях из тонкого голубого шёлка. Вот идиоты! Они бы ещё в купальных костюмах приехали! Среди них должны быть воображала Флёр Делакур, которую терпеть не могут мои кузины, и их загадочный друг Антуан, о котором Софи и Жюстин мне все уши прожужжали. Может, это тот самый, что с лёгкостью сотворил для мадам Максим золотые ступеньки? Если это был Антуан, то он и вправду сильный волшебник и вполне мог бы стать участником Турнира. Мы расступились, пропуская стайку замёрзших французиков, и они, подгоняемые холодом, на всех парах припустили в замок. Мы остались ждать дурмстрангцев, хотя, если честно, холод пробирал уже до костей, словно наши мантии тоже, как у французских модников, были сшиты из шёлка. Мы вглядывались в чёрное небо, силясь увидеть ещё одну летучую карету. Внезапно со стороны Чёрного Озера раздался странный грохот. Взгляды ожидающих устремились туда, где из воды поднималась длинная чёрная корабельная мачта, а затем и весь корабль полностью всплыл на поверхность. Выглядел этот корабль, точно скелет гигантского утопленника или какой-нибудь призрак подводного мира. Вскоре раздался звук брошенного якоря, и на берег спустили трап. С борта потянулись пассажиры. Эти, в отличие от хлипких французов в их шёлковых тряпках, выглядели массивными, крепкими ребятами. Одеты дурмстрангцы были в лохматые меховые шубы, что придавало им сходство с грозными медведями. С такими, пожалуй, шутки плохи. Впереди спешил директор — тощий, долговязый, с козлиной бородкой: знакомый отца, Игорь Каркаров, которому так и не удалось заполучить меня в качестве своего ученика. Ну и хвала Мерлину. Что-то меня совсем не привлекает перспектива путешествия на скелетообразном корабле-призраке и прогулки в медвежьих шкурах. Самое удивительное, дорогой дневник, что одним из учеников Дурмстранга оказался не кто иной, как сам Виктор Крам — знаменитый болгарский игрок в квиддич! Я и понятия не имел, что он ещё школьник! Всем тут же захотелось взять у него автограф, познакомиться, поговорить. Джордан чуть из штанов не выскочил, пытаясь подпрыгнуть повыше, чтобы рассмотреть окружённого фанатами Крама. — Девочки, у меня нет с собой пера, как думаете, может, Виктор подпишет мне шляпу губной помадой? — верещали девицы с Рейвенкло. О, Мерлин, кажется, слухи о том, что на этом факультете учатся самые умные, сильно преувеличены. — Эй, идите к нам! Садитесь сюда! — завопил Уизел, стоило дурмстрангцам войти в Большой Зал. К его величайшей досаде, Виктор Крам с товарищами, не обратив никакого внимания на гриффиндурков и их жалкие махания руками, уверенно направился прямиком к нашему столу. Я и мечтать не мог, дорогой дневник, что буду вот так, запросто беседовать со знаменитым Виктором Крамом! Он сел рядом со мной, дорогой дневник, рядом со мной, а не с нашим великим святым Поттером! И я его прекрасно понимаю. Кто в здравом уме захотел бы сидеть с шумными, навязчивыми гриффиндурками в неопрятных мантиях, со сбившимися набекрень галстуками! А от Поттера ещё и одеколоном разит, хоть нос затыкай. Вонючка-Поттер. Ни малейшего понятия о хорошем вкусе! 31 октября Дорогой дневник! В Хогвартсе только и разговоров, что о предстоящем Турнире, и о том, кто рискнёт бросить своё имя в Кубок Огня, который Дамблдор вчера после ужина установил в холле. Директор сообщил, что на размышление желающим даётся двадцать четыре часа. А это значит, что уже сегодня после праздничного ужина мы узнаем имена счастливчиков, которым предстоит защищать честь своих школ на Турнире Трёх Волшебников. Разумеется, принять участие в отборе смогут только те, кому уже исполнилось семнадцать. Ходят слухи, что первым своё имя в кубок бросил выпендрёжник Диггори с Хаффлпаффа. Из наших счастья решили попытать старосты Дэвид Мейкхей, Оливия Лафингтон и Кассиус Уоррингтон из команды по квиддичу. Из гриффиндурков, вроде бы, девчонка Джонсон, тоже квиддичный игрок. Французики подошли к Кубку гуськом, и чинно, один за другим, опустили аккуратные кусочки пергамента со своими именами. Все-все, представляешь, дорогой дневник, даже самые хлипкие на вид длинноволосые девицы, которых не заподозришь в знании каких-либо чар, кроме косметических. Дурмстрангцы тоже не колебались ни секунды, прежде чем побросать в Кубок свои имена. Кстати, оказывается, ни шармбатонцы, ни дурмстрангцы не ночуют в замке. Виктор сказал, что у них на корабле имеются и кровати, и душевые, и даже кухня. Правда, есть они всё же приходят в Большой Зал. Судя по всему, французы тоже живут в своей огромной синей карете. — Хотел бы поучаствовать в Турнире, Драко? — спросил меня Блейз, когда мы, стоя у заградительной линии, пялились на смельчаков, решивших рискнуть своей жизнью в этой смертельно опасной игре. Если честно, я не уверен, что действительно хотел бы этого, дорогой дневник, если бы мне было семнадцать. То есть, разумеется, мне пришлось бы, ведь иначе отец просто перестал бы считать меня своим сыном, да и Поттеру нос утереть я бы не отказался. Но вот был бы я готов столкнуться с настоящей, реальной опасностью? Уж слишком хорошо я помню, как, сверкая пятками, удирал из Запретного Леса, оставив Поттера разбираться с пожирателем единорогов. Кстати, о Поттере, дорогой дневник. Сегодня ночью мне приснилось, что этот придурок стал чемпионом Хогвартса и участвует в Турнире! Первым испытанием был квиддич верхом на драконах, а вместо снитча нужно было ловить маленький летающий золотой кубок. Кроме нашего Шрамоголового там летала ещё куча самого разного народу: Диггори, Уоррингтон, девчонка Джонсон, Виктор Крам, тощая французская девица с длинными белыми волосами, похожая на вейлу с Чемпионата по квиддичу и… наш зловещий профессор Безумный Глаз. Он всё время гонялся на своём драконе за Поттером и орал: «Сопротивляйся, мантикора тебя задери, борись, слабак, не позволяй сделать из себя раба!». Приснится же такая чушь, дорогой дневник! Ну кто, скажите на милость, позволит школьникам летать на драконах. А главное — крошке Потти никто не разрешит участвовать в Турнире, будь он хоть трижды любимцем всей Магической Британии. Смирись, Шрамоголовый! Кстати, дорогой дневник, не удивлюсь, если Поттер сегодня ночью под покровом темноты пытался прокрасться к вожделенному Кубку и тайком подбросить в него своё имя. Когда Мерлин раздавал мозги — гриффиндорцы явно пришли последними. Я икал от смеха, дорогой дневник, когда близнецы Уизли, решив, что уж они-то точно умнее старикашки Дамби с его защитной магией, выпили обычное Зелье Старения и резво прыгнули за золотую заградительную линию. Не прошло и секунды, как раздался громкий хлопок — и рыжих придурков выбросило из круга. Ещё один оглушительный хлопок — и вот они уже не рыжие, а совершенно седые, да ещё и с длинными старческими бородами. Что, гриффиндурки, не всегда всё бывает так, как вы хотите? На этот раз даже Дамблдор не на вашей стороне. Не могу дождаться вечера, дорогой дневник, чтобы узнать, кто же всё-таки станет участником Турнира Трёх Волшебников? ***** Ну, это уже ни в какие ворота не лезет, дорогой дневник! Можешь себе представить, проклятому Шрамоголовому удалось каким-то чудесным образом обмануть мощнейший магический артефакт и обвести вокруг пальца старикашку Дамблдора! В том, что сам Дамби не имеет к этому ни малейшего отношения, я уверен так же, как в том, что моё имя Драко Люциус Малфой. Видел бы ты его глаза, дорогой дневник, когда имя Поттера внезапно вылетело из Кубка! Да они бы вылезли на лоб, как парочка клешнеподов на морской берег, если бы их не удержали очки-половинки! Все три чемпиона уже были выбраны и отправились в свою комнату для избранных: красавчик Диггори, Виктор Крам (ну, кто бы сомневался, непонятно вообще, зачем Каркаров вёз с собой такую толпу?), тощая девица-вейла (как оказалось, это та самая Флёр Делакур, о которой мне рассказывали кузины. Вот сестрёнки рассвирепеют!). Казалось бы, на этом шоу должно было закончиться, но разве может оно закончиться, когда с нами святой шрамоголовый герой, Мальчик-Без-Которого-И-Солнце-Не-Взойдёт! Сказать, что народ был шокирован — это ничего не сказать, дорогой дневник! Когда имя этого очкастого тупицы вылетело из Кубка, наступила зловещая тишина. Я отчётливо услышал стук падающих на пол вставных челюстей наших престарелых преподавателей. Поттер, разумеется, прикинулся невинной овечкой, имя которой опустил в Кубок какой-то злой волк. Ага, Потти, ври больше, можно подумать, кто-нибудь тебе поверит. Кажется, на эту убогую ложь не купился даже его драгоценный Уизел. Рыжий неудачник надулся, как индюк, и отвернулся от своего лучшего друга. Вот она, хвалёная гриффиндорская дружба! Мы на Слизерине не считаем необходимым посвящать друзей во все подробности своей жизни вплоть до графика посещения отхожего места. Никому из слизеринцев и в голову не придёт обидеться на друга, который не счёл нужным поделиться со всей компанией своими планами на вечер. Удачи тебе, Поттер, она тебе теперь явно понадобится! Я постараюсь приложить все усилия, чтобы ты и не думал расслабляться. Вперёд, чемпион! 1 ноября Дорогой дневник! Сегодня у нас был Уход за Магическими Существами совместно с гриффиндурками, и я решил как следует встретить нашего героя. Стоило Поттеру появиться у хижины Хагрида, как я, обернувшись к нашим, театрально воскликнул: — Эй, ребята, смотрите, кто здесь. Сам чемпион Гриффиндора! Захватили блокноты и перья? Спешите взять автограф! Ему недолго осталось быть среди нас, грешных. На Турнирах выживает — кошмар! — половина участников. Сколько надеешься протянуть, Поттер? Держу пари, десять минут первого тура — и тебе конец! Поттер покраснел и беспомощно оглянулся на Уизела, но тот сделал вид, будто его всё это нисколечки не касается. Ну и друзья у тебя, Потти! Панси аж хрюкнула от смеха, а Грег с Винсом ржали до тех пор, пока из хижины не вышел Хагрид, нагруженный башней из клеток. В каждой сидел здоровенный соплохвост. Наш гениальный препод объяснил, что «подросшие деточки, ну… это… убивают друг друга от избытка энергии, ну чисто подростки!» и, чтобы дать выход их скопившейся энергии, мы должны надеть на «деточек» ошейники и ВЫВЕСТИ ИХ НА ПРОГУЛКУ! На прогулку, дорогой дневник! Словно это какие-нибудь миленькие пушистые щеночки! Я аж дар речи потерял, дорогой дневник! У остальных, как у наших, так и у обожаемых великаном гриффиндурков, кажется, была такая же проблема. В полном обалдении ученики крутили в руках поводки, прикидывая, куда приспособить ошейники. Поскольку по причине шока никто и рта не мог раскрыть, именно мне пришлось набраться смелости и озвучить терзающий весь класс животрепещущий вопрос: — Интересно, а на что мы нацепим ошейник? Вокруг жала? На хвостовое сопло? На присоску? — Очень просто, посередине! — жизнерадостно возвестил Хагрид. — Только это… перчатки из драконьей кожи не забудьте надеть. Вот так и получилось, дорогой дневник, что мы были вынуждены целый час «гулять» с гигантскими помесями скорпионов и крабов. Из сопел у этих чудовищ то и дело вырывался мощный огонь, он толкал монстров вперёд, а несчастных сопровождающих волокло по земле без всякой возможности подняться на ноги. В итоге моя новая школьная мантия безнадёжно испорчена, дорогой дневник, а колени и ладони стёрты в кровь. Мантикора раздери этого Хагрида вместе с его чёртовыми скорпионами-мутантами! Впрочем, свирепая мантикора, скорее всего, в ужасе умчится, стоит полудурку-великану начать сюсюкать с ней и называть «деточкой». Всё-таки интересно, дорогой дневник, как же Шрамоголовый провернул эту штуку со своим именем в Кубке Огня? Держу пари, здесь не обошлось без грязнокровки и её выдающихся мозгов. Недаром они с Поттером постоянно мило шушукаются, тогда как Уизел делает вид, будто и вовсе с чемпионом Гриффиндора не знаком. 3 ноября Дорогой дневник! Я наконец-то придумал, как реализовать идею с зачарованными значками. Пришлось пожертвовать мелкими монетами, трансфигурировав их в кучу значков. Я планирую раздать их не только слизеринцам, но и всем желающим. А желающих, я уверен, будет, хоть отбавляй. Хаффлпаффцы ужасно злы на Поттера. Ещё бы, решил отобрать славу у их драгоценного Диггори! Рейвенкловцы держат нейтралитет. Ну, ничего, может и кто-нибудь из них соблазнится таким чудесным значком. Сейчас расскажу, что у меня получилось, дорогой дневник. Прежде всего я потихонечку сфоткал Диггори и Шрамоголового. Это оказалось не так-то просто. Пришлось незаметно навести на них омнинокль, а затем уже, с помощью моего «Сниджета» сфотографировать поставленные на повтор кадры. Но усилия того стоили! Диггори получился на снимке настоящим красавчиком, а Поттера мне удалось запечатлеть в тот самый момент, когда этот придурок вылупился на рейвенкловскую ловчиху Чанг и облился тыквенным соком! Я зачаровал значки так, что сначала на них появляется портрет Диггори, сопровождаемый ярко-красной надписью: «Седрика поддержим, он — настоящий чемпион!». Но это ещё не всё, дорогой дневник, самое интересное впереди: стоит нажать на значок, и смазливая мордашка Диггори сменяется уродливой очкастой поттеровской физиономией, а под ней загорается зелёная надпись: «Гарри Поттер, ты — смердяк, задавала и дурак!». Поскорее бы наступил завтрашний день, дорогой дневник! Хочу посмотреть, как перекосит Шрамоголового, когда он увидит на мантиях половины студентов Хогвартса мои гениальные творения! 4 ноября Дорогой дневник! Сегодняшний день, безусловно, войдёт в историю Хогвартса! У нас со Шрамоголовым состоялась историческая дуэль в кабинете зельеварения, в результате которой грязнокровка Грейнджер стала ещё больше похожа на бобра, а Поттер с Уизелом получили отработку у профессора Снейпа! Но, впрочем, обо всём по порядку, дорогой дневник. Войдя после обеда в подземелья, ничего не подозревающий чемпион Гриффиндора обнаружил, что мантии всех его товарищей со славного факультета Слизерин украшены изумительной красоты значками. Вначале глаза Шрамоголового в изумлении расширились. Держу пари, сослепу этот олух решил, что мы с какого-то перепугу нацепили грейнджеровские значки «ГАВНЭ». Приглядевшись хорошенько и рассмотрев надпись в поддержку Седрика, гриффиндорский чемпион-самозванец вспыхнул и заалел щеками. Клянусь тебе, с этим смущённым румянцем и мечущими молнии глазами он был почти так же хорош, как красавчик Диггори, дорогой дневник! — Нравится, Поттер? — невинно поинтересовался я. — О, это ещё не всё. Полюбуйся! По моему сигналу ребята нажали на значки, и у всех на груди засияли буквы: «Поттер — смердяк». Физиономия у Поттера сделалась ещё забавнее, чем на значках — на той самой фотке, где он запечатлён в момент, когда только что облился соком. — Очень смешно! — взвизгнула Грейнджер. — Просто верх остроумия, Малфой! Я всё ждал, когда свои пять кнатов в поддержку приятеля вставит Уизел, уже был готов милостиво предложить ему скидку на значки, учитывая бедственное финансовое положение его семьи, но поттеровский дружок словно язык проглотил. Одна Грейнджер, точно фурия, была готова броситься в логово змей на защиту героя. — Дать тебе значок, Грейнджер? — любезно предложил я. — Ой, только не дотрагивайся до меня. Я только что вымыл руки. Видишь, какие чистые. Не хочу испачкаться о грязнокровку. Поттер, всё это время стоявший столбом и позволявший Грейнджер сражаться за себя, мгновенно выхватил палочку и направил мне в грудь. Ого, Потти, неужели решил-таки опробовать Круциатус? Думаешь, Моуди поставит тебе «Превосходно», если ты у всех на глазах выпустишь из меня кишки? — Гарри! — Грейнджер вцепилась ему в рукав. — Что ж, давай сразимся, — я тоже достал свою палочку. — Моуди здесь нет, защитить тебя некому. Начинай, если такой смелый. Пару секунд мы буравили друг друга взглядами, а затем одновременно крикнули: — Фурункулюс! — Дантиссимус! Ну так и знал, что Поттер мечтает увидеть меня, покрытого безобразными, гнойными прыщами! Лучи, выпущенные из палочек, столкнулись на полпути и срикошетили. Луч Поттера угодил прямо в лицо Грегу, а мой — в Грейнджер. Никогда бы не поднял палочку на девчонку, но кто ж виноват, что грязнокровка возомнила себя защитницей бедного, беспомощного Поттера! Грег взвыл от боли и схватился за нос, который стремительно обрастал отвратительными фурункулами. Спасибо, дружище, что ты всегда рядом! Не то что предатель-Уизел. Оставил вместо себя девчонку — Поттера опекать. Грейнджер прижала ладонь ко рту и разревелась. Жаль, конечно, что это не у вонючки-Потти изо рта полезли быстрорастущие бобриные зубищи. Панси пришла в неописуемый восторг от этого зрелища и схватилась за Блейза, чтобы не сползти на пол от хохота. — Что здесь происходит? — ядовито осведомился вошедший в класс Снейп. Ознакомившись с обеими версиями случившегося — гриффиндорской и слизеринской, наш декан сделал выбор в пользу последней, признав её более достоверной и заслуживающей внимания. — Если и есть изменения, то весьма незначительные, — заключил он, бегло глянув на выросшие до подбородка резцы Грейнджер. А наш декан, оказывается, тот ещё шутник, дорогой дневник! Вот так и оказалось, что Поттер с Уизелом застряли на отработке в кабинете зельеварения за неслыханную, вопиющую грубость по отношению к преподавателю. И чего было так орать на Снейпа, он же отправил заучку в Больничное Крыло? Ну, подумаешь, пошутил немного! А что, только гриффиндуркам позволено смеяться над людьми, у которых по их вине вырастают, например, гигантские языки? В конце концов, все они — и Грейнджер, и Поттер с Уизелом должны сказать мне «спасибо». Панси заметила, что после похода в Больничное Крыло у Грейнджер вообще больше не выпирают зубы. Скорее всего, хитрая грязнокровка воспользовалась тем, что Помфри магически уменьшала её зубищи, и сказала «стоп» чуть позже, чем нужно. Кому, как не мне, Драко Малфою, наша докучливая всезнайка обязана теперь своей идеальной улыбкой? Что касается Поттера с Уизли, возможно, после совместной изнурительной чистки котлов и пробирок они снова смогут стать лучшими друзьями?