Выбор

      На Энакина было тяжело смотреть. То, кем он был, и то, кем стал… Это выворачивало наизнанку всю душу Оби-Вана. Не существовало таких слов на стандарте, которые могли бы в полной мере описать то, что он чувствовал, когда смотрел на бывшего падавана. Сожаления, вина и стыд переполняли джедая, пронизывая все его существо и заставляя сердце разрываться на части. Но в какой-то момент он одернул себя, ведь время для размышлений над ошибками было не самым подходящим. Чутье подсказывало Кеноби, что Сидиус вот-вот явится за своим новым учеником… От этого невольно бросало в дрожь. Оставалось только надеяться, что магистр Йода все же уцелел в схватке с ситхом. Быть последним джедаем, при этом прекрасно осознавая, на сколь рискованную затею он подписался… При таком раскладе ситуация была более чем катастрофической. Но все же Кеноби успокаивал себя тем, что точно бы почувствовал, если бы Йода погиб. А пока гранд-мастер жив, он все еще мог позволить себе рискнуть. Падме хотела бы этого.       И его учитель хотел бы этого.       Оби-Ван пожалел, что отрубил ноги Энакину, почти в тот самый миг, как сделал это. Но осознание того, насколько его поступок был в самом деле ужасен, пришло к нему немногим позже, когда все для себя решив, он закрыл под мысленный замок предостережения Йоды и бросился обратно к ученику. Подернутые желтизной глаза на таком родном и знакомом лице смотрелись чужеродно, жутко и вызывали что-то сродни отвращению. Оби-Ван по-прежнему ощущал неприкрытые волны ненависти, которые исходили от бывшего падавана в его сторону. Они были столь мощными, что едва ли не сбивали с ног. Джедай бросил все силы, чтобы защитить свой разум от вторжения, но Энакин настойчиво бил по щитам, совершенно механически и бездумно, как какая-нибудь запрограммированная машина. Оби-Ван же только и делал, что морщился: он понятия не имел, на сколько его хватит, но все же был решительно настроен стоять на своем до конца. Даже если Йода был тысячу раз прав. Даже если это будет последнее, что Кеноби сделает в своей жизни.       — Энакин…       Джедай присел около ученика, который беспомощно хватал породу оставшимися механическими пальцами, изо всех сил стараясь выползти наверх. Недолго думая, Оби-Ван попытался перевернуть его, чтобы взять подмышки и вытащить со склона. В ответ на его действия бывший ученик хрипел и кричал, из горла его вырывались невнятные булькающие звуки, перемежавшиеся с отчаянными воплями.       — Ненавижу!..       «Знаю», — тоскливо думал про себя Оби-Ван. Он не разрешал этим словам задевать себя, позволяя им просто течь мимо, как чему-то несущественному, неважному. Не имеющему никакого значения. «Это ситх, — как мантру повторял про себя Кеноби, когда из уст ученика извергалось очередное проклятие в его сторону. — Это темная сторона. Это Сидиус». Оби-Ван и сам до конца не знал, верил ли он в это, и отчаянно цеплялся за свои убеждения, потому что ему просто банально не хватило бы духу встретиться с правдой лицом к лицу. Энакин, который провел с ним бок о бок тринадцать лет, всегда был хорошим другом и товарищем, сострадательным, щедрым и великодушным… Даже став рыцарем-джедаем, он не ушел. Оби-Ван был почти уверен, что как только ученик получит заветное звание рыцаря и станет самостоятельным, как того всегда хотел, то растворится где-то в глубинах галактики, самоотверженно и героически спасая планеты Республики от механических рук армии сепаратистов. Кеноби бы понял и принял его выбор как полагается. Рано или поздно пути учителя и ученика, так или иначе, должны разойтись, и это было совершенно естественно. Да и удержать подле себя кого-то столь норовистого и непоседливого как Скайуокер против его желания было непосильной задачей. Поэтому Оби-Ван был более чем приятно удивлен, когда Энакин, едва ли не на следующий день после получения ранга, вызвался лететь с теперь уже бывшим учителем на новое задание в качестве поддержки. Кеноби все еще хорошо помнил, как они встретились в ангаре республиканского крейсера, непосредственно перед отлетом на миссию.       — Энакин, почему ты здесь? Ты разве не хотел совершать подвиги самостоятельно, без моего назойливого присутствия рядом?       — Ну что вы, учитель, как можно? Не могу же я просто взять и присвоить все заслуги себе — вы учили меня делиться. К тому же, кто прикроет вам спину, если не я?..       С тех пор так и повелось. Куда бы Совет ни отправлял Кеноби, Скайуокер всегда напрашивался в пару, если это позволяли ресурсы и обстановка.       Для Оби-Вана его присутствие рядом было красноречивее любого признания. И за это он был безмерно благодарен, хоть и редко говорил об этом вслух, считая, что делает достаточно для того, чтобы его юный друг понимал: его привязанность взаимна. Война сделала их напарниками в гораздо большей степени, чем все годы, проведенные вместе разом взятые.       И именно поэтому Оби-Ван не имел ни малейшего представления, откуда в Энакине было столько ненависти по отношению к нему. Если его гнев на Совет и Орден Кеноби скрипя зубами еще мог как-то понять и даже принять, то чем он сам заслужил столь сильные вспышки ярости, все еще оставалось для джедая неясным. Он всегда оправдывал и защищал Энакина перед Советом, если мог, закрывал глаза на отношения с Падме, ни о чем не спрашивая, был готов прийти на выручку бывшему падавану, даже если это больше не входило в его обязанности… Так почему же? Что такого он сказал или сделал не так, чтобы заслужить эту ненависть?.. Никогда Скайуокер не давал понять, что общество учителя ему настолько опротивело. И от того, что Оби-Ван видел сейчас, сердце его болезненно сжималось. Прямо перед его глазами было живое доказательство того, что он в самом деле ничего не знал о своем ученике. Он видел только то, что Энакин позволял ему видеть, а значит, никогда не доверял настолько, чтобы раскрыться полностью. Да и, что греха таить, сам Кеноби порой тоже игнорировал свое чутье и, если что-то в действиях или словах падавана его настораживало, тут же находил этому миллион и еще одно оправдание, отмахиваясь от дурных предчувствий.       И с горечью Оби-Ван признавал, что не знал, как поступил бы, если бы раньше увидел эту ужасающую тьму в сердце падавана. Что бы он сделал, если бы годы назад Скайуокер решил открыться и показать настоящего себя?..       Кеноби тяжело покачал головой в ответ собственным мыслям. Это уже не важно. Прошлое не изменить, а вот побороться за будущее еще было в его силах. Поступки покажут, что у него на сердце. И, если на то будет воля великой Силы, Энакин поймет это.       Ситх кричал, не щадя ни своих связок, ни легких, пока Оби-Ван тащил его наверх. Машинально он пытался шевелить обрубками своих ног, и всякий раз, когда обожженная плоть касалась раскаленных углей, он выл нечеловеческим голосом. Дым шел от его тела и остатков конечностей: казалось, еще секунда — и он попросту загорится. Стиснув зубы, Кеноби перебирал ногами так быстро, как только мог, чтобы не допустить этого. Временами в голове проскальзывала мысль воспользоваться Силой, но он был слишком вымотан сражением и не до конца уверен в том, что справится. Однако и наблюдать, как ученик горит заживо, совершенно не входило в его планы. Оби-Ван изо всех сил старался как можно скорее дотащить бывшего падавана до платформы, подальше от лавы, но Вейдер то ли не понимал, что он пытался сделать, то ли в самом деле намеревался умереть здесь и сейчас, лишь бы только воспользоваться шансом прихватить учителя с собой.       — Энакин, — жизненно необходимо было достучаться до него. Кеноби прекрасно понимал, что если бывший ученик и дальше будет так упорствовать, то они оба погибнут. Это было неприемлемо. Оби-Ван не собирался проигрывать очередной бой с темной стороной еще до его начала. — Энакин, прошу, не сопротивляйся, ты делаешь только хуже! Я хочу тебе помочь!..       — Ненавижу тебя! — взревел ситх, на секунду заставив Кеноби неподвижно замереть — настолько мощной была волна ярости, которую он направил на бывшего учителя. Джедай был так ошеломлен, что в последний момент почувствовал предупреждение Силы и за мгновенье отшатнулся от прикосновения металлических пальцев, которые были вот-вот готовы сомкнуться на его горле. — Ненавижу!..       Вейдер снова захрипел и шумно втянул ртом горячий, почти что раскаленный воздух. Оби-Ван хотел отвернуться, но не мог. Сердце колотилось сильнее обычного, и только это в полной мере выдавало его глубокое смятение. Чужая душа — потемки. А у Скайуокера — это бездонная черная дыра, поглощающая все на своем пути. И что в ней творилось, судя по всему, он и сам не знал.       Глупый мальчишка…       «Если все это время ты так сильно ненавидел меня, то почему спасал раз за разом?..»       Вопрос так и не слетел с языка, потому что отчасти Оби-Ван не хотел сейчас слышать ответ. Он не знал, поколебало бы его решимость довести начатое до конца откровение бывшего падавана, и не хотел испытывать судьбу.       Потом. Они разберутся со всем потом.       В какой-то момент ситх перестал брыкаться, снова ограничиваясь лишь невнятными стонами и полузадушенными вздохами. Пока Вейдер вновь не пришел в себя и не начал буйствовать с новой силой, Оби-Ван поспешил сделать последний рывок. На мгновение обернувшись, чтобы оценить расстояние до посадочной платформы, Кеноби углядел с другой стороны комплекса корабли уже покойных лидеров Конфедерации — некоторые из них явно были повреждены поднявшимся уровнем лавы из-за поломки, которую они с бывшим падаваном учинили во время сражения. В голове тут же шевельнулась тень какой-то мимолетной мысли. Ему нужен был корабль с гипердрайвом, хорошим медицинским отсеком и оборудованием. Улетать отсюда с не-Энакином на челноке Падме Оби-Ван даже близко не рассматривал как вариант. Ее он отправит вместе с дроидами к Бейлу и Йоде, однако… Кеноби нахмурился. Сенатор была слаба, и ему стоило бы лично сопроводить ее, да вот только с грузом в виде полуживого ситха это было проблематично и неразумно по целому ряду причин. Нужно отвлечь от Амидалы внимание, пока судно не доберется до безопасного места…       Кеноби вновь взглянул в сторону пришвартованных кораблей сепаратистов. Один из них должен был подойти. Сейчас любое судно конфедератов было для клонов целью номер один. Да и Сидиуса так было бы отвлечь проще всего. Возможно, погнавшись за следом в Силе своего нового ученика, он не обратит внимания на маленький набуанский челнок. Падме был нужен этот шанс и Оби-Ван собирался ей его предоставить.       Джедай не позволял себе останавливаться ни на миг. Мышцы горели, словно в огне, он весь промок от пота, и одежда неприятно липла к телу. Волосы сбились в ком, на зубах скрипела грязь, а на языке ощущался металлический привкус крови и пепла. Каждый раз делая новый шаг, магистр и сам хрипел почти так же сильно, как и его полуживая и полубессознательная ноша. Иной раз ситх пытался что-то сказать, или что-то сделать, но его попытки были какими-то вялыми и неуправляемыми, будто тело жило отдельно от мозга. Пока что это было Оби-Вану только на руку.       — Еще немного, Энакин, прости, — кое-как выдавил из себя Кеноби, когда с огромным усилием втянул бывшего ученика на платформу, подальше от залежей раскаленного угля. Насколько возможно аккуратно положив бывшего ученика на землю, Оби-Ван на мгновение позволил себе перевести дыхание и самую малость ослабить защиту. И в этот момент ситх вдруг с громким ревом вновь потянулся рукой к его горлу. Да так резво, что Кеноби даже не успел среагировать. Джедай почувствовал предупреждение в Силе слишком поздно, уже когда горячие металлические пальцы сомкнулись на шее.       В ту страшную секунду перед мысленным взором вдруг пронеслась сцена из относительно недалекого прошлого. И учитывая нынешнюю ситуацию, она показалась Оби-Вану до нелепого ироничной. Разве мог он тогда на самом деле предположить, что произнесенные мимолетно слова однажды окажутся его единственной реальностью?..       — Почему я все время думаю, что когда-нибудь ты станешь причиной моей смерти?       — Не надо так, учитель. Вы мне как отец. Я люблю вас и не хочу причинять боль.       — Тогда почему ты меня никогда не слушаешь?       — Буду. Я стану лучше. Даю слово…       Оби-Ван инстинктивно схватился за горячее раскаленное металлическое запястье и отстраненно подумал о том, что теперь наверняка останутся шрамы. И на шее, и на ладонях. Какая досада… Хватка бывшего ученика была без преувеличения мертвой. За всю жизнь джедая пытались придушить бессчетное количество раз, но до упорства, с которым намеревался проделать это Вейдер, даже генералу Гривусу было далеко.       — Я убью тебя! — просипел ситх, видимо, окончательно сорвав голос. В тот момент Оби-Ван нисколько в этом не усомнился. Он возвел глаза к небу — черному, беззвездному, затянутому дымом, в котором вспыхивали и угасали отблески искр пламени. Великая Сила, если таков конец, то значит, он действительно его заслужил. Они оба заслужили.       Учитель, что не знал ученика. И ученик, что не знал учителя.       — Эна…кин… — выдавил из себя Оби-Ван, не зная, что еще хотел добавить, и было ли это вообще нужно. Но, впрочем, шанса сказать что-то еще ситх не давал и Кеноби просто примирился с этим. Пусть так. Может, оно и к лучшему. Больше не придется мучиться угрызениями совести и проклинать себя. Пусть Вейдер исполнит свое желание, пусть… Если он на самом деле так сильно этого хотел…       Оби-Ван был почти готов уступить, как вдруг что-то изменилось. Он не понял, что именно — он лишь уловил, как в Силе прошла рябь, и хватка бывшего ученика неожиданно на миг ослабла. Кеноби тут же воспользовался этим и сбросил с себя чужую руку. Вскочив на ноги, он по инерции схватился за меч, но так и не активировал его, на миг растерявшись. Что он собирался сделать — опять пройти через весь этот кошмар? Снова отсечь ему ту самую руку?.. Оби-Ван перевел неуверенный взгляд с рукояти на ситха и обратно. Нет, не в этой жизни.       Он тяжело дышал и с трудом выдавливал из себя каждое слово. Ладони и горло нестерпимо жгло.       — Пожалуйста, не заставляй меня отрубить эту руку еще раз! Энакин, хотя бы ради себя самого, очнись! Я пытаюсь тебя спасти!..       Еще до того, как слова слетели с потрескавшихся губ, он видел, что это бесполезно: сознание ситха было не здесь. И только, пожалуй, в тот момент до Кеноби медленно начало доходить, насколько самонадеянным он был, когда подумал, что самостоятельно сможет вытащить Энакина обратно к свету. Сознание Скайуокера было полностью затуманено темной стороной, и все слова джедая для него сейчас будут все равно что звучать на другом языке. Осознание всего масштаба катастрофы вдруг обрушилось на Оби-Вана с леденящей душу ясностью. Он не справится. Даже если Энакин все еще существовал где-то там, то достучаться до него нереально. В голову вновь совершенно некстати полезли сомнения. Хватит ли у него мужества и сил выстоять в поединке с чудовищем?..       «Если ты решил что-то сделать, падаван, — делай, не пытайся».       Слова, неожиданно прозвучавшие в голове, были не громче шепота. Оби-Ван на мгновение перестал дышать, озадаченно моргнув. Он не слышал этот голос много лет, но все равно без труда узнал, и это на секунду привело его в легкое замешательство. Куай-Гон?..       Кеноби тут же прислушался к своим ощущениям, пытаясь понять, не померещилось ли ему, но Сила не давала никаких ответов. Все такая же мутная и растревоженная, она сгущалась вокруг, все время предупреждая его только об одном.       Опасность. И она была близко.       Оби-Ван вновь перевел взгляд на распластанного на земле бывшего падавана, с горящими желтыми глазами и перекрошенным от гнева лицом. Нет. Ступив на этот путь, поворачивать уже поздно. В конце концов, он, Оби-Ван Кеноби, всегда доводил начатое до конца.       — Это все ты! — выпалил Вейдер. Прикладывая нечеловеческие усилия, он продолжал ползти вперед и все тянул оставшуюся руку по направлению к сапогам Кеноби. Для джедая так и осталось загадкой, что конкретно подразумевал ситх под своей последней фразой на этот раз, но выяснить это ему так и не представилось возможным. — Я убью тебя!       Оби-Ван вдруг поймал себя на том, что ему все так же больно было это слышать. И потребовалось снова напомнить себе, что эти слова принадлежали владыке ситхов Дарту Вейдеру, не Энакину.       Не Энакину.       Кеноби все еще хотелось верить, что разница существовала. Он повесил рукоять светового меча обратно на пояс.       — Да, скорее всего, однажды ты этого добьешься, — несмотря ни на что магистр-джедай оставался реалистом и допускал, что такой вариант возможен. Даже более чем. — И может, это случится намного быстрее, чем бы мне того хотелось. Но сперва… Но сперва я сделаю то, что должен, то, что правильно. Я буду очень стараться, Энакин… Поверь мне, прошу.       Ответа Оби-Ван так и не дождался. Ситх мучительно кричал и стонал, находясь почти что в полуобморочном состоянии от боли. Кеноби решил воспользоваться выпавшей передышкой и, на некоторое время пристроив слегка дымящееся тело бывшего падавана у входа в доки, поспешил обратно к кораблю Падме.       Когда он нашел ее, сенатор уже находилась на своем судне, куда ее осторожно переместили верные дроиды. Она выглядела очень плохо и, на миг прикоснувшись к ее лбу, Оби-Ван понял, что у нее был жар. Ощутив прикосновение, Падме с трудом открыла глаза, наверняка в надежде увидеть Энакина. В тот миг Кеноби было нестерпимо жаль разочаровывать ее.       — Оби-Ван... — слова давались ей с большим трудом, и он хотел было попросить ее не напрягаться, но так ничего и не сказал, потому что, казалось, это было очень важно для нее. — Энакин... В нем есть добро. Я знаю, оно в нем есть...       — Конечно, — натужно выдавил из себя джедай. — Конечно есть.       Глаза Амидалы закрылись и Оби-Ван не был уверен, что она слышала его. С3РО что-то невнятно причитал у джедая над ухом, в то время как R2 практически беспрестанно издавал одну серию вопросительных посвистов за другой. Отвечать астромеху, почему вместе с Кеноби не пришел его хозяин, было выше сил джедая. Время поджимало. Чем дольше ситх оставался без присмотра, тем сильнее Оби-Ван переживал. С болью в сердце оставив Падме, он отправился в рубку, чтобы связаться с Бейлом. Из-за атмосферных помех сигнал был неустойчивым и слабым, но когда таки получилось пробиться и альдераанец ответил, Оби-Ван поймал себя на том, что на миг малодушно порадовался маленькой отсрочке до встречи с Йодой. Он все еще не знал, как сказать гранд-мастеру о том, что надумал, и был более чем уверен, что тот попытается его отговорить.       Коротко переговорив с Органой и получив подтверждение координат места встречи, Кеноби вздохнул, понимая, что самое сложное предстояло впереди: он все же должен был отчитаться перед Йодой.       Увидев старого учителя, Оби-Ван одновременно обрадовался и сильно устыдился того, что знал: его последующие слова только разочаруют магистра. Несмотря на жару вокруг, когда он заговорил, на миг джедаю показалось, будто ему в живот засунули кусок льда.       — Не получишь одобрение от меня, — Йода нарочито упрямо не смотрел в его сторону. После того, как Оби-Ван в двух словах донес до древнего мастера свое решение, джедай почти физически ощущал его недовольство, хотя их разделяли сотни световых лет. — Путь этот будет извилист, неустойчив, темен и полон боли. Сам по себе будешь, один против ситха.       — Я все понимаю и осознаю опасность, — сказал Оби-Ван, хотя на самом деле все еще весьма смутно представлял себе весь спектр трудностей, с которыми ему вскоре доведется столкнуться. — Этот выбор только мой. В целях безопасности я не стану говорить, куда мы направимся и…       Кеноби на секунду умолк, чувствуя, как все сильнее сгущается и темнеет Сила вокруг.       Сидиус был уже близко.       — Вполне возможно, что мы видимся в последний раз, — продолжил он, подавив свой страх, и невольно ощутив горечь от этих слов. — Напоследок я хочу попросить только об одном — сберегите ребенка Энакина. Спрячьте его. В случае моей неудачи… Возможно только он в будущем сумеет помочь нам.       Оби-Ван сперва и сам до конца не осознавал, зачем произнес вслух столь очевидную вещь, но потом понял, что переживал о том, чтобы в мире от его падавана осталось и что-нибудь хорошее. Возможно, однажды дитя Скайуокера станет надеждой будущего Ордена. Кеноби было бы гораздо проще сосредоточиться на поставленной задаче, если бы он точно знал, что малыш будет в безопасности.       — За ребенком я прослежу, — после недолгой паузы ответил древний мастер, а затем таки поднял глаза и прямо посмотрел на джедая. Оби-Ван почувствовал, как один узел в груди немного ослаб.       — Благодарю, магистр, — от всего сердца сказал он. — Берегите себя, и вы, Бейл.       — Будьте осторожны, Оби-Ван, — со всей серьезностью добавил Органа, на что Кеноби только кивнул. Жаль было прощаться вот так, впопыхах, когда еще было столько вопросов, сомнений и страхов… Но Кеноби знал, что в этот раз должен справиться со своими проблемами сам. Совета больше нет, Ордена больше нет, и опираться теперь он мог только на себя и на свои суждения.       Еще никогда в жизни Оби-Ван Кеноби не чувствовал себя столь одиноким.       — Да пребудет с тобой Сила, Оби-Ван, — тепло сказал Йода напоследок, хоть и выглядел грустным. Кеноби попрощался с ним в ответ со всей сердечностью, на которую только был способен в тот момент.       Когда передача закончилась и голопроектор погас, Кеноби немедля поспешил отправить в путь набуанский челнок. Какой-то миг он провожал улетающий к звездам корабль Падме печальным взглядом, мысленно велев себе сохранять спокойствие: она долетит. А вот ему самому следовало поторопиться к нерадивому ученику... Больше не теряя ни секунды, он поспешил обратно к платформе, на которой оставил бывшего падавана. Скайуокер за время его отсутствия не сдвинулся и на миллиметр, но выглядел неважно, и на миг джедаю даже показалось, что жизнь покинула его. Оби-Ван поспешно приложил пальцы к шее ученика и уже через мгновение выдохнул, испытав короткое облегчение: жив. Теперь нужно было как можно скорее доставить его к медицинскому дроиду и увезти подальше от этого проклятого места.       Выбор Оби-Вана пал на корабль покойного наместника Ганрея по двум причинам: во-первых, только его корпус не повредил возросший поток лавы, а во-вторых, внутри внушительных размеров транспортника помимо обломков сепаратистских дроидов-разрушителей он обнаружил еще один корабль класса «колчан», который был оснащен собственным гипердвигателем и нашпигован оружием под завязку. Это явно была одна из последних разработок Техносоюза, однако в массовое производство, судя по всему, попасть не успела.       «И уже не попадет», — флегматично пронеслось в голове джедая. Очевидно, этот транспорт Ганрей приберегал на случай экстренной эвакуации. После того, как Кеноби доставил бывшего падавана в медотсек и передал на поруки меддроидам, он поспешно стер из базы горного комплекса все данные о прилетающих кораблях за последние часы, а потом окончательно испортил радар и систему пеленгации перед самим отлетом. Таким образом, джедай еще немного увеличил шансы Падме на какое-то время остаться вне поля зрения Сидиуса. Да и для того, чтобы найти новообретенного ученика, императору теперь доведется немного побегать.       Однако эта мысль не слишком тешила Оби-Вана.       Внутри транспортника не осталось ни одного уцелевшего боевого дроида, даже механиков (что по предположению Кеноби было делом рук бывшего падавана), поэтому управлять кораблем довелось самостоятельно. Первым делом джедай вывел судно из системы Мустафар, и тут перед ним встал еще один трудный выбор. Оби-Ван нахмурился, перебирая в голове варианты. Имея небольшую фору он мог бы на какое-то время сбить преследователей со следа, забросив маячки в спасательные капсулы и разбросав те где-нибудь по дороге. Однако рано или поздно кораблю придется где-то приземлиться... В идеале, ему нужна была планета, которая своим фоном могла бы заглушить след Вейдера. Какой-нибудь древний мир джедаев, но не слишком приметный и не особо известный — не такой как Тайтон, Иллум или Рагуун 6. Кеноби понимал, что вариантов было немного и, какую бы планету он ни выбрал, она не станет для них конечной остановкой. Оби-Ван тяжело вздохнул, нахмурившись. Сидиус хорошо знал джедаев, знал ход их мыслей, и это нужно было учитывать. Возможно, придется пересмотреть план и спрятать ситха в другом месте... В таком, о котором император никогда бы не додумался искать своего ученика...       У Оби-Вана не было идей. По крайней мере, пока. И это создавало определенные трудности, если сравнивать ресурсы беглого джедая и ситха, что подмял под себя едва ли не всю галактику, но сдаваться Кеноби не собирался. Не тогда когда на кону стояла жизнь его друга и дальнейшее выживание Ордена.       Что ж, в конечном счете, мрачно признавал джедай, а побегать придется не одному императору.       Когда он ввел координаты первой из своих запланированных остановок и корабль прыгнул в гиперпространство, Кеноби на секунду прикрыл глаза и устало провел ладонями по лицу. А когда открыл, то тут же направился в медотсек.       Энакина он нашел лежащим на койке, в окружении трубок, аппаратов для поддержания жизни и кучи инструментов для пересадки искусственных конечностей. Оби-Ван непроизвольно поморщился: сейчас лазарет больше напоминал пыточную камеру. Дроиды сепаратистов суетились вокруг бывшего падавана, который издавал болезненные стоны всякий раз, когда его протыкали иголками, когда сращивали металл с живой плотью, когда снимали обгоревшие участки кожи, заменяя ее синтетическим аналогом. Оби-Ван знал, что Энакин с изрядной долей презрения относился к своему протезу, который все время напоминал ему о болезненном для самолюбия уроке, и даже не хотел воображать реакцию бывшего падавана, когда тот увидит, во что превратился. Во что из необходимости его превратил бывший учитель… Раньше Кеноби думал, что генерал Гривус был самым большим извращением природы. Теперь же джедай не был в этом так уверен.       Ситх выл и стонал, иногда срываясь на тяжелые хрипы. Когда его боль была особенно сильной, Оби-Ван ощущал, как от него волнами расходилась Сила. В такие моменты приходили в негодность стоящие рядом приборы, лопались резервуары с бактой, а мелкие дроиды-помощники истерично пищали, перегревались и вспыхивали сами по себе. Возможно, какой-то частью разума Энакин понимал, что ему пытались помочь, и сдерживал себя, пока операция продолжалась. Оби-Ван полагал, что если бы бывший падаван задействовал всю свою силу, то вполне бы мог развалить корабль на части.       Кеноби хмуро наблюдал за действиями дроидов, устало прислонившись лбом к прохладной перегородке из стеклина, впервые, казалось бы, за всю войну, позволив себе по-настоящему перевести дыхание. Оби-Ван никогда не позволял себе думать о том, как же он устал за все эти годы. Сейчас же он чувствовал себя слишком старым для того, чтобы продолжать бороться. А ведь ему-то было всего тридцать восемь! Нестерпимо хотелось просто забыться и заснуть, а проснувшись выяснить, что весь этот ужас — всего лишь игра воображения. Но события минувших суток оставили на нем неизгладимые следы и шрамы, которые уже никогда не исчезнут. Он потерял дом, потерял друзей, потерял семью и был на грани потери того, кто был самой важной ее частью. Оби-Ван помнил, как тяжело ему было пережить смерть Куай-Гона. Он не хотел проходить через это еще раз с Энакином.       Мысли сами собой привели джедая к еще одному недавнему воспоминанию, от которого сейчас невыносимо разило только горечью.       ...Они находились в изолированной засекреченной лаборатории прямо под Храмом. Оби-Ван спокойно сидел на кушетке, терпеливо ожидая, когда дроид закончит переплавлять его из преступника Рако Хардина обратно в джедая Оби-Вана Кеноби. Авантюрная миссия по внедрению в банду наемников Морало Ивала наконец-то завершилась, поэтому Кеноби был несказанно рад «воскреснуть» и вернуть себе свой облик и голос. И не слишком приятный процесс превращения в этот раз джедая беспокоил не так сильно, как бывший падаван, который вопреки советам магистров, решил самолично проконтролировать процесс. Оби-Ван не нашел в себе сил спорить, все еще чувствуя себя слегка виноватым.       Но, как оказалось, наблюдать за чем-либо в планы Скайуокера не входило. По прибытии в тайную лабораторию Энакин ни разу больше не взглянул в сторону бывшего учителя. Он остановился у самых дверей и, скрестив руки на груди, прислонился спиной к стене, принявшись с недовольным видом буравить пространство напротив. И пусть бывший падаван молчал, Кеноби без труда мог вообразить себе все смачное разнообразие грязных хаттских ругательств в сторону Совета, которые сейчас проносились у Скайуокера в голове. И, вполне возможно, проносились они не только в адрес магистров, но и в сторону самого двойного агента. Мысленно Кеноби только вздохнул: даже не видя сейчас лица бывшего падавана, он прекрасно знал, что за эмоции тот испытывал — и к Силе обращаться не приходилось.       — Процесс запущен, — оповестил меддроид механическим голосом. — Постарайтесь расслабиться и не двигаться.       Оби-Ван собирался было вежливо поинтересоваться, а не шутит ли тот часом, говоря такое, но не успел: уже знакомое и неприятное ощущение тысяч иголок, впивающихся в тело и мозг, лишило его не только дара речи, но и возможности соображать. На минуты, которые казались вечностью, Кеноби потерял связь не только с Силой, но и с реальностью. Это было все равно, что ослепнуть и оглохнуть одновременно: вокруг не было ничего, за что можно было бы ухватиться, только боль. Поэтому когда он неожиданно услышал чей-то почти придушенный вопль, то даже не сразу сообразил, что тот был его собственным.       Ситхова технология. В жизни джедаю предстояло испытать немало неприятных ощущений, но вот это, на взгляд Оби-Вана, было верхом садизма. Он очень сильно надеялся на то, что больше в жизни ему не придется испытывать ничего подобного.       К реальности его вернуло ощущение чего-то теплого и надежного совсем рядом. Присутствие кого-то родного. Близкого. Выплывая из вязкого темного омута на мгновение Кеноби показалось, что он ощущал большую ладонь Куай-Гона на своем плече, что направляла его обратно к свету, к миру, к людям, которым он был нужен. И только открыв глаза и сфокусировав взгляд на лице напротив достаточно, он с некоторым удивлением отметил, что это был Энакин. Все еще слишком сердитый, судя по сведенным к переносице бровям, но джедай также улавливал идущее от него эхо плохо скрываемого беспокойства. В тот момент Оби-Ван испытал прилив признательности, но поспешил спрятать намек на улыбку в бороде, как только понял, что она снова у него есть.       О, великая Сила. Как же он скучал по ней.       — Вы в порядке? — хмуро поинтересовался Скайуокер, помогая бывшему наставнику присесть. Оби-Ван осторожно прошелся ладонями по лицу и выдохнул с облегчением: не сказать, что ему не понравилось быть Хардином, но все же гораздо приятнее было снова ощутить себя самим собой. Кеноби откашлялся: теперь еще бы избавиться от модификатора голоса и можно считать, что он снова как новенький…       — Это был любопытный опыт, — уклончиво ответил Оби-Ван. Скайуокер в ответ только фыркнул.       — На мой взгляд, это совсем не то слово, которым можно описать все, что с вами только что происходило!       Оби-Ван вздохнул и снова повернулся к дроиду, позволяя ему считать данные организма после трансформации.       — Вот поэтому тебе настоятельно не рекомендовали находиться здесь.       «Потому что знали, как ты будешь реагировать», — устало додумал про себя джедай. Кеноби тут же почувствовал, как принялся закипать его бывший падаван после произнесенных слов. От эмоций, что бурлили в нем, у Оби-Вана почти сразу же начала раскалываться голова. Удивительно, как он вообще не заработал хроническую мигрень за столько лет, что они провели вместе…       Краем глаза Кеноби заметил, как Скайуокер сжал ладони в кулаки. Складывалось впечатление, что он сдерживает себя из последних сил, чтобы не разнести все вокруг.       — Как они могли не сказать мне? — глухо произнес Энакин, в голосе которого явственно звучал металл. — Как вы могли не сказать мне?!       Оби-Ван вздохнул, стараясь не обращать внимания на сканер, которым дроид все еще упрямо орудовал у его головы.       — Секретные операции недаром называются секретными, Энакин, — пояснил Кеноби, хоть и прекрасно понимал, что это было совсем не то, что хотел услышать Скайуокер. — Как я тебе уже говорил, многим известно о том, что мы близкие друзья. Именно твоя реакция в большей степени убедила общественность в моей смерти. Я… Я с самого начала не был в восторге от этой идеи, поверь, и сожалею, что тебе пришлось пройти через это. Но ты должен понимать, что мы не могли рисковать. Чем меньше людей знали правду, тем больше возрастали наши шансы на успех.       Скайуокер снова скрестил руки на груди и покачал головой.       — Я понимаю только то, что меня снова обвели вокруг пальца и выставили идиотом, — сердито буркнул он. — И что мне по-прежнему не доверяют. Совет не боялся, что я не стану сидеть сложа руки, когда «Хардин» сбежал из тюрьмы? Вы не боялись, что я все испорчу, погнавшись за вашим так называемым «убийцей»?       Дроид наконец убрал сканер и, активировав передатчик на манипуляторе, деловито произнес:       — Пожалуйста, покашляйте, чтобы извлечь голосовой модулятор.       Еще один пункт в списке неприятного опыта. Оби-Ван какой-то момент еще смотрел на спину бывшего ученика, а затем отвел взгляд и нахмурился. Сделав, как было велено, попутно он издал не больше двух-трех хрипов, повторяя себе, что не должен сопротивляться. Маленький и юркий дроид-паук нещадно царапал горло, выбираясь наружу, пока не оказался выплюнут джедаем в любезно подставленную колбу.       — Операция успешно выполнена, — проинформировал дроид. — Вы можете быть свободны.       Прочистив горло, Кеноби облегченно выдохнул и поднял взгляд на бывшего падавана, что по-прежнему стоял к нему спиной, и все еще излучал волны недовольства. Оби-Ван хорошо помнил, как уговаривал Мейса и Йоду посвятить его в план, прекрасно зная натуру Энакина. Но где-то в глубине души он переживал не столько за то, что Скайуокер ненароком сорвет им операцию, сколько за его душевное равновесие. Энакин весьма болезненно переносил любого рода потери и сейчас Кеноби как никогда ясно видел, что урок о том, что нужно уметь отпускать, его бывший ученик никак не желал усвоить. Но Йода и Винду не могли понять этого, и Оби-Вану пришлось уступить. В надежде, что юный друг сохранит голову холодной и не натворит глупостей…       — Я боялся только того, чтобы ненароком не навредить тебе, — осторожно сказал Оби-Ван уже своим голосом и Скайуокер неохотно повернул голову в сторону учителя. — Но Энакин, пойми, сейчас ты должен извлечь урок из этой истории. Что бы ни случилось со мной, Асокой или… или кем-нибудь другим, важным для тебя, ты должен оставаться джедаем. Наше общее дело прежде всего…       — Отлично! — громко фыркнул Скайуокер, резко обернувшись — в мгновенно потемневшем взгляде сверкали молнии. — Я все понял, Оби-Ван, не нужно больше утруждать себя. Когда в следующий раз захотите поиграть в мертвеца ради общего дела, я не стану мешать.       — Энакин… — начал было Кеноби, но бывший падаван больше не пожелал ничего слушать, и уже через пару секунд размашистым шагом покинул лабораторию...       Оби-Ван задумчиво потер бороду, медленно вынырнув из прошлого, окрашенного печалью.       Он ни малейшего представления не имел, как вернуть веру Энакина в джедаев, после всего, что было. И как не потерять ее самому.