Выбор

      — Энакин!..       «Падме», — хотелось сказать ему, но вместо связных слов из горла вырывались одни лишь булькающие звуки. Его жена, его любовь, его луч надежды в царстве непрекращающегося кошмара, плакала и кричала, испытывая боль. Вейдер ощущал ее страдания так ясно, будто мог наяву видеть их. Ему хотелось это прекратить. Ему хотелось обнять ее крепко-крепко, и сказать, что все будет хорошо, что он обязательно спасет ее, что никому и никогда больше не позволит причинить ей вред. Он почти мог дотянуться до нее Силой, если бы только…       Если бы только не было так мучительно больно.       Его реальность по-прежнему была не цельной. Она трескалась и распадалась на части, на отдельные осколки, которые никак не связывались между собой. Какие-то из них были окрашены в светлые тона, какие-то — в темные, а от других шел зловещий желтовато-красноватый отблеск. Одновременно ситх был во множестве мест и времен одновременно: вел беседы, сражался, проигрывал и побеждал, помогал кому-то, убивал кого-то, и все это хаотично перемешивалось у него в сознании, мешая сосредоточиться на том, что на самом деле происходило здесь и сейчас. Едва ему удавалось сбросить с себя ненужные видения из прошлого павшего джедая, как нервные окончания в мозгу пронзало будто огнем. В реальности, к которой он так отчаянно стремился, его ждала только боль и ничего больше.       И где-то там, где-то очень далеко, от точно такой же реальности страдала его жена.       Вейдер был готов разнести на куски галактику. В голове заезженной пластинкой крутилось только одно убью-убью-убью, совершенно не направленное на кого-то конкретного и в то же время — на всех сразу. Его желание было абсолютно естественным, нормальным, оно разрасталось и ширилось в нем с каждой секундой, поглощая все страхи, сомнения, сметая на своем пути любые преграды. Жажда разрушения и смерти текла по его венам вместо крови, она же заставляла его кричать и выть от собственного бессилия. От невозможности прямо сейчас обратить мир в пепел. Заставить все живое в галактике страдать так же, как страдал сейчас он. Как страдала Падме.       Ситх бился в агонии. Сквозь раздражающую туманную пелену он кое-как разглядел, что был полностью покрыт какими-то трубками и проводами, а совсем рядом противно пищали неизвестные датчики, жужжали и гудели мелкие дроиды, что обрабатывали его обожженную плоть. Когда удавалось удержаться в сознании хотя бы на минуту, Вейдер видел, как обрастают обрубки его ног новыми искусственными конечностями, и испытывал отвращение. Отвращение смешивалось с ненавистью, и он выплескивал свой гнев в Силу. Но это не приносило желанного облегчения. Это несло с собой только новую порцию ярости и злобы, которые горели неиссякаемым пламенем в его сердце. Пламенем, которое невозможно было ни сдержать, ни погасить.       Вейдер превращался в одно из тех чудовищ, которых презирал, и которых когда-то клялся уничтожить. Но это было в другой жизни. В той, в которой он был всего лишь рабом, всего лишь фигурой на доске, которой пользовались, когда она была нужна, а потом выбрасывали за ненадобностью.       Теперь игроком был он сам. И он наконец наведет порядок в галактике. А тех, кто рискнет встать на пути — обратит в прах.       Внезапно посреди непрекращающегося шума в ушах, ситх ощутил чье-то аккуратное прикосновение к своему измученному, бъющемуся в агонии разуму. И в сознании раздался тихий, едва осязаемый шелестящий шепот. Ласковый, как прохладное дуновение ветра знойным днем.       «Держись, мальчик мой, — медленно перекатывая слова, произнес знакомый голос с нотками безмерного сострадания. — Я уже иду за тобой».       Вейдер непроизвольно вдохнул глубже, чем сейчас могли выдержать его легкие, поэтому вместо ответа получилось только какое-то неясное хрипловатое сипение. Мысленно же ситх попытался ухватиться за голос нового учителя, но его присутствие так же быстро растворилось в потоках Силы, как и появилось до этого. Вейдер тянулся к нему, но Палпатин находился где-то очень далеко. Там, куда ситху в нынешнем состоянии было не добраться.       На место мимолетного облегчения тут же пришли раздражение и ярость. У старика в распоряжении имелась миллионная армия, тысячи кораблей и верные шпионы по всей галактике — неужели всех этих ресурсов было недостаточно, чтобы найти какой-то несчастный корабль с одним лишь джедаем на борту?.. Чем он там вообще занимался, раз Кеноби до сих пор был жив и здоров, по-прежнему назойливо отсвечивая в Силе своим присутствием?..       По мере того, как время шло, Вейдер все чаще возвращался в настоящее, одной силой воли разбивая осколки прошлого Энакина Скайуокера вдребезги. Ему они были не нужны. Он отстраненно думал о том, что сейчас имела значение только Падме. Даже не ситхов учитель, которому, видимо, не было большого дела до того, в чьих руках сейчас пребывал ненаглядный ученик и где вообще находился. Привыкнув наконец к постоянному присутствию боли, Вейдер начал черпать из нее силу, чтобы позволить своему телу быстрее начать процесс восстановления. Суетившимся у его ран дроидам он больше не мешал, и по мере возможности сдерживал себя, даже если хотелось сделать совершенно обратное в отместку за причиненные страдания. Какой-то частью разума Вейдер понимал, что ему нужно так или иначе встать на эти новые ноги, если он хотел одолеть всех тех, что смели навязывать ему свою волю — будь они джедаи или ситхи. И что принести мир он мог только этими механическими руками. Очистить галактику от всех мелких и мерзких продажных чиновников, политиков и тиранов, которых столетиями вскармливал Сенат. Он сможет сделать это совсем скоро, он чувствовал. Но сперва — Падме. Он принесет мир и свободу своей новой Империи ради нее и ребенка. И они будут счастливы без каких-либо компромиссов или условностей. Не будет больше нужды во лжи или притворстве.       Они наконец-то станут семьей…       Вейдер ощутил, что корабль вот-вот выйдет из гиперпространства, за долю секунды до того, как это случилось на самом деле. Про себя он отметил, что это был далеко не первый раз, когда транспортник переходил на досветовые, и пока дроиды все еще были заняты его телом, мозг машинально фиксировал время каждой стоянки. Вейдер знал, что бывший учитель не просто из осторожности давал гипердвигателю небольшие передышки, и полагал, что его перемещения имели под собой какие-то определенные цели. Ситх был еще слишком слаб, чтобы выяснить больше, но в его нынешнем состоянии и этого было достаточно. Куда бы ни собирался отправиться Кеноби, а его все равно найдут, и он не мог не понимать этого. Себе же Вейдер пообещал, что при первой же возможности покончит с последней из ненавистных цепей и убьет джедая. А потом сразу же отправится к Падме.       Падме…       Вызвав в памяти образ жены, Вейдер снова попытался потянуться к ней с помощью Силы. Ему необходимо было знать, что она цела и в порядке, необходимо было ощутить ее теплое, успокаивающее присутствие. Неважно, сколько световых лет их разделяло, а ситх всегда мог найти ее неповторимый отпечаток в паутине Силы. Падме была самым ярким неугасающим маяком в его сознании. Путеводной звездой, которая могла разогнать окутывавший его непроглядный мрак. Но когда Вейдер, собрав все свои силы, обратился к ней, надеясь испытать облегчение и утешение, то наткнулся только на огромную, всепоглощающую пустоту. И все его существо тут же пронзил леденящий холод.       Его прекрасная Падме больше не светилась в нитях Силы. Маяк погас, оставив после себя одно лишь темное ничто.       — Все умирает, Энакин Скайуокер, — предательски шепнуло знакомое чудовище, заглядывая в самое сердце огромными желтыми глазами, — даже звезды сгорают.       — Нет, — насилу прохрипел Вейдер вслух и едва ли узнал свой собственный голос. Вранье, это все снова вранье, гнусная ложь… Она не могла просто так умереть, она была сильной! Ситх даже не расслышал, как снова истерично запищали дроиды, когда в гневе он потянулся к Силе, надеясь, что просто был ослаблен и поэтому не смог дотянуться до жены. Он отказывался признавать, отказывался поверить. Падме… Он же видел ее совсем недавно, говорил с ней, слышал ее голос…       — А потом она предала тебя, — вкрадчиво продолжал мерзкий черный дракон, впиваясь острыми когтями и в разум, и в сердце. — Вспомни, что она сделала. Она встала на его сторону. И ты вынужден был защищать себя.       — Не-ет, — протянул Вейдер, не обратив внимания на серию нового истеричного пиликанья приборов. Кто-то где-то рядом что-то пытался сказать ему, но в ушах продолжал звучать только отчетливый шелестящий шепот зверя, что наконец-то вырвался на свободу. — Падме… Ее обманули… Она не могла…       Каждое слово, мучительно вырывающееся изо рта, невыносимо царапало горло.       — Разве? — скептично фыркнуло чудовище. — Вспомни, как она боялась. Как испугалась того, что ты разоблачишь ее! Она всегда хорошо относилась к джедаям, прекрасно ладила с Асокой, называла Оби-Вана другом… Она объединилась с ними, чтобы сдержать и остановить тебя. Она была с ними в сговоре с самого начала!       — Нет! — взвыл Вейдер нечеловеческим голосом, бездумно размахивая еще не до конца доработанными конечностями, и сметая всех уцелевших дроидов со своего пути. Он с остервенением срывал с себя трубки и датчики, и практически не обращал никакого внимания на боль. От слов, которые нашептывало ему чудовище, было хуже в сотни тысяч раз, и Вейдер не знал, как справиться с ними. Больше не существовало стен, которыми он мог бы отгородиться от этого назойливого дурного шепота как раньше, и сам ситх становился словно один сплошной оголенный нерв, пламя, стихия — необузданная и бесконтрольная.       — Ты убил ее! — рыкнул дракон. — Ты убил ее, потому что она заслужила это!       — Нет! — что было сил закричал ситх. Вейдер собирался было подняться на свои новые ноги, но почти сразу с оглушительным грохотом рухнул на прохладный, начищенный до зеркального блеска пол, словно на него упала гора. Краем сознания он машинально зафиксировал слабую вибрацию, исходящую от корабля. Однако это было не так важно по сравнению с тем, что говорил ему дракон. Вейдер раз за разом убеждал себя, что никогда бы не смог убить Падме, ведь она была единственным смыслом его существования. Он любил ее больше жизни, с самой первой встречи, и был готов положить всю галактику к ее ногам, если бы она только пожелала…       — Падме предпочла тебе джедаев, — вкрадчиво шепнул дракон. — Она выбрала Оби-Вана. Она предала тебя, и ты ее наказал, как и положено владыке ситху.       — Замолчи… — прохрипел Вейдер и инстинктивно попытался закрыть уши руками, будто бы это помогло ему заглушить назойливый голос. Глаза нестерпимо жгло и, чтобы сфокусировать взгляд, приходилось сильно поднапрячься. Мышцы горели, словно в огне, оставшиеся суставы выворачивало наизнанку, а каждый вдох мучительно разрывал на части грудную клетку. Ситх не хотел вспоминать, это приносило только боль, а ядовитые слова чудовища тем временем неотвратимо просачивались в саму его суть. Они проникали в каждую клеточку, вызывая все новую порцию сомнений. Была ли Падме на самом деле такой идеальной? Или же это всего лишь иллюзия? Образ, который он хотел видеть?..       Любила ли она его вообще хоть когда-нибудь?..       — Если бы любила — не предала бы, — тут же нашелся с услужливым ответом дракон.       Вейдер машинально сжал механические ладони в кулаки. Ярость бушевала в груди подобно вулкану. Чудовище в голове хохотало, злобно оскалившись.       Они снова прыгнули: Вейдер ощутил, как знакомо корабль на мгновение замер в пространстве, а затем услышал и слабое, но размеренное гудение заработавшего двигателя. У ситха не было ни единого представления о том, куда тащил его бывший учитель, и выяснять это сейчас у него не было никакого желания. Теперь, когда Падме была мертва, оставалось только вернуться к новому учителю и восстановить порядок в галактике. Но сначала Оби-Ван.       Вейдер по-прежнему хотел придушить его собственными руками.       Дроиды не успели полностью завершить процедуру: по отсеку ситх перемещался медленно, неуклюже, до неприличия громко лязгал металлом, делая каждый новый шаг, чем до глубокого омерзения напоминал сам себе Гривуса. Он цеплялся механическими руками за стены и переборки, упрямо сохраняя вертикальное положение, не позволяя себе отвлекаться на боль, что пронзала все его существо. У Вейдера перед глазами существовала цель: четкая, ясная, совершенно понятная, и она придавала ему сил двигаться вперед. За Падме и за свои страдания он отомстит. И пусть на борту этого корабля был только один джедай, его жизнь в глазах ситха перевешивала те сотни, что он без колебаний отнял в Храме.       На корабле было очень тихо. Когда Вейдер наконец-то сумел выйти из лазарета, то сразу же увидел подтверждение своим догадкам: через иллюминатор были хорошо видны отблески знакомого гиперпространственного тоннеля. Взгляд хаотично перемещался по пространству вокруг, но мозг привычно фиксировал все детали, все, что могло пригодиться для того, чтобы вычислить местоположение джедая на борту. Ситх ступал медленно и осторожно, превозмогая боль и стискивая зубы, чтобы сдерживать рвущиеся наружу стоны. Повсюду были раскиданы обломки боевых дроидов — тех самых, которых он самолично разрубил на кусочки перед тем, как покончить с лидерами Конфедерации. По-прежнему с трудом заглатывая воздух, Вейдер на мгновение прислонился спиной к прохладной дюрастиловой стене и рыкнул изо всех сил:       — Учитель!       Его громкий властный голос эхом пронесся по пустынным коридорам. Но ответа, ожидаемо, не последовало. Взяв себя в руки, Вейдер отлип от стены и вновь пошел вперед. Ему было все равно, сколько времени это займет: Кеноби в ловушке и уже никуда не денется. Ситх был более чем уверен, что сумеет покончить с бывшим предателем-наставником и без помощи светового меча.       — Оби-Ван! — взревел Вейдер, морщась от боли. — Тебе не спрятаться от меня!..       В какой-то момент ситх остановился и прикрыл глаза, собирая вокруг себя Силу. Сейчас это было сделать проще простого, и уже через какую-то секунду он уловил присутствие джедая. Он определенно находился где-то на корабле, но все же потрудился замаскировать свое присутствие, поэтому Вейдер не мог с точностью выяснить, в какую сторону ему двигаться. В общем-то, по большому счету ему было абсолютно все равно, насколько сильно он сам шумел, тем самым выдавая свое местоположение. Несмотря на постоянную боль, ситх чувствовал себя всесильным как никогда. Темная сторона открыла перед ним перспективы и могущество, до которых он бы никогда не добрался, если бы и дальше продолжил влачить жалкое существование в качестве джедая.       — Я убью тебя! — крик сорвался на хрип и ситх остановился, тяжело хватая ртом воздух. От усталости и непрекращающейся боли он едва держался на ногах, но все же упрямо продолжал идти к рубке. Вейдер не мог позволить просто вывезти себя куда-то на край галактики. Теперь его жизнь наконец-то принадлежала только ему, и он собирался вернуться на Корусант как победитель. Собирался доказать всем и каждому, что теперь с ним нельзя не считаться. Владыка ситх, повелитель новой Империи: он поставит все миры на колени и будет править ими железной рукой.       Сразу же, как только разберется с Кеноби.       — Трус! Ты трус! — снова прохрипел Вейдер в пустоту. — Выходи и сразись со мной!..       Один из обломков дроида-разрушителя неудачно попал под искусственную ногу ситха, и тот, споткнувшись, не удержал равновесия и снова рухнул на пол. Из глаз посыпались искры, нервные окончания в мозгу обдало огнем, и Вейдер едва ли не зарычал.       — Он презирает тебя, — вкрадчиво шепнул дракон мертвой звезды. — Он считает тебя глупым ничтожеством. Он взял Энакина Скайуокера в падаваны не потому, что хотел, а потому что обещал своему любимому учителю. А теперь Скайуокера нет, и держать слово больше нет смысла. Он все еще издевается над тобой, как издевался всегда, превратил тебя в машину и отнял всех, кого ты любил… Отомсти!       Призвав на помощь Силу и собственную волю, Вейдер снова с большим трудом поднялся на ноги. От гнева, что переполнял его, он сжал ладони в кулаки и зарычал во все горло. Останки дроидов сорвались со своих мест, и их с новой силой разметало во все стороны. Транспортник на миг содрогнулся.       Дракон в груди довольно осклабился. Глаза его полыхали огнем.       Вейдер остановился на мгновение, чтобы перевести дыхание, и прислушался к своим ощущениям. Оби-Ван был где-то совсем близко. Как бы бывший учитель ни старался скрыться в потоках Силы, но эмоции выдавали его.       — Я найду тебя! — крикнул Вейдер, но вновь не получил никакого ответа. — Найду и отправлю вслед к остальным предателям!       Кеноби не спешил отзываться. Собравшись с силами, владыка ситх с большим трудом беспрепятственно пересек-таки несколько уровней, чтобы добраться до рубки. Сейчас он начинал понимать, что слегка переоценил свои возможности: пусть великая Сила по-прежнему была могучим союзником, но его тело представляло собой ошметки. По сути это было наспех собранное сепаратистскими дроидами-мясниками нечто, что Вейдер никак не мог принять частью себя. Ему нужна была помощь. И раз уж владыка Сидиус никак не соизволил найти ученика сам, оставалось только унизиться и позвать старика на помощь.       Добирался до центра управления ситх едва ли не целую вечность, подавляя стоны и судорожно заглатывая воздух. Дракон мертвой звезды смеялся, будто специально дразнил. Вейдер не обращал внимания. Вот сейчас он выйдет из гиперпространства и пошлет сигнал новому учителю. А пока тот прилетит, разберется с Кеноби. А потом Император и его верный ученик оба вернутся на Корусант как герои. И там владыка ситх наконец-то обретет покой. Все, что когда-то было важным, окончательно исчезнет. Те, ради кого он когда-то так бездумно был готов рисковать своей головой, покроются тленом и станут призраками.       А Империя, которую он помог создать, будет процветать. Вечно.       В рубке было пусто. Никаких следов джедая или навигационного дроида. Превозмогая боль, Вейдер доковылял до консоли. На несколько секунд он замер у нее, изучая введенные координаты. Мысли в голове все время разбегались, и все еще с трудом ситху удавалось сконцентрироваться на одной задаче. Но все же он сумел отринуть отвлекающие факторы и заставил память работать на себя. Он глядел на данные рассчитанного Кеноби гиперпрыжка и понимал, что совершенно не узнавал их. За всю жизнь Вейдеру пришлось побывать в бессчётном количестве миров, но цифры, что были введены сейчас на приборной панели, не говорили ему ни о чем.       — Отойди от консоли, Энакин, — раздался сзади знакомый до зубовного скрежета спокойный и размеренный голос.       Появление джедая стало для ситха неожиданностью. Где-то в недрах души мгновенно поднялась новая волна гнева: как Кеноби это сделал? Как сумел застать врасплох?..       Вейдер медленно обернулся на бывшего учителя, вложив во взгляд всю свою злобу и ненависть. Дракон в груди возликовал.       Оби-Ван выглядел неважно. Замученным и старым, едва живым, но взгляд его серых глаз по-прежнему оставался цепким и настороженным. Он держал свои пустые руки на виду, а на поясе не было светового меча.       — Я пришел, как ты и просил, — все так же негромко сказал джедай, ни на секунду не спуская глаз с бывшего ученика. — Но драться с тобой я не намерен.       — Тогда ты уже обречен! — выпалил Вейдер и, воззвав к Силе, вскинул руку, чтобы припечатать бывшего учителя к стенке. Кеноби то ли не хотел сопротивляться, то ли не успел среагировать, но его подбросило в воздух как тряпичную куклу и швырнуло в стену. Затылок предателя-наставника чувствительно врезался в переборку и глухой звук удара на миг принес владыке ситху краткое удовлетворение. Джедай, поморщившись от боли, принялся задыхаться и хрипеть, когда его горло вновь сдавили невидимые путы. Машинально Вейдер заметил на шее бывшего наставника свежие следы от ожогов, которые самолично оставил еще на Мустафаре, и это придало ему больше сил довести начатое до конца. Оби-Ван висел в полуметре над полом, безоружный и беспомощный, пока Вейдер, медленно делая шаг за шагом, направлялся к нему.       — Наконец-то ты ответишь за все, что сделал со мной!       Губы Кеноби задвигались, будто он хотел что-то сказать, но ему не удалось выдавить из себя ни звука. Ситху было совершенно неинтересно слушать какие бы то ни было оправдания, поэтому он только больше усилил давление. В свое время он вдоволь всего наслушался от этого человека. Постоянные нравоучения, бесконечные лекции и упреки, бессмысленные и глупые указания, которым он обязан был повиноваться… Теперь же наконец-то он сможет навеки закрыть этот надоедливый и назойливый рот, из которого многие годы сыпались только нотации и осуждение.       — Ты превратил меня в монстра, — просипел Вейдер, приблизившись вплотную к бывшему наставнику, чтобы иметь возможность заглянуть прямо в глаза и увидеть в них ужас. Он хотел ощутить страх Оби-Вана перед демонстрацией своего могущества, перед возможностями темной стороны, перед неотвратимостью смерти. Но джедай, прямо сейчас полностью находившийся в его власти, испытывал лишь печаль. Она волнами исходила от него, прожигая кожу ситха не хуже лавы, и заставляя злиться все больше. — Отнял у меня Падме!.. Но теперь ты ответишь за содеянное, учитель. Несмотря на все твои усилия, я победил. Отправляйся же к остальным предателям. Туда тебе самая дорога.       Вейдер все усиливал давление, упиваясь своим величием. Веки Оби-Вана дрогнули в какой-то момент, а затем его глаза закатились. Ситх ощущал, что жизнь джедая висела на волоске. Сжать механические пальцы в кулак — и Оби-Ван Кеноби исчезнет навсегда. А уж Вейдер позаботится о том, чтобы его имя даже история не сохранила.       Ситх так упивался процессом, что совершенно не обратил внимания на слабое предупреждение, эхо которого прокатилось в Силе.       Транспортник вышел из гиперпространства и в тот же миг по всему кораблю раздался сигнал тревоги. Корабль ощутимо затрясло, а система тут же услужливо оповестила об угрозе столкновения. Вейдер обернулся и едва ли не зарычал сквозь стиснутые зубы: свихнувшийся джедай вывел корабль у самого астероидного поля, которое сейчас во всей красе можно было разглядеть на широком обзорном экране. Мелкие обломки камней были прямо по курсу. И уже через секунду послышались и первые удары по корпусу.       Глаза ситха расширились, когда он понял: Кеноби намеренно привел их сюда. И намеренно отключил щиты.       Вейдер опустил руку, и Оби-Ван безвольно упал на пол, судя по всему, окончательно лишившись сознания. Но едва ситх отвернулся, чтобы пойти к штурвалу и вывести корабль из опасной зоны, как вдруг почувствовал острый укол у самого основания шеи.       — Ты!.. — только и успел выдавить он из себя, обернувшись, чтобы взглянуть на распластанного на полу бывшего наставника. Оби-Ван тяжело дышал, и руки его заметно дрожали, но взгляд был тверд и направлен прямо на бывшего ученика. Вейдер, шатаясь из стороны в сторону из-за нестабильного движения корабля, с остервенением сорвал с себя небольшой дротик-ампулу и, приглядевшись, понял, что тот был уже пуст. Перед глазами вдруг все поплыло.       Его отравили.       — Ты… — изо всех сил цепляясь за утекающее сознание, Вейдер, в какой-то момент не удержав равновесия, снова рухнул на пол. Корабль трясло, сигнал тревоги по-прежнему раздражающе бил по барабанным перепонкам. От все новых ударов по корпусу проводка не выдерживала, и из систем сыпались искры. Уже находясь на краю сознания ситх заметил, как Оби-Ван поднялся на ноги, и это вызвало у него новую вспышку гнева. Вейдер понял — его одурачили. Дракон мертвой звезды в голове взревел от ярости.       На негнущихся ногах Кеноби добрался до штурвала и кое-как сумел вывести изрядно побитый транспортник из опасной зоны. Вейдер же лежал на полу, будучи не в силах пошевелить ни одной конечностью, пока внутри его разрывало на части от ненависти. Когда корабль снова оказался на границе с полем астероидов, джедай устало провел ладонью по лицу и вновь посмотрел на бывшего ученика.       — Падме отняла у тебя темная сторона, а в монстра себя превратил ты сам, — сипло произнес он и покачал головой. — Моя вина только в том, что я не сумел вовремя помешать тебе сделать это.       Уставшая и побитая фигура бывшего наставника расплывалась перед глазами, пока ее полностью не поглотил мрак. Вейдер не был уверен, не померещилось ли ему, но перед самой отключкой он услышал невесть откуда взявшийся голос Куай-Гон Джинна:       «Поспи, Энакин. У тебя впереди долгий путь».