Выбор

      Теплый ветер гулял бескрайним полем зеленой травы, разнося запах степных цветов на много километров вокруг. Колыхались ему в такт могучие покрученные ветви древних деревьев. Блеклый краешек Колстева виднелся на безоблачном голубом небе тонким серповидным росчерком. Щебетали птицы, жужжали насекомые, где-то недалеко, издавая громкие чавкающие звуки, поглощала свой неаппетитный завтрак из улиток озерная жаба-повитуха. Неподалеку слышался плеск воды и чистый заливистый смех: дети ушли ловить рыбу с самого утра, но, кажется, вместо этого окончательно ее распугали. Сперва Оуэн подумывал немного пожурить их, но потом передумал. Пусть играют.       Солнце ласково пригревало спину доктору, пока он возился с упрямым агромехаником, который вместо того, чтобы пропалывать грядки на ферме, как ему было положено еще со времен сборки, отчего-то воспылал небывалой любознательностью к окружающему миру и повадился сбегать, стоило кому-то из людей хоть на минуту упустить его из виду. Оуэн себе уже всю голову сломал, но никак не мог понять, в чем крылась проблема: в ограничителе или же в самом дроиде.       Пока он, от напряжения машинально закусив кончик языка, ковырялся в системах М6, то услышал за спиной шаги. Это был звук, который он бы не спутал ни с каким другим во всей галактике: легкий перестук туфель по отполированному дереву мог принадлежать только его жене.       — Смирись, проще будет сдать его в утиль, — негромко произнесла Лаяна крайне деликатным тоном. Доктор хмыкнул и на мгновение обернулся: жена стояла с чашкой кафа в руках, слегка прислонившись плечом к дверному косяку. Огненно-рыжие волосы мягко спадали ей на плечи, а на лице застыло обеспокоенное выражение. Оуэн кое-как выдавил из себя скептичную усмешку, покачал головой и, отвернувшись, продолжил с энтузиазмом копаться в электронной начинке старого помощника.       — По-моему, кое-кто просто не верит в мои таланты механика, — ответил мужчина, пытаясь определить, что же за тумблер он нащупал на стыке частей корпуса М6 и должен ли тот вообще там находиться. В голове уже в который раз вяло промелькнула мысль, что отцу стоило все-таки потребовать хоть какие-то документы на этого М6, прежде чем покупать его. Дроид был собран целую вечность назад и претерпел такое количество переделок и усовершенствований, что от оригинальной модели остался только внешний корпус. Но то было тяжелое время: засушливый предыдущий сезон, нехватка средств, болезнь мамы… У отца не было ни времени, ни лишних денег, чтобы искать что-то получше. Поэтому М6 достался им почти задаром, но изрядно потрепанный и слегка зависающий на нескольких задачах. Дроид сперва вел себя вполне в рамках программы и вскоре стал на посевных полях незаменимым помощником. Но в последние годы, почти сразу после смерти отца Оуэна, того начало перемыкать сильнее обычного, отчего он повадился вытворять странные вещи: то высыпал удобрения себе на голову, то закапывал себя в землю, то бросал работу и уходил, едва завидев земляную жабу-желтуху. А теперь еще и научился сбегать. Оуэн потерял счет количеству раз, когда находил дроида среди степей в окружении диких лотальских котов, которые все норовили оторвать от него кусочек.       — Это всего лишь старый дроид, милый. Я знаю, он тебе по-своему дорог, но он уже свое отслужил.       Оуэн, против воли ощутив легкое раздражение, мысленно закатил глаза. «Она просто не понимает, о чем говорит, — терпеливо сказал он себе, — не злись».       — Последние девять лет я чинил его самостоятельно и не собираюсь изменять этой привычке. Я верну его в норму, вот увидишь.       Доктор услышал у себя за спиной отчетливый вздох.       — У тебя золотые руки, муж мой, но они предназначены для спасения живых существ, а не для ремонта древних дроидов. К тому же я совсем не уверена, что даже Пелли смогла бы его починить.       Оуэн поднял голову и на мгновение вгляделся в пустое "лицо" агромеханика. Сейчас тот был больше похож на груду старого металлолома, детали которой держались друг друга не иначе чем по воле загадочной великой Силы. В глубине души доктор признавал, что скорее всего Лаяна была права, но какой-то настойчивый голосок в груди твердил, что сдаваться еще рано. М6 был почти что полноправным членом семьи. Он появился в этом доме очень давно, когда Оуэну было еще меньше, чем его детям сейчас и видел… Видел много чего. Он был другом и хранил в своей памяти лица всех членов семейства, которых уже не было среди живых. Кетани и Кирран тоже очень его любили. Оуэн не мог просто так от него отказаться.       — Ладно, — признав поражение, доктор все же поднялся и вытер перепачканные руки тряпкой. — Пускай, задачка и правда оказалась не из легких. Но все же прежде чем сдавать М6 на переработку сперва отвезу его в город, пусть Пелли посмотрит.       — Вот, это другое дело, — сказала Лаяна и, подойдя к мужу сзади, крепко обняла его за шею, тоже устремив грустный взгляд на старого дроида. Доктор почти сразу слегка расслабился, а раздражение мгновенно улетучилось: жена знала, что М6 важен для него, просто не понимала насколько и в этом была только вина самого Оуэна. Он не мог рассказать Лаяне всего о своем прошлом, потому что не знал как и не был уверен, что стоило. И пока жена обнимала его, доктор чувствовал лишь стыд и вину за свое молчание. — Мне тоже жаль его, Оуэн, но он давно перевыполнил срок своей службы, ты и сам знаешь. Не огорчайся, если Пелли ничего не сможет с ним сделать. В конце концов, в этом мире нет ничего вечного.       — Знаю, — проворчал Оуэн, — просто… Ненавижу чувствовать себя беспомощным, только и всего.       Это была не вся правда, но и этого хватало. Доктор мягко высвободился из объятий жены и, повернувшись лицом, сжал ее ладони в своих.       — Обещаю, вечером отвезу М6 в мастерскую.       Лаяна кивнула, и губы ее тронула мягкая успокаивающая улыбка.       — Хорошо.       Она ушла обратно в дом, а Оуэн обернулся и смерил неактивного дроида долгим задумчивым взглядом. Умом он понимал, что проще было потратить деньги на новую машину: шанс найти необходимые детали к этой модели был примерно таким же, как встретить в местной кантине канцлера Палпатина. Прежде доктор никогда не считал себя особо сентиментальным, но теперь, когда М6 лежал на земле, глядя на солнце пустыми глазницами, Оуэн поймал себя на том, что ему было почти невыносимо думать о потере дроида. Но он сделал все, что мог. Теперь вся надежда оставалась на Пелли: странствующий механик в поисках заработка, она прилетела на планету несколько лет назад и практически сразу снискала себе славу человека, способного починить что угодно. Она проживала в маленьком городке Стью-Дор, что располагался на западе от фермы Оуэна.       Позавтракав, доктор взял спидер и поехал на обход. Кетани и Кирран, все еще плескавшиеся в озере неподалеку, с энтузиазмом махали ему руками. Он с улыбкой помахал им в ответ и сердце наполнилось теплом: в который раз он подумал о том, что не променял бы свою жизнь ни на какую другую. Мирное небо над головой, дом, работа, семья — казалось бы, у него есть все и мечтать больше не о чем. Но перед самим собой доктор мог признаться в том, что это было не совсем так, и это каким-то странным образом только больше его раздражало. Оуэн много лет не оглядывался на прошлое. Но оно неожиданно потревожило его три года назад и с тех пор каждый день испытывало на прочность. И ситуация с М6 была прямым доказательством того, что испытание свое он с треском провалил.       Оуэн был единственным врачом в округе, и каждое утро ему приходилось объезжать соседние фермы. В обследованиях ему помогал старенький меддроид FX-7. Обычно это занятие отнимало у него большую часть дня, после чего он возвращался домой и помогал жене в хозяйстве или на поле. В этот же раз Оуэн поспешил вернуться домой быстрее, чтобы заправиться и отвести М6 к Пелли в Стью-Дор. Однако когда он вернулся, то застал Киррана и Кетани на крыльце дома в слезах: завидев отца, дети тут же бросились к нему и наперебой начали вещать что-то об М6.       — Он убежал! — только и сумел понять Оуэн из всего того потока слов, что Кетани обрушила на него. — Мы не смогли его найти!       — Папа, ты же вернешь его? — всхлипнув, с надеждой спросил Кирран, подняв на отца большие и опухшие от слез серые глаза.       Оуэн только вздохнул. Лаяна подошла к нему и предостерегающе положила руку на плечо. Дети уткнулись ей в ноги, тихо всхлипывая.       — Они хотели поиграть с ним, только и всего, — мягко сказала она. — Я была в поле и не уследила, так что если и винить кого-то, то меня.       — Все в порядке, — доктор покачал головой. — Я его найду, не в первый раз. А вы, — обратился он к детям и ласково потрепал ладонью по рыжеватым головам, — не плачьте. Найдется наш путешественник.       Отправив меддроида в гараж, Оуэн заправил бак спидера и поехал в направлении, которое указали дети. М6 сам по себе был нетороплив, но трава в полях была высокой и он мог без труда затеряться в ней. Или же провалиться в нору земляных жаб-желтух, которых было немеряно в необработанных фермерами землях — с везением дроида могло случиться и не такое, мрачно признавал доктор. День медленно но верно клонился к вечеру и Оуэн, отгоняя прочь дурные мысли, решительно ускорился. Нужно было найти дроида до заката, иначе в противном случае ему уже точно никто и ничто не поможет.       Теплый ветер бил Оуэну прямо в лицо, а впереди, по мере того, как вращалась планета, серповидный ободок соседнего Колстева еще отчетливее выделялся на фоне заалевших небес. Солнце садилось, потихоньку исчезая за горизонтом, а направление ветра ощутимо изменилось, принеся с собой свежесть и знакомые нотки влаги. Прищурившись, Оуэн заметил впереди появившиеся будто из ниоткуда темные тучи, и на какое-то мгновение доктора посетило необъяснимое иррациональное ощущение надвигающейся беды. Оуэн нахмурился, силясь прогнать наваждение, и тут же напомнил себе, что уже все наладилось и бояться больше нечего.       Последние годы и впрямь выдались очень напряженными из-за Войны Клонов. Первые месяцы все в ужасе смотрели по голонету леденящие кровь репортажи из разных регионов галактики о разоренных планетах и «машинах смерти» беспощадной Конфедерации. О чем только не судачили фермеры друг с другом, обсуждая бесконечные новости с фронта: никто точно не знал, войдет ли Стьюджон в список оккупируемых миров, не нагрянет ли армия Республики, чтобы построить какой-нибудь аванпост или базу, но все были возбуждены и по ночам с опаской прислушивались к любым посторонним звукам. Каждый вечер в каждом доме ждали сообщения из столицы Стью-Джакк о том, что на планете нет посторонних вооруженных сил. А затем такого же сообщения ждали утром. В таком ритме вся планета прожила три года, но даже в то смутное время Оуэн каким-то образом всегда знал, что все будет хорошо. Стьюджон не мог похвастаться ни значимым расположением в секторе, ни ценными ископаемыми, ни уж тем более вооружением. Это была совершенно ничем не примечательная планета, которая за все годы Войны Клонов так ни разу и не заинтересовала ни республиканцев, ни сепаратистов. Стьюджонцы могли по праву считать себя счастливчиками, ведь по сути война так и не коснулась их. А теперь нервному ожиданию сообщений из столицы и вовсе пришел конец: как вчера сообщили по голонету, Войны Клонов наконец закончились, а значит, теперь и подавно не пристало опасаться какой-либо угрозы извне…       Мужчина тряхнул головой, прогоняя наваждение. Да, это всего лишь его собственное разыгравшееся воображение в связи с ухудшившейся погодой. Нужно было поспешить в поисках М6, если он не хотел попасть под ливень. Немного прибавив газу, доктор расширил радиус сканера, в надежде отыскать беглеца. Дикие и вездесущие лотальские коты недовольно шипели из травы вслед водителю, когда спидер с ревом проносился над полем.       Ни Лаяна, ни сам Оуэн никогда не рассказывали детям об идущей где-то там войне. Если бы не голонет и сообщения из Стью-Джакка, они бы и сами о ней не знали. Подавляющее большинство жителей Стьюджона вообще предпочитали занимать себя работой, чтобы не думать о зверствах, которые происходили в мирах, что находились на торговых маршрутах или в стратегически важных точках. Пока стьюджонцев это не касалось, на новости о сражениях политических или космических очень скоро они стали реагировать как на что-то фантастическое и ужасающе-захватывающее, но далекое; то, что можно было обсудить вечером в кантине между разговорами о погоде и новых способах избавления от вредителей вроде земляных жаб-желтух. Конфликт между Республикой и Конфедерацией Независимых Систем оказался бесконечно далек от жизни простых фермеров. Оуэн с превеликой радостью и вовсе бы о нем не думал, но все же из-за новостей с фронта, которые временами долетали до него, когда он бывал в Стью-Доре, порой ловил себя на мыслях о старшем брате, которого не видел много лет. Тогда он ругал себя за глупую сентиментальность и сильнее погружался в работу. Но все же иногда ему доводилось случайно расслышать в эфире знакомую фамилию, и в такие моменты сердце непроизвольно сжималось в болезненном спазме. Знакомые и пациенты, что следили за ходом войны, порой спрашивали его — а не родственник ли он часом знаменитому генералу Оби-Вану Кеноби? — на что Оуэн сразу же отнекивался и открещивался. Бывают же у людей одинаковые имена, так почему и фамилий быть не может? Все верили ему, ведь родней подобной величины было бы сложно не похвастаться. Оуэн же не видел в этом смысла. Он слишком тяжело перенес смерть родителей для того, чтобы переживать еще и о человеке, которого в последний раз видел почти три десятка лет назад.       Так что нет, Оби-Ван Кеноби не был ему родственником.       Оуэн говорил себе это до тех самых пор, пока прошедшим вечером не узнал, что Орден джедаев был обвинен в измене и полностью уничтожен. Он все еще отчетливо помнил это странное чувство оцепенения, которое сковало его после того, как император Палпатин рассказал о случившемся на камеру, что передавала в реальном времени трансляцию даже на те планеты, что не входили ранее в состав Республики: запись шла прямиком из зала Сената на далеком Корусанте. Он точно не мог бы сказать, что почувствовал в тот момент, когда понял, каким образом касается его лично это сообщение. Оуэн никогда не встречал джедаев и мало что знал о них — в основном из рассказов родителей и обрывочных сведений из голосети. И еще меньше он знал о своем брате: доктор вспоминал о его существовании только когда мама на его день рождения пекла пирог из мейлурунов и рейтских ягод. Таким незамысловатым образом она напоминала отцу и самому Оуэну, что где-то там, на просторах галактики, живет и учится каким-то непостижимым вещам еще один Кеноби. Возможно, родители и испытывали гордость за старшего сына, но вслух об этом никогда не говорили. На вопросы Оуэна они с необъяснимым благоговением отвечали только то, что «Оби-Ван отдал себя служению великой Силе», что бы это ни значило.       Мама пекла для него пирог каждый год, пока могла это делать. А после ее смерти эту традицию больше некому было поддерживать. Когда скончался отец, имя «Оби-Ван», казалось, насовсем стерлось из памяти Оуэна. Только М6, когда его перемыкало, мог вдруг ни с того ни с сего поинтересоваться, где старший мастер и не принести ли ему сока из фруктов муджа. И когда после одного такого случая раздраженный Оуэн язвительно поинтересовался у дроида, а помнит ли вообще тот, как выглядит старший Кеноби, М6 без заминки описал его внешность до мельчайших подробностей, вроде россыпи веснушек на носу и расположения родинки на лице. В тот момент доктор не нашелся что ответить, потому что он сам совершенно не помнил, как выглядел его брат.       Теперь же, когда Орден прекратил свое существование, а все джедаи были объявлены преступниками и подверглись гонениям, Оуэн отчего-то не находил себе места. Он не знал, каким человеком был Оби-Ван и не чувствовал той же утраты, которую перенес, когда умерли его родители. Но он знал, что будет неправильно просто забыть его, ведь на Стьюджоне ценили семейные узы. И хотя бы в память о родителях, доктор почти отчаянно хотел сберечь того единственного члена семьи, который где-то на своих старых платах хранил счастливое, наполненное теплом и радостью прошлое, которое было недоступно самому Оуэну.       — Ну же, М6, — пробормотал доктор сам себе, непроизвольно щурясь от ветра и мучительно вглядываясь вдаль. Тучи вскоре полностью закрыли серповидный краешек Колстева, стало ощутимо темнее и холоднее. К тому моменту, как пошел мелкий дождь, Оуэн уже отъехал довольно далеко от фермы, но приборы не фиксировали никаких движущихся объектов, которые походили бы размером или скоростью на сбежавшего дроида. Где-то вдалеке мелькнули несколько вспышек в небе, а через несколько секунд до ушей доктора долетел низкий рокот грома. Дурное предчувствие, преследовавшее его от начала поисков, вдруг вновь дало о себе знать: на Стьюджоне редко бывали грозы, к тому же сейчас для них был совершенно не сезон, но тем не менее факт оставался фактом. У Оуэна складывалось странное иррациональное ощущение, будто сама природа советовала ему отступить. Но доктор не верил ни в знаки, ни в таинственную великую Силу, ни в другие абстрактные вещи. Только в свою голову и руки. Поэтому он в очередной раз проигнорировал интуицию и, включив передний свет, продолжил поиски.       Тяжелые холодные капли падали на лицо и одежду: очень скоро Оуэн почти полностью промок. Несколько раз с ним по комлинку связывалась Лаяна, настаивая на том, чтобы он вернулся как можно скорее, ведь в поле во время грозы могло быть небезопасно. Но доктор в ответ только обещал, что будет осторожен, не собираясь сдаваться так просто. Он был для этого слишком упрям.       Внезапно, посреди шума ливня, Оуэн услышал звук, который сперва принял за гром, но уже через каких-то пару секунд понял, что тот был слишком ровным и слишком механическим. Притормозив и подняв голову, доктор достал из-за пояса электробинокль. Тяжелые холодные капли мешали обзору, но все же через мгновение ему удалось рассмотреть, как небесную тьму прорезали два блеклых луча света, что могли принадлежать только космическому кораблю. Даже при скудном освещении и препятствии в виде дождя, Оуэн сумел разглядеть, что судно слегка дымилось, заходя на посадку. На какое-то мгновение доктор заколебался, неуверенно разглядывая через прибор, как опасно раскачивается в воздухе небольшой транспорт, кренясь в сторону полей. В голове зазвенел тревожный колокольчик: ближайшая посадочная платформа находилась в Стью-Джакке, но этот корабль точно не дотянет до нее. Возможно, пассажиры внутри были ранены…       Какой-то момент доктор взвешивал «за» и «против», а затем, включив комлинк, связался с женой:       — Лаяна, ты слышишь меня? Я поеду еще немного дальше на север — там, кажется, терпит аварийную посадку челнок, хочу посмотреть, есть ли выжившие.       Через шум ливня и треск помех Оуэн едва ли расслышал ответ жены:       — Будь осторожен, дорогой! Возвращайся… скорее!       — Вернусь, как только смогу, — ответил он в комлинк и, повесив устройство обратно на пояс, поспешил отправиться за следом из дыма. Оуэн выжал из спидера все, что можно, чувствуя острую потребность успеть к упавшему кораблю: беспокойство о возможных раненых вытеснило все переживания об М6. Тем временем поврежденный транспорт полностью скрылся из виду, а примерно через минуту доктор увидел вспышку от небольшого взрыва. Через бинокль он кое-как разглядел плотный столб дыма, явно исходящий с места крушения. Доктор так зациклился на том, чтобы как можно скорее добраться до неизвестного космического судна, что несказанно удивился, когда через полчаса с небольшим достигнув его, увидел беглеца-дроида, неуверенно топтавшегося рядом с местом крушения.       — М6! — стараясь перекричать ветер, рявкнул Оуэн, остановив спидер. Он поспешно спрыгнул, отцепил с заднего сиденья аптечку и побежал по направлению к кораблю. Дроид смешно вертел головой туда-сюда, явно не понимая, что происходит и где он находится.       — Мастер Оуэн, — проскрипел старый агромех знакомым статичным голосом, когда доктор оказался достаточно близко, чтобы его расслышать. Он указал всеми своими шестью манипуляторами в сторону дымящегося транспорта. — Что-то упало.       — Это я вижу, приятель, — пробормотал доктор, испытав крохотное и очень короткое облегчение в связи с нашедшейся пропажей. Практически сразу он посерьезнел и, обогнув незадачливого беглеца, подошел поближе к кораблю. Примятая от дождя трава кое-где горела и слегка дымилась, и доктор закашлялся, прикрыв нос рукой от едкого запаха расплавленного металла. Земля под ногами была вязкой, и осторожные шаги Оуэна больше походили на чавканье, которое издавала озерная жаба-повитуха. Он внимательно оглядел судно, но, поскольку совершенно ничего не смыслил в их обозначениях, не мог сказать наверняка, принадлежало оно республиканцам, сепаратистам или же каким-нибудь контрабандистам. И в данный момент это было не так уж важно. Если пассажиры внутри были живыми существами, а не дроидами, спасти их было его первостепенной задачей.       — М6! — снова позвал дроида Оуэн, когда наконец-то отыскал что-то похожее на оплавленную переборку, — иди сюда и помоги мне!       Металлическая дверь была очень горячей и, очевидно от удара, ее механизм заклинило. Пока дроид доковылял до доктора, тот несколько раз изо всех сил ударил по ней локтем.       — Эй! — крикнул Оуэн, напряженно прислушиваясь. — Там есть кто живой?       — Я живой, — тут же услужливо откликнулся М6, размахивая руками-манипуляторами. Доктор предпочел не обратить внимания.       — Помоги мне открыть эту дверь, — сказал он, указывая на швы в металле. Дроид кивнул и схватился всеми своими шестью конечностями за одну часть переборки. Оуэн же, оторвав от туники кусок ткани, полностью обмотал ладони и последовал примеру М6. Дождь гулко барабанил по корпусу упавшего корабля, а холод причудливо смешивался с жаром, что исходил от оплавившегося дюрастила. Ноги проваливались в вязкую землю, не находя достаточной опоры, а в горле першило от едкого дыма. Когда Оуэн закашлялся, М6 неожиданно убрал конечности от переборки, которую они безуспешно пытались открыть, и сказал:       — Мастер Оуэн, вам нужно попить, я принесу…       Едва доктор успел открыть рот, чтобы осадить незадачливого помощника, как прямо через корпус вдруг прорезался тонкий голубой луч света, заодно пронизав и М6. Дроид опустил голову, какую-то секунду просто разглядывал инородное лазерное нечто, а затем сказал:       — Ой-ой.       Оуэн так сильно удивился, что отцепился от стыка двери и, не удержав равновесия, рухнул прямо в грязь. Тем временем гудящий голубой луч с шипением прорезал приличную часть корпуса дроида и несколько его манипуляторов, отчего М6 издал какой-то невнятный звук и, отключившись, свалился в траву небольшой кучкой мусора. Оуэн смотрел на него какой-то момент, испытывая целый спектр противоречивых чувств, а затем снова уставился на странный голубой лазер. Тот, покончив с дроидом, описал в стене почти идеально ровный круг, а затем исчез. Оуэн никогда не видел ничего подобного, поэтому на некоторое время, которое казалось ему бесконечным, так и сидел в мокрой траве под сильнейшим ливнем, не шевелясь. Не дыша. Собственная усталость, дождь и холод, что пронизывали сейчас каждую клеточку его тела — все это отошло куда-то на второй план. Широко распахнутыми глазами Оуэн наблюдал за тем, как металлический круг, прорезанный лазером, выпал из корпуса корабля. С громким ударом он тут же рухнул на землю, раздавив несчастного М6 окончательно и бесповоротно. Изнутри транспортника мигал приглушенный свет, и часто сыпались искры. Сначала совершенно ничего не происходило — только дождь продолжал гулко и ритмично барабанить по дюрастилу. А через мгновение из образовавшегося проема, слегка пошатываясь, вышла фигура. Насколько доктор мог разглядеть, это был мужчина-человек. Оуэн машинально скользнул по нему взглядом, насколько позволяло скудное освещение: пришелец был не молод, одежда — испачкана чем-то, отдаленно похожим на сажу, а на лбу, в зоне виска, у него красовался чудовищных размеров кровоподтек. Кем бы он ни был, ему здорово досталось.       Незваный гость практически сразу остановился и на миг подставил лицо каплям дождя. Затем устало протер его ладонями, словно пытался прийти в чувство, и огляделся по сторонам. Заметив Оуэна, по-прежнему лежащего на земле, незнакомец сделал шаг навстречу. В этот самый миг свет, исходящий из кабины, стабилизировался настолько, что теперь доктор без труда мог разглядеть пришельца.       — Прошу прощения за вторжение, друг мой, — вежливо произнес ночной гость, слегка склонив голову в знак приветствия. Он выглядел и говорил настолько невозмутимо, будто вышел прогуляться по рынку, а не только что потерпел крушение. — Не подскажете, что это за планета? Мой навигационный компьютер… Скажем так, по некоторым причинам пришел в негодность прямо во время полета.       Оуэн машинально сглотнул, и, казалось, целую вечность смотрел в пронизанное морщинами бородатое лицо с едва заметной маленькой родинкой на скуле, а в памяти на огромной скорости проносились какие-то неясные полуразмытые образы. А потом взгляд упал на странный продолговатый предмет, который висел у пришельца на поясе, и в мозгу доктора тут же что-то щелкнуло. Разрозненные части головоломки соединились между собой, став единой картинкой, и все, что он видел и подмечал до сих пор, внезапно обрело смысл.       Под звуки дождя и раскаты грома, далекое прошлое окончательно нагнало Оуэна Кеноби. Хотел он того, или нет.