Выбор

      Пожалуй, только напрямую столкнувшись со своим вторым пациентом лицом к лицу, Оуэн в чем-то начал понимать Оби-Вана. Раньше ему никогда не доводилось видеть кого-то подобного: казалось, этого человека волновало не столько собственное выздоровление, сколько возможность выбраться и продолжить прерванное сражение. Его явно поддерживали и вели темные мысли и как бы Оуэн ни убеждал себя в том, что все только игра воображения, но пока он был в комнате с джедаем, то буквально кожей ощущал исходящий от него холод. И едва доктор вышел наружу, на свежий воздух и яркое теплое солнце, как ему будто стало легче дышать. За всю жизнь с ним такое случилось впервые, и доктор абсолютно ясно понимал, что это было совершенно ненормально. Кеноби ощущал расползающийся в душе страх, существование которого так уверенно отрицал еще считанные минуты назад.       Было ли то, что он ощутил, влиянием той самой великой Силы?..       — Оуэн? Ты в порядке?       Доктор едва ли расслышал голос старшего брата. И только когда он почувствовал теплую руку Оби-Вана на своем плече, что-то в одночасье изменилось. Прикосновение фактически вернуло его к реальности, прогнав видение бледного лица с неестественными желтыми глазами.       — Я… — в голове теснилось слишком много мыслей и вопросов, после увиденного, но Оуэн не был уверен, что готов был их задать и еще больше не был уверен в том, хочет ли услышать ответ. До этого момента он очень старался оставаться в стороне, но теперь… Еще никогда ему не приходилось видеть столько ненависти в человеческих глазах.       Доктор стряхнул с себя руку джедая и протер лицо ладонями.       — Кто он такой? — спросил Оуэн, хотя скорее всего нужно было спросить «что с ним не так?». Наконец взяв себя в руки, доктор поднял голову и прямо взглянул на брата. Оби-Ван молчал и выглядел по-настоящему мрачным, глядя на него в ответ: между бровей залегла глубокая морщинка, губы упрямо сжаты, а плечи опущены так, будто на них лежала тяжесть всей галактики. В светлых глазах — разочарование и боль. Прошло несколько мгновений, прежде чем он выдохнул и ответил:       — Мой… друг, — джедай буквально выдавил из себя последнее слово.       — К твоему сведению, он тебя таковым не считает, — громко хмыкнув, не преминул заметить Оуэн. Он присел в траву и, достав из своего чемоданчика флягу с водой, сделал несколько глотков. Утолив жажду, доктор снова взглянул на неподвижное изваяние, которое сейчас представлял собой джедай. Оби-Ван прикрыл глаза.       — Я знаю. То, что с ним случилось — результат политических игр, манипулирования и обмана. Палпатин замылил ему глаза, вывернул правду наизнанку, соблазнил неслыханной властью… Не могу сказать, что в случившемся не было вины Ордена или моей — мы были слишком поглощены ведением войны, чтобы вовремя заметить неладное. Но я все же думал, что он хоть немного одумается, когда успокоится и взглянет на вещи трезво. Но, к сожалению, этого не произошло и я даже не знаю, произойдет ли вообще. Не после того, что я сегодня от него услышал. Мы столько лет провели бок о бок, но сейчас я вижу, как это мало значило для него на самом деле.       Оуэн искоса глядел на брата снизу вверх. В тот момент мало было сказать, что он выглядел несчастным — слово «раздавленным» подходило куда больше. В мозгу доктора забренчала догадка.       — Он… Был твоим учеником?       В ответ на его вопрос Оби-Ван поморщился и отвернулся, глядя куда-то в сторону горизонта. Его лицо приобрело задумчивое выражение.       — Скорее, он был моей непрекращающейся головной болью, — губы джедая на секунду дернулись, словно он хотел улыбнуться, но не смог. — Однако в целом ты прав. Я воспитывал его с девяти лет и любил как брата. Если я и мог кого-нибудь по-настоящему назвать своей семьей, так это его.       — И поэтому ты превратил его в дроида и едва не сжег? — Оуэн произнес это прежде, чем успел как следует подумать. — У тебя странное представление о том, как следует выражать свою любовь. Неудивительно, что он так сильно тебя ненавидит!       Оби-Ван покачал головой.       — Как я уже говорил, он не оставил мне выбора. Энакин ступил на путь, который я не мог принять, который превратил его в чудовище. Он беспощадно убил всех юнлингов в Храме, совсем еще детей! Как джедай я… Я должен был положить этому конец, должен был покончить с ним, но не сумел. Не смог, потому что был привязан к нему сильнее, чем это было допустимо, чем я мог бы признать. Я не хотел всего этого, Оуэн. Но из-за моей надежды и веры в то, что все еще поправимо, я подверг опасности тебя, твою семью, Пелли… Сейчас мне кажется, что оно того не стоило.       Джедай умолк. Доктор поджал губы и тяжело вздохнул, обдумывая услышанное. Он даже и представить себе не мог, на что было похоже то, что сейчас испытывал Оби-Ван. И все же… Его долг как врача заключался в том, чтобы помочь пациенту. Оуэна разрывало на части от противоречивых мыслей. Если слова брата правда, — а доктор был не склонен в этом сомневаться, — то его товарищ обязан сидеть под замком. Но с другой стороны то, что Оби-Ван сделал с ним, с точки зрения Оуэна уже было сродни наивысшей степени наказания.       — Что ж, как бы там ни было, но я должен сказать тебе, что ему по-настоящему плохо. По крайней мере, физически. Я понимаю, он много чего ужасного натворил, — наконец сказал доктор и джедай, обернувшись к нему, нахмурился. — Но если ты хочешь и дальше продолжать делать то, что делаешь, придется внести некоторые коррективы.       — Прости?       — Мне кажется, относясь к нему как к зверю, ты только больше его озлобишь. К тому же, — Оуэн поднялся на ноги и прямо взглянул на брата. — Мне придется поставить ему другой аппарат для поддержания работы легких: тот, что у него сейчас — не выдерживает. А для этого мне нужно, чтобы к моему возвращению ты отключил генераторы защитных экранов, чтобы я мог провести операцию по замене.       Оби-Ван задумчиво провел рукой по бороде.       — Не уверен, что это хорошая идея.       Оуэн слегка прищурился.       — То есть, пусть задыхается?       — Я этого не говорил.       — Разве нет?       Оби-Ван посмотрел на брата и взгляды их скрестились. На некоторое время повисла тягостная неопределенная пауза. Шумела трава, ласково пригревало солнце и где-то неподалеку стрекотали насекомые. Было слышно, как гудит в старом зернохранилище работающий фузионный резак. Оуэн все глядел в серые глаза старшего брата и ждал. Ждал, когда тот наконец начнет мыслить и поступать в первую очередь как человек, а не джедай. У Оби-Вана явно имелись проблемы с переходом от одного к другому. У Оуэна складывалось смутное впечатление, что сейчас старший брат и сам не мог до конца определиться, кем же он был.       Наконец, джедай вздохнул и отвел взгляд.       — Я просто не хочу подвергать тебя опасности.       — Поздновато уже, ты не находишь? — не удержался Оуэн, скептично выгнув бровь. — Твой друг очень хочет жить. И пока это в его приоритете, он ничего мне не сделает.       — Это ты так думаешь, — вздохнул Оби-Ван. — Все, чего он хочет на самом деле — это вырваться и свернуть мне шею. Едва я опущу экран, он ни перед чем не остановится, чтобы добраться до меня.       — Значит, тебе нужно придумать что-то прежде, чем я начну операцию. Потому что я должен это сделать, Оби-Ван. Надеюсь, ты понимаешь.       — Понимаю. Ты целитель и это твоя обязанность, — джедай устало потер переносицу. — Но к твоему сведению, ты ставишь передо мной не самую легкую задачу.       Оуэн поджал губы и обернулся на старый дом. Раньше это место ассоциировалось у него с беззаботностью, радостью и приключениями, но теперь все пространство вокруг насквозь пронизывали холод и страх. Доктор натужно сглотнул, стараясь абстрагироваться от ощущений, но не мог, будто забрал частицу темноты, что поселилась там, с собой.       — Я поеду в Стью-Дор за аппаратом, а потом сразу же вернусь.       — Хорошо, — задумчиво откликнулся Оби-Ван и протяжно вздохнул. — К тому моменту я постараюсь что-нибудь придумать.       Доктор поднял чемоданчик и решительным шагом направился к спидеру, оставив Оби-Вана предаваться своим невеселым мыслям в одиночестве.       Дорога до Стью-Дора заняла у него несколько часов и все, о чем Оуэн думал, пока гнал полями под периодический вереск недовольных котов, так это о том, насколько на самом деле он был далек от понимания жизни старшего брата и всего того, что происходило в его странно устроенной джедайской голове. Впрочем, доктор признавал, что спутник Оби-Вана в этом плане казался от понимания еще дальше. Оуэн никак не мог взять в толк, каким образом можно так сильно возненавидеть вырастившего тебя человека? И как потом этот самый человек может так сильно искалечить своего воспитанника? Разве… Разве не проще было поговорить, чтобы уладить все разногласия? Зачем доводить до смертей, зачем сразу хвататься за меч?.. Оуэн хотел прямо спросить об этом брата, вот только вряд ли бы в результате получил ответ, который бы его хоть самую малость удовлетворил. Он ведь не знал подоплеки отношений учителя и ученика, понятия не имел, в чем была суть конфликта и как вообще могла привязанность обернуться такой катастрофой. В понимании Оуэна любовь была светлым чувством, но имея возможность наблюдать за тем, куда она завела его брата, доктор невольно гадал: было ли дело в том, что он сам судил слишком упрощенно и однобоко, или же это чего-то не понимали джедаи?..       Сбивчивые мысли приводили Оуэна то к одному ответу, то к другому, и в итоге от непрекращающихся размышлений у него только разболелась голова. В любом случае, даже если бы он и хотел вмешаться и как-то помочь, Оуэн совершенно не представлял с какой стороны подступиться. Он раздумывал об этом гипотетически до тех пор, пока не оказался у пропускных ворот в город. Потому что едва он их увидел, как все постороннее сразу вылетело из головы.       Он притормозил и нахмурился, разглядывая голоплакат с кричащей надписью «разыскивается». На нем методично во все стороны крутилась голографическая голова Оби-Вана. Сердце Оуэна на миг пропустило удар, а во рту пересохло, когда взгляд упал на сумму, которую давали за голову беглого джедая.       Миллион кредитов.       Это все было очень нехорошо.       Оуэн не рискнул связываться с братом, поэтому решил для начала направиться в больницу за аппаратом для второго джедая. Ветер бил прямо в лицо, сердце колотилось как бешеное, а ладони вспотели. Теперь Оби-Ван Кеноби был не просто разыскиваемым преступником, он был самым разыскиваемым преступником в галактике. Оуэну становилось дурно от одной только мысли, что на Стьюджон толпами повалит всякий сброд, в том числе и охотники за головами, если хоть кому-нибудь из посторонних станет достоверно известно о том, что джедай находится на планете.       Голоплакат, как оказалось, был в Стью-Доре далеко не один. Почти на каждой улице Оуэну вслед глядело лицо старшего брата. Он попытался успокоиться, сказав себе, что кроме Пелли и Лаяны никому больше не было известно об Оби-Ване. На миг эта мысль принесла ему некоторое облегчение, но потом снова заставила испытать страх, который легким холодком пробежал по позвоночнику. Он понятия не имел, что сделает Пелли, если узнает о такой большой награде. Ему хотелось верить, что механик хороший человек, но она прилетела на Стьюджон, чтобы быть как можно дальше от своих проблем, и кто знал, не способен ли был решить эти проблемы целый миллион кредитов?..       Усилием воли затолкав эти мысли куда-то на затворки сознания, Оуэн припарковал спидер у границ центрального района, где воздушный транспорт был запрещен, и пешком направился к клинике, стараясь не обращать внимания на то, как плавали у торговых павильонов, забегаловок и кантин голографические изображения старшего брата. Но все же доктор не мог не заметить, что появление этих плакатов вызвало у людей сильнейшую бурю эмоций. Наверняка это событие станет самой обсуждаемой темой всей следующей недели: Империя разыскивает джедая-преступника на Стьюджоне. На планете, где отродясь не происходило ничего, что могло бы заинтересовать корусантские власти. Для подавляющего большинства местных это было более чем необычным явлением.       За рекордно короткие сроки добравшись до клиники, Оуэн сразу же направился к стойке регистрации, за которой отчего-то сидел начищенный до блеска серебристый протокольный дроид серии 3РО и одна из местных сестер — Элана — которая что-то с раздраженным видом ему поясняла.       — Здравствуй, — бросил доктор, оборвав женщину на полуслове. — Мне нужно на склад.       Элана — обычно добродушная и солнечная медсестра лет на десять моложе самого Оуэна — даже рта раскрыть не успела.       — Добрый день, сэр, меня зовут Е3РО. Осуществляю контакты между людьми и киборгами. С сегодняшнего дня я работаю здесь…       — Еще не работаешь, дружок, — перебила Элана, совсем не по-дружески сгримасничав, но дроид вряд ли это понял. — Я сама разберусь, продолжай внимательно изучать протоколы.       — Но, сестра Элана, я уже…       — Продолжай, 3РО, — с нажимом добавила она и, подав Оуэну знак, отошла к самому краю стойки. Доктор последовал за ней. Обычно они перекидывались парой слов, когда он приходил пополнять припасы, но, пожалуй, еще ни разу за все свои визиты доктор не видел ее настолько заинтересованной в разговоре.       — Что ж, здравствуйте, Оуэн, давно не виделись, — она явно была рада отвлечься от своего занятия, в чем бы оно ни заключалось, и дружелюбно ему улыбнулась. — Как поживаете?       — Неплохо, — тут же откликнулся доктор и кивнул в сторону дроида. — Что происходит?       Элана раздраженно закатила глаза.       — Мучительное осознание и принятие собственной ненужности, — с тяжелым вздохом ответила сестра и заговорщицким шепотом добавила: — Дроиды — это зло! Вчера вечером прислали партию по какому-то сверхсрочному распоряжению высшего начальства. Вроде как, для облегчения работы медперсоналу, но лично меня это только морально унижает. В смысле, зачем нам здесь протокольные дроиды? Мы же не какая-то там огромная центральная больница с кучей поставок. Годами сами справлялись со своей работой и никому не было дела, а теперь вдруг ни с того ни с сего решились на модернизацию?..       Доктор сглотнул и скосил глаза на стоящего у мониторов дроида-секретаря. Где-то глубоко в душе шевельнулось нехорошее предчувствие: вряд ли было совпадением то, что они появились здесь как раз в то же время, что и голоплакаты о розыске джедая.       — Ох, все это не к добру, — продолжала тем временем Элана с громким вздохом. — Глядишь, начальство войдет во вкус и решит, что держать механический персонал будет дешевле, чем органический.       — Понятно, — Оуэн откашлялся и решил, что будет проще согласиться, чтобы сэкономить время. В обычных обстоятельствах доктор бы наверняка ей посочувствовал и расспросил об этом новшестве поподробнее, но сейчас он немного торопился. — Элана, мне нужно на склад.       Она вздохнула, явно расстроившись быстрой сменой темы, и со страдальческим вздохом вытащила из-под стойки падд.       — Да без проблем, — она с тоскливым видом принялась заполнять протокол. — Так что у вас там, Оуэн, противопростудные закончились?       Доктор почувствовал, как против воли к щекам прилила краска, и, откашлявшись, наклонился ближе, предусмотрительно понизив голос:       — Вообще-то мне нужен аппарат ИВЛ последнего поколения.       Элана перестала писать и удивленно взглянула на него.       — Ничего себе. У кого-то из ваших подопечных-фермеров такие большие проблемы с легкими?.. Что ж, говорите имя и диагноз, и, как все подтвердится, сразу его получите.       Оуэн поджал губы и едва сдержал рвущийся наружу вздох. Он не мог сказать ни того, ни другого по многим причинам и особенно остро ощущал, что его загнали в тупик. Элана смотрела на его метания и явно не могла понять, в чем причина задержки.       — А нельзя как-нибудь… По старинке?       — «По старинке»? — недоуменно повторила она, округлив глаза, и тут же склонилась, тоже понизив голос до шепота. — Вы издеваетесь? Сами ведь прекрасно знаете, что это серьезный запрос, Оуэн, что без официального диагноза и имени пациента я даже ключ-карту от склада вам дать не могу. И особенно теперь, когда у нас начался вот этот вот беспредел, — Элана закатила глаза, едва уловимым кивком головы указав на дроида. — «По старинке», обалдеть! Вы же у меня не витамины выпрашиваете!       Оуэн проникновенно взглянул на нее.       — Мне очень нужен этот аппарат.       — А мне нужно, чтобы вы назвали имя пациента!       Они сверлили друг друга немигающими взглядами, как вдруг вмешался дроид.       — Прошу прощения, сестра Элана, могу ли я вам чем-нибудь…       — Нет! — сердито рявкнула она, и 3РО вновь вернулся к своему монитору с данными. Оуэн отвел глаза. Стоило подумать о том, что при официальном запросе могли возникнуть трудности, но у него совершенно вылетел из головы этот факт, ведь раньше ему не приходилось замалчивать личность пациентов или юлить каким-либо другим способом, чтобы получить необходимые препараты. А ведь он знал, что бакта, синтетические ткани, дюрастиловые протезы, спайс и аппараты жизнеобеспечения — все это находилось под строгим учетом клиники. Как же некстати. Оуэн понимал, что был сам виноват в том, что не учел этот факт, а теперь своим странным поведением вызывал только кучу подозрений.       — Оуэн… — снова начала было Элана, но доктор ее перебил.       — Забудь. Обойдусь тем, что есть. Спасибо, — он натянуто улыбнулся ей и поспешил к выходу из клиники. Его торопливые шаги едва слышным эхом отдавались по гладкому, начищенному до блеска полу.       — В смысле «обойдетесь»?.. — донеслось до него громкое восклицание Эланы. — Оуэн!..       Перед самим выходом он обернулся и небрежно махнул ей рукой в знак прощания. Оказавшись на улице, доктор замер, не зная, что предпринять. Он мог бы оставить все как есть: если джедай не будет испытывать сильных эмоций, от которых неизбежно поднимается давление, то ничего страшного не случится. Но если… Если Оби-Ван и дальше продолжит выводить его из себя (а что-то подсказывало Оуэну, что так и будет), то последствия не заставят себя ждать. Тогда рано или поздно аппарат откажет и в таком случае дышать ученику Оби-Вана не поможет и великая Сила.       «Он беспощадно убил всех юнлингов в Храме, совсем еще детей!»       «Разве в таком состоянии я заслуживаю того, чтобы меня держали в клетке как зверя?..»       Оуэн глубоко вдохнул и выдохнул, прикрыв глаза. И чем он только заслужил оказаться в такой ужасной ситуации? Он искренне считал, что любое зло должно быть наказуемо. Был ли ученик Оби-Вана злом? При взгляде на него это неминуемо приходило в голову, но тот ведь не всегда таким был и поведение брата тому доказательство. Оби-Ван не смог убить своего спутника, потому что рассчитывал на его искупление, и если он, Оуэн, не достанет сейчас аппарат — этого никогда не случится. Тот навсегда останется убийцей и ничего не изменит…       Решение, которое пришло Оуэну в голову, ужаснуло даже его самого. Будучи всю жизнь самым заурядным законопослушным гражданином Стьюджона, решиться на кражу нужного ему аппарата было почти так же убийственно смело и глупо одновременно, как и, например, добровольно спрыгнуть с какой-нибудь корусантской высотки.       И тем не менее Оуэн собирался это сделать.       Стараясь по возможности не привлекать внимания, он опустил голову и пошел по проулку вдоль клиники. Склад находился в подвальном помещении и, как и все прочие, имел систему вентиляции. Другое дело было в том, что Оуэн ни малейшего представления не имел о том, не охраняется ли часом люк, пролезет ли он в него, и нет ли в нем каких-нибудь тепловых датчиков или другой защитной системы, что могла бы обнаружить его присутствие. Однако когда он миновал ограждение, а спустя полчаса нашел вроде бы как нужный люк, все переживания отпали у него сами собой. Стьюджон ведь не Кореллия, не Ванкор, и даже не Нал-Хатта. Преступлений здесь фактически не бывало (за вычетом мелкого хулиганства или вождения в нетрезвом виде), так что если все вдруг и обернется плохо, он будет первым за многие годы, кто сломает эту почти идеальную систему.       А все благодаря кому?..       Мысленно костеря Оби-Вана всеми известными ругательствами, Оуэн открыл люк и залез в вентиляционную шахту. Внутри оказалось темно, тесно, душно и воняло чем-то приторно-сладким: доктор ощутил, как туника его после пары неловких движений вдоль узкого квадратного прохода практически сразу пропиталась потом и неприятно прилипла к телу. Внутри не было никаких датчиков и не могло быть: опять же потому, что решиться украсть здесь, в глуши, редкое медоборудование мог либо не местный, либо кто-то на голову отбитый. Оуэн причислял себя ко второму варианту. Он даже представлять не хотел, что сказала бы Лаяна, если бы только знала, чем он сейчас занимался. Только они поговорили о том, что между ними больше не должно быть секретов и вот — он не придумал ничего лучше, чем нарушить закон ради людей, нарушивших закон.       Или это тоже было семейное?.. В таком случае, ему срочно требовалось сменить некоторых родственников на более законопослушных.       Единственное, что давало Оуэну хоть какой-то ориентир — это вентиляционные отверстия на дне шахты, из которых временами пробивался тусклый свет. Он понятия не имел, сколько точно прошло времени с тех пор, как залез в тоннель, но самому доктору казалось, будто целая вечность. Когда же он отыскал необходимый ему воздуховод, то едва ли не рассмеялся от облегчения. Заглянув сквозь пыльные решетки, он разглядел в приглушенном свете очертания складских стеллажей с медикаментами, которые были ему очень знакомы. Аккуратно отодвинув решетку, он на миг зажал нос рукой, чтобы не чихнуть, а затем кое-как протиснулся в узкую щель и спрыгнул на пол с громким хлопком, едва не врезавшись в резервуар с бактой. На миг Оуэн замер, затаив дыхание и внимательно прислушиваясь к любым посторонним звукам. Так прошло несколько долгих томительных секунд, но ничего не происходило, поэтому доктор отмер и принялся шарить по полкам. Внутри тускло горел лишь один светильник у самых дверей, но это Оуэну не мешало: он знал этот склад как свои пять пальцев и даже скудное освещение не было ему помехой. За несколько минут доктор отыскал необходимый ему аппарат, чувствуя непривычные возбуждение и азарт, усиленные выбросами адреналина в кровь, а затем поспешил обратно к выходному отверстию.       И тут понял, что без лестницы ему точно до него не добраться.       Мысленно выругавшись, Оуэн отвернулся, в который раз поражаясь тому как низко пал из-за помощи человеку, которого считанные дни назад и знать не хотел, и пошел прямо ко входу, у которого находилась раскладная лестница. Двери в склад были полностью прозрачными, а сразу за ними сидел в будке охранник. И стоило ему только поднять взгляд не в тот момент, и он бы точно увидел и Оуэна, и то, как тот пытается отнять от стены стремянку. Но, к великому облегчению доктора, охранник был полностью поглощен выпуском голоновостей, в которых Оуэн мельком успел заметить Палпатина, а следом — еще одну голографическую проекцию головы брата.       Про себя порадовавшись, что хотя бы здесь еще не было дроидов, доктор беспрепятственно забрал стремянку и направился обратно к открытому проходу. Оказавшись прямо под ним, он развернул и закрепил лестницу, после чего засунул подмышки аппарат и полез наверх. Он все никак поверить не мог в то, что сделал, и его переполняло неизвестное доселе ощущение абсолютного ужаса и дикого восторга. Когда Оуэн уже оказался в шахте и полз обратно к люку, аккуратно придерживая аппарат, чтобы ненароком не повредить хрупкую начинку, то думал о том, что джедаи определенно очень плохо на него влияли. Но все же… Именно такие вещи могли придать его обычной размеренной жизни смысл. Ощущение, что он делает что-то правильное, даже рискуя при этом собственной головой.       Выбравшись на свежий воздух, Оуэн не заметил ничего подозрительного. Народ спешил куда-то по своим делам и, казалось, никому не было дела до покрытого легким налетом пыли и грязи человека, вылезшего из-под земли. Стараясь держаться непринужденно, доктор поспешил к границе района, украдкой поглядывая по сторонам. Сердце в груди колотилось как сумасшедшее, словно готовилось в любой момент пробить себе дорогу через ребра. Инстинкты подгоняли идти быстрее и Оуэн едва ли сдерживался, чтобы не сорваться на бег. Он мысленно твердил себе, что должен вести себя спокойно, смотреть прямо перед собой и не дергаться от любых резких звуков. Доктору казалось, что дорога до спидера отняла у него полдня, хотя на самом деле прошло не больше получаса. Когда он наконец добрался до своего транспорта — абсолютно без приключений — то ему показалось, будто с плеч в одночасье свалилась гора.       Однако облегчение тут же сменилось беспокойством, когда он вспомнил о том, что впереди предстояло самое сложное.       Предупредив Лаяну о том, что задержится, Оуэн запрыгнул на спидер и поехал на север. Солнце к тому моменту пересекло половину небосвода, уверенно направляясь к концу своего неизменного путешествия: доктор ощущал затылком его ласковое тепло. Шуршала трава, свистел в ушах ветер, высоко в небе парила одинокая птица, и на много километров вокруг не было ни единой живой души. Оуэн по-прежнему был на взводе и все его попытки хоть как-то восстановить дыхание и сердцебиение, терпели сокрушительное поражение. Но, пожалуй, еще ни разу за всю свою жизнь он не чувствовал себя настолько… живым. И где-то в глубине души ему не хотелось слишком быстро терять это чувство.       В какой-то момент солнце скрылось за облаками, но Оуэн не придал этому большого значения. Он продолжал гнать вперед, выжимая из машины все, что только мог, по-прежнему не обращая внимания на возмущенные вопли удирающих с дороги котов. Однако один из них, вместо того, чтобы броситься в сторону, запрыгнул прямо на руки Оуэну с громким шипением, отчего доктор на секунду потерял управление и поспешил остановиться.       — А-ну брысь! — гаркнул он, отцепив от себя крупное рыже-серое создание. Кот, плюхнувшись обратно на землю, только с вызовом зашипел. Оуэн тяжко вздохнул и покачал головой: обычно он не имел ничего против этих вездесущих разбойников, но сегодня они что-то уж явно разошлись.       — Ну хватит, — велел Оуэн коту, оглядывая руку на предмет кровотечения или сильных царапин, но к его удивлению животное не слишком сильно его задело. Вдруг он заметил, как к нему из травы вышли еще несколько ушастых сородичей нападавшего, нервно выгибая спины и шипя. Доктор нахмурился, с некоторым опасением разглядывая окружившую его компанию. Их поведение не казалось ему нормальным.       — Вы чего? — невольно напрягшись, спросил Оуэн, будто в любой миг ожидал, что кто-то из окружившей его стаи степных котов мог ответить. Те продолжали недружелюбно шипеть, но не нападали. Сперва доктору казалось, что они смотрели прямо на него, но потом он вдруг осознал, что они шипели на что-то, что находилось прямо за ним. Доктор поспешно обернулся и тут же едва слышно охнул.       Оказывается солнце, что висело в небе позади него, заслонили отнюдь не тучи, а три имперских крейсера.