Выбор

      С каждым вздохом грудь словно сдавливало невидимыми тисками. Сердце колотилось с бешеной скоростью, будто стремилось как можно скорее разогнать по венам последние остатки крови, что еще были насыщены кислородом. Пространство вокруг расплывалось и обесцвечивалось, тускнело, оставляя в памяти лишь неясный след, который со временем сотрется полностью. Вейдер мог поклясться, что перед тем, как окончательно отключиться, он таки сумел вылезти наружу из амбара, под закатное небо. Все, что происходило потом, больше походило на вырванные обрывки, которые в его тогдашнем состоянии было невозможно собрать в кучу. Его нашли и перевезли в еще одну медицинскую камеру: вспышки яркого болезненного света мешались с прохладной ночной тьмой, тупая боль переходила в агонию под пронзительный писк очередного сломанного дроида. Запахи травы смешивались с приторно-сладкой бактой, в которой он долго тонул, не в силах ни пошевелиться, ни вдохнуть самостоятельно. А после снова повсюду были трубки, которые опутывали его с ног до головы так, что не разобрать, где они начинались, а где заканчивались. Чувствительную кожу кололо иголками, каждый новый вдох мучительно рвал на части остатки легких. Казалось, этой пытке не будет конца.       Но настал момент, когда она закончилась.       Его протезы обтянули новой синтетической кожей, а потом всего полностью завернули в доспехи, которые были нашпигованы нанодроидами, что должны были поддерживать и контролировать все процессы в его организме. Разумеется, об этом он узнал позже. Тогда хватало и того, что он мог дышать без перебоев и чувствовать себя более-менее человеком, а не искромсанным на части чудовищем, которое из него на Мустафаре попытался сделать Оби-Ван. По завершении всех манипуляций, Вейдер лежал на биокойке и ощущал рядом чужое присутствие. Дарт Сидиус совершенно не пытался скрыть себя в Силе и делал это нарочно с тем расчетом, чтобы ученик не забывал, кому был обязан милостью быть живым и возможностью нормально дышать. Он хотел, чтобы Вейдер знал о его присутствии, чтобы знал о том, что император больше никогда не упустит его из виду. Ученик бы рассмеялся, если бы мог, но на это еще не было сил. Сейчас его первостепенная задача — поблагодарить за спасение и выказать столько почтения, сколько сможет выдавить из себя. Это то, что от него ждал его учитель в первую очередь.       Процесс вставания на ноги в этот раз оказался гораздо более сложным и болезненным. В этот раз его бесчувственные лекари-садисты снабдили протезы сенсорами на боль, отчего голова едва ли не взорвалась от непривычных ощущений, стоило принять вертикальное положение и опереться на обе конечности. Вейдер едва ли снова не рухнул на пол, сохранив равновесие только благодаря силе своего упрямства. Встать на ноги как можно скорее значило тем самым приблизить себя к последнему поединку с Оби-Ваном. Которого теперь точно не спасет от гибели потеря противником возможности дышать. Стоило воспоминаниям о недавнем фиаско заполнить голову, как ситх, стиснув зубы и превозмогая неприятные ощущения, что прокатились всем телом, сделал несколько шагов. Одновременно он приноравливался к новому облачению, отстраненно размышляя над тем, что в стиле боя придется изменить, чтобы компенсировать свою нынешнюю неповоротливость. Вейдер не желал откладывать поединок с Оби-Ваном дольше необходимого.       В какой-то момент отвлекшись, ситх поднял голову и встретился взглядом со стариком. Тот смотрел на него по другую сторону бокса, и на губах его играло что-то отдаленно похожее на довольную улыбку. Сидиус неспешно сдвинулся с места — поплыл, будто тень, что меняла свое положение от перемещения солнца. Почти бесшумно прошел в палату, не сводя внимательного взгляда с ученика, изучая и оценивая — как и потери, так и приобретенные возможности.       Старый самоуверенный хитрец. Как же хотелось сорвать это самодовольное выражение с его испещренного свежими шрамами лица!.. Но Вейдер не стал додумывать эту мысль до конца: едва она зародилась, как он поспешил запихнуть ее подальше и забыть. Не сейчас. Сперва Оби-Ван, а со вторым своим самопровозглашенным наставником он разберется позже. Лорд ситхов Дарт Вейдер неуклюже опустился на одно колено, превозмогая боль, и почтительно склонил голову, как этого от него ждали.       — Учитель.       Слово царапало горло. Слово жгло изнутри.

***

      Когда они с императором вышли на свежий воздух, оказалось, что ночь уже почти подошла к концу. Легкий прохладный ветер приятно остужал лицо, росчерк газового гиганта в небе медленно бледнел, теряя краски. В воздухе, вместе с уже знакомым запахом трав витал страх. Он был настолько осязаем, что Вейдеру казалось, будто при большом желании он мог бы его потрогать. Хватило одного взгляда, чтобы понять, что император не поскупился ресурсами, послав на Стьюджон значительную часть своих сил. Точнее, сил, что еще считанные дни назад принадлежали Республике и очень скоро отправятся прямиком в утиль за ненадобностью.       Клоны замирали на своих позициях и синхронно отдавали честь, стоило ситхам пройти мимо. Пока император вел его безлюдными улицами Стью-Дора, взгляд Вейдера изредка цеплялся за лица тех немногих горожан, которые смели украдкой наблюдать за ними из своих домов. Загнанные, беспомощные и напуганные внезапным вторжением — ученик ситха смотрел на них и видел лишь жертв коварства джедаев. Только Оби-Ван был повинен в их нынешнем положении, и они должны были это понимать. Бояться следовало только лицемерных членов Ордена и то, что делал император, было единственно правильным решением. Вскоре все миры в галактике один за другим избавятся от иллюзий относительно праведности рыцарей-джедаев и их роли в падении Республики. Ситхи наконец принесут мир галактике.       Освободят ее.       От одной только мысли о бывшем наставнике ладони сжимались в кулаки. Лорда Вейдера с ног до головы окутывало это зудящее жгучее нетерпение, что подгоняло сердце биться быстрее, разогревая кровь. То, что джедай был схвачен и находился в плену, его утешало мало — пока тот дышал, пока сверкал раздражающим огоньком в паутине Силы, владыка ситх не будет знать покоя. Когда они вышли из медицинского бокса Вейдер полагал, что император обязательно устроит им встречу, чтобы ученик мог раз и навсегда обрубить последнюю нить, что связывала его с прошлым. Однако вопреки ожиданиям император вел своего спутника отнюдь не к пленнику: Вейдер понял это в тот миг, когда они вышли к посадочной платформе, где в окружении клонов стоял транспортный шаттл. Увидев его, ситх мысленно нахмурился, скосив глаза на наставника: и что задумала эта старая докк-моль? По пути сюда император не обронил ни слова, даже взглядом не удостоил. Все это время по ощущениям Вейдера, его будто сопровождало бездушное темное облако, а не живой человек. Удивительно, как с открывшейся личиной Дарта Сидиуса мягкость и теплота канцлера Палпатина уступили место выверенному хладнокровию и расчетливости. Он был словно тьма внутри тьмы: сотканный из нее, безжалостно поглощающий любой свет на своем пути, непроницаемый и неживой.       Сейчас Вейдер даже не был уверен в том, имелось у него сердце и билось ли оно вообще.       Когда они остановились, клоны тут же выровнялись по стойке «смирно». Император повернулся к своему ученику и тот, через мгновение смиренно встретив взгляд, после склонил голову в ожидании указаний. И пусть внешне он оставался предельно спокоен, внутри все клокотало от ярости: разве сейчас первым делом он не должен покончить с Оби-Ваном? Вейдеру казалось, что его неукротимое желание разобраться с наставником раз и навсегда буквально физически прорывалось сквозь новое облачение и резонировало в Силе с такой мощью, что его просто нельзя было не заметить. Но все же, пока император не придавал ему слишком большого значения.       — Я ощущаю твое нетерпение, владыка Вейдер, — в конце концов произнес Сидиус нехотя, будто только для того, чтобы ученик понял, что его намерения по крайней мере приняты во внимание. Как это было любезно с его стороны… — И уверяю тебя, что скоро ты получишь то, чего желаешь больше всего.       Вейдер отвел взгляд в сторону. Ему казалось, что чем дольше они медлили, тем больше у Оби-Вана было шансов сбежать: бывший наставник обладал находчивостью и был довольно изобретательным, когда требовалось. Меньше всего на свете ситху хотелось упустить джедая в момент своего фактического триумфа и после преследовать его по всей галактике.       — Просто я считаю, — на силу выцеживая слова начал Вейдер, — что чем быстрее мы разберемся с этой проблемой, тем будет лучше. Я знаю Оби-Вана, учитель. Он изворотлив и никогда не сдается. Он воспользуется любой возможностью для побега.       Обескровленные губы императора изогнулись в слабой усмешке.       — Магистр Кеноби не станет сбегать, мальчик мой. Тебе не следует беспокоиться об этом.       Хотелось поспорить. Хотелось стоять на своем, хотелось отбросить прочь эту бесцветную и безэмоциональную фигуру в сторону, достать меч и пойти завершить начатое. «Не станет сбегать»? Одних этих слов было мало, чтобы Вейдер просто поверил в них — в последнее время способности наставника к предвидению его несколько разочаровывали. Но ему ничего другого не оставалось, как смиренно принять сказанное стариком, попутно запихивая собственное негодование куда подальше. Не сейчас, напоминал он себе раз за разом. И снова еще раз.       — Как скажете, учитель.       Слова давались натужно, со скрипом. Ясно было как день, что у Сидиуса на уме имелись планы, в которые он не станет посвящать своего ученика до последнего момента. Из-за этого обстоятельства Вейдер еще больше ощущал себя пешкой в чужих руках: мерзкое ощущение, когда ты знаешь, что тебя просто используют, но ничего не можешь с этим поделать. В который раз ему подумалось, что от смены стороны, по сути, ничего не изменилось. И если вначале предоставленная императором свобода быть самим собой опьяняла, то теперь он ясно дал понять, что ей тоже имелась своя цена. Подчиняйся, или будешь выброшен за ненадобностью.       Вейдер больше не строил по этому поводу иллюзий: если перестанет быть полезным, император не станет церемониться и просто найдет себе другого ученика. Но ситх не собирался ждать этого момента. Хватит. В его жизни было и без того слишком много господ. Пора уже положить этому конец.       — Чувствую, ты не слишком доволен моим решением, — прошелестел император после недолгой паузы и Вейдер мысленно вернулся к настоящему моменту. Полувопрос-полуутверждение застыло в воздухе. Будто бы невзначай Сидиус напоминал своему ученику, что от его взора не укрыться никаким его мыслям или сомнениям. Это раздражало.       — Я признаю мудрость учителя, — еще один легкий поклон в сторону старика, от которого едва ли не свело шею. — Уверен, у вас на все есть свои причины.       Сидиус издал короткий смешок и медленно пошел вперед. Вейдер почти сразу же пристроился рядом. Никто из них по-прежнему не обращал никакого внимания на вытянувшихся по струнке солдат вокруг.       — Перед поединком с мастером-джедаем тебе необходимо немного окрепнуть, мой друг, — попенял ученику Сидиус и этот насмешливо-снисходительный тон заставил Вейдера про себя скрежетнуть зубами. — Уже дважды ты недооценил магистра Кеноби.       — Больше такого не повторится, — тут же вставил он, вложив в свои слова всю свою уверенность. Он и правда был слишком ослеплен яростью и полагал, что ее вкупе с превосходящими способностями хватит, чтобы одолеть Оби-Вана. Но он пал и сам понимал, что не выучив этот урок, не сможет в самом деле достичь желанной победы. Реплика императора задевала и без того уязвленное самолюбие. Вейдер собирался показать и доказать, как сильно в нем ошибались. И ни одну шпильку в свой адрес он больше никогда не простит.       — Уверен, что не повторится, — согласился Сидиус, не глядя на ученика. — Твой поединок с мастером-джедаем уже предрешен и я не стану вмешиваться в его ход. Ты должен сделать это сам — такова твоя судьба. Ты восстановил равновесие в Силе, и когда отнимешь жизнь бывшего наставника, твой путь к темной стороне окончательно завершится. Но прежде чем это свершится, мы должны уладить еще одно дело.       — Я слушаю вас.       — Люди на этой планете слепы из-за своего невежества. Мофф Таркин предпринял попытку убедить их в правильности нашего дела, однако, я боюсь, не слишком в этом преуспел. Многие из обитателей этого мира по-прежнему верят в ложь, которую джедаи тысячелетиями плели вокруг своего Ордена. Именно поэтому некоторые из здешних жителей помогли магистру Кеноби, скрыв его от посторонних глаз. Помогли ему запереть тебя, владыка Вейдер, и держать под замком как животное. Эти невежды закостенели в своих взглядах, и, полагаю, мы никогда не сможем переубедить их. Любую нашу помощь они воспримут как акт агрессии со стороны Империи. Уверен, даже сейчас ты ощущаешь это.       Сидиус поднял голову и прикрыл на секунду глаза.       — Они не просто напуганы, мой друг, они ненавидят меня… нас. Со временем ненависть разъест их души, превратит их взгляды на мир в болезненную опухоль на великой миссии Империи. И тогда мир в галактике снова окажется под угрозой. Я не могу этого допустить.       Вейдер смотрел на императора. Он в самом деле чувствовал то, о чем говорил старик. Заметил, когда проходил вдоль улиц и когда мельком видел лица ныне запертых в домах горожан. Их взгляды говорили о том, что имперцам здесь не рады. И все потому, что они просто не понимали и не могли понять: мира, который был так необходим галактике после изнурительных Клонических войн, невозможно было достичь без сопутствующих жертв. Выжившие джедаи будут использовать любые средства, чтобы и дальше обманывать жителей других миров. Но если люди не могли или не желали видеть правды, это делало их соучастниками, пособниками в заговоре против Нового Порядка. Поэтому император был прав — назревающее негодование следовало пресечь в зародыше. И Стьюджон мог стать прекрасным показательным примером.       Ученик ситха кивнул.       — Я понимаю.       — Рад это слышать, — на лице Сидиуса отразился намек на одобрительную улыбку, которая была очень и очень отдаленно похожа на ту, которую он когда-то видел у Палпатина. — Я предвидел, что наши первостепенные цели попытаются покинуть планету, чтобы избежать наказания.       — Вы хотите, чтобы я их нашел и устранил?       Губы императора снова подозрительно искривились в усмешке, отчего Вейдер испытал новый прилив раздражения. Эта насквозь фальшивая отеческая снисходительность, которую старик демонстрировал всякий раз, стоило ученику открыть рот, только больше бесила. Будто он был умнее, будто считал себя лучше. Чем, в конечном итоге, так уж сильно отличался Сидиус от Оби-Вана в свое время? Да ничем.       Едва мысль пронеслась в сознании, как он поспешил о ней забыть.       — Незачем действовать так грубо, — ответил тем временем старый ситх, то ли не заметив, то ли просто проигнорировав мимолетное недовольство во взгляде ученика. — Загнанных в угол крыс лучше выманить — тогда уничтожить их всех разом будет проще. Именно это я и поручаю тебе, владыка Вейдер. Отправляйся на мой звездный разрушитель. Ты поймешь, когда придет время действовать.       Поняв, что пытаться спорить и дальше будет бессмысленно, Вейдер тяжело опустился на одно колено, смиренно склонив голову.       — Как прикажете, учитель.       Сказав все, что хотел, Сидиус отвернулся и пошел обратно в город. Зачем — только ему одному и было ясно. Поднявшись на ноги, ученик ситха больше не мешкая вошел в предоставленный ему шаттл. Несколько клонов чинно последовали за ним: то ли в качестве наблюдателей императора, то ли просто как эскорт в знак статуса — непонятно, да и это его не особенно волновало. Пока они взлетали, Вейдер некоторое время провожал взглядом стремительно уменьшающийся в размерах Стьюджон, не испытывая к этой планете ничего кроме глубочайшей неприязни. Когда-то это место было для него сродни мифу, теперь же оно стало свидетелем его поражения и болезненного опыта. Дарт Вейдер без преувеличения желал уничтожить его целиком, а не только предателей на нем обитавших. Но оружие, способное на такое, еще только строилось. Возможно, пройдет не один десяток лет, прежде чем он сможет его использовать на этом маленьком зеленом шарике.       Вейдер бесшумно вдохнул и выдохнул, понимая, что пока должен довольствоваться тем, что есть: возможностью истребить мятежников и убить Оби-Вана. Для начала и это было неплохо.       Командующие императорским флагманом встретили его скупым официозом и изучающими взглядами, которые бросали украдкой, когда думали, что он не видел. Некоторых из них он знал в бытность джедаем, о других же только слышал. Владыка ситх улавливал легкое недоумение и тщательно скрываемое любопытство тех немногих офицеров, что узнали его, но это совершенно его не трогало, пока они не лезли к нему с какими-либо расспросами. Благо, ума у них для того хватало, а может, всему причиной был угрожающе-предупреждающий взгляд, которым он одаривал потенциального собеседника перед тем, как тот собирался открывать рот. В любом случае, пока он размашистым шагом направлялся на мостик в сопровождении нескольких офицеров, никто ни разу не заикнулся о «генерале Скайуокере». Так что если у них и имелись вопросы относительно того, как так вдруг известный генерал-джедай оказался сторонником императора, они благоразумно держали их при себе.       — Согласно указу императора мы заняли позицию сразу за газовым гигантом таким образом, чтобы вражеские суда, летящие с планеты, не смогли засечь наше присутствие, — спешно отчитывался один из командиров флагмана, с явным трудом поспевая за широкими шагами ситха и теряя при этом достоинство едва ли не с каждой секундой. — Все наши люди на своих местах, так что мы будем готовы открыть огонь сразу по вашему распоряжению.       — Хорошо, — кивнул Вейдер, едва ли удостоив бегущего за ним офицера взглядом. Когда ученик ситха вошел на мостик, атмосфера вокруг из рутинно-рабочей тут же переросла в напряженно-выжидающую. Весь мелкий техперсонал, что находился там в тот момент — диспетчеры, рулевые, навигаторы — на мгновение подняли головы и все как один посмотрели на него. Вейдер предпочел не обратить внимания. Он прошел мимо к обзорному экрану, за которым висел величественный молочно-серый Колстев, а сразу за ним — маленький, ничем неприглядный Стьюджон. Скрестив руки на груди, владыка ситх выжидательно изучал открывшийся ему вид. Одновременно с этим он почувствовал, что персонал вернулся к своим обязанностям, больше не смея беспокоить его даже взглядами.       Стоять и ждать появления беглецов оказалось весьма утомительным и раздражающим занятием. Вейдеру казалось, что Сидиус своим приказом будто нарочно хотел проверить на прочность его выдержку. Когда из-за испытываемой боли хотелось заставить кричать в агонии всю галактику и стереть с лица земли всех до единого предателей и отступников, кто заставил его страдать, он вынужден был молча стоять и ждать, терпеть этот зуд мести под синтетической кожей. Разумеется, на это у императора была причина. В очередной раз он хотел продемонстрировать ученику свою неоспоримую, абсолютную власть. Вейдер понимал. Как и понимал то, что прежде чем воплотить свой план в жизнь, ему придется еще не раз склонить голову и почувствовать чужое присутствие в своем разуме. Добровольно позволять копаться в своих мыслях и анализировать ощущения. Еще не раз доведется становиться на одно колено, чтобы продемонстрировать верность, от которой с каждой минутой становилось все более тошно. Так вот какова на самом деле участь Избранного? Служить? Быть пожизненным рабом — хаттов, джедаев, императора?.. Разве это его настоящая участь? Разве только лишь это он заслужил?..       Дарт Вейдер бесшумно выдохнул, на мгновение прикрыв глаза. И в этот самый момент ему сообщили:       — Прошу прощения, владыка, мы получили сообщение с личного челнока императора. Корабль беглецов должен появиться в самое ближайшее время.       — Приготовьте орудия, — нейтрально произнес ситх, не открывая глаз. — Стрелять по моему сигналу.       — Как прикажете.       Не только преступники были неподалеку, но и император. Вейдер улавливал его присутствие где-то совсем близко. И, скорее всего, он был не один. Только сейчас ситх увидел часть задумки старика и догадался о его настоящих намерениях. Наверняка прежде, чем бросить джедая на растерзание ярости своего ученика, он хотел его сломать. Хотел показать Оби-Вану, насколько тот был на самом деле беспомощен и эгоистичен. Хотел наглядно продемонстрировать последствия его выбора. Хотел вдребезги растоптать его волю к жизни и надежду, прежде чем Вейдер сделает это физически. Подготовить к тому, что падение оставшихся джедаев неизбежно, и что им больше никогда не подняться вновь. Вейдер понятия ни малейшего не имел, насколько сильно винил себя Оби-Ван и знал ли он вообще, что такое вина: подобные чувства были опасны для джедаев не меньше чем привязанности, и Кеноби, как идеальный представитель Ордена, вряд ли мог испытывать что-то, что Кодексом запрещалось. Даже если что-нибудь и тяготило его совесть, он никогда не даст этому одолеть себя и свои убеждения — уж это Вейдер знал наверняка.       — Сканеры засекли удаляющийся от планеты неизвестный корабль, — услышал он голос кого-то из младших офицеров. — По нашим подсчетам он будет в зоне поражения через несколько минут.       Дарт Вейдер открыл глаза. Через считанные секунды он заметил небольшую точку, удаляющуюся от Стьюджона. Все, как и предсказывал император. Стоило разрушителям создать видимость того, что они покинули орбиту, как крысы поспешили сбежать прочь.       Но им это не удастся.       Ситх терпеливо наблюдал за тем, как корабль по мере приближения постепенно увеличивался в размерах. Он знал, что Сила подскажет ему, когда придет нужный момент. И пусть этот спектакль был по большому счету рассчитан на Оби-Вана, это также была и наглядная демонстрация для всего присутствующего на мостике офицерского состава. А еще это было предостережение для самого лорда Вейдера.       Император всегда получает то, что хочет.       Почувствовав, что время пришло, ситх звучно произнес:       — Стреляйте.       — Да, владыка. Открыть огонь!       Первые несколько вспышек одной стройной очередью унеслись вдаль, не задев небольшой грузовой корабль, но следующие угодили прямо в цель, порвав тот в клочья. Произошел взрыв и через несколько секунд обломки судна беглецов превратились в звездную пыль. Ситх полагал, что испытает хотя бы крохотное удовлетворение от того, что пособники Оби-Вана получили заслуженное возмездие, но не ощутил ничего. Ни торжества, ни злорадства, ни удовольствия. Император фактически превратил его в бесчувственную машину для убийства, в которой только бывший наставник все еще каким-то образом разжигал настоящие эмоции. Но когда он покончит с Оби-Ваном, не останется и этого. И, может быть, тогда он почувствует себя лучше. Непобедимым лордом ситхов.       Избранным.