***
На самом деле, сначала Второму наследнику Цзян повезло набрести на тренирующихся магов ордена Вэнь и Не, что вывело его на новый виток размышлений. Уже давненько, по правде говоря, Ваньинь планировал вызвать на дуэль знаменитого мага взрыва Вэнь Чжулю, чтобы на фоне настоящего мастера магии огня, лишь немногим старше самого Цзян Чэна, измерить свои собственные навыки. Второй наследник Цзян грезил этой битвой ещё задолго до того, как зимой приехал в Облачные глубины, и, поскольку других возможностей не было, надеялся бросить ему вызов после окончания обучения искусству молнии, по приезду в орден Лань, но, к сожалению, из-за состояния своего здоровья до сих пор был вынужден смотреть на тренировки из далека, что уж говорить о драках. Вот из-за того, что ты не можешь делать то, что хочешь, и не имеешь право голоса, Ваньиню никогда не нравилось болеть. Не то, что бы Цзян Чэн часто болел в детстве, совсем нет. Почти любую хворь из него вытаскивали маги-лекари, стоило лишь температуре показаться на горизонте, но некоторых вещей, вроде укусов ядовитых насекомых, живя в Юньмэне, не избежать. К тому же, у Ваньиня, так то, и иммунитет был хорош, по крайней мере он почти никогда не простужался, хотя они с Вэй Усянем постоянно топили друг дружку в прохладных водах озёр. Так что можно сказать, что Второй наследник Цзян банально не привык болеть, к тому же не видел в этой уязвимости ничего хорошего. Какой прок в свободном времени, если ты не можешь нормально спать и есть, но и заняться чем-то полезным тебе не дают? Так или иначе, прошло едва ли минут тридцать с тех пор, как Второй наследник Цзян начал петлять по всей территории Облачных глубин, где, как он знал и предполагал, должны были быть места, отведённые под тренировки, и, кажется, наконец ему улыбнулась удача. Подходя к очередной тренировочной зоне, откуда можно было слышать свист стрел и грохот камней, Цзян Чэн заметил у беснующихся на поле человечков штаны сиреневого и золотого цвета, что ознаменовало конец не то чтобы прям сложных поисков. Судя по всему, большая часть адептов пыталась попасть из лука в мишени, в то время как оставшееся меньшинство, преимущественно Цзини, опосредованно им мешали, создавая локальные землетрясения и грохоча камнями. Ваньинь и сам раньше через это проходил, когда его обучали владению луком, арбалетом и пращей, а потому даже довольно улыбнулся самым краешком губ, ничуть не сомневаясь, что эту тренировку предложил именно Усянь. Всё же, брат Цзян Чэна знает толк в подготовке солдат. Самого Вэй Ина Второй наследник Цзян, всё ближе подбираясь к площадке, пока не видел, но успел заприметить на периферии белые пятна — адептов ордена Лань, среди которых, что примечательно, не было Второго Нефрита — Усянь недавно жаловался за завтраком, что Ванцзи перестал посещать любые занятия с приглашёнными адептами из-за занятости. Встав на самом краю, Ваньинь с прищуром, который сторонний наблюдатель назвал бы злым, оглядел территорию, успев задержаться взглядом на парочке людей. Ему, честно говоря, было бы гораздо легче, если бы черты окружающих не расплывались в нечёткие пятна. Так уж вышло, что хоть вблизи Цзян Чэн видел окружение чётко и ясно, но вот на отдалении всё начинало смазываться, из-за чего ему зачастую было сложно найти нужных людей или узнать тех, кто ему машет. Но, на самом деле, это не сильно ему мешает, поэтому он старается не обращать на мелкие трудности внимания. Так или иначе, Ваньинь заметил двоих, расположившихся подальше от прочих адептов и о чем-то по всей видимости болтающих плечом у плечу, и, предположив, что это и есть Усянь с Цзысюанем, направился к ним. И по мере приближения он заметил между парнями удивительно дружелюбное настроение, по привычке при этом нахмурившись. На его памяти всегда так было, что они с братом вечно дерутся с Цзинь Цзысюанем, с самой их первой встречи, поэтому видеть этих двоих не спорящими, а весело болтающими — довольно непривычно. Первым Цзян Чэна заметил Усянь, как раз стоящий в пол оборота лицом к нему и рассказывающий Цзысюаню что-то. Расстояние было достаточно коротким, чтобы Ваньинь разглядел на лице брата краткое замешательство, на ряду с удивлением, и вспышку паники, которую тот попытался скрыть за своей извечной улыбкой. Заметив, что Вэй Ин прервался на полуслове, Второй наследник Цзинь резко обернулся и тоже обомлел, изобразив такое странное выражение лица, с нетипичном для него, каком-то потерянном изломе бровей, будто бы он не знал или был не уверен, как ему реагировать на появление Ваньиня. Как ни посмотри, странная реакция. Цзян Чэн выгнул бровь, скрестив руки на груди. — Почему ты выглядишь так, будто мне есть за что тебя ругать? — Первым делом спросил он у Вэй Ина, и лишь после этого кивнул Цзысюаню. — Второй наследник Цзинь. — Второй наследник Цзян. — Удивительно вежливо вернул кивок Павлин, без своей обычно горделивой манеры. — Да, нет. С чего ты это взял? — Растянув на всё лицо улыбку, поинтересовался Усянь. Ваньинь иронично хмыкнул, тут же мысленно ответив: «Да потому что у тебя сейчас такое же выражение лица, как когда я узнал, что ты выступаешь на подпольном ринге; или когда ты вместо того, что бы использовать нормальные способы ловли водных чудовищ, просто нырял и доставал их голыми руками, подвергая себя огромной опасности; или когда ты, только-только овладев магией огня, чуть не сжёг мою комнату в Пристани лотоса включая коллекцию моих лучших деревянных фигурок; или когда…» — Мне действительно надо отвечать на этот вопрос? — Мы всего лишь болтали. — Замахал руками Вэй Ин, будто поняв, о чём его брат думает. — Я видел. — Кивнул Цзян Чэн. — Ну, мы с Цзысюанем, вроде как, подружились? — Неуверенно и почти что вопросительно, выдал Усянь, стушевавшись. — Я знаю. — Снова кивнул Ваньинь, всё ещё не совсем понимая, что в этом такого. — Знаешь? Откуда? — Искренне недоумённо спросил Вэй Ин, смотря на брата во все глаза. — Ты написал об этом Цзе-Цзе. — Закатив глаза, ответил Цзян Чэн с таким тоном, будто это всё объясняло. Ведь, действительно, Яньли часто делилась с Ваньинем содержанием отправленных ей Усянем писем и показывала его рисунки. — К тому же, адепты, что Цзяны, что Цзини, давно уже судачат о том, что вы прекратили попытки вкатать друг-друга в землю. И Не Хуайсан упоминал о чём-то подобном. — И ты не против? — Ну, помимо того, что ты и сам мог бы мне об этом сказать, учитывая, сколько лет мы с Павлином ругаемся по пустякам, а не в крысу в обход меня рассказывать всё Цзе-Цзе, но в самой этой дружбе я не вижу ничего предосудительного. В конце-концов мы уже не дети. Второй наследник, в конце-концов, это требовательный титул. — Спасибо. — Да, и ты, Цзысюань, всё-равно лучше, чем, например, Вэнь Чао. Я думаю, в случае этого придурка медицина бессильна. — Юноши синхронно прыснули, услышав это. — Он правда в первый же день нарушил уйму правил, опередив в этом даже тебя? — Обращаясь уже к Усяню спросил Цзян Чэн. — Ты шутишь? Я присутствовал на этом шоу лично! — Ага, буквально на сцене. — Фыркнул Второй наследник Цзинь, а затем, увидев приподнятую бровь Ваньиня, пояснил: — Уж не знаю, что такого Вэй Усянь сказал Вэнь Чао, но тот орал именно на него, причём, по слухам, довольно нецензурно. — Очень нецензурно! — Воодушевлённо кивнул Вэй Ин, тут же рассмеявшись, на что Цзян Чэн закатил глаза. — Честно говоря, — Начал Ваньинь, подождав пока Усянь не отсмеётся. — в нашем ордене все делали ставки на момент, когда ты нарушишь своё первое правило, и ты даже представить себе не можешь, какой куш я сорвал с тех, кто поставил на первые дни. — Явно довольный собой, подытожил парень. Второй наследник Цзян слишком хорошо знал своего брата, чтобы не предугадать, как тот будет себя вести. — Мне, как твоей выигрышной лошадке, полагаются проценты. — Тут же заявил Вэй Ин, уперев руки в бока и немного наклонившись. — Я тебе на радостях добротный такой бренди купил, он ждёт тебя в комнате. — Мой Шиди лучший! — Да-да, кто бы сомневался. — Махнул рукой Ваньинь, уворачиваясь от чужих объятий. — Скажи мне вот что, а с чего вы вообще закопали топор вражды? — Я попросил его научить меня готовить. — Не очень-то уверенно, пусть и нагло, заявил Цзинь Цзысюань, опередив Усяня. На краткий миг между ними тремя воцарилась тишина, нарушаемая лишь гомоном соревнующихся в стрельбе адептов, которую разрушил слегка сбитый с толку Цзян Чэн: — Ты влюбился? Если подумать, то для любого Юньмэнца такой вывод был бы наиболее очевидным. Дело в том, что народ воды считает умение готовить — само собой разумеющийся чертой, а значение кулинарии в ритуале ухаживание сложно недооценить с точки зрения Юньмэнской культуры. Однако прочие народы не разделяли с ними этот взгляд, включая и Ланьлинцев, изначально являвшихся жителями Цинхэ и взявших с собой традиции, философию и взгляды изначального народа земли. Братья Цзян всегда знали, что Цзысюань не умел готовить, являясь избалованным молодым господином, только и знающим, как двигать камни да махать мечом, а ещё слишком гордым, чтобы заниматься «работой слуг». Так что единственным вариантом, при котором Павлин сам захотел бы научится готовить, была влюблённость, причём, с большой вероятностью, в кого-то из Юньмэна, ведь только в народе воды данное умение считалось достаточно важным. — Да. И я обратился к нему за советом. «Ну хоть не с предложением.» — Снисходительно подумал Цзян Чэн, содрогаясь от этой мысли. О Небеса, что угодно, лишь бы Павлину не нравился Вэй Ин. Это было бы просто ужасно. Ваньинь криво ухмыльнулся. — Даже представить страшно, чему он мог тебя научить. — Хэй! Я разбираюсь в делах амурных! — Тут же возмутился Усянь, ударяя себя кулаком в грудь. — И тем не менее всю жизнь не то что в холостяках ходишь, а вообще в одиночках. — Подметил Ваньинь, всем своим видом выражая скепсис. — Берегу себя для первой, чистой и самой важной любви. — Важно заявил его брат. — Конечно. — Цзян Чэн, закатив глаза, перевёл взгляд на тренирующихся адептов и хотел было уже задать те вопросы, за которыми пришёл, как вдруг Усянь опередил его: — А хочешь с нами готовить? Ваньинь недоумённо посмотрел на него, чуть нахмурившись. — Зачем? — Мы уже готовили лапшу в курином бульоне и… Ну эти… Из риса шарики… — Будто не услышав вопроса, продолжил Усянь, загибая пальчики. — Онигири? — Точно! И теперь можно попробовать какую-нибудь выпечку, — И хитро улыбнулся. — а ты в ней хорош. — Да что там сложного-то? — Фыркнул Второй наследник Цзян. — Ты и сам справишься. — К тому же, — Продолжал Вэй Ин. — ты и от себя сможешь дать Павлину какой-нибудь совет в отношениях. — Можно подумать, я в этом хорошо разбираюсь. — Который уже раз за последние пятнадцать минут закатил закатил глаза Ваньинь, но всё же кивнул — Ладно, думаю некоторые вещи всё же смогу подсказать по ходу дела. — Он фыркнул, махнув рукой. — Не то чтобы у меня было мало свободного времени, так или иначе. — Как насчёт завтрашнего вечера? — Оперативно предложил Усянь, пока его брат в хорошем настроении. — Утром уточним точное время. — Мне подходит. — Тут же кивнул Цзысюань. — У меня тоже нет никаких планов. — Вторил ему Ваньинь. — Тогда договорились. — Сверкая радостной улыбкой до ушей, хлопнул в ладоши Вэй Ин.***
Юноши, прозванные в Облачных глубинах Нефритами, едва только открыли дверь, как увидели расслабленно сидящего прямо на кухонной столешнице Вэй Усяня, позади которого стоял, казалось бы, чуть нахмуренный Цзян Ваньинь, сосредоточенно заплетающий своему брату лёгкую свободную косу, на манер собственной. Они оба сняли мантии, повесив их на спинку одного из стульев, оставшись лишь в штанах да сиреневых нательных рубахах, выгодно подчеркивающих их развитую мускулатуру и просвечивающую чёрную вязь татуировок. Лань Сичэнь завороженно застыл, не успев даже сделать шаг от порога, и вышел из оцепенения только когда Цзян Чэн, с тихим рыком: «не вертись», встретился своим тёмным взглядом с чужим медовым, придерживая голову брата рукой. Он уважительно кивнул в приветствии, пусть и выглядел слегка сбитым с толку: — Цзэу-цзюнь? — Заметив Ванцзи за спиной Главы ордена Лань, Цзян Чэн поприветствовал следом и его: — Второй наследник Лань. — Добрый вечер, Ваньинь, Молодой господин Вэй. — Сичэнь, улыбаясь, прошёл вперёд, прямо к их столику, Лань Чжань, чуть помедлив, тоже кивнул, и мерным шагом поспешил вслед за братом. — Что привело вас сюда? — Спросил Цзян Чэн, очаровательно, по мнению Сичэня, нахмурившись в непонимании, наблюдая как Нефриты рассаживаются за столом и разливают заранее подготовленный слугами чай. — О, а вы не знали? Мы с братом с самого первого раза присутствуем. Всё же, специфика любой культуры такова, что узнать больше о ней, можно лишь услышав всё лично от представителя. — Прости, я совсем забыл сказать. — Подал голос Усянь, стараясь не вертеть головой. — Так уж вышло, что когда я предложил помощь Павлину, мимо как раз проходили братья Нефриты, и захотели присоединиться. Цзян Чэн издал какой-то неопределённый звук, подозрительно напоминающий фырканье и с явным сомнением посмотрел на сначала на Лань Сичэня, а затем и на его брата. На лице Второго наследника Цзян даже слепой разглядел бы вопрос: «у вас правда есть столько свободного времени?», но, быть может из воспитания, а может и из банального уважения к Главе ордена, Ваньинь всё-таки промолчал, скрепляя волосы длинной сиреневой лентой, чьи концы начал аккуратно вплетать в косу на манер украшения. Едва только Усянь повертел головой, проверяя причёску на прочность, как дверь в кухню открыл Второй наследник Цзинь, как обычно одетый в свою золотую мантию с красной точкой меж бровей, которые, стоило только юноше увидеть Вэй Ина, на долю секунды удивлённо изогнулись, но вновь выровнялись, едва он перевел взгляд на Цзян Чэна. Цзысюань, встретившись с хмурым лицом Ваньиня, на несколько долгих мгновений замер и, вопреки своему обычному поведению, поздоровался первым, при этом склонив голову как раз на уровень, соответствующий их статусам. Братья Цзян уже давно привыкли к тому, что Павлин очевидно пренебрегает ими, потому не было бы ничего необычного в том, что он с высоко поднятым подбородком пройдёт мимо или, хотя бы, едва заметно кивнёт. И если Усянь уже успел привыкнуть к повзрослевшему Цзысюаню, проявлявшему куда большее уважение к окружающим, то его брат казался сбитым с толку. Цзян Чэн, на миг замерев от удивления, блеснул довольным взглядом и вторил Второму наследнику Цзинь в приветствии, а следом подключился и, как обычно, активный Усянь, помахавший рукой. — Ты сегодня очень пунктуальный. — Подойдя ближе подметил Цзысюань, обращаясь к Первому ученику Цзян. Он шёл, и на ходу развязывал пояс, очевидно желая снять мантию и, как и Цзян Чэн с Вэй Ином, остаться в одной нижней рубахе. — Мой Шиди любит пунктуальность. — Пожал плечами Усянь, скорее всего имея ввиду, что его силой затащили сюда ещё до назначенного срока. — Мне нужно было узнать, что можно найти на кухне, чтобы определится с выбором десерта. — Недовольно отозвался Ваньинь. — К тому же нужно было подготовить утварь. — Он указал на заставленный посудой длинный кухонный стол, на котором, среди всего прочего, стояли три небольшие миски с поблёскивающей на свету вишней. — Ну и что мы будем сегодня готовить? — Задержав взгляд на этих ягодах, поинтересовался Цзысюань, аккуратно вешая свою мантию на спинку стула. — Шарлотку. — Уже более спокойным тоном ответил Цзян Чэн. — Ох, это же?.. — Тут же поражённо выдохнул Цзысюань, в чьих глазах сверкнуло сначала узнавание, а затем и ностальгия. — Да, — Кивнул Усянь, — изначально это Ланьлинское блюдо. По оригинальному рецепту, его готовят из ваших знаменитых медовых яблок. Ну, из хоть каких-нибудь яблок, но к сожалению сейчас не сезон. Поэтому сегодня воспользуемся вишней. — Почему она? — Её довольно много оказалось на кухне. — Вэй Ин указал Второму наследнику Цзинь на бадью с водой, что бы тот сполоснул руки. — Сейчас, в этих краях, как раз самый сезон для неё, к тому же, если мне не изменяет память, пара вишен расположены прямо на территории ордена, так что вероятно, её собрали и принесли сюда слуги. Ванцзи, в случайном порядке скользя по окружающим взглядом, неожиданно для себя заметил, как у Сичэня дрогнул уголок губ, как только юноши упомянули вишню, но не успел он спросить об этом, как Первый Нефрит задал юным поварам вопрос: — Так, что такое «шарлотка»? — Сладкий пирог, чей низ вымощен яблочными дольками. — Поведал Усянь, повернувшись к братьям Лань. — Он довольно прост в изготовлении и не требует много времени, но при этом довольно вкусный, а потому популярен у всех слоёв населения, включая даже крестьян. — Изначально этот десерт пользовался популярностью только у знати, поскольку готовился из медовых яблок - самого дорогого сорта на всём Южном континенте, лишь многим позже рецепт подхватили и менее богатые люди, используя другие сорта яблок. — От себя добавил Цзинь Цзысюань. — Ну, изначально так и было, но сейчас… Я имею ввиду, что на самом деле в шарлотку можно засунуть что-угодно: фрукты, ягоды, цитрусы и даже овощи, если очень постараться. — Но сегодня у нас будет вишня. — Хмыкнул Ваньинь. — Да, мы нашли тут целый ящик, но для одного пирога будет достаточно и пары жменей. — Мы спросили поваров на этот счёт, они не были против. — Тут же уточнил Цзян Чэн. — Точно-точно. Если бы я не знал, что вам нельзя, подумал бы, что вы хотите вина наварить. — Весело хохотнул Усянь. — Кто о чём, а вшивый о бане. — Ваньинь не выдержал и закатил глаза. — Ты не можешь отрицать, что у вишнёвого вина отличный вкус. — Да тебе лишь бы выпить. — К слову, помнишь то невероятно вкусное амаретто, «Улыбку Императора»? Как оказалось, он продаётся в Цайи. Правда, мне так и не удалось выведать у хозяина рецепт. Говорит, что тот передаётся из поколения в поколение. — На что ты вообще рассчитывал? — Я уже давно на это вино облизываюсь, ты знаешь. После того, как мы вернёмся в Юньмэн, испить его будет гораздо сложнее, и дело даже не в сильно поднявшейся цене, оно в принципе редко к нам заезжает. — Немного разочарованно и очевидно карикатурно выдохнул парень, прежде чем озорно улыбнутся. — Ты тоже просто обязан пропустить по чарочке вместе со мной. — Оставь свою карьеру сомелье для кого-то другого, мне пока что противопоказан алкоголь. — Ммм… — Угрюмо протянул Вэй Ин. — Так, мы можем начать? — Немного раздражённо протянул Цзысюань, закидывая одну из вишенок в рот и невольно морщась от её кислого вкуса. Братья Цзян перевели на Второго наследника Цзинь взгляды, и Усянь, склонившись ближе к Цзян Чэну, вроде приглушено, но всё ещё достаточно слышно для всех присутствующих, произнёс: — Его, кстати, с собой не берём. Он пить не умеет. — Хэй! — Ладно, — Цзян Чэн громко хлопнул в ладоши, привлекая к себе внимание. — Павлин в кои-то веки прав, мы пришли сюда готовить. — Он махнул рукой, указав на один из самых длинных кухонных столов, на котором в некотором отдалении друг от друга стояли три одинаковые набора посуды, состоящие из пары высоких стаканов с непонятным содержимом, столовых приборов, больших мисок для замешивания и мисок поменьше, со свежевымытой вишней, поблёскивающей на свету. Сам Ваньинь занял правое место, рядом с которым и стоял, а Усянь оперативно подскочил к левому, от чего Цзысюаню пришлось встать между ними. Право слово, это было довольно забавное зрелище. Эти трое стояли к Нефритам спиной, позволяя как следует разглядеть себя. По краям двое парней приблизительно одного роста, в сиреневых одеждах, с одинаково заплетёнными косами, которые сейчас как никогда походили на родных братьев, а по середине юноша с высоким коротким хвостом, чьи кончики едва доходили до плеч, одетый во всё золотое. — Как видишь, мы подготовили три набора ингредиентов с посудой, так что готовить будем разом все вместе. Так как пришли мы с Усянем заранее — уже затопили печь, так что когда закончим с тестом и начинкой - сразу поставим запекаться. — Начнём с теста? — Тут же уточнил Вэй Ин, первым делом по привычке беря со стола яйца. — Верно. — Кивнул Ваньинь. — В миску вбиваем пару-тройку яиц и соль, следом и сахар. Взбиваем, пока смесь не увеличится и не побелеет. — Он тоже уже взял яйца и, разбив скорлупу об края миски, ловко вылил в неё содержимое. — Этот рецепт не требует отделения желтков от белков. — Возьми яйца четыре, не больше. — Посоветовал Вэй Ин Цзысюаню, который неуклюже пытался разбить скорлупу. — Для удобства, можешь использовать нож. — Соли нужно немного, щепотку. — Быстро добавил Цзян Чэн, указав на один из низких чаш, что стоял неподалёку от миски Павлина. Рядом же было и полотенце, на которое до недавнего времени были выложены около пяти яиц. — Сахара уже побольше, вон у тебя в стакане. Всё сыпь. — Следом высказался Усянь, сам уже засыпая свой в миску и быстро перемешивая получающуюся смесь лопаткой. — Сколько здесь? — Взяв стакан в левую руку, невольно спросил Цзысюань, прежде чем аккуратно наклонить его над миской, попутно взбивая яйца специально для этого подготовленной вилкой. — Грамм двести, около того. — Пожал плечами Вэй Ин. — Только сыпь тонкой струйкой и не забывай взбивать. — И делай это побыстрее, ты его должен взбивать, а не массировать. — Хмуро добавил Цзян Чэн, поглядывая на Цзысюаня. Он уже высыпал сахар, и теперь на довольно большой скорости мешал смесь, левой рукой подняв миску в воздух. Второй наследник Цзинь, глядя на Ваньиня, попытался мешать быстрее, но всё, чего он добился — лишь появления брызг. — Криворучка. — Цыкнул Цзян Чэн. — Постарайся найти правильный ритм. — Со своей стороны мирно предложил Усянь. — Со временем ты наловчишься. Братья Нефриты не без интереса наблюдали за этой сценой и громко переглядывались, молча делясь впечатлениями. Лань Сичэнь с очевидным восторгом следил за каждым, даже самым мимолётным движением Цзян Чэна и глупо улыбался, особо не обращая внимание на других парней, но всё-равно тихонько усмехаясь в ответ на их взаимоотношения. Ваньинь на самом деле очень волновался, из-за чего местами казался довольно грубым, но, на самом деле он, по всей видимости, просто не привык не то, что готовить в чужой, не семейной компании, но ещё и учить этому кого-то. Сам факт того, что Второй наследник Цзян с некоторой тревожной озабоченностью, сокрытой за извечной хмуростью, но проявляемой в позе и мимике, наблюдал за ножом в руках Цзысюаня, которым тот разбивал скорлупу, будто боясь что юноша может порезаться, заставлял старшего из братьев Лань едва ли не вздыхать от умиления, расплываясь в улыбке. Помимо этого, как Сичэнь случайно подметил, юноша с самого начала их встречи как-то странно посматривал на Цзинь Цзысюаня, и, наверное, Первому Нефриту было бы в пору начать ревновать, однако взгляды эти носили какой-то странный, не до конца понятный характер, будто его терзали какие-то подозрения, насчёт Второго наследника Цзинь, о которых Главе ордена Лань хотелось расспросить Цзян Чэна лично и, даже возможно помочь проверить эти самые опасения, если они вызывают у Ваньиня тревогу. Впрочем, Сичэнь не стал бы лезть, если бы его возлюбленный хотел бы разобраться самостоятельно, просто, тот выглядел так, будто искал подтверждения своим мыслям, и это оседало на костях Первого Нефрита каким-то фантомным зудом, будто побуждая его к действию, но Лань Сичэнь просто игнорировал это чувство. Сидящий рядом Ванцзи тоже, пусть и не отрывал взгляда от Усяня, но, казалось, был погружен в какие-то мысли, о которых он не спешил рассказывать брату, будто что-то не давало ему покоя, но на каждый вопросительный взгляд со стороны Лань Сичэня, Второй Нефрит прикрывал глаза, что служило невербальным отказом от диалога в их молчаливых беседах. В последнее время, из-за того что у Лань Чжаня прибавилось работы и он уже не мог присутствовать на лекциях, (Сичэнь уверен, что его брат вообще туда ходил только ради Усяня, может изначально была и другая цель, но после того, как он осознал свои чувства, она, несомненно, изменилась) в то время как Усянь наконец закончил с переписыванием правил, они виделись всё реже, что вынуждало Ванцзи мрачнеть всё больше и ходить грустным. Прочие адепты Лань, стоит сказать, заметили, что атмосфера вокруг их Первого ученика заметно охладела, и, догадываясь, что тот прибывает не в лучшем своём настроении (пусть по лицу так и не скажешь), ходили при нём по струнке и на цыпочках, боясь ещё большего усложнения тренировок и всевозможных наказаний. — Теперь, когда смесь готова, добавляем муку. — Поведал Цзян Чэн, когда Цзысюань наконец закончил взбивать яйца с сахаром. — Весь стакан. — Это пшеничная, кстати. — Тут же подключился Усянь. — Её нужно, навскидку грамм сто шестьдесят. — Как вы так на глаз определяете? — Стараясь аккуратно высыпать муку, немного нервно поинтересовался Павлин. — Опыт. — Ответили братья в унисон, да так слаженно и гармонично, что один из них не выдержал и разразился приглушенным смехом, а второй лишь фыркнул. — Это тесто более липкое, чем то, что мы уже делали, ему не нужно «подниматься» и его не надо «разминать». — Отсмеявшись, продолжил Вэй Ин. — Так что сейчас лучше бери лопаточку для перемешивания. — Постарайся аккуратно мешать тесто снизу вверх, чтобы не было мучных комочков. — Кивнул Ваньинь, сопровождая эти слова собственным примером. — Тесто должно выйти гладким и воздушным. Цзысюань, некоторое время вертевший головой от одной миски к другой, старался аккуратно повторять за парнями, осторожно перемешивая тесто лопаточкой с таким видом, будто впервые в жизни точит своё первое оружие, будто тесто в его руках в любой момент может вспорхнуть и улететь, а сам он уже готовится его ловить. — Расслабься. — Склонившись ближе к Павлину с миской в руках и безмятежной улыбкой на устах протянул Усянь. — У тебя отлично получается. Готовка не должна быть напряжённым действом. Моя Шицзе, например, правда наслаждается процессом. Постарайся воспринимать это как особый вид творчества, которое потом можно будет съесть. Наблюдавший за этим со стороны Ваньинь снова закатил глаза, но промолчал — комментарии тут излишни. Сам Второй наследник Цзинь, пусть и не расслабился в раз и сразу, но по крайней мере уже не выглядел так, будто на него планировали покушение. — Нормально? — Спросил он через некоторое время, похлопывая краем лопатки белую и гладкую, кремоподобную субстанцию, вообще не похожую на тесто для лапши, которое он делал раньше. — Сойдёт. — Первым кивнул Цзян Чэн, который тоже уже успел закончить и теперь, отставив тесто в сторону, тянулся к миске поменьше. — Теперь бери вишню. Она уже промыта. — Видишь? Тут специально с хвостиками, чтобы легче было вытаскивать косточку. — Вэй Ин поцепил одну ягоду из собственной миски и поднял на уровень глаз, прежде чем второй рукой легко отделить мякоть вишни. — Хвостики с косточками выкидывай сюда. Если увидишь гнилую или червивую ягоду - тоже. — Он указал на стоящую неподалёку приплюснутую тарелку, на которой уже лежала скорлупа. Цзысюань привык, что на такие тарелки обычно выкладываются кости и несъедобные части блюда, поэтому без задней мысли отложил туда скорлупу и, как оказалось, не прогадал. — Поскольку в конечном варианте внешний вид запечённой вишни будет выставлен на всеобщее обозрение, постарайся делать это аккуратно. — К тому же сок может вытечь из сильно повреждённой ягоды. — Уже очищенными ягодами сразу выстилай дно формочки. — Ага, та уже смазана, так что тесто прилипать не будет. — Усянь и сам принялся быстренько вынимать из ягод косточки. — Но на будущее, помни - если ты собираешься выпекать или запекать в чём-нибудь, обязательно смажь это что-то маслом или яичными желтками, иначе тесто прилипнет к форме да так и запечётся - хрен достанешь, ещё и может обуглится в местах соприкосновения с формой или на дне. Вертя в руках маленькие круглые шарики, в чьём багряном соке Второй наследник Цзинь моментально измазал пальцы, Цзысюань неуверенно посматривал на Цзян Ваньиня, будто желая что-то спросить, но не решаясь, пока его взгляд не перехватил сам Цзян Чэн: — Что? — Его тон был как обычно неприветлив, однако, если подумать, не враждебен. Цзысюань знал его достаточно давно, чтобы понять, что голос и речь Второго наследника Цзян всегда так или иначе груба, если не обращена сестре или родителям. — Мне давно уже было интересно кое-что, но наши прежние отношения не давали мне возможности спросить. — Ваньинь вопросительно поднял бровь, всё ещё при этом выглядя хмуро. — Как ты?.. Я имею ввиду, что хоть и вижу тебя на лекциях, но не на тренировках, а зная тебя, ты скорее упадёшь от истощение, чем отдохнёшь. — Цзысюань залился румянцем и неловко отвернулся. — И не то чтобы я волновался, это просто странно для тебя. Цзян Чэн смерил его каким-то странным, непонятным для окружающих взглядом и отвернулся обратно к своей вишне, прежде чем всё-же ответить: — Небольшие проблемы со здоровьем. Я вскоре уже вернусь на полигон. Цзинь Цзысюань кивнул: — Буду рад снова бросить тебе вызов. С вишней, в самом деле, за праздными разговорами парни справились быстро, всё же было её не то, что бы прям много — у каждого по небольшой мисочке. — Нам осталось лишь сверху аккуратно залить тестом и в печь. Она уже должна была достаточно нагреться. — Поведал Цзян Чэн, беря миску с собственным белым тестом, которое, благодаря кремообразной структуре, охотно полилось на застеленное ягодами дно формочки, подгоняемая лопаточкой. — Мы сделали это сами, чтобы не тратить время, но ты должен помнить о том, что печь нужно топить заранее, иначе тебе придётся потратить уйму времени, пока она не нагреется. — Тут ещё от теста и самого блюда зависит. С опытом ты научишься определять лучшее время для растопки. — Выпекаться наша шарлотка будет от получаса до сорока минут, и специально ради этого мы достали вот эти свечи. — Усянь, подойдя к одному из дальних ящичков, выудил оттуда нечто продолговатое, бледно-жёлтого цвета, равномерно разделённого на узкие сегменты. — Это же?.. — Разумеется, в этом предмете Цзысюань с ходу узнал часы-свечи, которые не редко использовались для отсчёта времени на собраниях, встречах, тренировках, и ещё для уймы прочих дел людьми, которые могут себе позволить купить такие свечи. — Ага. В готовке их применят не так часто, но выпечка может быть требовательна ко времени, поэтому его стоит замерять. — Он поставил свечу на стол, и по размеру сегментов Второй наследник Цзинь определил, что это минутные свечи. — Хотя обычно на кухне всё же использую мерные свечи. — Если подытожить слова главного повара, на кухню однажды принесли целую охапку часы-свечей, когда в разгар Собрания Великих орденов, которые всегда сопровождались пирами, неожиданно кончились мерные свечи. — Цзян Чэн взял пирог свой и своего брата, кивнув Павлину следовать за ним со своим, а затем направился к закрытой дверцей нагретой печи. — Ммм. — Понимающе протянул Цзинь Цзысюань. — Поскольку все три пирога оказались в печи в одно время, то и одной свечи нам хватит. — Дождавшись, когда уже заполненную печь вновь закроют той же дверцей, объявил Усянь, зажигая на кончике пальца крошечный огонёк и поджигая фитиль свечи. — И на этом курс по выпечке, в общем, окончен. Осталось лишь подождать минут тридцать, может сорок. Уж слишком сильно мы её не топили, поэтому ждать может быть придётся чуть дольше, но всё же я делаю ставку минут на сорок. Но вообще, на будущее, лучше перетопить, чем не дотопить. — Теперь можем поговорить об отношениях. — Кивнул Ваньинь и подошёл ближе, облокотившись о стол, за которым они работали. Рядом же встали и Вэй Ин с Цзысюанем. — Давай, расскажи ему о том чему я тебя учил. — Заметив промелькнувшее на лице Павлина сметение, Усянь подтолкнул его логтём, ободряюще улыбнувшись. — Начни по порядку. — Ну, начал ты с Юньмэнской концепции любви к себе, о том, что ради любимого надо стараться как для себя и о том, что совершенствование - одна из самых важных составляющих ухаживаний. И про флирт рассказал. — Что-нибудь ещё? — Вскинул бровь Цзян Чэн, сложив руки на груди. — Первым делом я должен признаться ей в своих чувствах, а дальше чистая импровизация. Просто осыпать подарками и откупится деньгами не выйдет, нужно уделять много внимания человеку, за которым ухаживаешь. — Немного подумав, добавил Второй Наследник Цзинь. — Всё? — Будто бы недовольно поинтересовался Ваньинь, однако когда Цзысюань неловко кивнул, юноша неожиданно тоже кивнул, но уже в одобрении: — Ну, в общем, ты всё верно сказал, пусть и очень скупо. Это ведь кто-то из моего ордена? — Уточнил он, имея ввиду эту самую возлюбленную. — Да. — Вы уже знакомы? — Да. — Впечатление у неё о тебе хорошие? — Надеюсь, что да. — Так почему ты ещё не признался? — В раздражении вскинул руки Цзян Чэн. — Ты не можешь начать ухаживать за ней, пока она на это не согласилась. Впрочем, даже если не согласится у тебя всегда есть второй шанс. — Он потёр точку меж бровей. — Ты подумал о том, как будешь признаваться? — А что вы предлагаете? — Если она знает язык цветов, мы могли бы сплясать от этого. — Первым делом предложил Ваньинь. — Но смысл не в том, чтобы признаться цветами, а в том, что бы использовать их, скажем так, в качестве аккомпанемента. — Или пригласить её в какое-нибудь особое место, я даже знаю парочку подходящих. — Со своей стороны предложил Усянь подняв руку. — Всё, что могло бы её впечатлить. — Просто кивнул Цзысюань. — Цена вопроса роли не играет. Я готов на всё. — Кто она? Если я её знаю, или хотя бы слышал о ней, будет легче. — Спустя пару мгновений тишины, со вздохом поинтересовался Ваньинь. — О, она из внутренних адептов, Хуан Вэй. — Тут же ответил Вэй Ин, не дав Второму наследнику Цзинь и рта открыть. Цзян Чэн было нахмурился, перебирая в памяти адептов о которых знал, но Усянь лишь махнул рукой. — Да ладно, не напрягайся, её уже давненько перевели в резиденцию Ху Бин, я и сам-то запомнил её лишь из-за имени. Дело в том, что ежегодно тысячи адептов проходят через орден: кто только-только регистрируется на младшего или внешнего адепта, кто становится приглашённым адептом в других орденах, кто сдаёт экзамен и поднимается до внутренних адептов, кто переводится на другие дисциплины, кого определяют и переводят в другие резиденции, кого отправляют на длительные задания или на обучение по обмену, а кто и вовсе уходит из ордена. Текучка кадров огромная, самих адептов ещё больше, так что даже Старейшины не помнят всех своих подопечных в лицо и по имени. — И что можете про неё сказать? — Выгнув бровь, спросил Цзян Чэн. — У неё хороший характер. Не без чувства юмора. — Даже не задумываясь ответил Усянь. — Вы достаточно хорошо друг-друга знаете? — Уточнил он у Павлина. — Относительно. — Повёл плечами Цзысюань. — В любом случае, детали не так уж и важны, ты можешь ни с того, ни с сего признаться хоть в подворотне, главное - что ты скажешь. — О, да, кстати, нужно подумать над формулировкой признания. — Кивнул Вэй Ин, почесав подбородок. — Почему я просто не могу сказать, что она мне нравится? — Застонал Второй наследник Цзинь. — Дорогуша, в Юньмэне слишком размыто понятие этого слова. — Явно кого-то пародируя, игриво промурлыкал Вэй Ин, уворачиваясь от подзатыльника брата. — К тому же, это было бы скучно и не оригинально. — Многие импровизируют уже на месте. — Подметил Цзян Чэн, делая брату подсечку, которую тот ловко избежал. — Кстати да. — Будто ничего не произошло кивнул Усянь, встав подальше от своего Шиди. — В Юньмэне довольно распространена практика, когда человек ставит себя и того, кто ему нравится, в… интересную или опасную ситуацию, по мере которой спонтанно признаётся, произнося первое, что пришло ему в голову. Вот, что я называю импровизацией. — Говорят, признание звучит ярче, когда адреналин кипит в крови. — Но, можем не доводить до крайности. Как насчёт того, чтобы просто сводить её в место, которое ей точно понравится? — А как бы ты признался? — Вдруг спросил у Вэй Ина Цзысюань, тоже сложив руки на груди и прислонившись к столу. — Ей? — Нет, той, или тому, который тебе нравится. — Ну… Пусть у меня и нет такого человека, — Ванцзи едва видно скривился, от чего Сичэнь очень тихо, но очевидно весело фыркнул в чашку. — однако, в людях я очень ценю острый ум, так что, может, устроил бы головоломку? — Ты не можешь превратить в игру всю свою жизнь. — Закатил глаза Ваньинь. — Я буду очень стараться. — Усянь задумчиво почесал шею. — Может, я создал бы комнату, или несколько, из которой можно выбраться только отыскав в ней ключ, сокрытый за интересными, но не слишком сложными загадками, по мере которых, этот человек находил бы всякие записочки с комплиментами или чем-то похожим, пока наконец, не найдёт ключ с признанием в любви. Цзян Чэн фыркнул. — Это очень оригинально, Молодой господин Вэй. — Подал голос доселе молчавший Лань Сичэнь. В ответ на его слова Первый ученик Цзян аж весь загорелся: — А то! — А ты, Цзян Чэн? — Спросил Павлин. — Я ценю в людях способности и силу. Наверное, предложил бы ей станцевать со мной капоэйру. — Танец-борьбу? Ну да, вполне в твоём стиле. — На самом деле, капоэйра требует очень высоко уровня понимания и доверия между партнёрами, поскольку при недостаточной синхронизации любое неосторожное движение способно заставить обоих выпасть из ритма или, даже, пострадать. С такой точки зрения, это очень чувственный танец, который не каждая пара способна осилить. — Подметил Первый Нефрит. — Благодарю, Цзэу-цзюнь. — Тогда, мне тоже стоит придумать нечто необычное? — Протянул Второй наследник Цзинь. — Но тогда… — Аргх, да просто признайся при следующей встрече, хватит яйца мять. Если не получится, можешь попробовать ещё раз. Твой статус тоже весомый аргумент, так или иначе. — Ну, полагаться на статус, конечно, не прямо-таки лучшая идея, но Чэн-Чэн прав, ты должен попробовать при следующей вашей встрече. Пока ты всё равно здесь до конца лета, у тебя есть время подумать этим. — Не называй меня так, засранец. — Я тоже тебя люблю, Шиди. — Хорошо, я попробую. — Вздохнув, кивнул Цзысюань. — Что же, пока у нас ещё есть время. — Вэй Ин посмотрел на свечу, которая уже прогремела свои первые десять минут. — Давай-ка, продемонстрируй своё домашнее задание. — Что?.. — Твои успехи в флирте. — Цзысюань выразительно скривился. — Да ладно, всё не может быть настолько плохо. Разве Мянь-Мянь не помогала тебе? Она ведь идеально подходила тебе в качестве тренировочной модели: красивая, умная и креативная, к тому же тоже девушка. — Это не так просто. — Даже мой брат умеет делать комплименты, пусть по нему так и не скажешь. — Только и успел произнести Усянь, как тут же едва увернулся от подзатыльника и отскочил в сторону. — Так что, я думаю, ты сможешь. — Я могу попробовать. — Ну, Нефритам мы уже делали комплименты, так что возьмём Цзян Чэна. — Какая честь. — Закатил тот глаза в ответ. — Его? — Цзысюань скорчил недовольную мину, но наткнувшись на решительный взгляд Вэй Ина, всё же сдался. — Аргх, ладно, хорошо, дайте подумать. Ммм… — Он нерешительно окинул Второго наследника Цзян взглядом, прежде чем на пробу выдать: — У тебя глаза цвета тёмного агата. Ухоженные, слегка вьющиеся смоляные волосы. Чистая, смуглая кожа и впечатляющие татуировки. — Ну, можно было, конечно и лучше, но для начала неплохо. — Пусть теперь он пробует. — Надувшись, воскликнул Цзысюань, указывая на Ваньиня. — Я? — Ну ты же можешь. Цзян Чэн лишь фыркнул. — Тогда как насчёт Главы Лань? — Предложил Усянь. — Мы с него и начинали, это было бы честно. — Да без разницы. — Скрестив руки на груди, закатил глаза Ваньинь, прежде чем обратить всё своё внимание на Первого Нефрита. Лань Сичэнь, доселе сидевший весьма расслабленно, весь как будто подобрался, когда все присутствующие скрестили на нём взгляды, пусть это изменение и было почти что незаметно. — Для начала отмечу, — Протянул Второй наследник Цзян, зорко оглядев свою модель. — что у Цзэу-цзюня восхитительный мягкий голос, приятный тембр и сравнимый с патокой сладкий говор. Несмотря на юный возраст, Глава Лань способен грамотно руководить орденом даже не имея супруги или других наследников, всё ещё сохраняя свой статус сильнейшего мага воздуха, что говорит об рассудительности, ответственности, трудолюбии и настойчивости. — Тёмные, цвета майской бури глаза встретились с сияющими внутренним светом тёмно-медовых. — Вы очень внимательны к деталям и, готов предположить, хорошо понимаете других людей, владея чем-то навроде эмпатии. Но при всём при этом, в отличие от, скажем, Главы ордена Цзинь, не стремитесь выставить все свои достоинства напоказ, что говорит о доли скромности и правильном воспитании, наряду с дисциплинированностью. — Юноша в уважении склонил голову. — Я восхищаюсь вами как едва ли не лучшим примером достойного Главы Великого ордена. — Благодарю, Цзян Ваньинь. — Спокойно, но, казалось неуловимо по другому, с яркой улыбкой кивнул Сичэнь. И лишь Ванцзи, не выдержав, отвернулся от брата. Дядя говорил, что если долго смотреть на солнце — можно ослепнуть. —… Ты ни слова не сказал о внешности. — После небольшой заминки, не то пожаловался, не то поинтересовался Цзысюань у Цзян Чэна. — А должен был? Красота заключается далеко не только во внешней оболочке. — А-Чэн прав, я, как художник, просто привык думать образами и красками, но это действительно не всё, что характеризует человека. — Ты должен не просто повторять за другими витиеватые фразы, а научится самому находить в людях те черты, что достойны упоминания. Как бы, к слову, ты описал свою возлюбленную? Об объекте симпатии говорить всяко легче. — Да кстати, хорошая идея, что насчёт её внешности или характера? — Ну, Яньли-... — И вдруг резко осёкся, с очевидной паникой повернувшись к Цзян Чэну. На пару долгих секунд повисла тишина. — Ой дураааак! — Протянул Усянь, перекатившись через стол, прежде чем обратится к брату. — Цзян Чэн послуша-ой! — И тут же нырнул за стол, уворачиваясь от летящего в него ножа. Того самого, которым Цзысюань скорлупу яиц разбивал. — Хуан Вэй, говоришь? — Взревел Ваньинь, хватая первое что попадётся под руку и кидая уже в нырнувшего за другой стол Второго наследника Цзинь. — «Золотой призрак», да? — Ваньинь! — Обеспокоенно вскрикнул Лань Сичэнь. Оба Нефрита в раз поднялись с мест и встали между Цзян Чэном и парнями, как тогда, на тренировочной площадке, между Усянем и Цзысюанем. «Началось» — С некоторой обречённостью подумал Вэй Ин, выглядывая из-за стола. Именно об этом он из раза в раз говорил, когда предлагал Павлину все эти планы для смягчения настроения своего брата. В конце-концов Усянь знает Цзян Чэна уже не первый год и не понаслышке. Люди, пришедшие не из ордена Цзян, или скорее, не выросшие со Вторым наследником под крылом общего наставника, зачастую не понимают, насколько Ваньинь опасен в гневе. Тому факту, что он ещё не начал опрокидывать столы, поливая кухню огнём и стегать окружающих водными кнутами, Вэй Ин с Цзысюанем обязан двум Нефритам ордена Лань, а если точнее — Главе ордена. Не будь их здесь, и Цзян Чэна сложно было бы отличить от голодного тасманского дьявола. Стоит признать, у Второго наследника Цзян всегда были проблемы с гневом, очевидно передавшиеся ему по наследству от матери, потому что характер отца явно забрала себе Цзян Яньли. Конечно, с возрастом ситуация сглаживалась и на то было множество причин. Его с самого раннего возраста учили дисциплине и ответственности, учили преобразовывать гнев в энергию и грамотно выпускать пар, учили не терять хладнокровие даже перед лицом ненависти. И это дало свои плоды. Цзян Ваньинь известен на данный момент как образцовый Второй наследник, помогающий своим родителям и сестре управлять орденом. Многие знают его как немного вспыльчивого и раздражительного, но надёжного товарища с хорошим воспитанием и по крайней мере удобоварительными манерами, но этот же человек нередко в порыве ярости калечил своих противников, сжигал помещения и оборудование, и выбивал всё дерьмо из противников на подпольном ринге, куда изначально заглянул чтобы вразумить брата, но затем и сам втянулся. Он крайне жесток по отношению ко всем, кто проявляет опасность по отношению к его людям и целям, изничтожая любого, кто встанет на его пути, будь то чудовище, банда пиратов или разбойников. Цзысюань далеко не просто так называл его «Бешенным псом», но даже он не до конца понимал всю картину. Да, с возрастом Цзян Чэн стал сдержаннее, повзрослел и ментально окреп под грузом титула и сопровождающего оный обязанностей, к тому же, по его собственным словам, использует дыхательные практики и даже медитацию, но это не значит, что он сильно изменился в своей сути, просто триггером для него теперь служит далеко не каждый чих. Сейчас, чтобы действительно его разозлить, нужно задеть за живое, например чем-то связанным с семьёй. Наверное, только глухой не слышал, что у братьев Цзян есть некоторая фанатичная преданность по отношению к сестре, они даже охотно готовы с этим согласится, поэтому всё, непосредственно связанное с ней, для них будет делом первостепенной важности. Усянь понимал, что как он сам отреагировал с неприкрытой агрессией на признание Цзысюаня, так и Ваньинь, мягко говоря, не будет в восторге. Помимо этого, на ситуацию накладываются и те обстоятельства, что Вэй Ин сначала скрыл свою дружбу с Павлином (сейчас он готов признать это глупым поступком), что скрыл влюблённость Павлина в их Шицзе, что глядя прямо в глаза брату соврал о личности объекта Павлинской любви, что устроил весь этот цирк… Да, Цзян Чэн объективно имеет право злиться как никто другой! Но Усянь не мог не пойти на этот риск, потому что знал — его Шиди разозлился бы в любом случае, однако если бы они с Цзысюанем правильно разыграли партию, последствия от его злости были бы минимизированы. Но кто же знал, что Второму наследнику Цзинь нельзя доверять секреты?! У них ведь так хорошо всё шло, прямо-таки по маслу, но нет, надо же было всё испортить?! Типичный Цзинь. Как их вообще земля носит? Усянь в кругах друзей был известен тем, что способен унести любой секрет с собой в могилу, даже случайно не выдавая его ни в полусне, ни под градусом, ни перед лицом страха, поэтому уж в себе-то был уверен. Ну почему окружающие не могут быть такими же? Неужели он слишком многого просит? Цзян Чэн сейчас в шаге от превращения в чёртов тайфун, сносящий всё на своём пути, и очевидно не расположен к диалогу, но ведь только разговором эту ситуацию и можно урегулировать. Усянь был уверен — его брат поймёт, если всё нормально объяснить, но судя по его лицу, он даже слушать не будет. И что делать? — Второй наследник Цзян. — Настойчиво позвал Сичэнь, крепко хватая руку юноши. Цзян Чэн, на самом деле, мог бы вырваться из захвата, но его останавливали последние остатки рациональности. Сейчас он не обращал никакого внимание на то, что перед ним человек, признанный сильнейшим магом воздуха в ГуСу, Ваньинь не видел бы проблемы в том чтобы вступить с ним в поединок, однако вбитое с самого детства чувство иерархии всё время напоминало: «Перед тобой Глава ордена, ты не можешь напасть на него, не можешь спорить с ним, не можешь…» — Давайте попробуем обсудить ситуацию в более мирной обстановке. — Его голос уже не был таким мягким. Теперь в нём присутствовали и более тяжёлые нотки, которые никто, за исключением Ванцзи, раньше от Первого Нефрита не слышал. Оно и понятно, всё же если Ваньинь таки вступит в драку здесь, то по правилам ордена его придётся наказать, а Лань Сичэнь не желает такого исхода вне зависимости от того, что это будет за наказание. Ванцзи тем временем, уже оказался подле Усяня, загородив его собой от Цзян Чэна и быстро пробегаясь по всему его телу в поисках малейших повреждений. — Не беспокойся. — Тихонько, действительно еле слышно отозвался Вэй Ин, поняв, что именно делает его друг. — У меня хорошая реакция, я цел. Второй Нефрит скосил взгляд на тот самый нож, чьё лезвие под наклоном вошло глубоко в дощатый пол, наверняка оставив пусть и узкую, но глубокую борозду. Он едва видно поджал губы и прищурился. Если бы нож, кинутый с такой силой, попал в голову, если бы Усянь не успел увернутся, сталь вошла бы в череп как в масло, нанеся фатальные повреждения и мгновенную смерть. — Мой брат хорош в метании на короткие дистанции. — Беспомощно улыбнулся Вэй Ин, тоже скосив на оружие взгляд. — Не думай об этом слишком много, он просто вспылил. Могло быть и хуже. Лань Ванцзи смерил его глубоким тяжёлым взглядом, но кивнул, и наконец глянул на второго пострадавшего — Цзинь Цзысюаня. Тот тоже, по всей видимости, был цел. Не то, чтобы Лань Чжаня это в самом деле волновало, но хотя бы ради приличия он должен был проверить. Так или иначе, прилетевшая в него деревянная лопаточка в любом случае не убила бы его. Второй Нефрит перевёл взгляд на своего брата, уже опустившего руку Второго наследника Цзян, но продолжавшего мягко увещевать всё ещё явно раздражённого юношу. Усянь, выскользнув из-за спины Ванцзи, смело пошёл прямо к своему брату, и, остановившись прямо перед братом, заглянув тому в глаза, серьёзно произнёс: — Я могу всё объяснить.***
После того, как братья Цзян в спешке покинули кухню, среди оставшихся парней разлилось практически осязаемое молчание. Нефриты как ни в чём не бывало вновь уселись за стол и даже налили чай всё ещё не до конца пришедшему в себя Цзысюаню, но, казалось, оба были погружены в себя, будто тоже переваривая произошедшее, и лишь изредка перекидывались взглядами, которые, как про себя флегматично предположил Второй наследник Цзинь, могли нести в себе только им, Ланям, известный смысл. В какой-то момент тишину пронзила серия приглушенных взрывов, исходящих от зажжённой свечи, ознаменовавшая собой окончание второго десятка минут. Дрейфующий в своих мыслях Цзысюань было вздрогнул, от чего поверхность чая в его руках пошла рябью, но вскоре снова замер, невидящим взглядом уставившись себе в пиалу. Он вспоминал былые времена, а если конкретней, то, почему что тогда, что сейчас, стоило только Цзян Чэну исчезнуть за дверью, тихонько называл его, казалось бы, давно забытым прозвищем. Бешеный пёс. Как давно у Цзысюаня не было повода именовать его так? Усянь стал "Сыном слуги" едва они с Цзысюанем только познакомились. Всё же, в те времена (Второй наследник Цзинь готов признать это), он был довольно высокомерен, как для ребёнка, не желая признавать равными себе никого, кто не носил золотые одежды и важный титул, а потому, стоило только узнать, кто родители Вэй Ина (последний не скрывал этот факт), как тот тут же получил обидное прозвище. Ваньинь же получил своё несколько позже, лишь после того, как узнал об этом самом прозвище у своего брата. В те времена, Второй наследник Цзян заводился с пол оборота и готов был, на сколько хватит его детских сил, беспощадно избить любого, кто разозлил его. Годами трое юношей пребывали в противостоянии, споря и затевая драки едва завидев друг друга на горизонте. Со временем, их конфликт сгладился, превратив парней из заклятых врагов в вечно дерущихся закадычных друзей, что позволило Цзинь Цзысюаню позабыть, какой дикой яростью могут гореть глаза Ваньиня на пике его злости. И вот, случайно поймав этот самый взгляд, Второй наследник Цзинь вспомнил те далёкие года. Цзысюань усмехнулся. Что же, видимо Цзян Чэн изменился не так сильно, как казалось со стороны. Он не знал, о чём сейчас говорят эти двое, и честно говоря, чувствовал любопытство. Что такого мог Усянь сказать, чтобы успокоить своего брата, когда тот пребывает в таком состоянии? Второй наследник Цзинь наконец сделал глоток чая и перевёл взгляд на двух Нефритов. Те не выглядели ни на йоту взволнованными или заскучавшими. Как и прежде Глава ордена сиял мягкой улыбкой, а его брат казался высеченной из мрамора статуей, которая просто неспособна убрать с лица безразличие, данное ему резчиком. Что они здесь делают? Или, скорее, почему они всё ещё здесь? Первые два раза ещё можно объяснить интересом и свободным временем, но на третий? По хорошему, им, в общем, эта информация так-то не нужна, если у них нет возлюбленных из Юньмэна, а даже если бы и были, что Главе ордена мешает просто пригласить к себе на разговор кого-нибудь ещё, кто знаком с культурой и традициями народа воды? К тому же, если верить словам Усяня, жаловавшегося Цзысюаню на совместном занятии пару дней назад, Лань Ванцзи в последнее время утопает в делах, даже перестав приходить на лекции, на которых, если опять же подумать, в силу собственного образования изначально мог бы и не присутствовать. У Главы ордена и того больше работы, но он всё-равно здесь. Почему они не ушли даже после того, как братья Цзян вышли? Чего они ждут? Нефриты, при всём уважении, не слишком-то уж и походят на сплетников или любителей драмы, так в чём причина? Цзысюань сделал ещё один глоток во всё нарастающей тишине. В любом случае, он не будет спрашивать. Это, в конце концов, не его дело. Если верить внутренним часам, чью точность заклинатели настраивали годами, до следующей серии взрывов свечи осталось едва ли пара минут, когда дверь на кухню вновь отворилась. Первым, что примечательно, вошёл Цзян Чэн, хотя никто бы не удивился, решив он просто уйти от сюда, оставив и брата, и Нефритов, и пироги на произвол судьбы. Он окинул присутствующих не шибко довольным взглядом и фыркнул, стоило только увидеть Цзысюаня, но всё-таки вошёл, молча направившись к печи, возможно чтобы проверить степень готовности шарлоток. На удивление целый и ярко улыбающийся Вэй Ин зашёл следом, тут же подмигнув Второму наследнику Цзинь и пройдя к столу, за котором всё так же распивали чай братья Лань. — Я приношу извинения за случившийся казус от лица своего, как Первого ученика ордена, и моего брата, как Второго наследника. — Негромко, но достаточно чётко произнёс Усянь, обращаясь, по всей видимости, к обоим Нефритам, но смотря всё-таки на старшего и них. — Мой брат сейчас... Не в том настроении, чтобы приносить извинения лично. — Добавил он спустя мгновенье молчания. Пусть голос его и был тих, но в этой тишине его было бы сложно не услышать даже с другой стороны кухни, однако возящийся с пирогами Цзян Чэн абсолютно никак на это не отреагировал. На самом деле, Вэй Ин имел в виду, что позже, при возможности, Ваньинь попросит прощения перед Нефритами (или хотя бы перед Сичэнем) сам, просто сейчас он немного не в том состоянии, чтобы сделать это и не нагрубить. Взрослея вместе, им часто по разным причинам приходилась извинятся друг за дружку перед другими, в связи со вспыльчивостью Цзян Чэна или неуёмной тягой к приключениям Усяня. И судя по всему, Лань Сичэнь догадался об этом. Или просто был достаточно любезен, чтобы замять ситуацию, или, быть может, достаточно добродушен, но в любом случае он лишь улыбнулся и бесхитростно ответил: — Всё в порядке, Молодой господин Вэй, и я, и Ванцзи, принимаем ваши извинения. Казалось бы, он сказал так, даже не учитывая мнение своего брата, однако Лань Чжань и в правду уверенно кивнул, будто подписываясь под каждым словом. Внезапно со стороны послышалась серия хлопков-взрывов, в которой Первый ученик ордена Цзян моментально узнал часы-свечу, и едва он рефлекторно посмотрел в ту сторону, отмечая, что сгорел уже третий сегмент, как с совершенно другой стороны донёсся голос его брата: — Иди сюда, они готовы. — Цзян Чэн усмехнулся. — И ты проиграл, всего тридцать минут. — Даже гении могут ошибаться. — Усянь махнул Цзысюаню в сторону печи и ни кого не дожидаясь, сам пошёл к Ваньиню. Второй наследник Цзинь нагнал его моментально и тут же, склонившись к уху, прошептал: — Он согласился? Почему? — Я умею убеждать. — Ухмыльнулся Вэй Ин. — Но не думай, что мой Шиди встретит тебя с распростёртыми объятиями. — Разумеется. — Кивнул Павлин ни чуть не удивлённый. Так уж сложилось, что большие печи, принято ставить ближе к середине помещения для равномерного его разогрева, однако здесь, на этой большой кухне, таких печей было несколько, и они располагались вдоль стен на равном друг от друга расстоянии. Если посмотреть на кухню сверху, казалось, будто она разделена на одинаковые зоны, и в самой правой из них, рядом с одним из выходов, как раз готовили наши герои. Так что нет ничего удивительного, что печь от столов находилась в некотором отдалении. — Слушай сюда, — Начал Цзян Чэн, как только его брат с Цзысюанем подошли ближе. — это, — Он покачал в руке инструментом, подозрительно похожим на весло или деревянную лопату, но более симметричную и без углублений. — садник. Он нужен чтобы доставать или всовывать в печь что-либо, кроме горшков и прочих подобных ёмкостей, для них нужны ухваты. — Мгм. — Кивнул Павлин. — Мы с Цзян Чэном по очереди достанем свои пироги, ты пронаблюдаешь, и уже после попробуешь сам. — Понял. Цзян Ваньинь снова фыркнул, но, казалось, скорее в ответ на собственные мысли, чем из-за окружающих. С тех пор, как он вернулся на кухню, было такое ощущение, будто его разум блуждал в размышлениях. Но стоило только ему двумя руками крепко схватить древко садника, как тут же юноша сморгнул рассеянность и сосредоточился, наклоняясь ближе к жару горнила и одним слитым движением вогнал внутрь инструмент. Садник, если посмотреть на конструкцию, рабочей своей частью истончался к верху, поэтому на удивление легко скользнул под поддон первого пирога и приподнял его. Наблюдавший за движениями Ваньиня Цзысюань вновь невольно поразился тому, какая эта печь на самом деле огромная. Будучи Молодым господином из знатной семьи и по совместительству Вторым наследником Великого (и, как считается, самого богатого) ордена, естественно он раньше видел печи, причём много разных, но те, в основном, служили лишь для обогрева помещения, а потому размерами никогда похвастаться не могли. Разве что кан или ондоль, но это скорее исключение. Помимо этого, как Второй наследник, Цзысюань так же не редко имел возможность пребывать на разновидностях каменных кроватей, но те всё ещё были далеки от этой печи. По крайней мере, как оказалось, внутри этой самой печи гораздо больше места, чем казалось со стороны из-за довольно узкого окна шестка. Если бы позже Второго наследника Цзинь попросили бы описать её, то первое, о чём бы он вспомнил, была бы белизна всей её поверхности, второе - эта печь, по сути, два соединённых прямоугольника, один из которых (нижний) имел бóльшие размеры, а второй (верхний), выходил из первого, являясь более длинным и узким, доходя до самого потолка. Если подумать, Цзысюань даже и не знал, есть ли в кухнях Башни Кои такие печи? Наверное. Всё же родом те были, как и сами Ланьлинцы, из Цинхэ. Цзян Чэн не без доли промедления аккуратно вытащил пирог, лишь на выходе, над самым порожком, сделав странное движение, будто встряхивал что-то, после чего пирог по инерции переместился ближе к шесту, заняв более устойчивую позицию подальше от тонкого края, а затем отнёс пирог к ближайшему столу, где уже в ряд стояли три широкие деревянные разделочные доски, на одну из которых Ваньинь и сгрузил свою шарлотку. Усянь перехватил садник, как только тот освободился, и уже сам подошёл к печи, но в отличие от своего брата, он не собирался молчать: — Берись за шест двумя руками, ведущей спереди. Сам совок, ну, вот эта доска на шесте, довольно тонкая сама по себе и истончается к верху, так что проблем с тем, чтобы просунуть её под пирог не будет. — Пока говорил, Вэй Ин успел засунуть садник в печь, с характерным звуком вогнав деревяшку меж днищем железной формочки с пирогом и разгорячённой поверхности печи. — Когда подцепишь пирог и приподнимешь - поймёшь, что он не полностью залез на садник. Ты можешь его слабо подкинуть или встряхнуть, что бы он полностью залез и встал в более устойчивое положение. Постарайся только не уронить его. — Хорошо. — Послушно кивнул Цзысюань, пристально наблюдая ха чужими действиями. — Далее просто перенеси пирог на стол. Вот эти доски мы поставили заранее. — Зачем? — Видишь ли, на поверхность древесины, в зависимости от породы, могут незначительно влиять горячие предметы, оставляя несмываемые пятна, особенно, если эта самая древесина покрыта лаком. Поэтому люди, работающие с печью берут за привычку на всякий случай использовать разделочные доски или прочее подобное в качестве поддона. Но сама формочка остынет сравнительно быстро. — Усянь протянул садник Цзысюаню как только его шарлотка заняла своё место рядом с пирогом Цзян Чэна, а затем достал нож. — Если разрезать пирог он так же быстрее остынет. К тому же, раз уж у нас здесь аж три пирога и два беспристрастных Нефрита, почему бы не устроить маленький конкурс? Сичэнь иронично улыбнулся, пряча лицо за чашкой чая. Действительно, беспристрастных. — Мы с Ванцзи согласны, Молодой господин Вэй. — Соревнуешься с братом? — Выглядя не шибко впечатлённым, спросил Цзысюань, прекрасно зная, что проиграет. — Ага. И пока я нарезаю пироги, — Усянь с хитрой улыбкой подтолкнул Павлина в сторону хмуро стоящего со сложенными на груди руками Цзян Чэна, который, казалось, игнорировал окружающую действительность и пытался делать вид, что его здесь нет. — тебе есть, чем заняться. Непроизвольно сделав пару шагов в сторону человека, с которым, на самом-то деле Второй наследник Цзинь не особо хотел взаимодействовать (он видел, как Ваньинь кинул нож в своего брата), парень оторопело замер. А Цзян Чэн, облокотившись на один из столов, доселе стоявший с самым недобрым видом и угрюмо сверливший пол взглядом, поднял на Цзысюаня глаза. Их разделяло что-то около пары метров, что для воинов, да ещё и магов, так-то, было плёвым расстоянием, но сейчас, казалось, чем-то вроде нейтральной территорией, зоной комфорта для обоих, чертой, которую очень не хотелось переступать. Однако Усянь, как бы не было обидно это признавать, был прав. Цзысюаню надо раз и навсегда поставить точку в своих отношениях со Вторым наследником Цзян, иначе они так и останутся дрейфовать в неопределённости. А потому, подавив нежелание, юноша в пару широких шагов подошел к Ваньиню ближе, и только собирался открыть рот, как внезапно чужие руки взяли его за грудки и притянули ближе к себе, практически впритык. Цзян Чэн угрожающе навис над Цзысюанем, хотя, казалось бы парни были практически одного роста, и смотря тому прямо в глаза, с явной угрозой в голосе выдал: — Если из-за тебя хоть одна морщинка омрачит её прекрасное лицо я сломаю тебе ноги и заживо закопаю так глубоко, что тебя даже с ищейками не сыщут. — И резко отпустил, обогнув юношу и идя в сторону стола, на котором стояли пироги. — Во глубине Илинских руд тебя холодненьким найдут. — Пропел проходящий мимо Усянь, несущий тарелки в сторону Нефритов. Вэй Ин не помнил, есть ли в том огромном перечне правил ордена Лань хоть упоминания об угрозах убийства или угрозах в целом, однако братья Нефриты не выглядели так, будто собирались наказывать их. Если подумать, то они ничего не сказали и про драку, если её можно так назвать, устроенную Цзян Чэном. От чего так, интересно? Усянь поставил две тарелки, в каждой из которой в ряд расположились по три кусочка пирога, на стол прямо перед юношами в белом, прежде чем с официальным видом отойти от судей, присев на ближайший стол лицом к ним. — Слева направо: мой, Цзысюаня и Цзян Чэна. — Слезь со стола, не позорься. — Раздражённо фыркнул подходящий к нему уже с двумя другими тарелками Ваньинь, протянув затем одну из них брату. — Твоя шарлотка. — Спасибо, А-Чэн. — Он взял воткнутую в довольно аккуратно отрезанный треугольный кусочек пирога вилку, и, отломив немного, отправил себе в рот, восторженно жмурясь. Давненько он не ел шарлотку, к тому же с вишней. — Не называй меня так. — Проворчал Цзян Чэн, наблюдая за тем, как нефриты берут сначала серединные кусочки пирога, вырезанные в форме довольно тонких треугольников - Усянь специально вырезал их такими, на пару укусов каждый, чтобы судьи не наелись после первого укуса. Со стороны Усяня, на некотором отдалении от братьев Цзян, пристроился с собственным пирогом Цзинь Цзысюань, на которого Ваньинь было бросил недовольный взгляд, но тут же отвернулся. "Терпи" — Говорил он сам себе, невольно вспоминая разговор, что совсем недавно состоялся у него с братом за пределами кухни. "— Я понимаю твоё недовольство, правда! — Усянь взмахнул руками, вперившись вполне себе эмоциональным взглядом в стоящего перед ним Цзян Чэна. — Я и сам не был в восторге. — Тогда почему!? — Едва ли не прорычал Ваньинь. — Не могу поверить, что говорю это, — Вэй Ин понизил голос, воровато оглядываясь, будто боясь, что его слова подслушают. — Он нравится Шицзе. В худшем из смыслов. — Что? — Невольно понизив голос в след за братом, поражённо выдохнул Цзян Чэн. — Я узнал это случайно, клянусь, ещё до того, как приехал в Облачные глубины. Она попросила молчать об этом. Сам понимаешь зачем." Конечно Ваньинь понимал, а потому в тот момент ненадолго притих. Усянь умел хранить секреты, но если бы хоть одна живая душа помимо него узнала об этом, в конце концов информация сарафанным радио дошла бы до Глав обоих Великих орденов и тогда проблем не оберёшься. Цзинь Гуаншань, широко известный как натура гнилая, но предприимчивая, первым бы поднял эту тему, сватая своего сына за Цзян Яньли. Наследникам великих орденов нельзя навязать брак, это правда, но в таких ситуациях, Вторые наследники по собственной воле соглашались выходить за Первых наследников или Глав орденов из ответственности за собственный орден. Яньли не желала ему такой судьбы — провести жизнь с нелюбимым человеком, а потому молчала сама, и просила молчать своего брата. "— Ты сказал ему об этом? — После пары-тройки мгновений поражённого молчания спросил Цзян Чэн. — Нет, конечно. — Усянь скрестил руки на груди, с по-привычному карикатурным недовольством, видимо пытаясь разрядить атмосферу. — Велика честь! Пусть мучается незнанием. — Верно. — Как-то пришибленно кивнул Ваньинь, видимо всё ещё не освободившись от вороха мыслей. — Верно." Братья Нефриты неспешно, запивая чаем, в полном молчании ели данные им пироги. По их лицам сложно было понять, нравится ли им вообще или не испортил ли кто-то свой пирог? Особенно плохо ситуации обстояла с Лань Ванцзи, у которого, казалось, было одно и тоже выражение на все случаи жизни. Сичэнь хотя бы улыбался. — Сюда бы кофейка. — Задумчиво пробормотал Цзян Чэн, неспешно поглощая свой пирог. — Да с корицей. — Как с языка снял. — Тут же кивнул его брат. — Но тебе сейчас нельзя кофе. — Заткнись. — Ворча, закатил глаза Ваньинь, на что Усянь захихикал. — О, как я мог забыть! Здесь на кухне довольно много бесхозной корицы, мы могли бы добавить её в шарлотку. — В следующей раз. — Кивнул Второй наследник Цзян, будто просто отмахнувшись от слов брата, но Вэй Ин всё-равно широко улыбнулся. Что бы его Шиди не говорил и какую бы мину не строил, но ему всегда нравилось готовить с семьёй: соревноваться с братом за похвалу сестры, учить новые рецепты, радовать вкусненьким уставших родителей. Их должности с возрастом забирали всё больше времени, а потому, к сожалению, в основном они могли лишь лелеять эти воспоминания, но не пополнять их. Так что даже не смотря на всю ситуацию с Цзысюанем, Ваньинь остался доволен потраченным временем. — А разве ты предпочитаешь не ваниль? — Спросил Вэй Ин, повернувшись к Цзян Чэну. — Весь год с ней пил, надоело. — Просто пожал плечами парень. Уже вскоре братья Нефриты готовы были выносить вердикт, и вся тройка юношей в предвкушении уставилась на них. Лани перекинулись вероятно что-то значащими взглядами, и затем Сичэнь взял слово: — Третье место мы с братом отдадим Второму наследнику Цзинь. Братья Цзян согласно кивнули с таким видом, будто иначе и быть не могло. Смотря на них, Цзысюань закатил глаза и проворчал нечто вроде: "Ну кто бы сомневался". А затем, едва только Сичэнь снова открыл рот, как вдруг перехватил взгляд Ванцзи и закрыл его, принявшись переглядываться. И Цзысюаню с Вэй Ином, которые уже раньше подмечали, как Нефриты общаются взглядом, и впервые увидевшему этот феномен Цзян Чэну было интересно, о чём те молча говорят и как вообще это делают, но спрашивать не решались. А сами Нефриты, самые благородные представители ордена, тем временем спорили о пирогах: "Ванцзи, мы должны выбирать победителей беспристрастно. И мы оба знаем, у кого вышло лучше." "Ничья." "Тебе просто нужно признать, что у Ваньиня пирог вкуснее." "Ничья." "Ванцзи." Сичэнь с укором посмотрел на младшего брата. Тот в конце-концов отвёл взгляд. — На втором месте Молодой господин Вэй и на первом Цзян Ваньинь. — Ну, я в принципе не удивлён. — Кивнул Усянь. — Хотя всё равно немного обидно. — А затем, вооружившись вилкой, полез к брату. — Дай попробовать! — Обойдёшься. — Фыркнул Цзян Чэн убирая тарелку и отходя самому. — Что будем делать с пирогами? — Нарежем, да с собой возьмём. Глава Лань, Лань Чжань, хотите и вам оставим? — Почему бы и нет. — Улыбнулся Сичэнь. — Чур Лань Чжаню мой пирог! — Хорошо господин Вэй, — Старший Нефрит перевёл взгляд на Цзян Чэна. — в таком случае могу ли я надеяться на ваш? — Конечно, Цзэу-цзюнь. — Кивнул Второй наследник Цзян — Тогда мы пойдём нарежем. Цзысюань в это время, что-то бурча, накидывал на себя верхние одежды, уже идя к выходу. — Ты куда собрался? А пирог? — Окликнул его Ваньинь. — Оставлю слугам. — Недовольно махнул рукой юноша. — Всё-равно вышло так себе. — А убирать за собой срач кто будет? Но тот уже скрылся за дверью. — Вот мудак. — Сложив руки на груди выдохнул Цзян Чэн, как вдруг услышал заливистый смех своего брата. Ваньинь в недоумении повернулся к нему. — Ты чего? — Да так. — Утирая невольные слёзы и улыбаясь от уха до уха, ответил Вэй Ин, едва удерживая себя от того, чтобы снова не расхохотаться. — Просто, кажется, где-то я уже это видел. Может, дежавю?***
— О, кстати, пока не забыл. — Вдруг щёлкнул пальцами Усянь, повернувшись к идущему рядом с ним брату. Они шли к своим Минши с небольшими плетёными корзинами, в которые уложили дольки своих шарлоток. Так уж вышло, что их домики располагались неподалёку друг от друга, а потому и дорогой они воспользовались одной. — М? — А почему Глава ордена Лань обращается к тебе по имени, а не по титулу или как к «Молодому господину»? — Ну он же не по первому имени меня зовёт. — Цзян Чэн закатил глаза. — Да и вообще, как Глава ордена, он может называть меня как угодно. — А ты его почему Цзэу-цзюнем кличешь? — Может, потому что это его блятский титул? — Раздражённо закатил глаза Второй наследник Цзян. — Шицзе просила тебя не матерится, Чэн-Чэн. — Я знаю. — Понуро кивнул он. — И не называй меня так. — Так, получается, вы с Главой Лань стали хорошими друзьями? — Наверное? — В таком случае не могу не отметить, что у тебя зоркий глаз. — Получше чем у придурка, способного найти общий язык даже с самой отъявленной швалью. — Оу, Шиди, нельзя же так о себе. — С самым наивным видом обеспокоено взмахнул ресничками Усянь, тут же со смехом уворачиваясь от подзатыльника и отходя на пару шагов в сторону. — Сгинь с глаз моих. — Хорошо-хорошо, но что, скажи мне, с пирогом делать будешь? — Отсмеявшись, спросил Вэй Ин. — Часть себе ставлю, часть парням отдам. Я всё-равно не съем всё это сам. — Всё ещё нет аппетита? Ты вроде в последнее время начал лучше есть. — На этот раз с вполне искренней обеспокоенностью в голосе спросил Первый ученик ордена Цзян. — Он возвращается, но мне всё ещё сложно впихнуть в себя больше необходимого. — Хмуро кивнул Цзян Чэн. На некоторое время между ними повисла тишина. Она не напрягала и не была неловкой, просто каждый из парней думал о чём-то своём, пока вдруг Ваньинь не чертыхнулся: — Какого чёрта этот придурок понравился Цзе-Цзе? Почему именно эта падаль из всех? — Справедливости ради, он не так уж и плох. Как минимум он лучше Вэнь Чао. — Да кто угодно будет лучше Вэнь Чао. — Закатил глаза Второй наследник Цзян. — С этим не поспоришь. — Кивнул Усянь и на мгновение замолчал, подбирая слова. — Павлин, конечно, не идеал мужчины, но он как минимум стремится к нему. Я видел любовь в его глазах, когда он говорил о Шицзе. Ради неё он готов переступить через себя и с усердием становится лучше. Тот самый горделивый Павлин, ты представляешь? — Он издал смешок. — Я бы об этом и помыслить не смог ещё полгода назад. Цзян Чэн лишь фыркнул, но несогласным не выглядел.