***
Цзеу-цзюнь оторвал от губ сяо. Музыка оборвалась. Каждый раз, когда он играл выученную еще в детстве мелодию, сердце начинало бешено стучаться в груди. Каждый раз его ждало лишь разочарование. Он, не поддаваясь на уговоры дяди и брата, просящих забыть погибшего от его же рук Гуанъяо, продолжал искать искалеченную душу. Нет, Лань Сичэнь не стремился вернуть бывшего Верховного заклинателя в бренный мир. Единственное к чему он стремился - вновь почувствовать уже забытую, тонкую, хрупкую энергию человека, которого когда-то любил. По неизвестной ему причине, именно в пределах Нечистой Юдоли ощущалось нечто знакомое. Когда Лебин тихо звучала, разгоняя пыльный воздух, это нечто откликалось. Слышался слабый зов. Он не мог принадлежать неупокоенной душе или нечисти, слишком маленьким было скопление энергии, взывающей к исполнителю тайной мелодии Ордена Гусу Лань. Оказываясь в резиденции Цинхэ Не, Цзеу-цзюнь не упускал возможность вступить в диалог с тем, что казалось, имеет отношение к его а-Яо. Но глава Лань не желал приближаться к разгадке, ведь знал, она не принесет того удовлетворения, скорее вновь настигнет разочарование, из пут которого второй раз выбраться он не сумеет. Сичэнь опустился на скамейку рядом с гостевым домиком. В Облачных глубинах в это время положено видеть уже десятый сон, но здесь, за множество ли от родных мест, можно было пренебречь установленными правилами. Выращенные на неплодородной земле небольшие кустарники трепетали от порыва теплого ветра. Из приоткрытой двери комнаты лился теплый свет. Лань Хуань прикрыл глаза, пытаясь насладиться спокойным вечером или уже ночью. Неожиданно он почувствовал на себе посторонний взгляд. Но осмотревшись по сторонам не заметил никого поблизости. Только листья кустов зашуршали чуть сильнее. Заклинатель перевел взгляд на темные заросли. В них что-то блеснуло, но тут же исчезло. Он настороженно подошел ближе, пытаясь разглядеть то, что притаилось средь растений. Пускать в ход меч Сичэнь не планировал. Не обнаружив ничего и никого, Цзеу-цзюнь снова опустился на скамейку. Желание ложиться в постель отсутствовало, поэтому он попытался погрузиться в некое подобие медитативного состояния, отбросив ненужный рой мыслей, но что-то помешало ему. Подола ханьфу коснулся чей-то мягкий хвост. Мужчина вздрогнул от неожиданности. Он удивленно опустил взгляд вниз, сталкиваясь с крутящимся возле ног маленьким и рыжим существом. Лисенок запрыгнул на скамью, а затем уместился на коленях заклинателя, не успевшего возразить. Сичэнь усмехнулся, проводя рукой по пушистой шёрстке. Животное издало непонятный звук, зарываясь в складки светлой одежды. - Удобно устроился? - поинтересовался Лань Хуань. Маленький лис вскинул на него свои круглые глазки. Иррациональное чувство знакомого взгляда застигло мужчину врасплох. Он прикрыл веки, выравнивая сбившееся дыхание. Казалось, он начинал сходить с ума, раз в детеныше животного увидел покойного. Но на этом поражения не завершились. Лисенок взял в зубы нефритовую подвеску на флейте, но не принялся грызть или играть, а благоговейно замер, удерживая у себя. Лебин так же как и Шоюэ являлась духовным оружием, связанным с владельцем. Зачастую, флейта могла ощущать больше, чем сам заклинатель. Поддавшись настигшему безумию, Сичэнь поднес к губам сяо так, чтоб подвеска осталась в зубах у зверька. Он сыграл «Расспрос», на что Лебин почувствовала слабую энергию, которая не могла принадлежать животному. Пальцы не слушались, дрожали, но Цзеу-цзюнь усердно продолжал играть. Но это не гуцинь, взывать к душе можно, но вот ответа не последует. Заклинатель не заметил, как мелодия расспроса плавно перетекла в другую, более привычную, чаще используемую - «Песнь очищения сердца». Первые ноты заставили лисенка поерзать на ткани, сильнее вцепившись в нефритовую подвеску. Сичэнь поднял глаза к звездному небу, не переставая играть. Он послал еще больше собственной энергии. Фальшивый звук нарушил лившуюся музыку - Лебин слегка дернули. Лань Хуань опустил взгляд на маленького лиса. В ответ на него смотрели темные-темные большие глаза, а вокруг радужки пульсировало слабое синее сияние. - А-Яо,- на выдохе произнес заклинатель, прикрывая веки из под которых струились слезы.***
Хуайсан разглядывал птицу, ничуть не изменившуюся после проведенного ритуала. Ненужная шапка была отброшена в сторону, как артефакт, не содержащий более в себе ничего особенного. - Куда же ты мог деться? - запричитал мужчина, вновь перечитывая манускрипты - ничего, он все сделал правильно, - Мог ли ты переселиться во что-то другое? Но не найдя ни опровержений, ни доказательств собственным теориям, заклинатель сделал вывод, что остатки души Цзинь Гуанъяо были уничтожены в процессе. Не Хуайсан не знал радовало ли его это или огорчало, но сжигая бывшее вместилище сгустка энергии врага, он отчетливо ощущал некое избавление от тяжелой ноши, прежде давящей, глубоко залегшей в сердце.***
- Цзян-сюн,- фамильярно окликнул Хуайсан бывшего друга. Мужчина растерянно повернул голову, но его взгляд смягчился и он, сложив руки на груди, в ответ протянул: - Не-сюн…,- усмехнулся, вспомнив былые времена, но тут же поправился, - Глава Не, вы что-то хотели? Вышедший провожать гостей, хозяин Нечистой Юдоли лениво обмахнулся веером, словно происходящее его никоим образом не касается, а диалог с Цзян Ваньинем, начатый им самим, не интересен. Он огляделся вокруг. Множество людей, которые наконец отправлялись восвояси, суетились на главной площади резиденции, готовясь к отбытию. Хуайсан перевел взгляд на Саньду Шеншоу. - Да вот, хотелось бы узнать, почему вы попросили меня принять Совет кланов, отказавшись от обязанности проводить его в Пристани Лотоса? Цзян Чэн неоднозначно пожал плечами: - Знал, что вы не откажите,- через некоторое время равнодушно ответил он. - Не откажу? То есть не было серьезной причины для всего этого? - Хуайсан вскинул руку, указывая на множество людей, кишащих у ворот. - Если быть честным, то да. Мне хватило непредвиденного сбора глав кланов еще тогда,- Ваньинь покрутил на пальце цзыдянь - было понятно о каком «тогда» он говорит, - В общем, совершенно бестактно я решил перекинуть на вас это бремя. Глава Цинхэ Не еле удержался от того, чтобы не фыркнуть и не закатить глаза, подражая собеседнику. И из-за этого ему пришлось менять все планы? - К тому же, Не-сюн, у тебя здорово получилось все организовать. Хуайсан много лет не видел улыбки этого человека. Так что подобное могло быть разве что чудом или иллюзией. Саньду Шеншоу уже встал на меч, как к нему подбежал юный глава Цзинь. Не Хуайсан предпочёл слегка кивнуть, неформально прощаясь, и отойти на достаточное расстояние от этой маленькой семьи. Мужчина разглядывал их. Казалось, что они счастливы. В самом примитивном понимании этого слова. Просто спокойны, даже несмотря на бурное обсуждение чего-то важного, просто довольны удачно прошедшем Советом. Надо ли им больше? Скорее нет. Разве что самую малость. Глава Не знал, что отношения Цзян Ваньиня и Вэй Усяня претерпели значительные перемены за прошедший год. Не зря же разведчикам платится жалование? Эти двое наверстывают упущенные годы, предаваясь распитую алкоголя на берегу озера, бессмысленным словесным и физическим столкновениям, обсуждению насущных проблем, возникших в Ордене и на подконтрольных территориях. Цзян Чэн действительно, несмотря ни на что, счастлив, а с ним счастлив и племянник. Хуайсан переводит взгляд на Цзеу-цзюня, странно повеселевшего в последнии дни. Обычно скорбящее выражение лица с измученной улыбкой пропало. Теперь и он выглядел неуместно-счастливым. Лань Сичэнь самолично помогал загружать повозку, а затем, попрощавшись, вскочил на меч и был таков. Следовало бы разузнать, что послужило причиной подобных перемен. Когда площадь перед воротами опустела, Не Хуайсан стремительно развернулся, направляясь в зал, где его уже ждали разведчик и Сун Цзычэнь, вернувшиеся не так давно в резиденцию. Размахивая веером, подгоняя сухой воздух, заклинатель остановился перед входом и обернулся. Ворота Нечистой Юдоли закрылись, выпуская последнюю повозку. Неприятное чувство внутри сковывало. Он хорошо знаком с ним. Зависть преследовала его, начиная с ранней юности, а после гибели брата стала верной спутницей, лишь изредка оставляя Хуайсана. Разве зависть чужому счастью - это все, что ему осталось? Глава Не резко сложил легкий веер на манер тешаня и вошел в раскрывшийся перед ним мрачный зал.