Надежда - самое сладкое несчастье

***

Хуайсан ничего не видит перед собой. Голова готова разорваться от нестерпимого звона. Он находит рукой опору, заваливаясь на деревянный стеллаж. Заклинатель пытается сориентироваться, понять происходящее. Произошла ошибка? Ритуал проведен не верно? Пронизывающая до костей боль неожиданно охватывает все тело, не в силах устоять, он падает вниз, оказываясь лежащим на ледяном полу. В Тайной комнате неожиданно становится холодно. Морозный воздух окутывает, словно времена года поменялись местами и в Нечистую Юдоль пришла зима. Хуайсан, даже под слоем одежды, ощущает озноб. Кожа покрывается мурашками, а его самого начинает трясти. Мужчина обхватывает плечи, растирая, кутаясь в легкое летнее ханьфу. Но от холода, проникшего из иного мира, спасения нет. Не Хуайсан истратил все духовные силы, имеющиеся в запасе, о физических и говорить не стоит. Он стремительно терял связь с реальностью, оказываясь затянутым в омут сна. - Да…гэ,- губы отказываются шевелиться. Не напрасно! Это все не напрасно! Хуайсан, объятый беспроглядной тьмой, чувствовал, как слезы, не успевая скатиться на одежду, застывали крохотными льдинками, морозящими кожу лица. Страх потери последнего шанса вернуть Его не давал забыться. Ему казалось, что вот-вот и брат будет с ним. Ритуал завершится, а любимый, родной человек окажется рядом, словно и не было много лет разлуки. Вновь обнимет, согреет, спасет от холода, ощущаемого постоянно, беспрерывно. Не того, что заставлял тело сотрясаться от озноба в Тайной комнате, а того, что преследовал его годами, внутри. От которого невозможно было укрыться, разжигая жаровню и укрываясь теплым одеялом. - А-Сан,- тихий, но глубокий голос произнес его имя. Хуайсан раскрыл глаза. Дыхание сорвалось, он не решался поднять голову и посмотреть на того, кто позвал его. Безудержное ликование нахлынуло, вырываясь через край. Странное тепло разлилось внутри, от которого стало невыносимо жарко, но в то же время хорошо. Он поднял взгляд и повернул голову к тому, кто стоял прямо посреди комнаты. Такой же как пятнадцать лет назад, нет, даже раньше, до того момента, как болезнь стала высасывать из него соки, до того, как искажение ци затмило разум. Не Минцзюэ выглядел как тогда, еще до войны, до получения славного титула. Не обремененный властью над Орденом, с сияющим юношеским лицом, крепким, но стройным телосложением, таким, каким Хуайсан запомнил его, когда сам был ребенком. - Дагэ…,- справиться со счастьем, разом окутавшим его, заклинатель не мог, слезы радости полились из глаз. На негнущихся ногах он поднялся. Преодолев, казалось, огромное расстояние, он, не имея возможности и желания терпеть, бросается на брата с объятиями. Проживший более тридцати лет на свете, испытавший лишения и беды, познавший опыт интриг и закулисных игр, совершивший немало злодеяний в угоду мести, сейчас, прижимаясь к телу Минцзюэ, Хуайсан чувствовал себя маленьким, несмышленым юношей. Тем, кто много лет назад украдкой следил за старшим братом, когда тот тренировался с Басей, сбегал с занятий, подговаривая слуг прикрыть его, приходил к брату посреди ночи, боясь засыпать в темной комнате один. - А-Сан, не плачь,- Минцзюэ нежно гладит спину уже взрослого заклинателя, цепляющегося за его плечи. Он медленно успокаивается, но не отрывается от тела любимого человека. Тихо всхлипывая, он поднимает голову, вглядываясь в забытые черты лица. Вот его брат - добрая ухмылка, вечная испарина на лбу от тяжелых тренировок, небольшой шрам на левой смуглой щеке, заметный лишь вблизи, теплые, полные любви и заботы, почти черные глаза. Как же давно он не видел Его. - Дагэ, я…я,- он не может говорить - язык заплетается. - Тише, тише, я здесь, я рядом,- Минцзюэ целует мокрые от слез щеки младшего брата, губы, чуть приоткрытые, хватающие воздух. На миг Хуайсан дает себе право забыться, вверить себя рукам человека, за которого он готов умереть, убить, совершить самое ужасное злодеяние. И это роковая ошибка. Снова холод. Снова он лежит на ледяном полу. Пелена перед глазами развеивается и проступают знакомые очертания комнаты. Мужчина не может смириться с тем, что это всего лишь сон, иллюзия, посетившая его, исчезнувшая так же быстро, как появилась. Иероглифы почти стерты. Ритуальный круг, начерченный киноварью, размазан по полу. Ему казалось, что ощущать внутри еще большую пустоту просто невозможно - ошибался. В эти мгновения, когда приходит осознание тщетности попыток воскрешения брата, он не чувствует даже самого себя, будто душа, прямо как у Сяо Синчэня раскололась на части, даже не так - она испарилась. Невидящим взглядом Хуайсан осматривает разрушенную Тайную комнату. Лужица воды превратилась в лед, книги разбросаны, артефакты перевернуты вместе с деревянными стеллажами. Резкий грохот за спиной заставляет его повернуться. В самой глубине комнаты, там, где лежат забытые трофеи предков, что-то шевелится. Существо огромных размеров бьется о стену, как будто желая выбраться. Хуайсан непроизвольно обхватывает собственные плечи руками. Он не чувствует страха, в особенности страха боли и смерти. Такие естественные опасения для человека для него не представляют угрозы. Сколько еще можно влачить жалкое существование, продолжая убежать себя, что это жизнь? Если нечто, притаившееся в углу, убьет его, растерзает кожу, оторвет конечности, то глава клана Не окажется у него в должниках, не имея возможности отблагодарить. Хуайсан приближается, оказываясь рядом с существом, издающим звуки, схожие с рычанием. Что-то рушится внутри него, отдавая болезненным осознанием. Нет! Нет! Нет! Нет! Невозможно! Этого не может быть! Мужчина хватает существо за складки одежды на руке, разворачивая на себя. - ДАГЭ! - он срывается на крик, падая на колени перед призраком, продолжающим яростно биться о стену и не замечающим обхватившего его ноги маленького человека.