Закон парных случаев

— Присаживайтесь, — девушка указала рукой на стул по другую сторону видавшего виды письменного стола, когда они зашли в маленький кабинет в конце коридора, — меня зовут Илона Александровна. Вы по драке с участием Селезнёва? А вы ему кем приходитесь? — Спасибо, — Коля присел на краешек стула, который, видимо, был ровесником столу. — Кирилл — мой племянник и, разумеется, мне хотелось бы узнать что произошло, и могу ли я чем-то помочь. Тем более, что у Кирилла, кроме меня, родственников в Москве нет. — Что произошло? Да обычное дело — мальчишки подрались. — Обычное?! Мальчишки подрались?! То есть вы хотите сказать, что попасть на «Скорой» в больницу с сотрясением мозга — это обычное дело? И, кроме того, когда у избитого пропадают вещи, это уже, извините меня, не «мальчишки подрались». Я, конечно, не юрист, но, насколько мне известно, это называется грабеж, — возмутился Герасимов. — Телефон? В деле никакие пропавшие вещи не фигурируют, оно заведено по факту драки и хулиганских действий Селезнёва, — тоном, не допускающим возражений, сказала Черноусова. — К делу приобщено заявление Гюндузова — отца одного из пострадавших от действий вашего племянника. Около часа ночи Селезнёв, будучи в состоянии алкогольного опьянения, нарушал общественный порядок, оскорблял прохожих, выражался грубо и нецензурно. Вот молодые люди и попытались его образумить, но на замечания он не реагировал. Селезнёв был настроен агрессивно и полез в драку. Произошла небольшая потасовка, в процессе которой Селезнёв нанес Гюндузову-младшему телесные повреждения. В присутствии двух свидетелей, между прочим, и побои официально зафиксированы врачом. Справка тоже приобщена. Но если в процессе расследования выяснится, что у Гюндузова ещё и пропали вещи, то мы дело переквалифицируем, — устало добавила следователь. — Кирилл в состоянии опьянения оскорблял прохожих?! Нанес телесные повреждения?! Вы серьезно?! И где он, по-вашему, взял прохожих ночью в спальном районе? Вы не хотели бы Кирилла расспросить, как было дело, пропало у него что-нибудь или нет? А то по-вашему получается, что нехороший Кирилл напился и избил хороших мальчиков. К вашему сведению, Кирилл не пьёт алкоголь. Совсем! — возмущению Коли не было предела. Он даже привстал со стула. — Вы не волнуйтесь, Николай Алексеевич, присядьте. Ничего удивительного, что вы не в курсе темной стороны жизни вашего племянника. Близкие родственники и особенно родители обычно узнают неприглядную правду о своих детях в последнюю очередь, иногда, когда уже поздно и помочь нечем. Тем более, о племяннике, проживающем в другом городе, и который предпочёл снимать квартиру, а не остановиться у родственников. Увы, самого Селезнёва пока допросить не получается. Вызвать мы его не можем, а ехать к нему в больницу нам не на чем — машина сломалась, да и бензина нет. К делу также приобщены показания хозяйки квартиры, у которой Селезнёв снимал комнату. Она выносила мусор, услышала звуки потасовки, обнаружила Селезнёва без сознания, вызвала «скорую», и мил… простите, полицию. С ней побеседовали сотрудники приехавшего по вызову наряда ППС. Но самой драки она не видела, видела только спасающихся от Селезнёва бегством подростков, проживающих в соседних домах. Их личности установлены, они опрошены и именно благодаря им мы всё знаем о том, как развивались события той ночью. Вести дело поручено мне, мы работаем, и я буду держать вас в курсе, — следователь всем своим видом давала понять, что разговор окончен. — Но почему же тогда по-вашему Кирилла увезла «Скорая»? От телесных повреждений, которые он нанес этому, как его… — трудновыговариваемая фамилия «потерпевшего» вылетела в Коли из головы. — Гюндузову, — подсказала Черноусова. — Ну Селезнёв же участвовал в драке, вот и оказался в больнице. Сам полез — сам и получил. По-моему, ничего удивительного, всё логично. Следствие ещё не закончено, возможно, всплывут новые факты. — Вы сказали, не на чем ехать? У вас, же, вроде, проезд на общественном транспорте бесплатный? Да хотите, я вас прямо сейчас на машине отвезу к Кириллу! — Спасибо, это лишнее, у нас есть план следственно-оперативных мероприятий и мы работаем в соответствии с ним. Мы допросим Селезнёва тогда, когда потребуется. А вас, уважаемый Николай Алексеевич, я бы попросила не вмешиваться в работу органов следствия и дознания и не указывать мне что делать, — жёстко закончила следователь. — Хорошо, — покладисто ответил Коля, с трудом сдерживая переполнявшие его эмоции. — Илона Александровна, кроме драки нас с Кириллом интересует его пропавший телефон, и я бы очень просил вас помочь его найти. В нём э-э-э… содержится весьма важная информация, которую не хотелось бы потерять. — Николай Алексеевич, возможно я вас разочарую, но полиция — не бюро находок, мы занимаемся раскрытием преступлений и предупреждением правонарушений. При осмотре места происшествия никакого телефона обнаружено не было, иначе он был бы приобщён к делу как вещественное доказательство. Ещё ко мне есть вопросы? — Нет, нету. — Тогда оставьте нам ваши координаты и не смею вас задерживать. Всего доброго, — следователь протянула Коле лист бумаги и ручку, достала из сейфа увесистую папку, наугад открыла посередине и демонстративно уставилась в неё. — Илона Александровна, можно последний вопрос? Как после переименования милиции в полицию называются милиционеры? Следователь подняла глаза от папки и бесцветным голосом сказала: — Не смешно. Сотрудники полиции. — И вам всего доброго, — сказал Коля и вышел. Едва Николай сел в машину и завёл двигатель, размышляя, что надо позвонить Зинаиде Артемьевне, в кармане зазвонил телефон. Вторя ему, запиликал сигнал вызова через аудиосистему машины. Коля, не посмотрев кто звонит, нажал принятие вызова на руле. Потом протянул руку и включил кондиционер — машина, постояв на солнце, представляла собой сауну. — Папа, привет, ты сегодня когда дома будешь? — громко зазвенел в динамиках машины голос дочки. Коля убавил громкость и ответил: — Не знаю, а что? — Как что?! Ты велосипед обещал починить? Мы завтра на Истру собираемся, а у меня передачи не переключаются и передний тормоз слабый! Коля ещё прибрал громкость. — Погоди, не шуми. Что уже завтра? — Да-а! Я же тебя две недели назад просила! А ты всё «успеем, время есть», а сам на диване провалялся! — Я не просто валялся, а Олимпиаду смотрел. Я разве не имею права отдохнуть после работы? — Имеешь, имеешь. Только мне завтра ехать не на чем… Знала бы — кого-нибудь из ребят бы попросила. — Аля, я прямо сейчас еду домой, буду часа через полтора-два и всё сделаю. Если ты хочешь ускорить процесс — то можешь к моему приходу разогреть ужин. — Ага, ужин! У нас кроме супа ничего нет. И хлеба к супу нет. — Ну, суп — это уже неплохо. Вот пока я еду и сходи за хлебом. И к чаю что-нибудь купи. Поужинаем и велосипедом займёмся. — Ха! Сходи! По такой жарище в магазин пять кварталов пилить! — Сходи-сходи! Выйди хоть на улицу, а то лето, а ты целыми днями дома сидишь. — Я сижу?! Вчера мы с Наташкой по магазинам ходили. Позавчера — я у неё в гостях была. — Ну так ты сходишь за хлебом или мне по пути заехать? — Схожу, только ты приезжай скорее, мне ещё вчера надо было ответ дать, еду я завтра или нет. — Приеду как смогу и всё сделаю, обещаю. — Хорошо, пока. На выезде из дворов, пережидая поток машин на Профсоюзной, Коля набрал номер, который ему дал Кирилл. — Алло, — ответил бодрый, слегка хрипловатый женский голос неопределённого возраста. — Здравствуйте, можно поговорить с Зинаидой Артемьевной? — Я слушаю. А кто это? — Меня зовут Николай, я дядя Кирилла, — Коля уже вполне вжился в роль дяди и сказал это почти на автомате. — Дядя?! Очередной? И сколько по-вашему у Кирилла дядьёв в Москве? — с сарказмом ответила Зинаида Артемьевна. Коля не нашёлся что ответить, слишком уж неожиданно это прозвучало. — Послушайте, — с напором продолжила Зинаида Артемьевна. — Прекратите мне названивать. Я рассказала в милиции всё как есть и не собираюсь отказываться от своих слов! — Зинаида Артемьевна, — как можно убедительно сказал Николай, догадываясь, какие «дяди Кирилла» звонили до него. — Вы, видимо, меня не за того принимаете… — Я не за того принимаю?! — раздражённо перебила его собеседница. — Повторяю ещё раз, перестаньте мне звонить! — в машине раздались гудки отбоя. Коля мысленно выругался. Набирать номер на ходу было неудобно, тем более, что бумажку с номером сдуло и она улетела далеко в ноги перед пассажирским сидением. На светофоре Коля извернулся и достал её. — Зинаида Артемьевна, — быстро сказал он, набрав номер ещё раз, — выслушайте меня, пожалуйста! — и, не дожидаясь, пока его перебьют, выпалил на одном дыхании: — Мне Кирилл дал ваш номер, чтобы я позвонил вам и сказал, что у него всё в порядке, и чтобы вы не беспокоились! — Ой, извините ради Бога, — уже смягчившимся голосом сказала Зинаида Артемьевна. — Просто мне с утра названивают, представляются родственниками, уговаривают и пытаются угрожать. Вы сказали, были в больнице? Как Кирюшка? — В порядке, но пару недель ему придётся там полежать. А меня интересует, что именно произошло, что вы видели и что рассказали милиционерам. У Кирилла, возможно, проблемы. — А вы далеко? Сможете подъехать, я живу около метро «Коньково»? — Я совсем рядом, но, к сожалению, сейчас у меня не получится к вам зайти, — сказал Коля, вспомнив про дочкин велосипед и укоряя себя за свою лень. — Может, мне к вам подъехать завтра, во второй половине дня вам будет удобно? — Давайте завтра, мне всегда удобно, я на пенсии. Запишите адрес, улица Профсоюзная… — Зинаида Артемьевна, я сейчас за рулём, и у меня не получится записать адрес. Давайте завтра созвонимся? — Да, конечно, а если я куда-нибудь выйду — перезвоните. А в какой больнице Кирилл? Я ведь тогда у «скорой» не спросила куда его повезли. А сейчас себе места не нахожу, может, ему надо что-то, а я даже не знаю, где его искать. — Он в Свиблово, в детской травме. Ничего ему не надо, точнее, всё, что надо, я ему привезу, не волнуйтесь. Я вам завтра позвоню, как освобожусь. До свидания! — Буду ждать звонка, до свидания! Дома Коля первым делом занялся велосипедом. Тормоз подтянуть — раз плюнуть, а вот с задним дерейлером пришлось повозиться. Переключатель передач никак не хотел перекидывать цепь точно на звёздочки. Либо первая передача получалась мимо, либо цепь соскакивала с последней, самой маленькой звёздочки. Наконец, велосипед сдался, и Коля крикнул: — Принимай работу! В дверях показалась дочка и, оглядев разбросанные по полу инструменты и стоящий на руле и седле велосипед, сказала: — Сделал? Папа, спасибо, ты — лучший! Я сейчас проедусь, попробую, — и убежала переодеваться. Через несколько минут Коля уже придерживал входную дверь, через которую Аля выкатывала велосипед. Дочь сильно выросла за последний год, цветастые велосипедные шорты и неоново-зеленая футболка подчёркивали её вполне сформировавшуюся фигуру. От Маши Але достались чёрные глаза и густые тёмные волосы, которые сейчас были собраны в хвост. Коля невольно залюбовался и даже слегка пожалел, что ему самому не шестнадцать. Он закрыл за дочкой дверь и открыл шкаф — Кириллу ведь надо собрать какую-нибудь одежду. С размерами только непонятно, надо было спросить. Ну, что-нибудь подберётся. Кир, похоже, выше Коли, но непонятно насколько, и явно шире в плечах. Хотя, какая разница, сейчас лето. Николай достал свои серые шорты, которые надевал в прошлом году, когда они всей семьёй летали в Турцию, и снял с вешалки самую длинную футболку. Футболка была с вертикальными чёрными и красными полосами и надписью «ASSOCIAZIONE CALCIO MILAN», мятая от долгого висения. На первое время пойдёт, а там, глядишь, он от Зинаиды Артемьевны что-нибудь привезёт.