***
— Чегось? — чай изо рта Кима чуть не украсил стол, когда он услышал от Сонхуна новости о предстоящей встрече с родителями. С родителями Сону. — А, блин, я забыл вообще, что пришёл в твоё агентство из-за приказа родителей. Я уже подумал, что они про Рики узнали. — То есть это значит, что ты увольняешься тоже? — Сонхун был серьёзен до жути. Режим босса явно был активирован. — Но я не хочу. Мне нравится тут. Хотя, должность получше в более успешной компании соблазняет. — младший видел недовольство на лице Пака и ехидничал. — Буду сам себе хозяин, никто не будет заставлять отчёты переделывать, на встречи отправлять. — Это было только в начале твоей работы здесь, не возмущайся. Я просто не ожидал, что ты действительно окажешься хорошим сотрудником. — Мой парень прямо передо мной меня обижает? Непозволительно! Точно уволюсь! — Допивай чай и пошли, нас скоро уже ждать будут. В офисе своих родителей Сону был часто только лишь в детстве, ведь ему было до жути интересно побаловаться с печатями отца, засунуть ненужные бумажки в шредер, а потом узнать, что это были какие-то важные отчёты. Было весело бегать по длинным коридорам с панорамными окнами с бумажным самолётиком в руках, пока сотрудники останавливались подальше, чтобы не дай бог не зацепить. С годами, в которые Ким всё реже и реже видел родителей в стенах дома и чаще слышал их пожелания спокойной ночи по телефону, в нём медленно, но верно зрела ненависть к компании и обида на мать и отца. Когда парень заканчивал школу, вопрос о дальнейшем жизненном пути резко встал перед ним. Родители, конечно, говорили, что ему можно даже не учиться, что он в любом случае пойдёт работать в семейную компанию. Впоследствии, Сону устроил бунт, высказав всё, что копил в себе годами, крича на родителей со слезами. "Я хочу обычной жизни, а не сидеть в офисе, хочу завести семью и проводить время с ней, а не с бумажками!" — слова больно вылетали, врезаясь в шокированных взрослых. К согласию все пришли только на втором курсе, договорившись, что парень попробует. Не понравится — пойдёт куда глаза глядят. И Сону понравилось. Ему каким-то чудесным образом понравилось сидеть в офисе, печатать бумажки, делать отчёты, обзванивать клиентов. Конечно, обязанности в компании семьи будут другими, но если ему было по душе выполнять самую нудную работу в мире, то неужели работа под крылом родителей может быть скучнее? Да и на удивление, отношения с родителями стали в разы лучше после того, как Ким начал взрослеть. Не то чтобы он был инфантильным, вовсе нет. Просто иногда он мог застрять в своих подростковых установках, что не шло на пользу. А тут он сам, почти без особых возмущений, пошёл работать туда, куда ему сказали. Да, пожаловался в начале, но сейчас довольнее всех довольных, потому что нашёл кое-что ещё помимо работы. Об этом надо бы тоже как-то поговорить с родителями. Хотя, зная маму, Сону был уверен на миллион процентов, — она уже поспорила с отцом на то, что их сын наплевал на свои детские недообиды и начал встречаться с тем, в чью фотографию почти что ножи кидал. А мама Сонхуна... Она точно примет их. Госпожа Пак была слишком чудной женщиной, чтобы не принять любовь своего сына, какой бы она не была. — Я не был тут, кажется, лет 6... — тихо проговорил Ким, немного поёжившись от странного холода в компании. Сонхун же, заметив это, снял свою джинсовую куртку и накинул на плечи младшего. — На нас сейчас точно мама смотрит через камеры, не боишься? — А чего бояться? Могу и поцеловать тебя тут. — Я не это имел в виду! Я вообще говорил про другое... Дурной. — Ким улыбнулся и хлопнул старшего по плечу. Они довольно быстро дошли до кабинета мамы Сону. Та же самая, что и 6 лет назад, секретарша сидела за своим широким столом. — Добрый день, госпожа Ли! Как поживаете? — Ким явно напугал женщину, ибо та легонько вздрогнула. — Юный господин, не верится, что Вы действительно заглянули к нам спустя столько времени. Когда госпожа предупредила меня, что Вы нас навестите, я даже не восприняла её слова всерьёз. — женщина встала и слегка поклонилась, — Вы выросли волшебно красивым молодым парнем. Я так понимаю, это наш второй гость? — она взглянула на Сонхуна, — Проходите, пожалуйста, госпожа Вас ожидает, а Ваш отец будет чуть позже. Постучав в стеклянную дверь чисто для приличия, Сону зашёл в кабинет, где госпожа Ким уже сияла и готова была взлететь от счастья. Она в ту же секунду сняла очки и, бросив их на стол, подбежала к сыну и обняла его. Сонхун неловко переминался с ноги на ногу, прежде чем мама Кима притянула его в объятия. — Дети, какое же счастье видеть вас рядом, но уже такими взрослыми. Мы уже думали, что вы никогда не помиритесь. Такая дружба была в детстве, нельзя было её упустить. — пригласив парней в комнату поменьше, госпожа Ким заварила им кофе и поставила на стол. — Да, дружба. — Сонхун усмехнулся, а потом получил пинок локтем. — На самом деле, у меня никогда не было претензий к Сону, это он чего-то там не так понял и напридумывал. Воображение хорошее, видимо. — Эй! Опять мой пар-... — тут же захлопнув рот ладонью, Сону напуганно перевёл взгляд на маму, а Пак со смехом упал головой на стол. Глаза госпожи Ким бегали между парнями, а уголки её губ начали медленно подниматься. Послышался стук двери, и сразу же женщина вскочила и выбежала из комнатки. — Я была права! С тебя годовой абонемент в спа! — Ким тут же выбежал за мамой, что радостно пританцовывала перед мужем. — Пап, я... Ну да, и что! Да, мы с Сонхуном встречаемся! Если не нравится, то не надо было к нему отправлять! Он меня соблазнил. — Я? А может мне рассказать твоим родителям, что ты вытворял на рабочем месте и за его пределами? Напомнить, сколько раз ты вынуждал меня нарушить субординацию? — Да ты! Все уселись за стол: с одной стороны родители Кима, с другой молодые. Мама Сону, кажется, была готова лопнуть от радости, а отец наоборот — он был в тотальном шоке, но всё равно казался более-менее довольным. Сам Сону не знал, как вообще следует продолжить этот неожиданно резко начавшийся разговор. Сонхун теребил свои пальцы, глядя куда-то под стол, морально готовя себя к диалогу или, вероятно, к монологу. Он хотел рассказать, что влюбился в младшего в первые недели их общения, но тогда он считал это каким-то сдвигом. Хотел сказать, что все эти годы мечтал увидеть Сону вновь, хотя бы мельком, верил, что жизнь сведёт их вновь. Очень, очень хотел бы, чтобы родители Сону почувствовали то, через что прошёл Пак, стоило лишь услышать "Возьми Сону на практику к себе", ведь тогда у Сонхуна действительно задрожали колени. А когда Ким зашёл в кабинет? Можно было спокойно положить старшего в гроб и накрыть крышкой. Если долгие годы Сонхун чем-то болел, то Сону действительно был его антидотом. Одно его появление ускорило поток крови в теле Пака, очистило воздух и, наверное, даже решило проблему глобального потепления. Будто тот потерянный пазл, необходимый для спасения картины от разрушения, наконец-то был помещён на нужное место. — Госпожа и господин Ким, я могу всё объяснить. Возможно, вы думаете, что это какое-то дурное влияние современной моды, интернета и окружения, но это не так. Я по уши влюбился в вашего сына ещё будучи подростком, и как бы не старался избавиться от чувств, у меня ничего не выходило. А потом он пришёл ко мне и... Я окончательно сошёл с ума. Я никогда ни к чему Сону не принуждал, — "Скорее это он постоянно это делал", — поэтому, пожалуйста, не считайте меня монстром. Я... люблю его. — Сонхун посмотрел в округлённые глаза младшего и улыбнулся, — Я бы ни за что не навредил ему. Никогда. До тех пор, пока он сам не попросит, а он, поверьте, может и не такое попросить. — Дети... — женщина взяла обоих за руки, — Мы это поняли ещё много лет назад. — Во-первых, кто "мы", во-вторых, в смысле?! — шокированно спросил Ким. — Ты был дитём, который не умел скрывать свои эмоции, поэтому всё стало понятно, когда ты раскрасневшийся, с глупой улыбкой, тогда в лесу прибежал к нашей машине и сказал быстро собираться. Плюс, до того случая ты постоянно бубнил, что тебе надоел Сонхун, но первым бежал их встречать, первый выбегал из машины и мчался к ним в дом. — Не было такого. — Было, даже мама Сонхуна это заметила, поэтому мы и стали больше времени проводить вместе. Ты был так поглощён новым другом, или же и не другом вовсе, что ничего вокруг себя не видел. Это ты сейчас отрицаешь, потому что просто избавился от этих воспоминаний, но даже твой отец врать не будет. — Ким недоверительно взглянул на отца, на что от наоборот убидетельно кивнул, — Вы думали, что мы будем против? Почему мы должны быть против? — Ну, знаете ли, мы же с Сонхуном уже взрослые, а значит и отношения у нас взрослые. Мы явно не в "Съедобное-несъедобное" дома играем. — Сону... — панически прошептал Пак. — А я что не прав? В любом случае, раз всё это уже всплыло, то хочу сказать, что это... один из самых счастливых моментов моей жизни. Я столькие годы боялся, что вы не примите меня. Спасибо... — Сону неожиданно надул губы и часто заморгал, а следом прикрыл лицо ладонями. Сонхун ушёл через минут 10, а Ким остался с родителями обсуждать подробности касаемо его работы. Это всё хоть и было формально, но всё равно требовало чуть более углубленного обсуждения. Как не крути, теперь у Сону будет гораздо больше обязанностей — теперь уже и в его подчинении будут люди, нуждающиеся в помощи, указаниях, а Сону, как главный, будет должен помогать, подсказывать и поддерживать, иногда защищать и доказывать правоту своих сотрудников. Слыша это от родителей, парень одновременно и радовался, и боялся. Какая бы не была, но это власть, возможность управлять теми, кто слабее тебя. Но Ким не был таким и никогда не будет: он перестал придерживаться позиции "Вы все мои слуги" многие годы тому назад. Многие люди заслуживают уважения, но далеко не все понимания. Понимание нужно заслужить. Эмпатия в таком плане не работает. Поболтав с мамой ещё немного и обняв её напоследок, Сону поспешил обратно в агентство Сонхуна, уже бывшее место своей работы. Нужно было провести последние часы этого дня с Чонвоном, собрать вещи и обязательно, обязательно... Кое-кому позвонить.***
Чонвон час разговаривал с мамой по телефону, пытаясь заставить её поверить, что её сын бросает всё и возвращается домой, к семье. Он, конечно, не расскажет, что стало причиной кардинальной смены образа жизни, но он был рад элементарно впервые за годы услышать радость в голосе матери. Она также обещала предупредить отца, что Ян приезжает утром следующего дня. "Отец будет... в шоке", — сказала мама, и Чонвон прекрасно понял её. Потому что он уехал из дома после тотального скандала с отцом, пытаясь донести ему, что ему не сдалась деревенская жизнь и работа в магазине цветов, что он нуждается в свободе и выборе того, что хочется ему, а не родителям. Но говорить с отцом было также бесполезно, как плевать в потолок, потому что он в упор не хотел слушать, продолжая гнуть свою. "Если уедешь, то я больше никогда не буду рад видеть тебя в этом доме", — выплюнул он напоследок и, хлопнув дверью, ушёл в свою комнату. Уже на следующий день, взяв только нужное, Чонвон без каких-либо планов уехал в другой город, в семи часах езды, веря, что у него сложится всё лучше некуда. Всё почти так и складывалось: Ян отучился в колледже, обзавёлся какими-никакими друзьями, нашёл чудесное место даже со своим слабым образованием, привык к быстрой городской жизни, но в один день его мир замер, перевернулся и стал идти задом наперёд. Пак Чонсон взбаламутил тихую и спокойную воду жизни Чонвона и уплыл куда-то на другой берег, оставив младшего одного вновь ждать штиль. Ужасно. До автобуса было несколько часов. Чонвон зашёл в квартиру, где у входа его ждал собранный чемодан, и прежде, чем выезжать на вокзал, решил пройтись по квартире и посмотреть, не забыл ли он что-то важное. Как оказалось, забыл. Забыл выкинуть ненужную вещь — одежду Пака, висевшую всё это время на стуле. Аккуратно взяв, парень встряхнул уже покрывшийся пылью пиджак, как неожиданно что-то крошечное выпало из кармана. По спине Яна пробежали мурашки, неприятный ком подкатил к горлу, когда он взял в руки нечто маленькое и блестящее: крохотная золотая звёздочка с крошечными камнями висела на тонкой цепочке, сияя даже в темноте вечерней пустоты. Тут же бросившись к пиджаку, парень нащупал в кармане ещё кое-что — это была записка. "Цезарь говорил, что нет ни одной звезды подобной Полярной, что на небе большое количество других звёзд, и все они такие разные. А учёные разрушают все мифы о том, что Полярная звезда самая яркая, что она вовсе не путеводная. И я бы поспорил со всеми ними, потому что самая яркая звезда — это ты. И я всегда найду путь домой, путь к тебе. Пожалуйста, никогда не погасни. Иначе я погасну следом". — Какой же ты глупый... Сам же заставил меня погаснуть. — разорвав бумажку вклочья, смахнув слёзы, Чонвон помчался прочь из квартиры. Ещё секунда, и его сердце просто бы остановилось. Сону встретил Яна на вокзале, держа в руках пакетик. "Я положил туда вкусные чаи, которые привезла мама из-за границы, всякие сладости и кое-что, что ты будешь должен открыть только в том случае, когда тебе будет очень грустно и одиноко", — протараторил Ким, впихивая Чонвону пакет в руки. Они оба знали, что Чонвон ещё обязательно вернётся, что их дружба не ослабнет из-за расстояния, что они всё равно останутся близкими друг для друга людьми. Что обязательно будут счастливы, чего бы не случилось. Или кто бы.***
Сону почти не спал. Он ждал сообщения от Чонвона, что тот благополучно добрался до дома. Да и ко всему элементарный стресс из-за смены рабочего места не давал мозгу расслабиться и хотя бы ненадолго переключиться на сон. Думая, что Сонхун его просто спихнёт с кровати, потому что младший вертелся как юла, в один момент Ким тихо слинял в гостиную, продолжив вертеться там на диване. Когда за окном резко стало светло, а парень только пару часов назад заснул, Сону с бурлящей в крови злостью и усталостью схватил телефон в руки, пролетел мимо сонно-ошарашенного Пака и выбежал на задний двор в одной пижаме. Младший долго терпел, копил всё в себе, но момент, когда он выскажет всё, наконец-то настал. И не кто иной, как Пак Чонсон заслужил выслушать каждое гадкое слово. "Тебе лучше сменить номер телефона, если ты ещё этого не сделал, потому что я доведу тебя до нервного срыва," — шептал Ким, набирая Чонсона. На удивление, гудки шли, и уже через пять на другом конце наступила тишина, а следом прозвучал знакомый голос. — Алло? — Хуём по лбу не дало? — Сону..? — Для тебя господин Ким. Как поживаешь? В браке, наверное, отлично, ты прям сияешь на свадебных фотках. Интересно, а знаешь ли ты, каково было тогда тому, кому ты обещал мир, Чонвону? Ты хоть раз представлял его в слезах, трясущегося от боли, говорящего "Я больше никого не смогу полюбить"? А я видел это своими глазами, и поверь мне, я никогда так сильно не хотел въебать кому-нибудь. Например, тебе. — Закончил? Позвонил мне, чтобы высказать всё это? Поздравляю, мне как-то параллельно. — Ах ты... мразь! Как ты можешь быть таким равнодушным к человеку, который любит тебя, которого ты тоже любил? Или это всё было просто развлечением? Позабавился и выбросил? У меня не осталось ни капли уважения к тебе. Ты ничтожный, ты трус. — Сону выплёвывал горькие слова и мечтал, чтобы они дошли до Чонсона. — Мне поебать. — Вот так, значит. Хорошо, будь как будет. Просто знай, что Чонвон почти что уволился, а вчера уехал из города из-за тебя, потому что он больше не может ходить по тем улицам, где когда-то кого-то сильно больно любил. Он уехал к родителям, с которыми не общался несколько лет, к выгнавшему его отцу, чтобы просто убежать от своей любви к тебе! Хоть об этом подумай своими крошечными мозгами, или ты их все себе оттрахал? — Заткнись, блять. — А вот и нет! Что, неприятно слышать правду? Ранит, не так ли? Терпи, потому что ты заслуживаешь это и безусловно в разы больше. Ты не заслуживаешь счастья. Забирая его у других, никогда не сможешь найти своё. И мне очень жаль, что я не увидел раньше, что прогнивший насквозь человек. Лучше бы ты никогда не встречался Чонвону. Лучше бы тебя никогда не существовало в его жизни! — Сону просто кричал. — Да я сам хотел бы, чтобы меня не было в его жизни, его в моей голове, чтобы вообще не было нас! Я ненавижу, блять, всё в этом грёбанном мире! Я больше не могу... — резкий стук через пару секунд, и звонок завершился. Ким хмуро смотрел на экран своего телефона, тяжело дышал и топал ногой по сухой траве. Он перегнул палку? Нет. Значит там всё гораздо запутанее, раз Сону удалось задеть за живое, подковырнуть больное место — этим местом оказалась любовь. И это было так странно, ибо Сону не мог поверить в любовь старшего, хотя это было иногда слишком очевидно: у Чонсона в глазах были сердечки, когда он смотрел на Чонвона или слышал его голос, слышал что-то о нём. Но Паку не стоило труда просто взять и отказаться от своих чувств, просто потому что отец так сказал. Потому что это нужно было для чьего-то блага. Как вообще так вышло? Чонсон, который хотел сбежать от влияния отца, в итоге выполнил самую важную для него и самую ненужную для себя просьбу. Или может быть Паку стоило огромных усилий оставить Чонвона? Может быть он разбивал кулаки в кровь, вливал в себя алкоголь и употреблял, чтобы отвлечься, гонял на авто по городам, чтобы сердце билось так же, как рядом с Яном? А возможно он просто плачет от тоски, проклиная всех: своих родителей, свой статус, свою жену, которая точно ни в чём не виновата, ибо ей этот брак абсолютно не сдался. Всё это казалось смешным, если представить Чонсона таким. Но обычно именно те люди, что всегда кажутся сильными, легче всего разбиваются о реальность, долгие годы потом собирая себя по осколкам. В этом плане, Чонсон и Чонвон были похожи, поэтому дополняли друг друга как никто другой. Сону вздрогнул, когда на его плечи легло что-то тёплое и мягкое — Сонхун накинул на младшего плед и, аккуратно взяв за руку, повёл в дом. Простое касание заставило мозг переключиться на приятное, на любимое. На своего любимого. — Перестань грузить себя проблемами других. — Пак вручил кружку горячего чая младшему. — Я хочу помочь в первую очередь Чонвону. Мне больно чувствовать его боль. Как бы Ким не хотел помочь, он не сможет починить сломанное доверие, разрушенное понимание, не сможет склеить разбитые сердца. Лезть ещё дальше в чужие отношения — против всех норм морали и вежливости, так что пусть молодые люди сами разбираются. Пусть следуют за судьбой, может быть она их ещё сведёт. С этого момента Сону собирается посвящать всего себя своему любимому, работе над своими отношениями, над своей психикой, которая всё ещё немного пошатывается на холодном ветру, мерзко скрипя. — Кстати, что там с твоим каналом? Подписчики, наверное, негодуют. Видео уже давно не было. — поинтересовался Сонхун, когда Ким удобно улёгся на его колени. — Я закрываю канал.