Темные времена

             Запах пыли был первым, что почувствовала Сакура после пробуждения. Открывая глаза, стала медленно изучать комнату Какаши в его джонинской квартире: в углу турник, на котором висели какие-то вещи, несколько книжных полок на стене, выкрашенной в светло-зеленый цвет, письменный стол и мистер Укки на окне (до сих пор живой?) На улице уже достаточно светло для раннего утра. Который час?       — Ты проснулась? — растрепанные волосы Какаши показалась из-за перегородки дивана. До ее пробуждения он, скорее всего, медитировал. — Как самочувствие?       — Это я должна тебя спрашивать о самочувствии, — слабо улыбнулась она. По мере пробуждения, Сакура начала вспоминать события прошедшего вечера: как она ошпарила чакрой его ладонь, как неизвестные устроили поджог в доме, как они поздним вечером шли в общежитие на квартиру. — Прости меня, из-за моей оплошности тебе пришлось прекратить миссию, — опустив глаза, она изучала изгибы пододеяльника.       Он переместился с пола к ней на кровать. Эта маленькая девушка сидела ссутулившись и виновато потупила взгляд. Доля вины есть и в его словах и действиях прошлым вечером. К сожалению, как правильнее сделать, мы понимаем только после случившегося.       В какой момент Какаши дал понять своему врагу, что он следит за ними? На ум приходил только момент вчера вечером, когда тощий начал его учить, как правильно заправлять трубку. Хотя они не могли реагировать так быстро — примерно в тот же момент была брошена бутылка с зажигательной смесью в его дом. Скорее всего, философ Рьеичи просто неравнодушен к мальчикам, учитывая его сальный взгляд.       Вполне возможно, что о слежке Какаши им стало известно намного раньше, потому он находит так мало информации. Что если он начал искать не с того конца? Примерно так он и размышлял остаток ночи, забывшись только под утро. Сейчас, глядя на ее виноватый вид, он захотел поскорее прекратить ее самобичевание.       — Может тебя отшлепать? — По-видимому, Сакура не почувствовала нотку веселья в его низком голосе, — или маме рассказать? — После его слов она испуганно уставилась на него, виноватый румянец как нельзя лучше оттенял ее настроение.       — Который час? Я же опоздаю на работу! — Желание скрыться с его глаз долой показалось Сакуре наиболее правильным.       — Двенадцать сорок четыре, не бойся, я сказал, что ты сегодня приболела, — лениво бросил он, выходя из спальни.       Нереальность происходящего начала постепенно овладевать Сакурой. Кое-как натянув водолазку и бессменные джонинские штаны, она прошлепала в сторону кухни.       — Ох, Ичираку уже работают с доставкой? — Глядя на ароматную порцию рамена с двойной свининой, Сакура вспомнила, что еще со вчерашнего дня не ела.       — Садись завтракать или вернее, уже обедать, — поправил себя он, — и не забудь, нам сегодня вечером к твоим родителям нужно зайти. Но сначала в Резиденцию сходим на пару часов, — канун нового года был таким же рабочим днём у Хокаге, как и все предыдущие.              Ожидая его на диванчике в кабинете Хокаге, Сакура стала непреднамеренным наблюдателем странной, по ее мнению, сцены.       Цунаде что-то тихо обсуждала с Какаши, когда Шикамару постучал в дверь.       — Госпожа Цунаде, Какаши-сан, Сакура, добрый день, — вежливо поклонился он.       В ответ на их приветствие, Шикамару протянул Хокаге лист бумаги.       — В отпуск собрался? — Под проницательным взглядом Пятой, Шикамару немного попятился назад.       — Да, с вашего разрешения, — неуверенно начал он, — хочу наведаться в Суну.       «А он, оказывается, такой неуверенный», — подумала про себя Сакура.       — Какаши, ты не возражаешь? — Цунаде подняла взгляд на него.       — С чего бы мне возражать? — Пожал плечами и обратился к Шикамару, — ты же помнишь наш уговор? — Техническая отсталость в деревне Листа надоела не одному Какаши, и они уже заключили договор с Суной на поставку компьютеров для нужд Резиденции.       — Да, Какаши-сан.       — Ну, тогда отнеси это в отдел кадров, — она размашисто подписала его заявление и поднялась со своего места.       — Шикамару? — Цунаде окликнула его и подошла ближе, — в стенах этого кабинета мы с тобой уже не увидимся, — она поднялась на цыпочки и дотронулась губами его лба, — спасибо за работу, — умиротворенно улыбнулась, пряча руки в карманы зеленой накидки.       Какаши, кажется, не интересовало происходящее в кабинете — он внимательно изучал очередной документ.       — В-вам спасибо, — стремительно краснея, проговорил он и направился прочь из кабинета.       «Никогда его не видела таким», — подметила Сакура, также замечая мимолетную ухмылку Цунаде.       Приторно-сладкий аромат духов Хокаге догнал его в тот момент, когда она потянулась к его лбу. Память начала услужливо подбрасывать старые образы из чайной, один за другим. Цунаде в середине осени решила проверить на себе действие алмазной пыли, и Шикамару пошел вместе с ней. Он вспомнил девушку, что сидела напротив него в чайной: такой же сладкий и приторный аромат ее духов наполнил небольшое пространство. Какая еще там могла быть девушка кроме Цунаде? Ее взгляд в тусклом освещении комнаты, внимательный и испытýющий янтарный цвет глаз затягивает Шикамару, лишая выбора. Словно против воли, он тянется ладонью к ее лодыжке, что так вызывающе белеет над черным ремешком босоножек. Мягкая бархатистая кожа под его пальцами так и манит продлить момент. Он скользит выше, чувствуя в ладонях тонкую ткань ее укороченных брюк. Округлые бедра, к которым он прикасается уже двумя руками и тянется к талии. Реакция его тела не заставила себя ждать, натягивая ткань штанов. Она застыла в его объятиях, что происходит? Эта женщина способна изменить близлежащий рельеф одним ударом, почему она ничего не предпринимает?       Проклятая память продолжает вытаскивать свои тайны перед ним. Закрывшись в своем кабинете, Шикамару достал из кармана пачку сигарет и, открыв настежь окно, подкуривает на ветру. Горький дым никак не препятствует запоздалым воспоминаниям. Вот он уже оглаживает внутреннюю поверхность ее бедер и через плоский живот тянется к груди Хокаге. Ее округлые плечи так и манят прикоснуться к ним губами. Нащупав оголенный участок кожи на ее шее, припадает к ней поцелуем, одновременно дотрагиваясь пальцами ее возбужденных сосков сквозь тонкую ткань блузки. Прерывистое дыхание женщины говорило о том, что его действия захватывают не только Шикамару. Почему она не прервала его, он же был немного… не в себе, что ли?       Вторая сигарета не приносит желанного просветления, когда воспоминания прекращаются и следующим образом в его памяти всплывает обеспокоенное лицо Цунаде. Ее руки светятся зеленым свечением медицинской чакры. Кое-как приведя его в чувства, они идут в сторону Резиденции.       К подобному повороту Шикамару никак не был готов, да и не подготовишься никогда. Он все это время работал с ней бок о бок, ничего не подозревая, иногда даже подшучивая над ней про себя.       Цунаде, Ками-сама!       Холодный ветер стал проникать сквозь темную водолазку и облегченный джонинский жилет, постепенно возвращая ему самообладание.       «В стенах этого кабинета мы с тобой уже не увидимся», — ее фраза едва ли облегчила состояние Шикамару, но одно радует — следующий месяц он проведет вдали от деревни. Возможно, за это время он приведет свои мысли в порядок.              Деревня Листа в предпраздничные дни преображалась, украшаясь разноцветными гирляндами, фонариками и блестящей мишурой. Мимолетно взглянув на обилие цвета на фоне блекло-серого неба, настроение Какаши против воли поднималось, дразня ощущением праздника.       — Шикамару сегодня какой-то странный, ты не находишь? — Сакура крепко вцепилась в локоть Какаши, будто боялась, что он снова надолго уйдет.       — Даже не берусь судить их отношения с Цунаде, но его смятение было очень заметным, — он ухмыльнулся в маску и сменил тему, — твоя мама какие цветы любит? — Его взгляд темно-серых глаз, будто светится изнутри.       — Э-э, любые весенние первоцветы, — Сакура сама не заметила, как они оказались рядом с магазином Яманака.       — Лобастая, ты где опять пропадала? — начала она в своей манере, однако вид Какаши позади Сакуры, немного остудил пыл Ино.       — Какаши-сан, добрый день, — поклонилась она в пояс, от ее былого настроения в миг не осталось и следа. Настороженный взгляд небесно-голубых глаз следил за каждым движением Какаши. Поход в допросную, Ино помнила до сих пор, и свой необъяснимый страх перед Какаши снова взял над ней верх.       — Здравствуйте, Ино-сан, какие у вас есть первоцветы? — Кажется, его обаяние заполнило весь маленький магазинчик.       — Да, вчера поступила партия из горных районов, — поджав губы, начала она. Видимо, его обаяние никак не подействовало на Ино.       — Знаете, как я хочу сделать? — Подчеркнуто вежливо, он начал объяснять Ино сколько цветов нужно будет взять, чтобы заполнить ими маленькую корзинку.       Сакура снова наблюдала со стороны то, как изменилась ее подруга при виде Какаши. Такое впечатление, словно она увидела демона во плоти.       «Лобастая, надеюсь, ты мне завтра все расскажешь, почему ходишь с ним под ручку?» — Голос подруги с пренебрежительным ударением о нем раздался в голове у Сакуры. Для Какаши, она молча отсчитывала сдачу.       «Ты лучше сама мне расскажи, почему чёртом смотришь на него?» — В уме проговорила Сакура, на что Ино наградила ее многозначительным взглядом.       — Больше двух говорят вслух, — выразительные взгляды подруг не укрылись от Копирующего.       — До завтра! — почти одновременно попрощались они.              — Почему она так реагирует на меня? — Странная реакция Ино удивила Какаши. Закоулки восприятия Ино меньше всего интересовали его, однако укололо ее заметное «фи».       После смерти Иноичи, его дочь стала главой клана, а значит, самой способной из всех Яманака. Хатаке имел большие планы на ее способности: сам хотел отточить свою единственную сенсорную технику вместе с ней, и если все получится, с помощью Ино создать сенсорный купол над деревней для дополнительной безопасности. Какаши был не первым, кто додумался возвести его — во времена Третьего такой купол уже был, но кажется, тогда что-то не срослось с кланом Яманака. Теперь же, будущий Шестой надеялся взять только лучшее от предшественников.       — Сама не знаю, мы ведь с ней практически не встречались после возвращения, — Сакура снова вцепилась в его локоть.              Предпраздничный вечер наступил быстрее, чем предполагала Сакура — сегодня они с Какаши должны были идти к ее родителям. Мебуки и Кизаши спешно покинули столицу, едва узнав из газет, что Хатаке Какаши стал первым заместителем Пятой Хокаге. Если он уже в Конохе, значит и Сакура вернулась.       Уходящий год выдался для четы Харуно очень сложным: не считая того, что их небольшой бизнес терпел убытки в послевоенное время, в конце мая к ним наведался АНБУ. Для бывших чунинов, которыми были родители Сакуры, появление посланника от Хокаге не сулило ничего хорошего. Однако тот сопроводил Мебуки в кабинет к Пятой, где она объяснила, что Сакура и Какаши задерживаются на миссии на неопределенное время. Единственное, что успокаивало ее — Сакура была вместе с Какаши, а значит, сенсей сделает все, чтобы дочь вернулась невредимой. Около года назад, от проницательного взгляда матери не укрылись некоторые особенности Какаши. Его взгляд задерживался на Сакуре немного дольше обычного, то, как он незаметно задерживал дыхание, когда осторожно придерживал ее за плечо, пропуская ее вперёд в дверях. Не нужно иметь семи пядей во лбу, чтобы предположить, что они могли стать еще ближе друг другу во время той миссии.       Какаши не раз представлял, как воспримут родители Сакуры его слова о том, что он состоит в отношениях с их дочерью. Но его предположения остались в прошлом, когда в темно-зеленых глазах Мебуки на мгновение промелькнуло выражение, похожее на то, если бы ее суждения оказались верными. Неужели она раньше знала? Но откуда, если ее мать видела их вдвоем только несколько раз после войны.       По внутреннему наитию, известному только Сакуре, она была более, чем уверена, что родители одобрят ее выбор. Они всегда относились к Какаши с особым почтением, поэтому в этот вечер, родители даже обрадовались вести о том, что их дочь состоит в близких отношениях со своим бывшим сенсеем.              Глядя на фигурно вырезанные клубни запеченого стрелолиста, старательно приготовленные Мебуки-сан для праздничного стола, Какаши думал, как бы могла сложиться его жизнь, имей он обоих родителей живыми до сих пор. Такая маленькая деталь, на которую многие не обращают внимания и часто отмахиваются от родительской заботы, вызывала у него крупицу зависти.       — Всегда мечтала о сыне, — после нескольких порций амавори, Мебуки расчувствовалась, однако его положение спас Кизаши, когда позвал с собой на веранду. Под запах вишнёвого табака, что курил отец Сакуры, они говорили еще очень долго. Какаши вопреки своим сомнениям, воодушевленно рассказывал, какой видит Коноху в будущем.       Неприятие перед новой информацией, новым образом жизни — шутка ли, он станет Хокаге, вселяло неуверенность даже в него. События прошлого вечера до сих пор не имели объяснения — АНБУ взяли отпечатки и пробы чакры и… результаты пока неизвестны. Сознательно отодвигая неприятные мысли на задворки сознания, он не заметил, как пролетел новогодний вечер. В полночь послышался звон 108 ударов колокола из храма, однако родители Сакуры засобирались ко сну, чтобы утром встретить рассвет на скале Хокаге.       Устраиваясь удобнее на его коленях под большим одеялом, Сакура загадала маленькое желание: она хотела, чтобы Какаши стал прежним, каким она его помнила по длительной миссии. До вчерашнего вечера, перемены, что случились с ним после возвращения, настораживали ее, однако сегодня за его видимой отрешенностью она заметила холодный взгляд, присущий ему во время боя.       — Ты дрожишь, замерзла? — В доме родителей всегда царила прохлада, мать считала, что это необходимо для здорового сна. — Раздевайся, так проще согреться, — он помог ей освободиться от традиционной одежды: ненавистный пояс-оби, кимоно с набивкой. Ее мать обожала старые традиции, было в них что-то такое, что заставляло благоговеть Мебуки-сан. Сакура терпеть не могла показную вычурность, но сегодня пошла на уступку матери.       Его полуобнажённое тело казалось горячее обычного. Теплые ладони блуждали по телу куноичи без единого намека на продолжение после его объятий.       — Такая холодная, ещё не согрелась? — Какаши едва задевал губами линию роста волос на виске Сакуры. Несмотря на ее озябшие ноги, внизу живота собиралось теплое напряжение.       — Нет, — она поджала ноги к телу, — Какаши, скажи мне, что с тобой происходит? — Можно гадать и строить предположения, чем она и занималась почти весь прошедший месяц, пытаясь разглядеть его настоящего под наслоением тысячи образов. Хотя, настоящим он был с ней только в постели: его чувства и желания были перед Сакурой как на ладони.       Он крепче сжал ее в объятиях и после долгой паузы заговорил: «Если бы я сам знал, Сакура, что происходит, — она почувствовала тонкий поток его чакры, который начал согревать ее тело, — мне иногда кажется, что я борюсь с пустотой».       — С какой пустотой? — Напряжение едва заметно пронеслось по ее телу, — это связано только с тобой, или с должностью Хокаге? — Сакура осторожно вытягивала из него слова.       — Да, — нехотя начал он, — и я не могу тебе рассказать всех подробностей, это секретная информация.       — Мне иногда кажется, Какаши, что ты все больше отдаляешься от меня, — положив голову на его грудь, тихо прошептала она.       — Это не так, — порой очень сложно держать все в себе и сохранять при этом холодный ум, — Сакура, как никогда раньше, мне нужна твоя поддержка, просто будь со мной, — он продолжил нежное путешествие губами по ее голове, опускаясь к шее.       — Чем я могу тебе помочь? — Ее охватила полная готовность уничтожить любого врага, пусть только скажет.       — Ты мне уже помогаешь, разве не заметила?       — Не издевайся, — Сакура слегка ткнула его в бок. Неужели ее кривую помощь прошлым вечером можно считать полезной, когда она все только испортила?       — Достаточно того, что ты расследуешь дело в больнице, — в праздничный вечер он никак не хотел думать о делах.       — Не ты ли всегда говорил о важности командной работы? — Она хотела поддеть его, на что Какаши только закатил глаза.       — Ты и есть моя маленькая команда, — вдыхая аромат ее волос с теплой ноткой корицы, его на долю секунды посетила мысль о том, что многие его товарищи не успели в своей жизни не то что признаться в любви, но даже найти ее. Обнимая Сакуру, сидящую у него на коленях, в этот момент Какаши был один из любимцев у семи богов счастья и, как известно, свою удачу нужно держать за хвост. Разрешение родителей получено, но вы можете себе представить, что такое свадьба Хокаге? Особенно, когда прямо сейчас очень хочется считать ее своей законной супругой.              Сакура почувствовала, как ее небольшая комната наполнилась его чакрой теплой и тягучей, как растопленный мед.       — Какаши? — Ей показалось, что это гендзюцу, ведь никогда раньше она не ощущала его присутствия каждой клеточкой своего тела.       — Оглянись назад.       За спиной по одному стали вспыхивать маленькие, едва заметные светло-фиолетовые искры. Чакра Какаши пронизывала ее насквозь. Искры начали мерцать в воздухе, подрагивая, они становились все крупнее. Увеличиваясь, маленькие огоньки складывались в полупрозрачные лепестки, их стало так много, они кружили, цепляя и проходя сквозь ее тело. Очертания ее комнаты постепенно стали расплываться, ночная темнота уступила место приглушенному дневному свету. Лепестки продолжали кружить, складываясь в пушистые соцветия сакуры, их нежно-розовый, мерцающий цвет вспыхивал и переливался.       — Как красиво, — она попыталась поймать один их них.       — Моя иллюзия, — тихо пояснил он, обнимая ее за плечи, — только тут время идёт немного иначе, чем обычно.       — Это как?       — Чуть быстрее, но ничего страшного. Смотри дальше, — он только крепче ее приобнял, и Сакура почувствовала легкий теплый ветерок. Они перенеслись на берег моря, в тот самый момент, когда он осмелился ее впервые поцеловать. Привкус морской соли чувствовался на языке вполне ясно, несмотря на иллюзию. Летняя жара посреди зимы ощущалась на коже как настоящая. Скрытый от посторонних глаз в обрывах берега участок пляжа с бархатным песком, отражающим солнечный свет. Совсем близко плескалось безбрежное море, такое, как они видели вместе, но так и не решились пробежать по водной глади. Его мягкие губы накрыли ее, такой несмелый, словно в первый раз, Какаши прикасался к ее губам. Медленно, чувственно, в его ласках Сакура плавилась, как лед на солнце. Она принимала каждое его движение, проводя кончиком языка по его мягким губам.              — Мы с тобой вместе и я хочу, чтобы так было на всю жизнь, — в его горле непрошено появился комок.       В ее удивленном взгляде отражался весь спектр эмоций, от чего зеленые глаза казались еще больше.       — Харуно Сакура, будь моей законной женой! — Все его чувства и эмоции сосредоточены в этом моменте, вот где он настоящий перед ней.       — Какаши, — она еле смогла перевести дыхание после его слов, — я, — сглатывая несуществующую слюну в горле, она растерялась. Сакура не раз воображала себе такой момент, но никак не ожидала, что мечта станет реальностью. Вмиг прогнала неуверенность и проговорила, — Какаши Хатаке, я согласна, чтобы ты стал моим законным мужем.       В нескольких словах были заключены все приятные мгновения, когда-либо ставшие реальностью в их отношениях. Все, к чему они шли с самого начала, на этом берегу замкнулось на них же: из начала в конец, и так по кругу на всю жизнь.       — Дай мне правую руку, — их переплетенные пальцы начали источать, поначалу неяркий, с каждой секундой набирающий силу светло-фиолетовый свет. — С этой секунды и навечно, ты состоишь в клане Хатаке, — Сакура внимательно смотрела, как их руки, а затем и они сами, и окружающий их мир, словно сотканные из света ярко вспыхнули и стали постепенно меркнуть.       Контуры реального мира стали постепенно проступать, прогоняя волшебство недавних моментов. Предутренняя серость неба теснила полумрак в ее маленькой комнате. Прогоняя блики яркой вспышки в глазах, Сакура сидела на коленях у Какаши, взявшись за его правую руку.       — Хатаке Сакура, мы опоздаем к началу рассвета, — провел пальцем по ее щеке. Нехотя расцепляя руки, Сакура заметила красный след на ладони: ромб, разделенный прямыми линиями внутри на девять таких же меньшего размера.        — Не волнуйся, след пройдет, отметка появляется только при действии особой печати, — глядя на ее руку сказал он, — у меня такая же, смотри, — он, улыбаясь, продемонстрировал ей свою ладонь. Когда-то давно, Какаши изучал историю своего клана и наткнулся на интересный и красивый обычай в клане Хатаке. Таким довольным Сакура давно его не замечала: темно-серый цвет его глаз искрился, светлая, лучезарная улыбка мелькала на его лице. Будто никогда не было немного отрешенного и замкнутого Какаши, которого Сакура видела на протяжении последнего месяца.              Серое рассветное небо с восточной стороны было расчерчено узкой алой полосой. Солнце еще не показалось над линией горизонта, которая четко просматривалась с вершины головы Пятой Хокаге, высеченной в скале.       — Дети мои, я уже подумала, что вы не придете к рассвету, — согревая руки дыханием, звонко проговорила Мебуки.       — Это наша традиция, встречать первый рассвет в году на голове действующего Хокаге, — подхватил Кизаши.       — Значит, в следующем году вы будете встречать рассвет на моей голове? — Слова Какаши вызвали легкие улыбки родителей Сакуры.       Тем временем, рубиновый, переливающийся, диск солнца выплыл из-за горизонта, окрашивая небо в яркие цвета. Родители прошли вперед, оставляя Какаши и Сакуру вдвоем.       Его поцелуи, в этот раз жадные и обжигающие на холодном ветру, заставили Сакуру выбросить все мысли из головы. Такая же чистая, как новое утро, она отдалась ощущениям: его сила и страсть, с которой Какаши целовал ее, показывала его настоящее «я» — если любить, то полностью, без остатка отдавая себя.       — Господин Хатаке, — где-то за его спиной прозвучал голос АНБУ.       Все волшебство момента, которым они наслаждались, было разрушено мгновенно. Какаши нехотя отвлекся от поцелуя, попутно закрывая лицо маской.       — Жди меня у родителей, — его светлое настроение улетучилось мгновенно. — И не переживай так сильно, — он запечатлел на ее метке Бьякуго лёгкий поцелуй через маску.       — Прибыли результаты исследований, необходимо ваше присутствие, — продолжил посланник. Вместе с Какаши АНБУ скрылся из виду.