*
Вчера, когда Шикамару отвернул деревянную ширму, она бросилась к неподвижно лежащему Какаши и, не встретив никакого сопротивления, едва ли не пролетела сквозь него головой в стену. Словно попала в гендзюцу, или? — Он нематериален, — угрюмо пояснил Шикамару. — Что значит? — пролепетала она, подползая на коленях к Какаши, — как… такое возможно? — она удивленно уставилась на него. — Не спрашивай, у меня тоже больше вопросов, чем ответов, — он рассеянно прислонился к столу, — скажу одно, это не яд, и не похоже на нападение. Под ее ладонями вспыхнуло ярко-зеленое свечение медицинской чакры, Сакура провела несколько раз по его телу, стараясь нащупать причину состояния. Но всякий раз она не чувствовала ничего кроме потока воздуха. — Техника призыва! Проверьте его жизненные параметры, Кацуя-сама! — Чьи, Сакура-сан? — слизняк неповоротливо крутился на одном месте, шевеля рожками, — простите, но я вижу здесь только беспорядочно передвигающийся сгусток чакры! — Вот же, здесь он! — она указала на тело Какаши. — Сакура-сан, здесь никого нет, а я могу лечить тело, но не чакру! Заставлять призыв бесполезно, пришлось поблагодарить и отправить ее в своё измерение. Как она может не видеть Какаши, если он здесь, перед ней? Видно, как на его шее скрытой маской, пульсирует артерия, а грудь поднимается в такт дыханию. Издалека, кажется, что он спит. Но если присмотреться ближе, сквозь него просматривается пол. — Как давно это продолжается? — Полчаса назад я зашел и обнаружил его. — Это какое-то дзюцу, — предположила она, — или, — Сакура осеклась, не решаясь озвучить свое предположение. Если следовать голосу разума, у Какаши не может быть ни единого проявления Шарингана. Тем не менее, все признаки указывали именно на это. — Ты знаешь, с чем имеешь дело? — насторожился Шикамару и похлопал себя по карманам в поисках зажигалки. — Не уверена пока, — протянула Сакура и снова постаралась просканировать его тело чакрой, — мне нужен ингалятор и медикаменты, я не могу воздействовать на его организм с помощью чакры, он попросту, не принимает ее. Но если Какаши дышит, значит, есть возможность изменить его состояние. Она быстро продиктовала Шикамару необходимое, и когда он скрылся за дверью, вызвала Кацую с просьбой вернуть ей свиток Саюри. Прочитать и вникнуть в написанное оказалось куда труднее, Сакура отложила рукопись и снова посмотрела на Какаши. — Ты меня слышишь? — почти шепотом произнесла она. — Какаши, проснись! — она вновь попыталась прикоснуться к нему, но ничего кроме воздуха не почувствовала. — Пожалуйста, Какаши, — уже тише проговорила она. Слезы непрошено подступили к глазам. В ней словно что-то надломилось, Сакура сжала кулаки что есть мочи, до побелевших костяшек на пальцах, впиваясь короткими ногтями в ладони. В холодном, подрагивающем свете дневной лампы кандзи Саюри сплетались в одно целое, часто приходилось останавливаться и перечитывать заново. Как назло попадались общеизвестные факты, о которых Сакура знала раньше. Она не надеялась, что здесь будет описан клинический случай точь-в-точь как у Какаши, но все же, допускала подобное. «Если бы я не отложила прочтение в долгий ящик, возможно, заметила признаки раньше и не допустила этого, — начала себя корить, — опять не просчитала, не предвидела, не смогла». Сразу в ее памяти всплыли слова Какаши: «Есть моменты, за которыми невозможно уследить и есть ситуации, которые тоже невозможно просчитать. Всегда появляется что-нибудь непредвиденное», — он сказал ей перед тем, как принять этот чертов пост Хокаге. После этого, он стал возвращаться очень поздно, а с рассветом спешил обратно. Какаши не посвящал ее в тонкости внутренней политики, рассказывая только в общих чертах. Да она и так знала это от друзей и знакомых, но ведь Хокаге владеет и другой информацией. АНБУ ему отчитывается напрямую, собирая информацию по всей стране. Если верить записям Саюри, и сейчас она имеет дело с проявлением свойств глаза, значит должен быть провоцирующий фактор. Помимо его работы на износ, могло ли способствовать еще и эмоциональное потрясение? Если да, то какого рода? В практике Сакуры встречалось много разных случаев, но подобный Какаши был в первый раз. Сначала, нужно успокоить движение его чакры. Известно, что свойством нематериальности обладал Учиха Обито, но причем здесь Какаши? Правильно ли она выбрала тактику лечения? Сомнения будто ждали момента, чтобы обрушиться на ее сознание. Стараясь больше не думать, чтобы не пугать себя своими же домыслами, она снова углубилась в чтение. Прошло не более десяти минут, но ей казалось, что пройдет вечность, пока Шикамару вернется с лекарствами. — Прости, я задержался, — он двинул ногой дверь кабинета. Вскоре послышался дребезжащий шум ингалятора, Сакура подключила смесь ноотропных и успокоительных препаратов, которые, как известно, приводили в порядок движение чакры. Она направила пар перед лицом Какаши. Если он дышал, значит, у нее была надежда воздействовать на его тело через дыхательные пути. Несмотря на безвыходное положение, и свои действия практически на ощупь, несколько минут спустя, на полупрозрачной маске Какаши она заметила едва различимые капельки влаги. — Шикамару посмотри! Это работает, ты видишь? — припав на колени, Сакура перевозбужденно прокричала ему. — Действительно, — хмыкнул советник, кажется, сам не ожидал увидеть результат ее работы, — Сакура, постарайся, пожалуйста, иначе мы проблем не оберемся. Она снова попыталась просканировать его тело чакрой, но Какаши все также не имел физических очертаний. — Рано еще, — щелкнув зажигалкой, Шикамару подкурил, — лекарство могло не подействовать так быстро. — Ты прав, — с горечью согласилась она, отгоняя назойливые мысли, если вдруг, ее затея не увенчается успехом.*
Шикамару негромко кашлянул и деликатно постучал в дверь ванной комнаты. Сакура находилась там уже больше часа, но ничего кроме льющейся воды, он не услышал. Стук выдернул ее из раздумий, пришлось выключить воду, чтобы показать ему, что с ней все в порядке. Продолжая всматриваться в свое отражение, она так и не смогла узнать ту женщину, которая смотрела на неё из зеркала. На вид, она все та же: метка Бьякуго, отросшие розовые волосы и зеленые глаза. Только во взгляде нечто незримо изменилось за одну ночь. Она отнюдь не думала о подобном развитии событий, когда ответила на чувства Какаши. Хотя по возвращении с длительной миссии, ее посещали такие мысли. Все-таки титул Хокаге несет в себе больше рисков, нежели у простого жителя Конохи. «Достаточно, пора заканчивать свои рефлексии», — подумала Сакура и вышла из ванной комнаты. Не спрашивая ее, Шикамару уже курил на кухне и даже поставил чайник на огонь. — Кофе или чай? — она всё-таки вежливая хозяйка, или пыталась таковой казаться даже сейчас. — Не мешаю? Может, я выйду на улицу? — Кури здесь, сейчас только окно открою, — она отодвинула раму, впуская прохладный предутренний ветерок. Она рассыпала в чашки дешёвый растворимый кофе, который собиралась отнести на работу, но так и не сложилось. — Нас не услышат? — Нет, вокруг дома печати, — бодро начала она, — ни одного звука не проникнет наружу, мы с Какаши, — и замолчала, вспоминая, как они недавно обновляли печати. На глаза снова навернулись слезы. — Присядь, дальше я сам, — глядя на ее состояние, он предложил свою помощь: плеснул горячей воды в чашки и поставил на стол. Управившись, Шикамару занял место напротив и продолжил, — кроме нас двоих, в деревне никто не знает, что случилось с Какаши, и надеюсь, что так оно и останется до тех пор, пока он не поправится. — Мы с тобой тоже не знаем до конца, что именно с ним, — она отпила большой глоток горячего кофе. Обожженная кожа во рту мгновенно натянулась от кипятка, Сакура непреднамеренно вздрогнула. — С тобой все в порядке? — Странный вопрос, — она скривила губы, желая улыбнуться, но вышло не очень. — Послушай меня внимательно, — он перегнулся через стол еще ближе к ней, — если Хокаге отсутствует больше одного дня в деревне без объяснения причин, на следующий день нужно известить дайме. — Я не могу поручиться, что Какаши сможет вернуться к работе через день, — заверила его Сакура. — Мы не в том положении, чтобы выбирать. Цунаде неделю назад ушла из деревни в Танзаку и если снова вызвать ее в Коноху, будет много лишних вопросов. Дать зелёный свет для Совета Старейшин я бы не хотел, потому что тогда все наши старания с Какаши пошли бы прахом. — Разве Наруто не справится с такой задачей? — Нет, — он покачал головой, — если ты конечно не хочешь, чтобы Шестой во время переговоров выдал свое фирменное «даттебайо»! В ответ Сакура только пожала плечами, обдумывая слова Шикамару. — Если хоть одна живая душа узнает что с Какаши не все в порядке, завтра на его место дайме пришлет какого-нибудь упыря. Что после этого начнется, я даже не берусь судить. Слова Шикамару почти не задели ее, хотя он говорил о серьезных вещах, но сегодня события наслоились так, что она уже не понимала, где ее желания, а где ее долг. — Хорошо, — едва слышно прошелестела Сакура. — Постарайся поспать хоть час и не трать чакру зря, она тебе ещё пригодится, — он на секунду сжал ее плечо и направился в сторону гэнкана, обуваться, — утром я зайду за тобой. — По-моему, уже и так утро, — Сакура глянула на часы, — без четверти пять. Шикамару только махнул рукой на прощание и быстро скрылся из виду. Оказавшись в полной тишине, Сакура толкнула дверь фотолаборатории. Эту единственную комнату Какаши оборудовал по последнему слову техники не только ради своего увлечения, но и для выполнения важных миссий. Окна, оклеенные в несколько слоев черной бумагой, и раздвижные фусума не пропускали ни единого луча света. В кромешной тьме светила маленькая красная лампочка, практически, ничего не освещая вокруг себя. Въевшийся в стены стойкий запах реактивов, не давал ей вздохнуть полной грудью.*
Длинная и ужасная ночь никак не заканчивалась, каждый новый час таил в себе что-то новое и не совсем хорошее. Ближе к полуночи, когда после лечения, Какаши обрел материальные черты, Сакура начала снова сканировать его тело чакрой. На первый взгляд, в его организме не было ничего, что могло вызвать такое состояние. Немного повышенное внутриглазное давление, но ничего критичного. Поток чакры теперь в норме. В крови нет ядов или же отклонений в ее составе. Команда АНБУ-сенсоров не засекла ни одного чужеродного проникновения в стены кабинета Хокаге. Эта команда была недавно сформирована из потомков клана Яманака. Какаши вместе с Ино долго прорабатывали концепцию и принцип работы нового подразделения и наконец, сенсорный купол заработал. Сквозь него невозможно пробраться незамеченным. Поэтому Шикамару был уверен, что нападения не было. Пока Сакура занималась лечением Какаши, он запросил все видеозаписи с камер наблюдения. Жизнь в Резиденции текла своим чередом, снова никакой зацепки. Шикамару заканчивал просматривать, и на последних минутах записи он заметил, как АНБУ в маске росомахи выходил из кабинета Какаши. Сверил часы и понял, что АНБУ был последним, кто видел Какаши. Управление АНБУ стояло напротив Резиденции Хокаге и найти шиноби в маске росомахи не составило труда для Шикамару. Парень служил в специальном отряде, и в тот вечер действительно заходил в кабинет Шестого, чтобы передать донесение. Больше тот ничего не рассказал, однако Шикамару не поверил ему и с помощью техники теней отвел его к сенсорам. Команда сенсоров не нашла в сознании парня ничего подозрительного тогда, скрепя сердцем, Шикамару отпустил его. Если верить теории Сакуры, в донесении АНБУ содержалось что-то такое, что вызвало сильное эмоциональное потрясение у Хокаге. Он снова вернулся в кабинет, где она продолжала вливать чакру в тело Какаши. Пока безрезультатно, Шестой все так же оставался без чувств. Пачка сигарет подходила к концу, и кажется, он никогда не курил столько много, как в этот вечер. Дерьмовый расклад, как ни крути. Если Какаши не очнется, нужно срочно искать ему замену. Желательно, чтобы кто-нибудь умело поддерживал технику хенге и более-менее знал привычки Шестого. Сакура подходила идеально на эту роль, вот только согласится ли она? — Есть изменения? — Кроме возвращения в состояние материальности, ничего, — глухо отозвалась она, — ты свиток принес? Спустя некоторое время вместе с Сакурой переместили Какаши домой. Оказывается, Шестой увлекается фотографией и у него даже имеется своя фотолаборатория. Сакура быстро приготовила отдельное место в затемненной комнате, так как считала, что состояние Какаши вызвано пробуждением Шарингана. Правда это или нет, ещё предстоит выяснить, решил Шикамару.*
— Какаши? — она снова попробовала разбудить его. Безрезультатно. Сакура проверила капельницу и рассчитывая, что лекарство закончит капаться через два часа, присела рядом с его футоном. Погруженная в свои размышления, она не заметила, как провалилась в сон. В скором времени незатейливая мелодия будильника разбудила её. Безмятежное состояние в первые секунды после пробуждения в раз сменилось гнетущим настроением. Еще вчера утром Сакура была готова тысячу раз проклясть этот будильник и разбить вдребезги напоследок. Эта дурацкая мелодия выдергивала ее Какаши из постели и через сорок минут они разбегались по своим делам. Она начинала ненавидеть эту мелодию и Какаши вместе с ней, за то, что он так ответственно подходит к работе. В это утро ей показалось, что лучше бы действительно, мелодия разбудила Какаши, и они направились по своим делам. Увы, сейчас она не знала, что может заставить его проснуться. Сакура сменила капельницу и начала обследование чакрой. Снова все в порядке, за исключением глаз. Несколько часов назад она заметила только незначительные изменения. Но теперь ситуация ухудшилась — по всем признакам, у него начинался воспалительный процесс. Злая на Шикамару и на себя, за свою безотказность практически во всем, Сакура не успела закончить обследование. Раздался звонок в дверь. Шикамару стоял, подпирая дверной косяк. Такой же невыспавшийся, как и она. — Привет, как он? — Так себе, — неопределенно пояснила Сакура, пропуская его в дом. — Ему стало хуже? — насторожился Шикамару. — Незначительно. — Ты же понимаешь, что это не отменяет наш уговор? Буду ждать тебя на улице. Ну, если Шикамару сказал, что так надо, она выполнит и эту просьбу. Сакура сложила печати и отправила в фотолабораторию свою точную копию вместо себя. Сама же, поспешила собираться ведь ее ждёт Шикамару. Можно наскоро сложить печати техники перевоплощения и принять любой вид. Но сегодня потребуется немного больше, чем простая техника перевоплощения. После душа, завернутая в пушистое полотенце, она приготовила одежду Какаши. Начиная от нижнего белья, и заканчивая джонинским жилетом и обувью, она разложила его одежду на футоне. Перед большим зеркалом Сакура сняла с себя полотенце и как можно ярче представила в уме Какаши. Шикамару был прав, она знала его лучше, чем кто-либо: мимику, жесты, манеру поведения и даже каждый шрам на его теле. Сакура достала кунай из его подсумка. Острием полоснула себя по запястью и, продолжая удерживать перед внутренним взором образ Какаши, начала наносить на тело печати кровью. Начиная со лба, на груди и животе, на плечах и кистях рук, вдоль ног, на ступнях покрыла себя письменами, затем, сложила серию ручных печатей и вот, ее рост начал стремительно увеличиваться на глазах, плечи стали шире, бедра ýже. Ее и без того небольшая грудь исчезла, превратившись в мужскую. Сакура подняла взгляд на свое лицо и не поверила глазам — из зеркала на нее смотрел Какаши. Непослушные серебристые волосы, темно-серые глаза и длинный шрам через все левое веко. Страшно смотреть лишний раз на свое отражение, видя там другого человека, особенно того, кто тебе дорог, но чья жизнь и здоровье под большим вопросом. Она еще раз осмотрела новую себя с головы до ног и начала одеваться. Непривычно, не то слово, здесь все было не так! Успокаивая себя тем, что это ненадолго, от силы, на пару-тройку дней, она вышла из дома. — Какаши-сан, вы сегодня долго, — Шикамару выбросил очередной окурок и оглядел Сакуру. — Заблудился на дороге жизни, — привыкая к новому тембру своего голоса, ответила Сакура.