Нехороший Учитель

      – Есть смысл спрашивать, почему это должен быть я?       – Развеетесь,– коротко сказал Дамблдор.       В последнюю очередь этого и всех остальных миров, Снейпу было необходимо развеяться. Но спорить с Дамблдором было совершенно бесполезным занятием. Однажды он уже проиграл. Повторять подобное было себе дороже.       Он закончил поручения Дамблдора к вечеру, но не спешил возвращаться в замок. На самом деле, он любил Лондон. Такой вот вечерний, затихающий, мирный. Где-нибудь на окраине, у реки – где только издали видно мерцающие огни большого неспящего города. **       Он мог бы сделать все что угодно. Взмахнуть палочкой и заставить воду расступиться, превратить воду в желе, или вернуть девушку на место – но в какие-то доли мгновения, он вдруг не знал, что ему делать. И заворожено смотрел, как она падает с моста. Ее голубое платье развевается, черные волосы облепляют лицо…       Она падает… падает… падает…       Всплеск воды привел его в чувство. Но на какую-то половину – на магловскую половину его отца, очевидно. Потому что вместо того, чтобы достать палочку и спасти ее, используя даже самое простое левитирующее, он прыгнул за ней следом.       Следовало бы снять с себя хотя бы мантию. Тяжелая ткань мешала плыть. Ткань брюк плотно облепила ноги и тоже мешала естественному движению. Не сразу он смог разглядеть девушку в мутной воде, и даже ее голубое платье не много ему помогло. А когда все же разглядел, подплыл, то понял, как устал… у него просто не было сил, чтобы вытащить из воды не только ее, но и даже самого себя.       И только тут он вспомнил о магии. С каким-то удивлением даже. Достал палочку и сотворил простое заклятье. И их тут же вынесло из воды – не слишком быстро.       Девушка, разумеется, не дышала. Это все где-то уже было – в тех пошлых мелодраматических романах, которые в избытке читает мадам Пинс, и даже несмотря на то, что романы эти написаны сплошь маглами. Маги о такой низменности не пишут.       Он быстро посмотрел по сторонам. На другой стороне берега и на мосту остановились праздные зеваки. Разумеется, не маги. Разумеется.       Делать было нечего. Пришлось спрятать палочку в карман и применять приемы экстренного реанимирования, которые он по случаю хорошо знал. Он ведь был не хорошим учителем. И у него всегда был запасной план. Он не имел права слепо полагаться на магию. Она не предавала его прежде, но никто не давал гарантии, что так будет всегда. А если война, и если палочка сломана пополам, а вербальные заклятия не работают, потому что рассудок рассыпан на части? Что ж тогда позволить рядом лежащему ребенку задохнуться, оттого, что он попросту не знает, что делать?       Он был не хорошим учителем. И он знал, что делать.       Перевернуть на живот. Положить на свое колено, заставить воду вылиться из легких. Похлопать по спине.       Четко, размеренно. Без лишних движений. И без паники.       Последнее дело в чем бы то ни было – паника.       Девушка закашляла и очнулась. Он посадил ее на землю, прислонив спиной к дереву.       Так. Дальше.       Причины и следствия. Он посмотрел на мост, с которого она спрыгнула. И внезапно понял, что она совсем и не прыгала. Ее столкнули с моста, и если бы он очнулся раньше, он бы успел помешать им там.       Но он настолько ушел в свои мысли, стоя на этом мосту и смотря на медленно текущие черные воды, что не замечал совершенно нечего. И заклятие отклонения, которое он наложил на себя, чтобы не привлекать к себе лишнего внимания, не дало тем мерзавцам увидеть его.       – И за что они вас так?       Девушка нахмурилась, но промолчала. Снейп оправил на себе полы мантии, прилипшей к ногам, закрутившейся и совершенно неприятно холодящей. Сейчас бы заклинание высушивания – и себе и ей. А то погода была не из теплых. И теперь у девушки зуб на зуб не попадал.       – Вы священник? – спросила она тихо.       Более нелепого вопроса Снейпу никогда не задавали. А потом он посмотрел на свою мантию, вспомнил о накрахмаленном белом воротничке…       – Нет.       – Вы спасли мне жизнь,– девушка все никак не могла прийти в себя и не думала о том, что нужно делать дальше.       – Уверяю вас, что это под силу не только священникам,– улыбка против воли неожиданно появилась на губах Снейпа.       Она растерянно на него посмотрела, но ничего не сказала. Вряд ли она его вообще слышала.       – Так, вставайте. Вам нужно срочно обсохнуть. Не зима, конечно, но ведь и не лето. Вставайте! – Снейп быстро поднялся на ноги и протянул ей руку.       Она приняла руку, но так ничего и не сказала.       – Где вы живете? Как до вас добраться? Может, в гостиницу?       Снейп подумал, что это совсем не те вопросы, на которые хочется отвечать, когда тебя только что чуть не убили. И он почти уже достал палочку, чтобы выудить из нее нужную информацию. Она вдруг заговорила сама.       Возможно, то, что он спас ее, перевесило остальное, но она доверилась ему.       – Я живу недалеко. Пять минут… если быстро.       – Пойдем быстро. Иначе вас схватит воспаление легких. И меня, возможно, тоже.       Он поддержал ее за талию и буквально тащил вперед. Она только указывала путь.       – Значит, вы не священник, – где-то на пол пути, она немного пришла в себя и заговорила.       – Я учитель. Работаю в закрытой школе с круглогодичным пребыванием.       – Любите детей? – спросила девушка. Ничего не имея в виду – просто потому что это был уместный вопрос. Вот только перед ней был не обычный учитель и далеко как не хороший.       – Нет. Терпеть не могу,– отчего-то честно ответил Снейп. Запоздало понимая, что лучше было бы соврать. Что простой неопределенный кивок головы был бы куда как лучше. Но потом он подумал, что в последнюю очередь ему требуется производить впечатление хорошего учителя. А значит, честный ответ ничем ему не навредит. На этот раз.       – Почему же тогда… вы стали учителем? – растерянно отозвалась девушка. Этот вопрос после такого ответа был неуместным. В нем проскальзывало лишнее любопытство. Излишнее даже. И обычно Снейп бы не стал отвечать, но это, наверное, был не обычный день (не забыть спросить у Трелони, как сегодня звезды лежат), потому что он ответил.       – У меня не было выбора.       И в тот же миг он понял, что нагло врет. И врет не ей. Самому себе. Все эти годы. Когда к нему самому заползал этот вопрос: «Что я тут делаю? Зачем учу этих безразличных и глупых детей?» он просто отмахивался когда-то придуманным «не было выбора».       Но выбор у него был. Был всегда.       Как интересно. Дамблдор не сдержал своего обещания. А он все равно был при нем словно преданная собака, гавкающая на врагов за мозговую кость. Когда-то после они договорились, что он будет приглядывать за Гарри. Не говоря ни слова, просто условились. Может быть, ментально. Лишь посмотрев друг на друга, когда распределяющая шляпа произнесла единственно возможный для Поттера факультет – Гриффиндор. Это значило, что мальчишка всегда будет лезть на рожон, и ему всегда нужна будет помощь.       Может быть, его выбор исчез в этот самый миг. Но до того?       Девушка молча смотрела на него и ничего не говорила. Он всегда умел контролировать свое лицо и понять, что он думает, было не так уж просто.       – Размышляете о том, как дошли до жизни такой? – улыбнулась она натянуто, когда молчание уж слишком затянулось и неловкость липко расползлась по телу. Вопрос был не менее неловкий, но она поняла это уже когда спросила.       – У меня был выбор.       Но сломленный горем от потери Лили, ему было все равно, что делать. Дамблдор пришел за ним.       Снейп почувствовал холод. Так было всегда, когда он вспоминал этот миг. В доме, покинутом его хозяевами, было невыносимо холодно. Он не слышал плачь Гарри. Он ничего не видел и не слышал, кроме стука собственного сердца. Оно стучало сбивчиво, то быстро, то медленно. Иногда стук раздваивался, дразня и насмехаясь, чтобы он поверил, что женщина, которую он качал на руках, не была мертвой.       Но она была.       Дамблдор появился неожиданно и естественно Снейп не увидел его. Разумеется, он почувствовал, что что-то изменилось. Боль в метке минутами или часами ранее была невыносима, а после наступила звенящая тишина. Ужасающая и смертельная.       Но теперь ему было все равно.       Дамблдор был не один – а с кем именно Снейп не знал. Не видел, не слышал. Ему было все равно.       Но в комнату поднялся Дамблдор один. Он взял из кроватки Гарри и спустился с ним по лестнице. А потом вернулся за Северусом…       – Идем,– сказал он.       И Снейп пошел. И стал учителем. Потому что у него не было выбора?       Нет, потому что ему не нужен был выбор. И ничего больше не было нужно.       – Простите, я, кажется, спросила лишнее.       – Да, пожалуй,– с трудом возвращаясь в реальность, проговорил Снейп. – Иногда выбор не нужен.       Иногда выбор не нужен.       У него в голове отчетливо звучали именно эти слова, когда девушка пригласила его к себе домой, чтобы обсохнуть. И когда, оставшись без одежды, лишь накинув на себя покрывало, щедро предложенное хозяйкой, он вдруг осознал, что хозяйка стоит прямо позади него. И еще не поворачиваясь к ней, он понял, что на ней ничего нет из одежды.       – Зачем? – спросил он тихо.       – Ничего не говори.       И он ничего не сказал. Он мог бы даже остановиться, одеться и уйти. У него была палочка, в конце концов, были все ментальные заклинания мира. Но он не остановился.       Он не хотел останавливаться. **       Когда она заснула, он аккуратно поднялся с кровати и, накинув на себя покрывало, прошел на кухню. Его одежда висела на сушилке совершенно мокрая. Он еще раз отжал штаны и сюртук, но в этом было мало толку. Ткань была слишком плотная, чтобы достаточно было усилий рук.       Все это было странно.       Ему и прежде доводилось проводить ночи с малознакомыми, а то и вовсе незнакомыми женщинами, но обычно он находил их сам, во вполне определенных местах. И он платил им деньги.       Прежде он не спал с маглами. А девушка эта совершенно точно не была волшебницей.       Обычно на утро после подобных похождений у него болела голова, и было мерзко на душе. Тело – всего лишь тело. И постель – всего лишь постель. Это было не предательство и не измена. Все это «действо» ничего в себе не несло, кроме удовлетворения вполне определенных потребностей. Он, разумеется, мог бы накидаться травы и забыть о том, что является мужчиной в самом расцвете сил и лет. Но с отчаянием мазохиста, он этого не делал.       Все это было ржавыми гвоздями, которыми он ковырялся в незаживающей ране своей души. И ему не хотелось ничего делать, чтобы стало легче.       Но сейчас у него не болела голова, и на душе было относительно покойно. Ничего особенного он сегодня в постели с ней не почувствовал. Она не была искушенной в этих делах. Сама ничего толком и не умела.       На ее решение отдаться ему сегодня повлияло то, что он спас ее. И она осталась жива. Возможно, когда ты летишь вниз с моста и ожидаешь смерти, ты переосмысливаешь всю свою жизнь. А возможно, ты просто настолько готов к смерти, что потом трудно вернуться к жизни. Может, она хотела через это почувствовать, что не умерла?       Но Северус понял, что это не обычное ее поведение – цеплять незнакомых мужчин и водить их к себе домой. Но ему было все равно.       Можно высушить одежду и уйти. Прямо так, не прощаясь. И забыть все. И жить дальше.        «Развеетесь!» – вот же старик! Что он, и в самом деле предсказал эту девушку? Вряд ли.       Северус нашел в шкафчике кофе и поставил на огонь турку. Его клонило в сон, и он решил прежде чем уходить, выпить кофе.       – На ночь кофе? – девушка неожиданно появилась в дверном проеме. Северус подумал, что, не прощаясь, уйти уже не получится. И отчего-то не возражал этому.       Она была не волшебницей, и отчего-то именно этот факт делал общение с ней каким-то невесомым и легким. Словно несерьезным. _Ненастоящим_. Словно какой-то сон. Не притворяйся. Не ищи подвоха. Не жди предательства. Не держи маску, лицо. Не играй свою роль. Не служи двум господам.       Столько всего заключалось в одном единственном человеке. Словно многоплановый актер, одновременно примеривший на себя с десяток ролей. И как не запутаться в них?       А здесь он не играл. Девушка его не знает. Не знает, что он каждый день рискует жизнью. Этого и все волшебники, положим, не знали. Только он да Дамблдор. Но с ней было как-то иначе…       – Я не собираюсь спать. Кофе не помешает.       – Вы, наверное, подумали, что я… такая,– она неопределенно мотнула головой, чуть закатив глаза.       – Я подумал, что вы очень сильно испугались. И все это лишь способ забыться.       – Да. Я обычно не привожу к себе домой мужчин, имени которых не знаю… с которыми знакома всего двадцать минут…       – Все когда-то бывает впервые. Я тоже обычно не сплю с женщинами, прежде не узнав их имени.       Чепуха какая. Он не знал имен почти всех женщин, с которыми он когда-либо спал.       Она смущенно улыбалась. На щеках ее алела краска.       – Вы пришли в себя?       – Вполне. Я… они так хотели воздействовать на моего мужа. Он должен им очень много денег. И они решили его напугать.       Северус не понял, что чувствует по поводу того, что у нее есть муж. Как-то неприятно сдавило грудь. Наверное, переохлаждение все же принесло ему пневмонию.       – Они не учли того, что муж и меня кинул и ему все равно, даже если бы я и умерла. Но вам, наверное, все это не нужно слушать…       – Напротив, я могу помочь.       – Как?       – Помочь вам с ними разобраться. Денег, конечно, у меня нет. Но мерзавцев можно проучить совсем другими путями.       Он подумал о «круциатусе» и даже улыбнулся. Давно ему не представлялась возможность использовать это заклятие по отношению к тем, кто реально его заслужил. При Волан-де-Морте, он пытал неугодных Темному Лорду, но ни в чем не виноватых.       – Криминал? Нет, вы… что?... вы ведь учитель…– растерянно забормотала она.       Нехороший учитель.       Ему почему-то стало важно разубедить ее в своей причастности к криминалу. Интересно, а все злодеяния Волан-де-Морта подходят под статью «криминал»? Он дементоров садист и извращенец. Намного больше чем простой криминал.       – Нет, я… ничего криминального. У меня есть некоторые связи.       – Спасибо, но не нужно… они, кажется, поняли, что ему на меня все равно. Они хотели требовать выкуп, но он отказался платить. Поэтому они решили меня просто утопить.       – Вы не пойдете в полицию?       – Нет. Не хочу всего этого…       – Кофе? – Северус поставил на стол две кружки и повернулся к плите за туркой.       – Можно и кофе,– выдохнула девушка. – Все равно не заснуть… и, чтобы не нарушать наших обычных принципов, не спать с незнакомцами…       Северус повернулся к столу. На губах его появилась бледная улыбка. Обычно, ему было достаточно одного раза. Он уходил и не возвращался многие недели. Но сейчас он был не против повторить все с ней.       Девушка светло улыбнулась ему в ответ. Турка выпала из руки Северуса, но он даже не почувствовал как брызнула на ноги обжигающая жидкость…       – Меня зовут Лили.