Стекло

      Было бы странно, если бы он не передумал.       Как раз два дня выходных выдались у Ванцзи тихими и спокойными, чтобы подумать. С самого утра он собирал льняную шопер-сумку и уходил из дома шляться по паркам и городским библиотекам, где можно было сидеть в тишине и покое в компании недочитанных «Больших надежд», которые он рассчитывал добить, написать финальный анализ и доделать оставшуюся домашку, которая скопилась за неделю.       Разумеется, он много думал и о Вэй Усяне. Тот, впрочем, эти думы никак не провоцировал, Ванцзи справился сам и решил, что ну очень глупо с его стороны давать надежду такому человеку.       Если его знакомые омеги и беты вполне спокойно реагировали на род деятельности Ванцзи, то вот с альфами была проблема. И еще какая. Когда альфа узнавал о том, что он вполне себе легкодоступен, достаточно предложить заплатить, то все они начинали воспринимать его как ходячий секс-автомат, а разве это нормально? Или они начинали презирать и унижать его. И неясно, что из этого хуже.       В общем, Ванцзи не хотел, чтобы Вэй Усянь, когда узнает, а он узнает, это вопрос времени, поступал с ним плохо. Если кто-то прознает, что они общаются, обязательно расскажут, то он точно окатит его волной дерьма. Даже если оно будет чуть-чуть пахнуть лавандой, оно будет все еще дерьмом. Также ему не хотелось видеть и вторую сторону любого альфы, которой движет член. Может быть, секс с этим мужчиной был бы не так уж и плох, но от экспериментов Ванцзи, пожалуй, все же воздержится.       С понедельника было решено начать избегать господина Вэй, благо кампус большой, и в отличие от Ванцзи, альфа не учился на базе стандартной программы, где у них в потоке было бы много общих занятий.       Будь это так, омега бы взвыл, так как избегать одногруппника не то же самое, чем человека с потока.       Но как это бывает обычно, чем сильнее ты стараешься чего-то избежать, тем сильнее оно к тебе притягивается. Действие рождает противодействие. Каждый день новой недели Ванцзи поражался тому, какой гуманитарный корпус однако маленький, хотя ему казалось, что в этом мини-городке можно потеряться и никогда не найтись.       Вэй Усянь возникал перед ним словно из воздуха в коридорах и аудиториях. Из курса Ванцзи у них оказалось целых пять совместных предметов из общей программы бакалавриата. Это не считая дополнительных продвинутых курсов, которые он посещал.       Стоило, конечно, отметить, что альфа даже не заметил, что его игнорируют. Они только пару раз за все время взглядами встречались на разных концах огромных аудиторий. Вэй Усянь ему не писал и не подходил. В какой-то момент Ванцзи даже стало обидно. Он тут, понимаешь, старается, а этот… этот.       А-а-а, может, альфа просто узнал, кто Ванцзи такой, и решил просто сделать вид, что не было никакого знакомства между ними? Ну тогда все ясно. Конечно, вот тебе и «не решай за меня», ну-ну, все вы, альфы, одинаковые.       — Можно присесть? — на скамью рядом с Ванцзи опустился сначала кожаный портфель, а следом и задница в светло-серых брюках в тонкую белую полоску.       Вэй Усянь повернулся лицом к хмурому и недружелюбно настроенному Ванцзи, глядящему прямо перед собой и альфу игнорирующему.       — У тебя что-то случилось? — вопрос прозвучал неожиданно. — Не хочу навязываться, но если я могу чем-то помочь, просто скажи чем.       — Не хочешь навязываться, не навязывайся, — буркнул в ответ омега и нахохлился, как воробей, готовый биться за найденную корку сухого хлеба.       — Ладно, я хочу навязаться, поэтому и подошел. Так что случилось? — на Вэй Усяня холодность и грубость Ванцзи не возымели никакого эффекта.       — Ничего не случилось. У меня все нормально, — они сидели на улице и Ванцзи было прохладно в его тонкой куртке из дерматина под черную матовую кожу, он кутался в нее, наброшенную на плечи.       — Ты с понедельника ходишь мрачнее тучи, — действительно с понедельника, дня, когда он решил вбить в крышку гроба их общения гвозди, но его опередили.       — Чего ты привязался ко мне? Мне не нужны приятели, — щеки Ванцзи заливала кровь, они горячели, но по его лицу не расползался румянец. Его кожа всегда была бледной и чистой, как фарфор. Словно он не живой вовсе.       На самом деле, он это не со зла. И он не хотел, чтобы Вэй Усянь уходил. Просто, как себя с ним вести, Ванцзи не знал, вот и вел себя, как полный идиот, который грубит ни с того ни с сего. Ему было обидно из-за мыслей, которыми омега накрутил себя за эти дни, а потом и из-за того, что на него перестали обращать внимание, уделяя его толпе новых знакомых.       — Ты дочитал «Большие надежды», — альфа перевел тему.       Удивленный Ванцзи поднял голову, поворачиваясь лицом, чтобы на коже, тронутой легким загаром, попытаться найти ответ. Но там было пусто. Ничего, чего бы он хотел увидеть. Опять не было ни терпения, ни недовольства, ни раздражения. Как же с этим альфой сложно.       — Дочитал, — уже спокойно, без прежнего плохо скрытого раздражения, ответил омега.       — И как впечатления? — они сидели вдвоем на лавке, скрытой от взглядов проходящих мимо студентов рядом информационных досок.       Ванцзи молчал, обдумывая ответ.       Эта книга тронула его душу, в этом не было сомнения. «Большие надежды» — сколько смысла было вложено в одно только название. И эти надежды маленького человека, которому дали в руки счастливый билет за одну спасенную душу, такие болезненно близкие. Но был ли этот билет благом? Был ли он дан ему ничем не омраченный? Нет. За это Ванцзи и глубоко любил английскую литературу. Ничего не было просто в старой и современной классике, и это отчего-то было ему ближе.       — Мне кажется странным, что в итоге Пип и Эстелла остались вместе. Разве правдоподобнее не было бы, чтобы они больше никогда не встретились? — на самом деле, конец ему понравился.       Несмотря на правду о происхождении своей прекрасной возлюбленной и роль, возложенной на нее старухой мисс Хэвишем, главный герой проносит свои чувства к ней через всю свою жизнь и в итоге судьба снова сводит их вместе, после чего они больше не расстаются.       Вот такая любовь, несмотря ни на что, кажется Ванцзи прекрасной, но совершенно ненастоящей, ведь в его мире любят обязательно за что-то и, к сожалению, недолго.       — Возможно, но каждый раз, когда я перечитываю эту книгу, я думаю, что они рано или поздно должны были найти друг друга. И пускай это случилось поздно с точки зрения сюжета, но это лучше, чем если бы они продолжили жить, лишенные чего-то значимого, — Вэй Усянь смотрел прямо перед собой, не мешая Ванцзи себя разглядывать.       — Ты романтик? Вот уж неожиданно, — удивленный омега фыркнул, скрывая смешок.       — Что ж поделать, любовь. Ради нее я читаю книги. Такую, как там, в нашем мире, увы, найти слишком сложно, они помогают мне верить в то, что все небезнадежно, — обычно альфы стыдились и злились, когда им указывали на то, что, оказывается, у них есть чувства.       Но не Вэй Усянь. Этот мужчина так просто признал, что, да, у него есть чувства, что Ванцзи снова растерялся, чувствуя себя глупо.       Они разошлись со звуком сигнала в разные стороны, коротко попрощавшись, и после этого разговора, пусть он ни к чему и не привел, омега больше не злился и не обижался. Ванцзи успокоился и решил больше ничего себе не придумывать. Если узнав о нем, Вэй Усянь захочет перестать общаться, так и быть, но если нет, разве же это плохо?       Неделя шла дальше своим чередом. Дни сменяли друг друга, Ванцзи только запоминал, какие именно лекции у них с Усянем общие, и позволял себе с альфой иногда через ряды переглядываться.       Философия, современный китайский язык, современная китайская литература, социология и китайская лексикология — это те предметы, которые они посещали вместе. Помимо них были еще продвинутые курсы, среди которых затесалась современная английская литература, история, лингвистика и общая современная литература.       Ванцзи здорово отвлекался от учебного процесса всякий раз, когда Вэй Усянь что-то спрашивал и отвечал. По слухам и сплетням, накрывшим поток, он знал, что многие считают, что этот альфа как-то связан с тайной комиссией от SoftFI. Но почему тогда тот посещает в основном дисциплины гуманитарного корпуса? Нет, Ванцзи в это не верил. Он не отрицал, что многим удобно так думать, Вэй Усянь был общительным, он быстро завел себе множество знакомых и редко оставался в одиночестве. Но это ведь не означало, что он тут всех учащихся проверяет для отбора?       — Почему ты не рассказал мне, что вы знакомы? — наехал на него Не Хуайсан, который неведомо где узнал об этом сам.       — Зачем? — флегматично отозвался Ванцзи, ковыряя палочками рис в железном блюде-подносе, щедро заполненном на раздаче разными блюдами и закусками.       — А почему нет? Может, я хотел бы узнать об этом от тебя. Как вообще это произошло? — Хуайсан едва не вибрировал от нетерпения в ожидании рассказа.       Жаль, что у Ванцзи настроения не было.       — Глава попросила, — коротко пояснил он и втянул губами стеклянную лапшу, которая брызнула соусом в сторону, но не оставила пятен ни на чьей одежде. Пока.       — У-у-у, везет же. И что, ты взял его номер? Вы переписываетесь? — интересно, если он скажет «да», Не Хуайсан лопнет или начнет планировать их свадьбу и придумывать имена детям?       — Нет, — Ванцзи не стал говорить, что Вэй Усянь обменялся с ним контактами сам, без его на то разрешения, а то снесет еще звуковой волной визга. — Что тебе до него?       — Красавчик, — коротко пояснил Хуайсан, и с этим сложно было не согласиться.       Но у Не Хуайсана был брат, который точно не позволит младшему брату завести интрижку, во всяком случае пока сам себе никого не найдет.       Они замолчали. Ванцзи продолжал есть, радуясь, что у него были на это деньги и что за них он больше не расплачивался, как на мальчишнике. У Вэнь Сюя все было спокойно, пока никаких тусовок не намечалось и они изредка встречались для быстрого перепихона в машине. В темноте в глухой части кампуса все равно за тонированными стеклами ничего не разобрать. Ванцзи уже не боялся разоблачения среди студентов. За хулиганство только получить не хотел. А секс в общественных местах — это статья, причем обидная для порядочного него.       — Так, и что, ты не думал бросить своего этого сына прокурора и попробовать замутить с этим мистером «Я из Лондона прибыл~ь», — прокривлялся младший Не.       — Он американец китайского происхождения, а не англичанин, — вспомнил Ванцзи, что ему рассказал о себе Усянь в день знакомства. — Не могу я бросить Сюя. Он может, а я нет.       Ведь не Ванцзи выбирает в их отношениях, которых, к слову, и нет, а его выбирают, и он еще радоваться должен, что его вполне высоко оценивают, что можно позволить себе оплатить учебу, которая, так-то, недёшево ему обходится.       — Да ладно тебе, все ты можешь, — фыркнул на него Не Хуайсан и хитро фыркнул в сторону. — Тут многие уже такие планы по его соблазнению строят, хочешь послушать?       — Не хочу, — холодно и ворчливо ответил Ванцзи, кривясь над своей тарелкой. Ну вот, из-за таких вот разговоров у него даже аппетит пропал.       Это было предсказуемо. Любой «достойный» альфа тут же попадал в водоворот омежьих интриг. Поэтому Ванцзи и не хотел с ним сближаться, чтобы, во-первых, о нем не думали как о меркантильной сучке, во-вторых, никто не рвался его очернить перед Вэй Усянем.       Если тот не дурак, сам разберется. Главное, чтобы не встрял в отношения, которые закончатся быстрой беременностью и обязательством жениться, а то эта схема у них тут очень даже рабочая.       В любом случае, он отказывается в этом участвовать. Рядом с Вэй Усянем Ванцзи чувствует себя как-то странно. И его это пугает. Не хватало еще влюбиться и страдать по этому поводу, ведь такого, как он, любой уважающий себя альфа не примет.       С этими мыслями он продолжил дальше жить свою жизнь. Курить тонкие сигареты с ментоловой капсулой, встречаться с сыном прокурора и иногда, только иногда, переглядываться с Вэй Усянем, изредка сталкиваясь руками над библиотечными книгами в узких темных проходах.       За всеми своими переживаниями он кое о чем забыл. О метке на своей двери, которая выцветала и истиралась от того, что за дверью внимательно наблюдали, когда Ванцзи этого не видел. Спокойно прошел срок очередной месячной оплаты за квартиру, собрались деньги на оплату следующего месяца обучения в университете.       Он расслабился. Так расслабился, что спать стал крепко, а не вполглаза и вполуха, как раньше. За что и поплатился. Давно было пора усвоить, что расслабляться это не для него.       Спиленный задник лома одним ударом вошел в щель между дверным полотном и косяком. Один толчок длинной литой железной палки и замок не выдерживает, дверь распахивается и, громко топая тяжёлыми ботинками, в прямоугольную темную комнатку вваливаются двое, тут же подпирая ее тумбочкой.       Ванцзи успевает проснуться от душераздирающего скрипа его несчастной старой двери, но бежать ему некуда. Тут только один выход, в окно, но выживет ли он после падения с высоты и сможет ли отсидеться, держась за два железных кронштейна до приезда полиции. А потом что?..       — Только не бейте, у преподавателей вопросы будут, если синяки увидят, — а там и на учет поставят, и могут в полицию отвезти, Ванцзи придется все рассказать, как было, врать он не станет в таком случае.       — Как скажешь, детка, — гнусаво поет ему один из альф, подходя все ближе.       Комнату освещает только тусклый свет луны и желтый от фонарного столба на углу дома. В этом свете на него надвигаются двое, неуклюже стаскивая одежду, которая мешает.       У Ванцзи в животе все сворачивается в узел. Непонятно, его тошнит от голода или отвращения. Парень чувствует, как что-то щекотное скользит каплей между его ягодиц, пачкая белье, это смазка начинает выделяться. То, что убивает его и спасает, когда две сильные жесткие ладони хватают его тонкие запястья и, перебросив лицом вниз, вдавливают в постель.       — Ты его держи, я первый буду, — стянув спортивные треники, басит тот, что все еще стоит в стороне.       — Это че, ты первый? — вскидывается тот, который держит омегу.       — Потому что ты в прошлый раз первый был! — рявкает уже устроившийся между разведенных ног альфа и, не тратя больше времени на споры, толкается в расслабленный, но слишком тугой неразработанный анус.       Ванцзи всхлипывает, до крови прокусывая губу. По его щекам текут слезы от боли и обиды.       Это напоминает ему о детском доме. Там было все точно так же, один или двое альф тебя держат, а второй трахает, даже не подумав, какие это будет иметь для тебя последствия.       Это всегда было с ним. Возможно, Ванцзи был какой-то неправильный, испорченный с самого начала, поэтому с ним это происходит? Но почему тогда ему так больно. Не только физически, но и морально?       Когда альфы наконец убираются из его квартиры, омега долго лежит на вонючей постели и плачет. Сначала тихо, затем уже навзрыд, позволяя себе быть слабым и раздавленным. За окном занимается рассвет, а он не спал совсем, его худое больное тело поднимается с постели, покрытое снова синяками, и медленно бредет в ванную, чтобы под холодной водой смыть с себя всю грязь, сопли и слезы.       Этот день весь какой-то серый и тусклый. Выжатый досуха, Ванцзи почти его не осознает. Он двигается по привычному маршруту, но совершенно пустой. Омега не ест и не чувствует голода. Вообще ничего не чувствует, кроме сосущей пустоты.       Пары для него не тянутся, они пролетают одна за другой, как и люди, что несутся потоком мимо него. Звук доносится сквозь толстый слой ваты в ушах. Почему у него в ушах вата?       Вдруг желудок Ванцзи, пустой, сворачивает в узел от сильного спазма. Прижимая к нему руку, он вваливается в ближайший к нему туалет и успевает протолкнуться к освободившейся кабинке сквозь очередь из других омег, прежде чем его вывернет желчью.       Он слышит чужое — «фу» где-то за спиной и то, как скрипят несмазанные петли дверцы кабинки. Его колени сквозь тонкие черные джинсы холодит кафель.       Что ж, извините, он не мог терпеть.       Ванцзи хочет встать, освободить кабинку, умыться и убраться отсюда подальше, только стоит ему подняться, как перед глазами все смазывается и темнеет. Парень падает с высоты своего роста, и небольшое помещение уборной заполняется громким визгом перепуганных омег и топотом каблуков. Из сумки Ванцзи выскальзывает телефон, и только одна из немногих девушек додумывается взять его в руки, чтобы позвать кого-нибудь из знакомых несчастного парня, потерявшего сознание.       Но в списке контактов она находит всего один номер.       Впрочем, звонок на том конце принимают очень быстро, и девушка не успевает придумать, как еще помочь, она спрашивает, не может ли незнакомец, который взял трубку, подойти в корпус S2 к туалету на втором этаже, ведь тут, ну, человеку плохо.       Незнакомец соглашается, еще раз уточняя, куда нужно подойти, и сбрасывает звонок.       Звучит сигнал на следующую пару, и она остается думать, пропустить ее ради благого дела или оставить все как есть, ведь все, что можно было сделать, уже сделано.       Девушка уходит. В туалете наступает кромешная тишина, очереди как не бывало. Только Лань Ванцзи лежит на кафельном полу без чувств.       Именно таким бледным, с расшибленной головой, его находит Вэй Усянь, открывший дверь дамской уборной. Осмотрев стройное тело, прощупав пульс на шее и убедившись, что он есть, альфа поднял Ванцзи на руки. На секунду тот даже пришел в себя, приоткрыв глаза, видя своего спасителя почти неразличимо в слепящем белом свете из окна.       Затем снова наступила темнота.