Стекло

      Лань Ванцзи казалось, что он слишком сильно ударился головой, когда падал.       Иначе объяснить самому себе происходящее омега не мог. Мозг начинал посылать панические сигналы к умственной капитуляции и его замыкало. Думать не получалось.       Но вот вопрос, не поздно ли было думать и принимать решения в части его общения с Вэй Усянем? Альфа оказался пиздец каким настырным. И главное, не предъявишь ему, обольстил, зараза, уболтал, заставил его, доверчивого, себе поверить.       Вэй Усянь… позаботился о нем.       Хотя его об этом сам Ванцзи не просил. Не просил себя спасать, сидеть у больничной койки, везти его в клинику на снимок и консультацию к врачу травматологу, и кормить себя он тоже не просил после всего этого грандиозного пиздеца.       Ванцзи, скорее, принимал все с настороженным любопытством и не противился. Сам же сказал альфе, чтобы тот делал, что хочет. Ну, тот и начал.       Вытряхнув из баночки пилюлю, Ванцзи положил ее на язык и запил водой из кружки с обколотым краем. Сама баночка с таблетками отправилась в сумку вместе с пачкой обезболивающего, которое вдогонку порекомендовал купить врач из клиники.       У него было сотрясение. Легкое, но тем не менее. Его могла подвести координация, и если он не будет заботиться о себе в течение дня, снова может потерять сознание, а там еще один удар головой и точно придется лечь в дневной покой. А ему нельзя. У него на это денег нет, во-первых, а во-вторых, он их так не заработает.       Усянь взялся его контролировать. Без спросу. Просто поставил перед фактом, что раз у них есть общие предметы, альфа будет проверять его пару раз в день.       Ванцзи это нервировало. И причина была крайне дебильной. Заключалась она вовсе не в том, что Вэй Усянь его как-то раздражал или делал что-то обидное, грубое. Да черт возьми, если бы. Ванцзи парился, как последний кретин, потому, что этот альфа ему… нравился.       Стыдно признаться даже самому себе. Ему. Нравился. Альфа.       Который абсолютно, совершенно точно, не должен был ему нравиться. Ему нельзя. Нельзя чувствовать к кому-либо что-либо. Если он начнет чувствовать, получать отклик, появится надежда, что в его жизни может все наладиться. И когда этого не случится, его сердце будет безжалостно разбито. Навсегда.       Ну, нахуй.       Ванцзи запретил себе вестись на все, что Вэй Усянь будет для него делать. Вот только как перестать вестись на самого альфу? Типа… он же горячий, черт возьми.       — Я сдохну, — закрыв руками глаза, Ванцзи помассировал веки, чуть оттягивая их, показывая Не Хуайсану белки и красные воспалённые сосуды.       — Так что случилось-то? — боевой товарищ выглядел подло довольным.       — Ты его видел вообще? — Ванцзи недовольно скривился, оставляя свое лицо в покое. Не Хуайсан со смешком кивнул. — Ну так какие вопросы?       — Я спросил, что у тебя случилось, а ты мне про своего Вэй Усяня опять. Говорю же, бросай своего сына прокурора, тут у тебя перед самым носом кусок пожирнее лежит, — ага, кусок-то лежит, да вот сможет ли его Ванцзи хотя-бы лизнуть, это вопрос большой.       — То есть, ты мне с одного хуя на другой пересесть предлагаешь? Вот такой ты друг, значит? — омега холодно сощурился, обдавая ни разу не устыдившегося Не Хуайсана порицающим взором.       — Я тебе добра желаю, бестолочь, — назидательно, как умудренный жизнью старец, настаивал друг.       Добра? Это вот, по его мнению, добро?       Что-то как-то сомнительно.       Вся проблема Ванцзи заключалась в том, что он считал Вэй Усяня слишком хорошим. Не тем «хорошим», которого сразу подозреваешь в том, что с ним точно что-то не так, и думаешь, а не ест ли он котят на завтрак, обед и ужин, запивая кровью девственниц. А тем «хорошим», когда и без гадалки ясно, что человек явно лучше, чем ты сам и все, кого ты когда-либо знал. Недостижимый идеал. И ключевое тут «недостижимый».       Что было в Вэй Усяне такого недостижимого, понятно не было. Ванцзи просто так чувствовал и ничего с собой поделать не мог, упрямо отказываясь верить в то, что они могут хотя бы дружить, даже речи не идет о том, чтобы пачкать светлый образ альфы такими мерзкими предложениями, как секс за деньги.       Сам же альфа о головной боли парня не имел ни малейшего понятия и, кажется, вообще хотел класть свой сиятельный болт на его душевные метания. Мужчина не обманул, теперь каждый будний день после туалетного ЧП он бдил за Ванцзи, понемногу переползая к нему поближе, что омега даже не сразу заметил. Просто в какой-то момент он понял, что альфа сидит не на другом конце аудитории, а на расстоянии пары жалких метров. Всегда, ровно так, чтобы у него был хороший обзор, но при этом чтобы и омега мог его видеть.       Это не напрягало его физически, границы не были нарушены. Но головой-то Ванцзи понимал, что происходит. В его личное пространство потихоньку ввинчивается лишний элемент, которого он ну никак не может от себя отогнать, не показавшись больным на голову.       Да и толку отгонять-то? Парень думал, что как только альфа узнает о нем всю правду, он сам убежит от него, на бегу опрыскиваясь и намазываясь санитайзером.       — Так ведь он знает, — спокойно заметил Мо Сюаньюй, жующий свой салат в острой заправке.       Они втроем с Не Хуайсаном и Мо Сюаньюем собрались в кафетерии университета. Вернее, они с Сюаньюем собрались как следует наесться, а Хуайсан просто потащился за ними, встретив их в коридоре.       — В смысле? — Ванцзи не поверил. Как в такое можно было поверить?       — Я слышал, что он спрашивал про тебя на потоке, — не стесняясь своего набитого рта, протарахтел Сюаньюй, втягивая длинную полоску моркови губами с звучным «всуп».       Так. Та-ак. Это было нехорошо. Во-первых, потому что про него на потоке могли много наврать, а во-вторых, потому что было неясно: хуже ли ложь того, что про него могли рассказать из правды, которая многим была известна.       Ванцзи остро захотелось найти Вэй Усяня и допросить, зачем он шарится по кампусу и что-то про него выпрашивает у других. Но жопа осталась прижата к стулу. Не побежит он как перепуганная курица.       Ничего же не изменилось, так?       — Когда это было? — стараясь подтвердить собственные мысли, уточнил Ванцзи.       — Еще в первую неделю, кажется, — сам того не зная, Мо подтвердил догадки друга.       Получается, если Вэй Усянь спрашивал о нем сразу после знакомства и от кого-то услышал, чем Ванцзи зарабатывает себе на жизнь, то почему его отношение не изменилось? Разве такой, как он, не должен был испытать хотя бы брезгливость? Ведь этот альфа весь такой чистый и светлый, слишком воспитанный для здешнего контингента. Чужеродный.       Ванцзи прекрасно знал, что даже те альфы, которые его трахали, испытывали к нему если не презрение, то желание вытереться после. Он не был чистым. Никто из них никогда не стал бы общаться с ним на равных. Не только потому, что он продает себя, просто омеги для них все по умолчанию бляди. Просто кто-то сидит на коротком поводке, вот и все, а кто-то нет.       Может, у Вэй Усяня просто какая-то цель есть? И для этого он пытается с Ванцзи сблизиться? Но что это тогда за цель такая?       Он решил так, раз за ним наблюдают, парень тоже будет наблюдать.       Правда… Возможно, ему следовало вместо этого отстраниться от Вэй Усяня, попросить больше с ним не контактировать и не общаться, ведь тот на него влияет совсем не так, как Ванцзи бы хотелось. А хотелось ему, чтобы никто на него вообще никак не влиял. Но вместо этого он сам втянул себя в какую-то лабуду с непонятными последствиями.       Надо было еще с самого начала составить себе какой-то примерный план, что именно он там выявлять у Вэй Усяня собирался-то. Исходя из чего разрывать и так неплотное общение?       Так-то Вэй Усянь ничего ему не делал. Даже не говорил с ним почти. Мог, конечно, подойти что-то спросить связанное с учебой, или садился рядом, если места позволяли, кофе иногда ему покупал, спрашивал про его состояние здоровья после удара головой, предлагал пообедать вместе, но от этого омега сам отказывался, как и от предложений подвезти после занятий.       Все это было размазано по двум с половиной неделям тонким слоем и прицепиться было не за что. Но! Это если оценивать только как, по мнению Ванцзи, за ним следил альфа. Очень непрофессионально, кстати. Он же — другое дело.       За эти две с половиной недели омега насчитал четыре смены машины, включая цвет, класс и марку. Принцип пока оставался тайной, но Ванцзи надеялся разгадать и эту загадку. Также он зорко отмечал, что Вэй Усянь каждый день меняет внешний образ и оттенки в нем. Вещи, в принципе, каждую неделю были одни и те же, просто комбинировались исходя из погоды, арендованной машины и, возможно, настроения. Менялись и часы.       Вообще, на шмотки и цацки Ванцзи всегда обращал внимание в первую очередь. Так он определял тяжесть кошелька, а по качеству и степени заношенности отношение к статусным атрибутам. К себе в том числе.       Вэй Усянь носил с собой всегда небольшой портфель, в котором лежали разобранные по отделам тетради, письменные принадлежности, и лэптоп с мотком проводов. Также в портфеле были книги. Одну альфа, видимо, читал, закладка перемещалась между страниц. А лэптоп вблизи Ванцзи еще ни разу не видел, и раскрытым тоже.       Зацепиться было не за что, и при этом омега цеплялся. Только не как сыщик или следователь, а как эскортница, которая ищет себе папика побогаче и понадежнее.       Ванцзи чувствовал себя по итогу облажавшимся. План следить оказался полностью провальным, он видел что угодно в отношении Вэй Усяня, но не то, что рассчитывал увидеть.       Еще и начал Усяня с Вэнь Сюем сравнивать. То ему новая прическа Сюя показалась дурацкой, хотя раньше он на все эти изменения по моде не реагировал, а при встрече на выходных в глаза бросилось, что ботинки у альфы какие-то потёртые. Он даже хотел спросить, не случилось ли чего, но потом, правда, одумался, представляя, как далеко его пошлют, и решил судьбу на прочность не испытывать. Денег все равно давали как обычно, так что какая ему, в сущности, разница.       Как итог, пришлось принимать мысль, что над собой, увы, он не властен, да и поздно собой владеть. С Вэй Усянем решено было смириться, как с непреложной истиной. Если Ванцзи хотел от него избавиться, а он не хотел, но было нужно, необходимо просто убедиться, что тот действительно все он нем знает, и если это не поможет, забить и жить дальше.       За всей этой кутерьмой и прыжками с бубном вокруг альф омега забыл про грант. Ну, как забыл, он ничего сверх меры для его получения не делал, но слухи отслеживал. Увы, гуманитарного корпуса они так и не коснулись.       Про то, что Вэй Усянь как-то связан с комиссией, Ванцзи отсек сразу. Альфа был в его непосредственной близости, и он с точностью эксперта мог вынести вердикт, что тот далек от всей этой шамано-программистской лабуды. Не интересовался и не привлекался.       Но дружить с ним так или иначе выгодно было, поэтому, получит он грант или нет, было не так уж и важно. Оставалось только поймать момент, когда они смогут остаться относительно наедине.       — Эй, Лань Ванцзи! — его окликнули в толпе знакомым голосом.       Ванцзи обернулся, не замедляя движения по коридору к нужной ему аудитории, стараясь взглядом найти того, кто его окликнул. Это оказался Су Шэ с экономического. Интересно, и что ему от него надо.       — Что? — Ванцзи спросил, так как причина была. Иногда он писал работы и решал задачи, ведь не все деньги только одной его жопой зарабатывались.       — Не хочешь сходить куда-нибудь в вечер пятницы со мной? — это была не задача и не текстовая работа, а значит, не интересно.       — Не хочешь, — ответил омега и решил идти себе дальше, как на его плече сжалась рука, не позволяя слиться с потоком студентов и ускользнуть.       — Эй, чего так грубо? — Су Шэ вынудил его остановиться и развернуться.       — Я не хочу с тобой никуда идти. Или твое предложение не подразумевало отказ? — омега скептически задрал бровь, холодно глядя на экономиста, помрачневшего лицом.       — Тебе что, за свидание заплатить надо? — зло выплюнул Су Шэ.       Ванцзи тут же вспомнил, что этот жучара был замечен Мо Сюаньюем рядом с Вэй Усянем, когда тот ходил по потоку, про него расспрашивая. Уж не наговорил ли этот гад ползучий про него гадостей, чтобы потом вот так подкатить?       — Боюсь, с таким нравом тебе и это не поможет, — с тихим смешком раздалось рядом с ними низким голосом.       Вэй Усянь остановился в слепой для них зоне сбоку, видно, он поднялся по лестнице, напротив которой застряли Су Шэ и Ванцзи, которого все еще держали. Альфа всем своим видом излучал интерес и одновременно пренебрежение к человеку перед собой, но пренебрежение это было едва уловимое, что Су Шэ, на которого оно было направлено, даже не обратил на него никакого внимания, приняв доброжелательный тон Вэй Усяня за своего рода совет.       — Эм-м, кажется, я сказал то, что не должен был… — тупо пробормотал парень, отпуская Ванцзи, который тут же шагнул в сторону.       Но не к двери в аудиторию, а почему-то его тело само повело его ближе к Вэй Усяню, продолжающему стоять и игнорировать поток людей вокруг них, образующий небольшое свободное пространство.       — Думаю, тебе пора, Су Шэ. Иди куда шел, — Вэй Усянь взял Ванцзи за предплечье, вынуждая сделать еще пару шагов к себе в его личное пространство. Смотрел альфа при этом только на своего оппонента не отрывая взгляд.       И тот… просто ушел.       То есть, Су Шэ явно был смущен, но он не стал спорить с Усянем, а стыдливо опустив голову, слился с потоком студентов и растворился в нем, как таблетка соды для чистки уборной. Раз, и его нет.       Ванцзи не знал, что сказать. Да и стоило ли говорить что-либо. Вэй Усянь слышал их разговор, и никак на него не отреагировал, если не считать, что он поставил Су Шэ на место. Если это подтверждение, что альфа все знает, то получается, что ему правда все равно, чем Ванцзи занимается? Он не презирает его за это?       Прогудел сигнал на пару.       — Тебе пора, — хватка альфы и так не была крепкой, поэтому когда пальцы разжались, Ванцзи почувствовал лишь отсутствие тепла горячей ладони. — Постарайся не влипнуть в неприятности до следующей пары, она у нас общая.       И он ушел в противоположную сторону коридора, из которой Ванцзи как раз шел. Нужно было идти в аудиторию, а омега все стоял, пока кто-то не задел его плечом в толпе, которая снова зашумела потоком вокруг. Он гневно вскинулся, зыркнул горящим взглядом на толкнувшего, отчего тот заметно смутился, и потопал к кабинету, топая тяжелыми ботинками.       Черт с ними, с этими альфами. Все как один придурки.       Все, кроме, наверное, Вэй Усяня. С этим было сложно не согласиться. Ничего ведь тот еще пока не сделал.       И похоже, делать не собирался.       На следующей паре они, как обычно, сели в разных местах и просидели все занятие, прилично строча конспект, глядя друг на друга только тогда, когда, вероятно, другой не видит. Взгляд Ванцзи с глазами Вэй Усяня не встретился. А он, возможно, этого хотел. Просто так было бы понятнее. Было бы за что зацепиться. Нахмуриться и бросить хлесткое, как пощечина, «что смотришь» альфе.       Но тот на него не смотрел. Омега так и не поймал его взгляд.       — Подожди, — но поймал, когда пара закончилась, спустившись следом в узком проходе между рядами.       Альфа обернулся, посмотрел на него с высоты своего роста, превосходящей на небольшие, но веские пять сантиметров, и кивнул. Это, видно, означало, что он его услышал и понял. Поскольку Ванцзи настиг Вэй Усяня в проходе, стоя там, они мешали другим студентам, и это никому приятно не было, но вот так быстро и малословно договорившись не расходиться, они вышли вместе со всеми из аудитории и уже в просторном коридоре можно было без вреда для других продолжить.       — Выйдем? — но Ванцзи не хотелось говорить в коридоре. Это было слишком неловко. Хотя, ему-то чего стесняться?       Вэй Усянь не ответил, вместо этого молча скинул с плеч светлый кремовый пиджак из сбитой шерсти и, не спрашивая, набросил его на плечи омеги, первым направляясь по коридору вглубь здания, видно, к пожарному выходу. Ванцзи мог бы возмутиться, только вот неудобно это было делать в широкую спину, да и шагал альфа вперед стремительно, хоть и не торопливо. Пришлось закрыть рот и идти следом.       Сам же предложил выйти.       Вэй Усянь понял его удивительно точно. По лестнице пожарного хода они вышли на заднюю часть корпуса, где, спрятанная в тени, располагалась будка для курящих. На улице было холодно, конец осени был безжалостен и пиджак альфы, согретый его теплом, пришелся как раз кстати. Сам он дискомфорта, похоже, не испытывал, от его кожи, тронутой медовым загаром, вился заметный под лучами солнца пар.       Генетика, чтоб ее.       Альфы сами по себе легче переносили понижение температуры и не стыдились этого. Вэй Усянь вот точно не стыдился.       Отойдя к курилке, сейчас почти пустой, Ванцзи зашел в боковой вход, наполовину высунувшись, залез в карман сумки, нашаривая там мятую пачку сигарет, и выбив одну, поджег, чиркнув колесиком зажигалки. Вокруг них было тихо. Остальные курильщики были заняты собой и их отделяли метры расстояния, а Вэй Усянь стоял преступно близко.       — Ты знаешь, кто я, так? — Ванцзи решил не тянуть и издалека не заходить. Пусть это будет похоже на то, как отрывают восковую полоску с волосатой ноги. Больно, но быстро.       — Допустим, — но Вэй Усянь решил не облегчать его задачу и жизнь.       — Ты знаешь, что я сливной бак, — это был не вопрос, а утверждение, но, в принципе, одно другому не мешало.       — Да, я знаю. Я знаю, что это значит. Ты можешь продолжать, — ах, этот засранец над ним еще и посмеяться удумал? Вот же… козёл. И все же альфа говорил беззлобно и мягко, как будто они обсуждали погоду.       Погоду.       Это было так странно и необычно, что Ванцзи невольно погасил собственное возмущение, вызванное по большей части страхом и желанием защититься, показывая зубы.       — Тебя это вообще никак не волнует? — для него это было странно. Никто: ни альфы, ни омеги, ни беты не реагировали на это подобно Вэй Усяню. Всем было до этого хоть какое-то, но дело.       — Сложный вопрос, — альфа умолк, будто и правда задумался, но Ванцзи чувствовал, что тот уже знает, что по этому поводу чувствует и думает.       Вэй Усянь отвел взгляд и развернулся так, чтобы стоять к омеге боком. Мужчина смотрел прямо перед собой на уходящие вниз по склону фасады корпусов. Но не скрывался. То есть, Ванцзи без труда мог так же считывать его эмоции, но делать это было проще и как-то комфортнее без тесного зрительного контакта.       — Тебе не противно общаться со мной, — это снова был не вопрос, и снова одно другому не мешало. Ванцзи утверждал, прекрасно осознавая, что прав, и альфа ему не противоречил. — Почему?       — Если бы у тебя была возможность жить иначе, ты бы ей воспользовался? — стоило альфе задать вопрос, омега решительно кивнул.       Потому что так и было. Если бы он мог вырваться из этих неправильных отношений с Вэнь Сюем, конечно, он бы вырвался. Но куда бы он ни пошел, появлялся этот альфа и тащил его обратно, крепко держа за ошейник, который Ванцзи по глупости на себя нацепил.       — Тогда почему мне должно быть противно? — вопрос был прост. Но ответа на него у омеги не было.       Он просто привык, что другим в основном противно. Что они видят его грязным, падшим и недостойным доверия или жалости. Есть, конечно, и те, кто таких, как он, жалеет, но жалость эта… тоже попахивает не очень приятно. Брезгливостью.       Вэй Усянь им не брезговал. Но он его и не жалел. По крайней мере не так, как другие.       — Ну да, тупой вопрос… — Ванцзи чувствовал себя странно. Еще пару минут назад у него была твердая решимость убедить себя в том, что Вэй Усянь ничего о нем не знает, а как узнает, тут же скривит лицо от омерзения и свалит в ту роскошную дыру, из которой он вылез.       — Не тупой, — неожиданно произнесенные слова альфы заставили Ванцзи снова поднять взгляд. — Меня волнует то, кто ты. Но не так, как ты, возможно, рассчитывал. Я же уже говорил, ты мне нравишься.       Ванцзи понял, что ничего не понял. Он чувствовал себя сбитым с толку и запутавшимся. Почему этот человек говорит ему такие вещи? И что вообще это значит?       — Нравлюсь? — Ванцзи не понимал, что это слово значит. Его разум привык к чему-то более простому и конкретному.       Типа, ему было понятно, когда кто-то говорил что-то вроде — «я тебя хочу» или «ненавижу тебя», но нравиться? Что значит нравиться?       — Что это значит? — почему-то, в случае с этим человеком, это казалось важным. Но почему именно, Ванцзи не знал.       — Это значит, что я не стану презирать тебя или пренебрегать тобой только из-за общепринятых нереалистичных стандартов или чужого мнения. Иными словами, мне насрать на то, что думают и говорят другие, но не насрать на то, что думаешь, чувствуешь и говоришь ты, — услышав слова Вэй Усяня, Ванцзи остолбенел, глядя на мужчину широко распахнутыми глазами. Сердце в его груди глухо и часто билось.       — Почему? — такого ему еще никто не говорил.       — Нет никакой особой причины. Я просто так чувствую, — это «я просто так чувствую» и стало отличать этого альфу от всех прочих окружающих Ванцзи.       «Я просто так чувствую» открыли Ванцзи то, что альфы тоже так могут. Вернее, Вэй Усянь может. Иметь что-то свое, независимое от других, присущее только ему одному и никому больше. Без особой причины и вопреки всему и всем.       Например, симпатию.       Испытывать простую человеческую симпатию и принятие к тому, кого все будут считать недостойным этого. И принимать это, не стыдясь и не оправдываясь.       Поэтому, конечно, да, Ванцзи больше не мог относиться к Вэй Усяню как прежде, осознав это. Как бы он мог? Этот человек отнесся к нему лучше, чем многие, не требуя от него ничего. И ему захотелось, очень сильно, стать ближе. Даже если для него это было опасно.