Стекло

У автора скоро день рождения 👉👈 вот, автор будет рад если кому-то захочется его поздравить и отблагодарить за эту работу если она вам нравится. Ну а еще нам осталось страдать с этими идиотами всего-то двенадцать глав. То есть первая арка скоро кончится и эти тупни станут гораздо меньше тупить, вот❤       Очевидно, всё разваливалось. Так всегда происходит, когда в модели ситуации слишком мало переменных или часть переменных не объявленная, то есть ложная.       Взять, к примеру, его. Он ложная переменная. Почему ложная? Потому что никто не знает, за что конкретно он отвечает и какое значение имеет. Почему никто не знает? О, это не их вина, дело в том, что так просто должно быть.       Вэнь Цин тоже ложная переменная. Правда она это значение сама себе присвоила, что не дает ей поблажек. Так-то могла бы и обозначиться. Но Вэй Усянь не винит подругу. У него нет никакого права на это, к тому же, какой смысл, если инцидент урегулирован. С его точки зрения — да, он урегулирован. Что несправедливо по отношению к Ло Цинъян и Вэнь Цин, но сейчас не о них.       Сейчас о том, что всё всё-таки разваливается, и это было неизбежно.       Когда Вэй Усянь прилетел в Шанхай, он запустил некую цепочку событий, когда встретил Лань Ванцзи. Так вот, в данной цепочке Ванцзи единственная стабильная переменная с конкретным неизменяющимся значением.       А он… А его значение не определено, и это надо было учитывать с самого начала. Когда у переменной возникает два и более значений, весь алгоритм при допуске хоть одной, даже самой крохотной ошибки, может пойти… по пизде.       Собственно, именно ею родимой всё и грозило накрыться в ближайшее время, чего Вэй Усянь ждал, стараясь определить, наивный, возможные варианты итога.       К сожалению, когда дело касалось людей, из них выходили откровенно хреновые переменные. Всё просто, если ты скажешь, а, что она равна семи, она будет ровна семи, пока ты не напишешь условие, в каком случае это значение может измениться. Если ты скажешь человеку, что он дурак, вероятнее всего он скажет, что дурак здесь ты, и вообще вали нахрен.       По этой причине Вэй Усянь не очень-то любит людей. С ними слишком много головной боли.       Однако, даже если ему не нравились люди, ему так или иначе хотелось с ними взаимодействовать, ведь сам он тоже человек. А с некоторыми, ему подобными, очень хотелось взаимодействовать конкретным образом в конкретной плоскости.       Тут-то он и облажался.       Надо было сразу обозначить себя в условии с Ванцзи конкретным образом, и желательно образ этот чем-то подтвердить. Ответить на один из множества вопросов омеги не намёком, а буквально. Что-то из разряда — «я круче, чем твой действующий недохахаль, и я могу решить все твои проблемы хоть вот прям сейчас». Но Вэй Усянь этого не сделал. И у него даже были причины. Или то, что он ими считал.       Во-первых, Вэй Усянь не мог сказать, кто он такой. Буквально.       По условию контракта с действующей правящей партией, до анонсирования первого набора кандидатов на проекты, которые эта же партия проспонсировала для его компании, Вэй Усяню было запрещено оглашать факт того, кто он. В смысле, его роль, а не саму личность, хотя и там были подводные камни. Сделано это было для того, чтобы он мог перемещаться среди потенциальных кандидатов и взаимодействовать с ними без угрозы, что на него будут воздействовать с целью получить грант за красивые глаза или упругий зад.       Ну и ещё потому, чтобы продемонстрировать работоспособность той технологии информационной безопасности, которую он собирался продать по итогу. Ведь они живут в эру информационной свободы. Почти всё что угодно можно найти, серфя по сети, да ещё чаще всего бесплатно.       Будь всё так просто, его можно было просто прогуглить. Правда, с гуглом в Китае и без Вэй Усяня были проблемы, а он тут ещё усугубить ситуацию собирался. В общем, по сути, при желании, казалось бы, к чему такая секретность, если на человека за пару запросов можно собрать всё что угодно?       А вот.       На него нельзя. Не в смысле вообще. В принципе можно, но для этого нужно очень сильно постараться, и если бы кто-то смог это сделать, то получил бы не только грант, а вероятно, приглашение работать в его, Вэй Усяня, команде. Ведь это значило, что кому-то удалось обойти алгоритм защиты, который он разрабатывал три года. Обойдя его, человек нашел бы все скрытые в сети данные о нём.       Так не слишком ли глупо было самому раскрывать эту информацию, угрожая себе и своей компании? Он считает, что слишком.       Это просто глупо. К тому же прежде эта информация была общедоступна. Она зашифровалась только когда филиал SoftFI получил одобрение на работу на территории Китая. Всю остальную смуту люди устроили сами, не в состоянии удержать в голове обрывочные данные чужой биографии.       А его биография пестрит сомнительными данными.       Во-вторых, да, была и вторая причина. Вэй Усянь был склонен к порывам душевной наивности. Ну, неудивительно, собственно, не у него одного такой «диагноз». Он, встретив Ванцзи, хотел, чтобы тот выбрал его сам. Чтобы ему доверились. Ему, а не мудаку с замашками садиста.       Нет, он не хочет сказать, что Ванцзи виноват. Никто не виноват, просто есть ситуация, а есть последствия. Вина — это спорный термин, и поскольку они тут не играют в судебную систему, использовать его Вэй Усянь считает неуместным.       Однако он облажался. Потому что ему и другим выбор омеги очевиден. Хочет Ванцзи или нет, но и так ясно — он выбрал Вэнь Сюя, и будет держаться за этот выбор, что бы Вэй Усянь ни сделал.       Потому что делать было надо раньше, а сейчас уже поздно.       Вэй Усянь не хотел быть как другие альфы в жизни Ванцзи. Не хотел быть насильником, хотел показать, что можно по-другому, а в итоге он — идиот. Ну, в принципе, поворот ожидаемый, не сказать, что его мужчина не предвидел.       Предвидел, но до последнего надеялся на другой итог. Опять же, идиот.       К сожалению, в их ситуации нет ни правильного выбора, ни неправильного. Ни в его случае, ни в случае Ванцзи. В этом заключается основная сложность самой жизни. А жизнь штука парадоксальная и удивительная.       Это означает лишь то, что когда всё развалится окончательно, встанет выбор или разгребать, или оставить как есть. Зависит от того, к какому итоговому результату они придут. Но что-то уже сейчас подсказывает Вэй Усяню, что результат ему не понравится.       Ему и то, что сейчас происходит, не нравится, так-то.       По итогу он имеет стабильный проект на грани запуска и нервную омегу, которая от него снова дичится по всему кампусу. Ну не везет ему в личной жизни, что поделать.       Ванцзи отдалился. На этот раз это не просто избегающее поведение. Всё гораздо хуже. Омега принял решение, но не может его озвучить и исполнить, вероятно надеясь, что это сделают за него. Ну, то есть доля избегания есть, но её процент в общей сумме незначителен.       Грешным делом он уже думает о том, чтобы дать Ванцзи этот чертов грант. Чтобы хоть так обойти Вэнь Сюя в том дебильном рейтинге в голове у омеги. Но это неправильно. Он не может так поступить хотя бы потому, что все гранты распределены. Создать ещё один из воздуха? И как он это объяснит? В случае Ванцзи — никак.       Проще оплатить ему учебу и всё. Но от этого парень просто отказывается. Ведь тогда он должен будет быть с ним. А на это, опять же, Ванцзи не соглашается по непонятной для альфы причине.       Ванцзи говорит ему, что это потому, что он хочет независимости. И при этом сидит на коротком поводке, игнорируя вариант более комфортный и безопасный, чем есть сейчас.       У него от мыслей обо всём этом скоро голова лопнет.       — Как с запуском? — Цзян Чэн ковыряется палочками в блюде с жаренными овощами с соломкой из говядины, бросая на Вэй Усяня темный взгляд раз в пару минут.       — Назначили на конец семестра после объявления результатов экзаменов и годовых итогов, — господин Вэй говорил ровно и безэмоционально. Не запуск его волновал сейчас.       — Это же прекрасно, — Цзинь Цзысюань единственный, кто изображал хоть какой-то душевный подъём.       Тот самый человек в компании, который — «мы ещё не сдохли, и это прекрасно!»       Ну так-то да.       — Раздашь гранты, выйдешь из тени, запустишь эту свою технологию и всё. Там, глядишь, и жену тебе найдем, — продолжал «павлин».       — И всё? — Цзян Чэн скривился как от легкой зубной боли. — То есть про суды, которые начнутся сразу после назначения нового прокурора, ты забыл?       — Я помню, — Цзинь Цзысюань сменил тон и подобрался после замечания брата своей супруги. — Но нас ведь это не коснется.       — Это коснется вас всех, — развеял наивные ожидания господина Цзинь Вэй Усянь. — Может, не вас лично, но ваших отцов и других родственников, которые помогали Вэнь Жоханю и подобных ему.       — А нельзя было ограничиться только одним Вэнь Жоханем? Ну хоть в этом году? У тебя что, по мимо расширения влияния компании есть ещё какие-то план-компании? — Цзинь Цзысюаня можно было понять. Он боялся, потому что его отец был едва ли не другом Вэнь Жоханю и имел ужасную репутацию, а значит, станет одним из первых, кого привлекут к ответу.       — Нет, к сожалению, это уже не в моей власти, — так-то Вэй Усянь ограничился бы семьей Вэнь, ему больше было и не надо для личных целей. Но он работал не своими руками, а чужими, и здесь не ему уже устанавливать правила.       — А если это выйдет из-под контроля? — Цзян Чэн всегда отличался тем, что умел предугадывать и просчитывать риски. Это его лучшая черта, правда, она работала не только в плюс ему, но и в минус.       — Что значит если? — кладя палочки на подставку, вернул вопрос Вэй Усянь. — Это однозначно выйдет из-под контроля. Но уточню, из-под контроля зажравшихся уродов, паразитирующих на стране.       Вэй Усянь не станет отрицать, что и среди членов самой партии есть такие ублюдки. Но на всех найдется управа. Буквально на каждого. И ему это обеспечат, как только появятся первые результаты.       — А всё из-за какой-то омеги, — едва слышно выдохнул Цзинь Цзысюань, но Вэй Усянь всё равно услышал.       Ну да. В принципе верно. Всё это из-за какой-то омеги. Вернее, для него понятно какой. Но говорить «из-за» в данном случае неправильно, не по отношению к Ванцзи, ведь он в этом не виноват, и едва ли хотел, чтобы что-то подобное случилось.       — Если называть вещи своими именами, то это всё из-за меня. Вернее, из-за того, что я не умею держать себя в штанах, — услышав его ответ, оба мужчины фыркнули, один скрывая смешок, второй — смущение.       Ну а что, правда ведь.       Пройди он мимо Ванцзи, всё было бы иначе, это очевидно. Но вот незадача, он не смог. Не сказать, что тому были серьезные причины. Нет, их не было. Но если бы он мог вернуться назад в прошлое, Вэй Усянь не стал бы ничего менять.       Возможно, впервые в своей жизни он любил кого-то.       И этот кто-то его избегал. Причем делал это осознанно. В чём была логика такого поведения, альфа понять не мог, но он догадывался. Ванцзи тоже видел, как всё рушится. И в его мире это всё отличается от того, как это видит Вэй Усянь. Поэтому омеге проще попытаться отстраниться от него, пока хоть что-то не станет понятно. Он приспосабливается под обстоятельства, разве можно его за это винить.       Он вот не может. Мужчина понимает, Ванцзи ему не доверяет на том уровне, насколько бы он сам того хотел. И если так, то это его вина, раз не смог создать подходящие условия для того, чтобы это доверие возникло. Сейчас что-то делать уже поздно.       Сейчас он может только нивелировать недостатки их общения, держа дистанцию, но появляясь по возможности рядом, когда это нужно.       Ничего не изменилось, Ванцзи всё ещё притягивает неприятности, в которых барахтается и не может выбраться.       Вэй Усянь вытаскивает его почти за шиворот, как котенка из глубокой канавы. В ответ он получает крохи общения и отговорки. Отговорки стабильно одинаковые и звучат как «я занят, сейчас не могу говорить, очень устал», это касается всего и всегда. Он не отвечает на звонки, на сообщения, и его постоянно нет дома.       Вэй Усянь знает, где Ванцзи. Хотя чаще он просто догадывается, в конце концов сталкерить свой объект симпатии в его возрасте это верх аморальности.       В очередной раз мужчина спасает свою колючку, которая так и норовит от него отвалиться, когда к тому пристали двое незнакомых ему альф. Причем сама ситуация была донельзя комичная. Ванцзи пытался обойти его по кривой дуге, лавируя в заполненных коридорах корпуса, как нарвался на своих, похоже, знакомых, которых не рад был видеть.       Вот же бедняжка, и от него не отделался, и ещё двоих на хвост посадил.       Альфа успел вовремя вмешаться до того, как двое парней утащили изрядно схуднувшую тушку Ванцзи через пожарный выход в более, так сказать, приватную обстановку. А Вэй Усянь, ни себе, ни людям, им помешал, вовремя сунув книжку в твердом переплёте между дверным косяком и полотном.       — Господа хорошие, а что это вы с моим парнем собрались делать без моего надзора? — Вэй Усянь мощным толчком сбил альфу, что стоял за дверью, и ступил на лестничный пролет к многострадальной троице.       Картина — один держит, второй... а хрен его знает, ему не понравилось, и Ванцзи, судя по трепыханиям в чужой хватке, тоже.       — Твой? — Ванцзи отпустили, чему тот, впрочем, не успел обрадоваться, так как его довольно скоро перехватил Вэй Усянь, не давая удрать обратно в людный коридор. Ищи-свищи его потом, проходили уже.       — Ты тупой, раз переспрашиваешь, или я что-то непонятное до этого сказал? — обычно Вэй Усянь соблюдал такт и вежливость. Но не с уебками же ему церемонии разводить, и точно не при таких обстоятельствах. — Чего хотели от него?       — Мы не знали, что он чей-то, — тот из парней, которого до этого ушатало дверью, подал голос.       — Познакомиться хотели, — буркнул «тупой».       — А мама не учила с омегами бережно знакомиться, культурно? Или вы не только тупые, но ещё и сироты? — над таким, конечно, не шутят, но у него и настроение не для хиханек. Он, если бы Ванцзи держать не надо было, уже бы врезал этим двум.       — Да мы пытались, а он дикий, вещами бросается, чехлы в машине мне испортил, и рубашку, — набычившись, «нажаловался» на омегу «тупой».       Ой, глянте на эту обиженку. Рубашку ему испачкали. Явно ж за дело.       — Эти ненормальные ко мне пристали на улице, — к обсуждению наконец подключилась и «жертва» обстоятельств. — Свистели, предложения неприличные делали.       — А ты что, не мимо прошёл, — фыркнул на Ванцзи Вэй Усянь. — Дай угадаю, кинул что-то.       Вот с этого станется. Он вообще когда не надо, вечно додумается до ерунды какой-то. Нет чтобы номер и марку машины запомнить, подойти и рассказать ему, нет, надо херню натворить.       — Он стакан с кофе кинул, — пожаловались альфы.       Ну вот он о чем. Вот об этом как раз.       — А тут вы с него что хотели, стрясти деньги за химчистку? Очень сомневаюсь, поэтому пошли вон, пока я, пользуясь тем, что здесь камер нет, не спустил вас с этой лестницы так, что внизу вас реанимация забирать будет, — понизив голос, четко и ровно «пожелал» альфа.       Парни, не будучи совсем тупыми, послушно убежали, громко топая по бетонным ступеням. Если бы не Ванцзи, вертящийся как уж на сковородке, разговор был бы другой. Но вместо этого все «дискуссии» придётся отложить на продолжительный срок.       Они остались одни, а Вэй Усянь всё ещё продолжал держать омегу. Отпускать не хотелось, но было нужно.       — Пока шею себе не свернешь, не успокоишься? — разжимая пальцы, хмуро поинтересовался мужчина.       — А что я-то! — буркнул на него куст репейника в виде человека, и привалился к ближайшей стеночке.       Действительно, а что он-то. Он-то не виноват ни в чем. Это они всё.       Конечно, после Вэй Усянь услышал и про Су Шэ, который «достал уже», и про то, как Ванцзи устал, и про то, как сил у него, бедного, на всё это нет, и про то, что нет, он не готов скинуть все свои тяготы и мучения на его, Вэй Усяня, плечи.       А почему... Этого, как обычно, Вэй Усянь не услышал.       Впрочем, ничего нового. Как же это уже надоело.