Стекло

Поздравляю всех с началом сентября и новым учебным годом. В этом году я опять присоединяюсь к учащимся поэтому желаю всем нам не сдохнуть от чужого маразма и бешеной нагрузки❤ Берегите себя котики, спите и кушайте. Учеба это конечно хорошо но ваше здоровье гораздо важнее. Говорю как человек который опять собирается на терапию🥲 Поэтому я буду совсем не против вашей поддержки если вам нравится эта работа или другие. Кстати ввиду все еще бедственного положения предложение писать работы на заказ все еще в силе. Следующая глава последняя в первой арке и после начнется относительно приятный период стекловаты. ❤       Вэнь Чао умер.       Просто… Хотя нет, не просто, это было ужасно. Просто отвратительно.       Всё бы ничего, но это было так близко к нему, что Ванцзи до сих пор не мог прийти в себя. Он был пьян, но это не помогало. Совсем. Восприятие реальности всё ещё слишком отчетливое… убивало. Жаль, что не буквально.       Но хуже всего то, что он был во всём этом замешан. Невольно, чисто номинально, но тем не менее. Его… можно было считать соучастником?       Тяжелый удар раскрытой ладонью обжег правую сторону лица, а затем, спустя секунд десять, левую. На это парень только пусто моргнул, из уголков глаз покатились слезы, которые холодили кожу, обожженную пощечиной.       Ему было так поебать сейчас.       Хрустально-поебать.       Он видел… всё. Видел, как это произошло от и до. И его тошнило, хотя внутри было пусто.       Его грубо схватили за плечо, дергая куда-то вверх. Однако он с места так и не сдвинулся, оставаясь сидеть на полу, подпирая спиной стену. Только крепкая хватка жестких пальцев в гуще волос смогли вынудить его двигаться. Как бы, попробуй тут не сдвинуться с места.       Видно, догадавшись, что просто так отодрать его от пола будет тяжело, Вэнь Сюй, а это очевидно был он, так как больше в принципе некому, протащил Ванцзи за волосы до какой-то жёсткой кушетки, на которую и бросил его. Тело не слушалось. Виной тому был шок и алкоголь, и того и другого было слишком много, чтобы функционировать нормально.       — Что произошло? Что произошло, я тебя спрашиваю?! — судя по красному лицу и излишне напряженной челюсти, альфа задавал этот вопрос не первый раз, просто звук его голоса доходил до парня с опозданием.       Очень медленно, прорываясь словно сквозь слои ваты или воду.       — Что? — медленно моргая, не громче шепота пробормотал Ванцзи, прилагая усилия, чтобы хотя бы нахмуриться.       На самом деле, несмотря на то, что у него были проблемы с моторикой и мимикой, он всё ещё всё понимал и чувствовал. Просто не имел никакой возможности это выразить. И неособо хотел.       Всё казалось бессмысленным. Для него, но конечно же не для Вэнь Сюя, который только что потерял младшего брата. Вероятно, всё ещё лежащего где-то в дальней кабинке клуба, на полу, в луже собственных испражнений и пены. Зрелище крайне… отвратное.       Видно, план Ван Линцзяо выдал осечку.       Женщина надеялась, что если что-то пойдёт не так, она сможет просто сбежать под шумок и раствориться, как утренний туман. Но не тут-то было.       Виной тому, во-первых, её пристрастие к алкоголю. А во вторых, Вэнь Чао, который вцепился в неё мертвой хваткой, не позволяя сбежать ни когда мир начал рушиться, ни после. Он держал её при себе, как собаку на поводке. О, Ванцзи понимает, каково это. Только у Цзяо-Цзяо, в отличие от него, хватило духу убить своего пленителя и бежать.       А он… а он ей в этом помог.       Ванцзи завидовал. Даже краткому мигу чужой свободы. Потому что у него самого никогда не хватило бы духу убить человека.       Он бы просто не смог, даже дай ему в руки кто-то яд или нож, ни покончить с собой, ни с Вэнь Сюем. Что ж. Увы, это даже не тот случай, когда можно рассуждать на тему того, хорошо это или плохо.       Как и правильно ли поступила Ван Линцзяо, он рассуждать тоже не будет. Она сделала то, что могла, чтобы выжить. Не ему винить её. Не ему оплакивать Вэнь Чао.       — Я… где я? — Ванцзи наконец смог поморщиться. Его голова грозилась вот-вот расколоться, как переспелый арбуз, от боли.       Где-то рядом послышался отчаянный вой. Вэнь Сюй метался по маленькой комнате, как загнанный в клетку раненый зверь, оставаясь для омеги тёмной размытой тенью. Сфокусироваться на чём-то сейчас было чем-то из разряда фантастики.       Как ему только удалось помочь Ван Линцзяо выбраться из-под тяжелого тела бьющегося в конвульсиях альфы и незамеченной скрыться через выход для персонала… Сейчас он даже голову не мог держать ровно.       Но при этом Ванцзи помнит, как тащил содрогающееся тело Вэнь Чао за руку, ещё горячую и мокрую от пота. Помнит мигающий свет в тёмном коридоре, по которому практически полз, держась за качающиеся стены. Хотя, очевидно, качало его, а не всё вокруг. Он даже помнит дверь. Железную, с белой отцветшей наклейкой «only staff», за которой скрылась Цзяо-Цзяо, напоследок обдав его перегаром и тонким шлейфом своих духов.       — Ч-что… ? — силясь задать вопрос, парень шевелил губами, выдавливая из лёгких воздух.       Ему надо было идти в театральное.       Видя его состояние полного нестояния, Вэнь Сюй не поверил в то, что Ванцзи был как-то причастен к случившемуся. Или поверил, но не сразу, ведь это выглядело довольно абсурдно, учитывая картину целиком. Нет, ну правда. Он вид-то имел крайне жалкий, и речь сейчас не про потекшую косметику и драные колготки. Омега сильно похудел за последний месяц, ослаб, и угрожать мог только мышам да тараканам. Его ушатать можно было с одного удара. И даже пьяный, в активной фазе, его максимум это брыкаться, оставляя синяки.       Так что…       Вэнь Сюй не был готов удавить его прямо сейчас собственными руками. Ему было вообще не до Ванцзи.       Это была идеальная возможность бежать, повторяя за Ван Линцзяо. Да только… он не мог встать. Так глупо.       Парень сам говорил, что ошибкой Цзяо-Цзяо, которая привела их в эту точку событий, была страсть к алкоголю. Он прокололся на точно том же самом. Однако учитывая всё… Выносить это на трезвую голову едва ли возможно, так что осуждать здесь нечего.       Будь он хотя бы сейчас трезвее, может быть, он бы попробовал убежать. Может быть. Но скорее всего, эта мысль — очередной самообман.       Происходящее после Ванцзи помнил смутно. Вокруг было то шумно, то тихо. Для него так и вовсе сплошная аквадискотека. Понятно, что это не тот случай, когда кто-то бы стал вызвать полицию. Тогда их всех бы упаковали вместе с персоналом, ведь наркотики… это серьёзно. Однако и оставлять всё так… без вариантов.       Без вариантов.       Вэнь Сюй не мог бросить брата. Это легко можно было понять, имея хоть крохи эмпатии. Но и спасать Вэнь Чао было поздно. Трупы остывают быстро.       И вот он… здесь. В таком пространном «здесь», которое служит своего рода точкой отсчета. У него и прежде такие точки были пару раз. Когда он вернулся обратно в детский дом в свои тринадцать. Ещё один, когда в семнадцать вышел из окна третьего этажа. Когда получил свою испорченную трудовую…       Каждый такой раз сопровождался мыслью о том, что его жизнь, вероятно, окончена, но… она почему-то не заканчивается.       Сейчас точно то же самое. Единственное отличие — он не чувствует ровным счетом ничего. В нём пусто. Не держатся в голове мысли, не остаётся воспоминаний. Ванцзи кажется, что он потерял себя.       Наверное, поэтому все чувства, вернувшиеся разом, разбивают его вдребезги.       Со смерти Вэнь Чао проходит несколько дней. Это примерно, потому что парень больше не ориентируется даже в сутках. До него просто доходит, что локации вокруг него меняются, и обычно виноват в этом Вэнь Сюй, который таскает его за собой, как дворовый пацан из глуши дохлую змею на веревке.       Что дальше, уже неважно. Но скоро это всё закончится, Ванцзи это как будто чувствовал.       Труп из клуба, скорее всего, забрал Вэнь Чжулю. Уже бесплатно, по старой памяти. Он же, наверное, искал Ван Линцзяо, как возможную свидетельницу. Причиной смерти признали передозировку. Хотя Ванцзи бы не удивился, если бы Цзяо-Цзяо отравила своего мучителя.       Так или иначе, никто не говорил при нём, нашли её или нет. Скорее всего, нет. Возможно, женщина уже покинула Китай или спряталась так, что найти её будет сложно.       Хотелось бы, конечно. Если Вэнь Чжулю найдет её, ей точно не жить.       А он… Мм, Ванцзи понятия не имел, что будет с ним. Учитывая обстоятельства, ему, скорее всего, тоже осталось недолго с тем, сколько он пьет и жрёт всякой дряни от экстази до безвкусных гранул, похожих на соляные крашеные кристалы. Прошлая жизнь ему точно не светит. Поэтому… какая уже, к чёрту, разница.       Мир теряет естественные краски и ощущение свежего воздуха. Парень давно не был на улице. Вокруг в основном темнота, неон, громкая невнятная музыка с оглушающими басами и множество рук.       Не так он хотел закончить, серьёзно.       — Я привёз деньги, — Ванцзи всё видит и слышит, но не придаёт этому значения. Говоривший — Вэнь Сюй — бросает на стол с чёрной глянцевой столешницей пакет, глухо ударяющийся о поверхность.       — Молодец, — с ним кто-то говорит, но кто, парень понятия не имеет. Среди множества людей в маленькой ложе он единственный, кто сидит и лиц окружающих ему не рассмотреть из-за воспаленных глаз. — Можешь идти, мои ребята тебя проводят.       Ванцзи пытается вытащить из глубокого бокала дольку лайма, чтобы съесть её, пропитанную водкой, когда его пытаются поднять и поставить на ноги. Ему это не очень нравится, потому что отвлекает от ловли того, что он считает едой. Долька падает обратно на дно и прячется под кубиками подтаявшего льда. Чёрт, ему опять начинать всё сначала.       — Оставь здесь свою куклу. Я разрешил уйти только тебе, — когда пальцы сжимаются на его плече сильнее, Ванцзи наконец отвлекается, поднимая взгляд и от дольки лайма, и от бокала в целом.       Перед ним стол, это он помнит. На столе целофановый пакет, в котором, перетянутые резинками, лежат пачки с деньгами. А за столом, в окружении шкафоподобных верзил, стоит Кингпин, ни дать ни взять, такой же огромный, лысый и злющий на рожу.       — Уговор был другой, — Вэнь Сюй всё ещё держит его.       — Тебе ли не знать, как быстро в этом мире всё меняется, — а, так говорящий это и есть этот «Кингпин», понимает Ванцзи, замечая, как шевелятся чужие тонкие губы.       Их взгляды встречаются и ему… неприятно.       Очередной мерзкий мужик.       — Я… Я принёс деньги… — Вэнь Сюй пытается сказать что-то ещё, но затыкается под взглядом маленьких чёрных глаз.       Только когда он убирает руку с плеча Ванцзи, тот понимает, что что-то не так. Перестав таращиться пустыми, лишенными эмоций глазами на здоровяка перед собой, он коротко бросает взгляд на господина Вэнь и понимает, что не видит его лица.       — Пожалуйста, я хочу забрать его с собой, — до невозможности жалко звучит некогда до тошноты уверенный голос.       — Валяй, — «Кингпин» фыркает как собака с обвислой мордой. — Если за час достанешь ещё две тысячи баксов.       Вэнь Сюй вздрагивает, вскидывая голову.       Эта сумма прежде никогда бы не показалась ему большой. Прежде. А сейчас ему дали лишь час. Даже если бы он их где-то достал, как обернуться за такой короткий отрезок времени, чтобы привезти их.       Ванцзи подумал, что это забавно. Нет, ну правда.       Всё это так глупо.       Что вообще происходит? Где они вообще и о чём на таких крутых понтах эти двое тут говорят?       — Какого хрена он ржёт? — здоровяк в костюме, которого мысленно омега обозвал «Кингпином», явно испытывал какой-то острый комплекс, связанный с чужим смехом, иначе с чего бы ему так заводиться.       Подумаешь… ну смеётся и смеётся. Ах да. Это же он. Ему смешно. Ванцзи касается собственных сухих обветренных губ и, ощущая под подушечками пальцев грубую лопнувшую кожу, ему становится ещё смешнее.       — Он не в себе, — глядя на этот недоистерический эпизод, пытается оправдать парня Вэнь Сюй.       Мужчина хочет снова схватить его, но не успевает, «Кингпин» хватается за столешницу и отталкивает стол с деньгами в сторону, первым дергая продолжающего идиотски хихикать Ванцзи на себя.       А у него в руках всё ещё бокал, в котором всё ещё лёд, куски мяты и… кусочки лайма. Когда парень врезается всей своей тощей пьяной тушкой в грудину этого здоровяка, талая вода растекается по его пиджаку. Глядя на это, Ванцзи наконец перестает смеяться. Но не от осознания чего-то, а чтобы, оказавшись прямо перед лицом этого громилы… укусить его за нос.       Солёный привкус на языке заставляет Ванцзи сплюнуть куда-то на пол.       Он чувствует себя странно довольным. Впервые за долгое время. По крайней мере до того, как не получает кулаком прямо в лицо. Удар сразу же валит его на пол. Ему в таком состоянии падать очень опасно. Его инстинкт самосохранения, очевидно, покинул тело. Тело, которое даже сгруппироваться в падении нормально не может, ударяясь всеми выступающими конечностями о твердый пол.       Впрочем, это было бы бессмысленно. Стоит ему упасть, ударяясь ребрами и бедрами, как его тут же тащат за волосы вперед и наверх, откидывая в сторону стены, где стоит диван, на котором он прежде сидел.       Шум вокруг почти неразличим, но Ванцзи кажется, что он слышит, как кричит Вэнь Сюй. Правда, он не понимает, что тот кричит. Диван оказывается жёстким для приземления, и руки, которые хватают за колени и бедра, тоже жёсткие.       — Проваливай отсюда! — опять кричит мужик, которого парень укусил за нос.       С этого носа на бледную кожу омеги капает кровь. Видя перекошенное, испачканное красными разводами лицо, Ванцзи чувствует удовлетворение. Похоже, он окончательно сошел с ума. Совсем чокнулся.       Хриплый смех омеги никак не вяжется с тем, что происходит вокруг. Он не в себе. Ему всё равно на ужас, что творится вокруг. На альф, которые пытаются вытолкать Вэнь Сюя из ложи, на «Кингпина», лезущего к Ванцзи под юбку платья, в которое его обрядили.       Он лягается. Довольно успешно, задевая каблуками лодочек толстые колени мужчины. Парень бы с удовольствием их проткнул, но теряет обувь так же нелепо легко, как потерял когда-то девственность. Ему не везёт. Кажется, с этим пора смириться, ведь последнее, что будет в его жизни, это насилуюший его мужик чёрт знает где и чёрт знает за что.       Эта не самая короткая мысль разжигает внутри Ванцзи ярость, которой хватает на то, чтобы толкнуть мужчину ногами от себя прочь, пока у него есть такая возможность. Из-за толкотни вокруг альфы натыкаются друг на друга, не помогая ни себе, ни другим.       Он не надеялся спастись. Нет, парень прекрасно понимал, что, похоже, здесь для него всё и закончится. Но раз так, он хотя бы уйдёт, доставив им достаточно «удовольствия».       Нашарив на полу бокал, уже пустой и обколотый от удара об пол, Ванцзи ударил им «Кингпина» в голову, как только тому удалось схватить его. Удар этот был неудачный, откровенно слабый и только рассек мужчине бровь, заливая один глаз кровью из небольшого пореза. Раны на лице всегда болели и обильно кровоточили. Парень рассчитывал, что это выиграет ему время, но успел забыть и о своей плохой координации, и о том, что вокруг слишком много людей.       Следующее, что он почувствовал, это толчок в бок. Будь он в себе, вероятно, Ванцзи бы просто упал, успев зацепиться за что-нибудь или кого-нибудь рядом. Но увы, нет, его снесло одним ударом прямо на узкую железную лестницу. Ударившись головой о кованное ограждение, он покатился кубарем по ступеням до самого танцпола, на котором почти никого не было, а если кто-то и был, то тут же поспешил убраться прочь в страхе.       Чудо, что после такого падения он всё ещё был в сознании. Как это ни грустно, но отключиться ему не давала дикая боль. Болело всё. Всё его тело. Больно было даже дышать. Каждый вдох и выдох сопровождался глухим хрипом. Что-то горячее текло по лицу, это могли быть слезы, а могла быть кровь.       Лучше так, чем… В общем, лучше так.       По крайней мере, это точно конец. Теперь точно.       Перед мутным взглядом показалась пара ботинок. Чёрных. Это всё, что Ванцзи разобрал. Когда этот ботинок наступил на его кисть, он даже не смог закричать. Было больно, ужасно, просто невыносимо больно, но кричать… он не мог. Глухой вой рвался из глотки, раздирая её. И всё.       Он не слышал хруста костей. В какой-то момент он перестал слышать и свой хрип. Зрение тоже оставило его, глаза закатились, но кромешная темнота и забвение почему-то всё равно не наступали.       Ему казалось, что когда умираешь, перестаешь чувствовать всё. Вообще всё. Видно, и тут был обман. Ему было всё ещё больно. И эта боль, она никуда не уходила. Её не становилось больше, но она всё ещё была с ним.       Ванцзи ждал. Надеялся, что всё закончится. Ему даже показалось, что кожи коснулся прохладный порыв ветра. Может, потому что он правда всё ещё был жив. А может, это галлюцинации. Предсмертная агония.       Вокруг была пустота. Боль и пустота.       Только боль. И пустота.       Где-то в этой пустоте, в кромешной темноте сплошного ничего, он почувствовал запах железа, оседающий солью на кончике языка. В ничто сложно ориентироваться, там нет времени. Там ничего нет, что совершенно очевидно и логично. Но следом за этим запахом стали он почувствовал нечто знакомое. Пряное.       И только осознав это, перестал чувствовать что-либо по-настоящему.