Стекло

      Меньше всего Вэй Усянь ожидал поздним вечером по дороге из офиса получить SMS-сообщение с геометкой. Еще меньше он ожидал, что этот номер определится.       Бумажный пакет у него в руках упал на асфальт и остался лежать посреди дороги. Яблоки рассыпались по пешеходному переходу. Какая-то девушка подняла пластиковую упаковку замороженного ужина и крикнула что-то невнятное ему вслед.       Все это было неважно.       Все. Было. Неважно.       Важно было только сообщение, развернувшееся картой на экране его телефона, и странная уверенность в том, что времени у него нет.       Ни одной лишней секунды.       Вэй Усянь бежал, как не бегал, наверное, никогда. Он сбивал медлительных прохожих на своем пути, не успевая извиниться, едва не снес стеклянные двери на входе в здание, в котором были апартаменты, где он жил. Он бежал по лестнице на минус первый этаж, бежал по темной парковке.       Бежал и боялся остановиться.       Значок на карте указывал дальнюю часть набережной. Место, до которого добраться быстро было не просто сложно, а казалось нереально. Давя на педаль газа, Вэй Усянь был готов собрать все красные светофоры и, может быть, даже помять кому-то крыло, но успеть.       Чувство чего-то неизбежно ужасного полностью завладело им.       Именно это чувство гнало его вперёд.       Сейчас у мужчины не возникло даже мысли, что происходящее странно. Он не из тех, кто думает о подобном вне зависимости от ситуации. Напротив, Вэй Усянь тот человек, который с большей вероятностью поверит в самую нелепую и самую невероятную идею, которую услышит или которая придет ему в голову.       Поэтому он поверил в то, что Ванцзи написал ему. Без каких-либо мыслей, опровергающих эту идею.       Бросив машину в первом же подходящем месте, которое подвернулось для парковки, он вывалился на тротуар и, не обращая внимания на взгляды прохожих, помчался по направлению к точке на карте. Синее стремилось к красному. Слишком медленно.       Вэй Усянь знал, что это место обычно было почти безлюдным. Также он знал, что самый дерьмовый знак — это толпа людей. Ведь люди редко толпятся там, где случилось что-то хорошее поздним вечером у черта на рогах, где поблизости нет ничего интересного.       Больше всего он боялся не успеть. Больше всего он боялся бездействия окружающих.       Расталкивая гомонящих зевак в стороны, мужчина, активно работая локтями, прорывался через толпу, окружающую одну из кованных лавочек. На сидении, в тусклом свете дальнего фонаря, можно было опознать фигуру, завернутую во что-то длинное и чёрное, похожее на мужское тонкое пальто. Если бы не тонкое белое запястье, почти касающееся земли… если бы не телефон, лежащий экраном вверх с открытым диалогом SMS-сообщений.       Набирая номер службы экстренной помощи, Вэй Усянь, не жалея собственной одежды, грохнулся на грязную дорожку променада, подрагивающими пальцами обхватывая чужое запястье, надеясь нащупать пульс.       Он всё ещё ощущался под тонкой, как бумага, кожей.       На том конце линии спустя десяток гудков сняли трубку. Его номер в системе определялся, поэтому девушка назвала его по имени. Она спросила, что случилось, и он не придумал ничего лучше, чем сказать, что он умирает, абсолютно серьезным и ровным тоном.       Абсурдно, его голос всегда звучал максимально ровно, когда мир вокруг рушился.       Его звонок не могли проигнорировать, как и заявление о том, что он при смерти. Неважно, так ли было на самом деле. Служба спасения не могла допустить, чтобы с ним что-то случилось. Карета должна была прибыть из центрального госпиталя.       — У вас не больше пятнадцати минут. Северный конец набережной Биньджанг, — сказав это, Вэй Усянь сбросил звонок.       Если бы не дрожащие руки, он выглядел бы идеально спокойным и собранным. Но он не был. Ни спокойным, ни собранным. Особенно когда начал разворачивать тело, завернутое в плащ, стараясь не менять его положения.       Навредить было страшно. Увидеть, что под чёрной тканью, тоже было страшно. Страшнее, чем всё за последние лет пять, наверное.       — Господин, что вы делаете? — кто-то схватил его за руку. Женщина, одна из немногих толпящихся здесь. Видно, ей надоело прикидываться мебелью. — Скорую и полицию уже вызвали, вам лучше ничего не трогать.       — Как давно? — стряхивая с себя её руки, спросил Вэй Усянь.       — Что? — они встретились взглядами и госпожа зависла, хлопая длинными ресницами.       — Как давно вызвали скорую? Как давно здесь люди? Вы видели, что произошло? — он задал один вопрос, потом ещё и ещё, пока она не отскочила от Вэй Усяня прочь, как от прокаженного.       Он огляделся, стараясь поймать хоть чей-нибудь взгляд. Но люди, окружавшие их, отводили глаза. Они все были здесь, но их словно не было. Зачем… зачем они все вообще здесь? Для чего?       — Разойдитесь! — услышав резкий окрик, многие и правда отшатнулись. — Что вы столпились?! Разойдитесь в стороны!       Видя, что многие продолжают смотреть и только косятся на него да переглядываются между собой, Вэй Усянь оттолкнул сначала одного альфу, стоящего слишком близко, затем ещё одного.       Плотное кольцо людей, привлеченное шумом и окружающей массой, только разрасталось. Как… опухоль.       — Хватит толпиться, разойдитесь! — всё, что он мог сделать, это расширить радиус круга, но стоило ему растолкать людей с одной стороны, как начинали напирать с другой.       В конце концов, случилось то, что случалось всегда в похожих случаях. Один из альф, которого до этого Вэй Усяню удавалось успешно отгонять прочь, толкнул его в ответ. Заметив это, другие тоже осмелели. Круг снова начал сужаться и, если бы вдалеке наконец не послушался звук сирены служебных машин… вероятно, полицейским пришлось бы разнимать дерущихся.       Карета службы спасения приехала за десять минут вместе с отрядом быстрого реагирования главного отделения полиции Шанхая.       Офицер был несколько обескуражен фактом того, что человек, который заявил во время вызова, что умирает, активно помогал разбирать носилки и перекладывать на них тело. Его можно было понять. А ещё поблагодарить за то, что он ничего не сказал. По крайней мере сейчас.       Уже в карете, вместе с дежурным фельдшером, Вэй Усянь увидел его. Лицо того, кто был под плащом. Ему самому так и не хватило духу посмотреть, он и без этого знал и чувствовал, кто там. Увидеть же… это другое. Визуальное восприятие, как и осязание, оно лишает надежды на иллюзорность действительности. Оно оставляет тебя с фактом реальности происходящего.       Вэй Усяню хватило взглянуть только раз, чтобы вид разбитого, залитого кровью лица отпечатался в его памяти навсегда. Он будет видеть его даже закрыв глаза. Всегда.       Избавиться от этого можно только одним способом. Спасти его.       Он был готов на всё ради этого.       Но всего не понадобилось. Они добрались до госпиталя так же быстро, как карета прибыла на набережную. Ванцзи сразу же забрали в приём экстренных пациентов, не задавая ему никаких вопросов. Всю бюрократию можно соблюсти, когда факт безопасности для его жизни утвердится.       В медицинскую часть его не допустили. И правильно, иначе его вид, неотличимый от образа скорбящего призрака, доконал бы кого угодно.       Пара врачей, накапав ему в стаканчик с водой успокоительного, выгнала Вэй Усяня в что-то наподобие комнаты ожидания, в которой никого сейчас не было. Всё, что у него было, это два телефона и часы на стене с бегущими стрелками. Очень громко тикающие. Нет, правда, очень громко.       — Они настолько громко тикают, что я не слышу, как бьётся моё сердце, — поделился наблюдениями мужчина, когда рядом с ним на узкий диван сел человек в халате, наброшенном на форму.       — А обычно вы слышите? — спросил господин с легким удивлением в голосе.       — Обычно да, — звук собственного сердцебиения обычно помогал Вэй Усяню забыться и отвлечься.       Однако сейчас он бы только сильнее нагнетал чувство чего-то пугающего и неизбежного. Лишая всякой надежды, которая была очень нужна.       То ли случайно, то ли нарочно его привели в отстойник, через который персонал не проходил и ловить здесь было некого, чтобы трясти за руки, наводить панику и задавать тысячи вопросов. Даже если это бессмысленно.       Вэй Усянь перестал обращать внимание на мужчину, сидящего рядом, в ту же секунду, как снова сосредоточился на часах. Если от него ожидали чего-то иного, то… извините. По правде, он ещё до конца не осмыслил всю ситуацию. Мыслить рационально это не то, что он может прямо сейчас. Любая трезвая мысль разбивается в его сознании о мысль о том, что…       — Господин Вэй, приехала полиция, — судя по стрелкам, за которыми наблюдал мужчина, прошло ещё минут пятнадцать.       Однако он надеялся услышать новость поприятнее. Что-то из киношного, вроде «состояние пациента стабильное» или «жизни господина Лань ничего не угрожает», хм, даже в собственных мыслях он такой наивный.       — Им придётся подождать. В конце концов, я приехал раньше, — всё тот же мужчина, что сидел с Вэй Усянем на одном диване, поднял руку, привлекая внимание медсестры.       В ответ девушка кивнула и ушла. А господин Вэй, повернувшись к своему невольному соседу по дивану, удивленно вскинул брови, ещё раз осматривая форму, выглядывающую из-под белого халата.       — Почему вы молчите, если у вас есть вопросы? — это было… странно? Да, пусть будет странно.       — А вы готовы отвечать? — этот господин, с заметными глубокими морщинами на лице, будто насмехался над ним. Беззлобно. Точно так же делал отец Вэй Усяня всякий раз, когда был уверен в себе и не уверен в нём.       — Вы не узнаете, пока не спросите, — этот странный диалог помог ему немного прийти в чувства.       У этого были плюсы и минусы. Чувствовать сейчас казалось неуместным. Да и не очень хотелось. Мысли неуклонно сворачивали к тому, в каком состоянии сейчас Ванцзи, придет ли он в себя и, разумеется, кто это с ним сделал. Всё это пробуждало страх, злость, боль, тоску и печаль. Не чувствовать было удобнее.       Однако он должен был.       Ему нужно было чувствовать, чтобы оставаться человеком.       — Что вообще произошло? — после долгого молчания мужчина наконец задал вопрос.       — Я думал, допрос проходит по другому сценарию… — Вэй Усянь коротко хмыкнул и задумался, прежде чем продолжить. — Мне… пришло сообщение. С номера Лань Ванцзи.       Достав из кармана телефон, господин Вэй разблокировал экран, протягивая его мужчине. На экране было всё то же сообщение с геометкой, ничего нового. В принципе, в этом сообщении была вся нужная информация, включая время, когда оно пришло.       — И вы, получив сообщение, не перезванивая, просто взяли и приехали? Где вы были и сколько дорога заняла у вас времени? — «допрос» продолжился.       — Я выходил из продуктового магазина рядом с офисом SoftFI, шел через дорогу к офисному зданию на той стороне. Учитывая обстоятельства… не имело смысла перезванивать. Когда пришло сообщение, я уже знал, что что-то случилось, иначе я бы его просто не получил, — у него не очень сейчас получалось быть последовательным. Голова… плохо соображала.       Пока он отвечал, мужчина в форме пролистал диалог выше, затем опять вниз и снова наверх, сверяя даты последних сообщений и их контекст.       Там не было ничего такого, чего Вэй Усянь стыдился бы показать. Но даже если бы было… это неважно сейчас.       — В каких вы отношениях с пострадавшим? — мм, логичный вопрос, учитывая… обстоятельства.       — Мы встречались. Познакомились в университете, — он был готов ответить на всё. И за всё, собственно, тоже. Не секрет, Вэй Усянь винил себя во всём, что произошло. Так ему самому было проще.       — Вы замечали за пострадавшим тягу к употреблению алкоголя или запрещённых веществ? — ещё один логичный вопрос. Даже несмотря на то, что анализа крови им ещё не предоставили, он был само собой разумеющимся.       — Алкоголь плохо на него влияет. Он не стал бы подвергать свою жизнь риску. Я уверен, что здесь замешан другой человек, из-за которого Лань Ванцзи попал в беду, — частично это было правдой, но в основном, конечно, ложью.       Ванцзи был виноват в случившемся. Вэй Усянь тоже был виноват. И Вэнь Сюй был. Они все.       Вопрос в другом. Что делать с тем, что сейчас, потому что у него уже были кое-какие идеи.       Господин следователь задавал ещё вопросы. Конечно, ведь это его работа. Но в ходе их разговора постепенно становилось очевидно, на чьей стороне этот мужчина. Дело не в деньгах и не влиянии, а скорее, в человеческом факторе. Ванцзи могли осудить за употребление, если анализ крови покажет наличие или следы наркотических веществ. Что-то подсказывало Вэй Усяню, что так и будет. Он бы не удивился.       Но какой толк вообще его судить? Нет, серьёзно. Может быть, будь тут сразу полиция, они бы и были рады. Однако, учитывая наличие Вэй Усяня, дело принимало более высокий уровень, и он был готов вступиться за эту горемычную бестолочь, которой совсем нельзя ни в тюрьму, ни в лагерь.       Пожалуйста, оставьте его ему. Он сможет о нем позаботиться.       — Когда будете говорить с полицией, лучше давите на то, что были знакомы, поэтому сорвались по первому сообщению. Не упоминайте детали, не обсуждайте подозрения. Тогда дело быстрее перейдет полностью к нам и я постараюсь закрыть его как можно скорее, — забирая у Вэй Усяня подписанные свидетельские показания, предупредил господин следователь.       — Я запрошу копию этого дела, — раз уж они оба честные, Вэй Усянь тоже решил кое о чем предупредить.       — Для этого нужны полномочия, — попытался мужчина.       — О. Не переживайте. У меня их достаточно, — погодите… этот человек же не думал, что он простой смертный, кому тут сделали одолжение по доброте душевной?       Перед тем, как господин следователь ушел, Вэй Усянь протянул ему чёрный прямоугольник визитки. Раз уж они договорились и ему оказали услугу, о которой он не просил, если всё пройдет тихо и гладко, он тоже хотел бы отплатить добром.       Здесь ведь так принято.       Разговор с полицией был гораздо короче. Он сделал всё так, как ему и сказали. Мало деталей, больше сути. Никаких излишне подробных ответов на вопросы. Чем больше говоришь «нет» или «не знаю», тем меньше у людей соблазнов спрашивать что-то ещё. Даже если это их работа.       Вообще, насколько Вэй Усянь понял, полиция оказалась здесь из-за того, что поехала за каретой экстренной помощи. Они должны были, просто потому что их вызвал кто-то из той толпы. Так что, по факту, они здесь просто чтобы заполнить бумажки и не получить нагоняй от руководства. Ох уж эти доблестные защитники.       Наконец стало тихо. Больше ни у кого не было вопросов к нему и мужчина мог вернуться в отстойник, чтобы смотреть на часы. Никто не спешил поделиться новостями, а сам он не видел смысла дергать медсестёр. Если не подходят сами, значит, всё относительно неплохо. Было бы хорошо, подошли бы, было бы плохо — тоже.       Хотя, конечно, хотелось.       Но это дурь из разряда «как в кино» нарезать круги вокруг дверей палаты, делать вид, что ты страдаешь от неизвестности, хватать каждого проходящего врача, который вообще, возможно, не в курсе деталей не его работы прямо сейчас.       То, что ему плохо и страшно, всем очевидно. Это… не нужно доказывать.       — Господин Вэй? — медсестра зашла в отстойник и позвала его спустя почти три часа, как они приехали. — Вам стоит поехать домой. Состояние господина Лань стабилизировалось.       — Я могу побыть здесь? — ещё хотя бы несколько часов. Потому что первые шесть-десять часов обычно самые опасные.       К тому же он всё равно не сможет нормально функционировать, пока не поговорит с врачом Ванцзи. Ни о какой работе сейчас не может быть и речи. Если они не хотят получить опять какую-нибудь еруду. Ерунду он может написать в любом состоянии. Для этого ему даже домой необязательно ехать.       Правда… он всё равно уехал часам к пяти утра. Нужно было привести себя в человеческий вид, забрать машину с набережной, поесть и хотя бы немного поспать. Ещё нужно объяснить группе, что их будет вести временно другой ментор. В общем… бытовуха.       К вечеру он уже вернулся в больницу. Ему не звонили, что нервировало. Вряд ли это было потому, что о нём забыли. Возможно, ситуация была серьёзнее, чем ему казалось.       Встретив дежурную медсестру, Вэй Усянь спросил, к кому прямо сейчас он может обратиться, чтобы получить информацию о ситуации на текущий момент. Мужчина ожидал, что это будет или глава отделения, или просто старший врач, но его отвели напрямую к человеку, в руках которого, по всей видимости, была жизнь Ванцзи.       Что ж, это к лучшему.       Прямо сейчас жизни омеги ничего не угрожало. Но у доктора Вана было очень много вопросов. В этом они с Вэй Усянем нашли друг друга. У него тоже их было много. Беда только, что с ответами на эти вопросы были проблемы.       — Господин Лань будет на вашем попечении, я правильно понимаю? — в ответ Вэй Усянь молча кивнул. — Тогда, я хочу быть честным. Ситуация очень серьёзная.       — Не церемоньтесь со мной, господин Ван, — сейчас в этом не было никакого смысла.       — На восстановление понадобятся месяцы. И это только тело. Страшно представить… что может быть внутри, — Вэй Усянь только кивнул. Он понимал, но… не понимал. Не мог осмыслить прямо сейчас, потому что такое просто невозможно осмыслить сразу. Особенно, не проживая это внутри.       Позже господин Ван принес ему материалы. Заключения осмотров, рентгеновские снимки, всё, что было прямо сейчас. Они долго говорили. Было о чём. Поскольку Вэй Усянь сам назвался ответственным, сейчас все решения принимает он. Пока Ванцзи не придет в себя, чтобы самостоятельно принимать какие-либо решения.       Хотя не факт, что он будет. Нарешал уже.       У омеги были множественные травмы. Ушибы, переломы, раздробленные кости. Собирая всё вместе… чудо, что он вообще остался жив. Вэй Усянь думал, что такое только в кино бывает, но нет же. Ванцзи повезло оказаться поразительно живучим.       Доктор Ван велел ему не обнадеживаться. Вообще, в какой-то момент доктор расслабился и даже пару раз порывался дать Вэй Усяню документами по голове. Ну, так-то было за что. Сначала доктор относился к мужчине несколько предвзято из-за того, что не мог понять, что их связывало с Ванцзи и чего он вообще здесь забыл. Спасибо за то, что он не подумал, что это Вэй Усянь Ванцзи… так. Довел до такого состояния.       Это было бы оскорбительно. Хотя что ещё здесь можно было подумать, если он единственный альфа, кто здесь крутится.       Спустя время доктор начал наконец вникать в то, что господин Вэй называл «сутью» их с Ванцзи отношений, после этого он, кстати, и успокоился в отношении него. Но всё ещё угрожающе шелестел бумажками.       — Если он очухается, поклянись, что посадишь его на привязь, — доктор Ван постепенно перешел в режим дядюшки Вана. Мозг Вэй Усяня бился в агонии, делая абсурдным всё, чтобы сберечь остатки его психики.       Потому что на самом деле он был в ярости. Просто эта ярость скрывалась под слоем бравады, и слой этот в любой момент мог расколоться как корка льда на воде.       И тогда… неизвестно, что будет тогда. Уже сейчас ему было сложно себя контролировать.       — Я хочу… Я хочу запросить экспертизу. Если ещё не поздно, — об этом нужно было просить ещё в карете, когда их везли сюда. Заполнять формы и прочую макулатуру.       Он заполнил тогда основные документы и на словах попросил персонал быть осторожнее, но не более.       Винить себя за то, что не смог сохранить трезвый разум… Вэй Усянь не будет. Уже поздно винить себя за то, что тогда не додумался что-то сказать. Если что-то можно сделать сейчас, он сделает.       — Я отправлю на анализ все образцы, которые обнаружу. О травмах господина Лань не переживайте, мы фиксировали их с самого начала, — господин Ван был готов и хотел пойти ему навстречу.       Это сильно упрощало ситуацию. Даже если придя в себя Ванцзи будет против, пусть у них будут официальные медицинские заключения. Любая мелочь может быть важна.       Вэй Усянь вообще не был уверен, что готов слушать Ванцзи и что он там хочет. Хуевая идея с самого начала быть хорошим.       Стоп.       Стоп. Это дерьмо… просто дерьмо. Оно продиктовано стрессом. Никто… никто из них на самом деле не виноват. Как же, чёрт возьми, сложно держать это в голове.       Вэй Усянь приезжал и уезжал в больницу первые три-четыре дня, пока омегу не перевели в частную палату отделения интенсивной терапии. До этого его собирали, катая из отделения в отделение. Хренов очаровательный конструктор.       Позже, когда лечение перешло в стадию наблюдения и поддержки, альфа, собрав вещи первой необходимости, перевез их в палату к парню. Она была частной и платной, так что в этом не было проблем. Здесь он, по крайней мере, мог худо-бедно работать, координируя группы разработчиков, раздавая обучающие материалы и проверяя чужой код на читаемость и соответствие синтаксису языка и логике.       Ванцзи же не приходил в себя. Его состояние было стабильным, но… это всё.       Доктор Ван говорил, что виной тому может быть черепно-мозговая травма и наркоз. У Вэй Усяня не было иного варианта, кроме как ждать.       Иногда он сидел рядом с парнем, разглядывая отекшее от синяков и капельниц лицо. Противоречивые чувства мучили — с одной стороны, мужчина был счастлив, что Ванцзи, вот он, жив, а с другой... Хотелось найти Вэнь Сюя и медленно ломать ему руки, начиная с пальцев.       Заставить его почувствовать всю боль, через которую прошел омега.       — Вам… должно быть тяжело быть здесь, — как-то раз поздним вечером спросила дежурная медсестра, заканчивая процедуры.       Вэй Усянь отвлёкся от монитора ноутбука, поднимая взгляд на неё. Она же смотрела на Ванцзи.       — Мне должно быть? — он не совсем понимал суть вопроса.       Да, ему было непросто. Глядя на парня, он постоянно думал о том, что с ним случилось, не различая реальность и собственные домыслы. Но это было выносимо.       — Наверное, он был очень красивым, раз вы ждете, когда он очнётся, — женщина тяжело вздохнула и отвернулась от обезображенного гематомами и широкими порезами лица омеги.       Погодите, так дело в…       — Вы думаете о красоте? — желая просто подтвердить или опровергнуть догадку, спросил Вэй Усянь.       Медсестра кивнула и неловко улыбнулась ему.       — Тогда хочу вас успокоить. Он всё ещё красивый. Для меня ничего не изменилось, — сказав это, мужчина вернулся к ревью, не заметив, как дежурная медсестра ушла из палаты, прикрыв за собой дверь.       Правда…       Несмотря на синяки и полоски порезов, покрытых толстой корочкой запекшейся крови, Ванцзи всё ещё был для него самым красивым. Не внешне. А… сложно сказать. Он видит под этим то же самое, что было до.       Он видит ту же омегу, которую встретил прошлой осенью.       Он… любит его.       Что будет после, они решат. Сейчас главное, чтобы Ванцзи пришел в себя.       Случилось это, правда, не при нём. Но это неважно. Доктор Ван рассказал ему позже, что в сознании парень пробыл недолго и не реагировал ни на что. Так иногда бывает. Этой мыслью Вэй Усянь и господин Ван себя успокаивали.       С каждым следующим пробуждением Ванцзи его восприятие реальности становилось всё четче. Иногда он был рядом и нажимал на кнопку вызова персонала, иногда упускал такие моменты.       Главное, что омега понемногу начинал реагировать на окружающих, приходя в чувства. Значит, рано или поздно он начнет осмысленно говорить. Значит, всё это правда скоро кончится.       — В… Вэй… М-м-м… — кто-то дергал мужчину за волосы. Невнятное бормотание сверху заставило его разлепить глаза.       Он отвлекся всего на минутку, что случилось-то?       Подняв лицо с больничной койки, Вэй Усянь посмотрел туда, где должен был быть источник звука. В полумраке палаты, освещенной только огнями ночного города из окна и тусклым светом от монитора ноутбука, можно было разглядеть очертания чужого лица и мокрый блеск белков широко распахнутых глаз.       — Т-ты зде-есь… — губы Ванцзи пересохли и плохо его слушались, но он всё равно пытался говорить.       Он… он говорил.       Дремота развеялась, как только эта простая мысль наконец дошла до него. Вэй Усянь тут же протянул руку к изголовью, нажимая на кнопку. Да, он будет делать так каждый раз. Нет, ему не стыдно. Да, у него есть основания, ему господин Ван разрешил.       — Сейчас придет сестра, подожди немного, — накрывая здоровую руку омеги, тихо попросил мужчина, надеясь, что Ванцзи снова не отрубится, пока кто-нибудь доберется до них от поста.       Но парень проигнорировал его. Только моргнул, а потом, снова едва шевеля губами, что-то начал шептать. Чтобы разобрать, что он там бормочет, Вэй Усянь привстал, переползая повыше к лицу омеги.       — Твоё пред-ло-же-ние… — по слогам, как маленький ребенок, выговаривал Ванцзи. — Ты ска-зал, ког-да у-угод-но…       Мужчина сразу понял, о чём он. И от этого понимания его захлестнула волна такого облегчения, что он едва тут же не расплакался как мальчишка.       Эта бестолочь, придя в себя и опознав его, решила первым делом напроситься на ранее предложенное содержанство. Чудо. Просто чудо.       — Да, — стирая с собственного лица мокрые дорожки слез, Вэй Усянь улыбался.       Впервые за, наверное, неделю, если не больше.       — Я заберу тебя, — бережно касаясь чужой щеки, пообещал мужчина.       Услышав это, Ванцзи вздохнул, выпуская воздух, как шарик, и обмяк, вяло моргая. Их лица были одинаково мокрыми от слёз. Но было и что-то ещё. Что-то вроде едва заметного следа наивного счастья и такой же надежды.       На то, что всё прошлое правда… правда позади.