Плохой, очень плохой идеей было пойти на поводу у хулиганов ещё в первый раз. Тай был по большей части совершенно равнодушен к Джону, что радовало последнего. Он к нему почти не лез, просто забирал деньги, которые Гук отдавал каждое утро, и уходил. А вот Тэхён наседал конкретно, используя каждую возможность, чтобы обозвать или как-то поддеть его.
Парню итак было непросто. После занятий он бежал в парк, где дотемна рисовал за смешную плату, а потом долго оправдывался дома о своих опозданиях, сочиняя то о дополнительных занятиях, то о поломавшемся внезапно школьном автобусе. Деньги он отдавал парням не все, но и себе их не оставлял. Раздавать мелочь бездомным, покупать батон хлеба, чтобы покормить птиц у пруда, оплачивать автобус за какую-нибудь старенькую бабушку — такие «вклады» приносили Джону огромную радость и заставляли чувствовать себя всё ещё человеком.
Он не мог дать отпор своим «кредиторам». Как бы он это сделал? Джон один, а те двое — школьные знаменитости, вокруг которых всегда большая шумная компания. Они у себя дома, а он — на чужбине. Они крутые, а он — просто он. Поэтому старался не привлекать к себе внимания и послушно оплачивал возможность носить даже не своё имя вместо оскорбительного прозвища. Для всех в школе, включая преподавателей, Джон был теперь Чон, и пусть. Всяко лучше «суки».
— Вот, значит, какой у тебя школьный проект?
Услышав знакомый голос, Джон замер. Он только что пришёл в парк и искал новых заказчиков, активно предлагая свои услуги художника, и никак не ожидал встретить тут своего отчима. Парень медленно развернулся, не смея поднять глаз.
— Так ты работаешь, Джонни? — Фишер выдал американскую улыбку, — Художником?
— Нет, — тихо соврал Гук.
— Это ложь, — отчим сделал шаг вперёд, едва не прожигая в нём дыру пронзительным взглядом.
— Я могу всё объяснить, — пролепетал Джон, хотя знал, что не может, и что его объяснений слушать не станут.
— Я не первый день за тобой наблюдаю. Похоже, тебе неплохо платят тут. Где деньги, Джонни? — отчим навис над ним грозной тенью, бежать от которой просто некуда.
— Их нет, — выдохнул парень.
— Боюсь, тогда тебе действительно придётся объясниться. Я всё очень внимательно выслушаю, и мы вместе разберёмся, правда? — от этого спокойного тона кожу обдавало холодом, — Пойдём домой, Джон.
Отчим пошёл прочь, зная, что тот не посмеет ослушаться и отправится за ним следом. Джон почувствовал ледяной страх, буквально, каждой клеточкой своего тела. Глупо было полагать, что его оставят в покое и проигнорируют поздние возвращения домой. Непредвиденные последствия — вот что всегда пугало его особенно. И вот, они наступили.
Так и не дождавшись от пасынка ни денег, ни ответов на свои многочисленные вопросы, Фишер не побрезговал ударить парня кулаком в лицо, впервые за все эти годы. А потом вошёл во вкус и добавил ещё несколько крепких ударов, отыгрываясь на чужом теле за свои жизненные неудачи.
В Корее на него за такое не накинутся органы опеки, соседи не пожалуются в полицию, никто не подаст в суд, потому что никто не узнает.
— Ты сам меня спровоцировал, — сказал Фишер, — я пытаюсь воспитать из тебя человека, но это и есть твоя благодарность за всё, что я сделал для тебя и твоей матери? С этого дня всё, что заработал, будешь приносить в этот дом и класть вот на этот стол, — мужчина постучал ногтём по столешнице и удалился из комнаты подростка.
Лицо гудело от тупой боли и рёбра нещадно ныли, но волновало сейчас не это. Что теперь делать — такой вопрос встал в застывших глазах молодого парня. Ночь таяла, и утро неумолимо приближалось, а Джон так и не смог ничего придумать.
Завидев у ворот знакомую фигуру, Тай привычно вытянул руку, ожидая плату, но ладонь так и осталась пуста. Подняв глаза на Джона, Тай присвистнул.
— Ого, это кто тебя так разукрасил?
Джон повёл плечами, отворачивая затекшее лицо.
— Денег нет, — глухо сказал он.
— Плохо, — Тай шумно затянулся сигаретой и посмотрел на приближающегося к ним Тэхёна, — у нас тут должник, чувак.
Ким облокотился бедром на капот своей машины и оглядел Джона с ног до головы.
— Где мои деньги? — спросил он.
Гук молчал, ему нечего было ответить.
— Тебя ограбили? — предположил Тай.
Парень отрицательно качнул головой. Тэхён начинал злиться, но бить Джона в его и так плачевном состоянии он не собирался. Его отвлекло прикосновение женской руки к его плечу.
— Привет, — сказала Санву, попытавшись поцеловать его губы, но Ким грубо оттолкнул девушку и презрительно усмехнулся.
— Дождись своей очереди, у нас тут разговор. Трахну тебя позже.
Санву недовольно фыркнула и под смешки Тая пошла прочь, но заметив Джона, остановилась.
— Это они тебя так? — равнодушно спросила она и дотронулась ладонью до его щеки.
— Свали, Санву, — резко сказал Ким.
Отстранившись от автомобиля, он подошёл к Гуку вплотную и отпихнув возмущенную девушку в сторону, сжал пальцами его подбородок, заглядывая в лицо.
Джон был уверен, что ему сейчас сильно попадёт из-за того, что к нему прикоснулась девушка Тэхёна. Он напрягся, встречаясь с чужим взглядом и приготовился к удару, которого, впрочем, не последовало.
— Кто тебя избил? — хрипло спросил Тэхён.
— Никто, — Джон вскинул голову, освобождаясь от болезненных прикосновений, — меня никто не избивал.
— Я рад, — ответил Ким с ухмылкой, — но денег я не получил, так что сегодня будешь Сукой. Можешь идти, Сука.
Джон думал, что этот день станет худшим в его жизни, но обзываться снова пока никто не спешил. Он без аппетита пережевывал свой сендвич в столовой, краем глаза посматривая в сторону Тэхёновской компании. Нет, его никто не трогал, на Джона не обращали никакого внимания, и он почувствовал огромное облегчение.
Тэхён раздражённо цыкнул в сторону одного из особо шумных парней.
— Заткни пасть, башка раскалывается!
Его раздражало всё: Санву, которая липла как банный лист, громкие разговоры парней, сути которых он не улавливал, отвратительный вкус еды в столовой и конечно, этот жалкий вид Джона, который грустно ел дешёвый сендвич из автомата.
— Тай, — позвал он, поворачивая голову к другу, — уйдём после следующего урока. Нужно проверить байки.
— У вас сегодня гонка? — оживилась Санву, — Я хочу посмотреть.
— Посторонних с собой не берём, красавица, — улыбнулся Тай.
Санву поджала губы и посмотрела на Кима в ожидании поддержки, но тот лишь усмехнулся, подтверждая слова друга. Санву была для него никем, а он и самых близких друзей не приглашал на свои гонки. Это было только между ним и Таем.
Тэхён зацепился взглядом за Джона. Тот встал, собрав свои вещи в рюкзак, и направился в сторону мусорного бака, чтобы выбросить пустой контейнер.
— Эй! — крикнул Ким и щёлкнул пальцами в воздухе, — Сука! Иди сюда.
Джон неуверенно обернулся. Конечно, обращались к нему. Гук вздохнул. Компания смотрела на него, посмеиваясь, как и остальные в столовой, пока он шёл к столу Тэхёна.
— Я здесь. Что тебе нужно? — спросил он, подойдя ближе.
— Выброси и это тоже, — Ким указал на поднос перед собой, с грязной одноразовой посудой и салфетками.
— А сам не можешь? — спросил Джон, упрямо хмурясь.
Тэхён хмыкнул и сел удобнее, подняв руки и сцепляя пальцы на затылке.
— Могу, — ответил он с улыбкой, — но зачем мне самому это делать? У меня для этого есть ты, Сука.
Компания взорвалась хохотом, а Гук продолжал стоять, глядя на Тэхёна полными ненависти глазами. Честное слово, лучше бы Джона снова избили, хоть бы у всех на глазах. Это было бы куда менее унизительно. Само собой, Джон не стал ничего убирать, он гневно развернулся и торопливо вышел под чужие насмешливые взгляды. Хотелось плакать, но это сделало бы всё только хуже. Если вообще бывает хуже.
После школы ему не удалось заработать ни цента. Испуганные прохожие спешили пройти мимо, увидев похожего на малолетнего бандита парня в синяках. Про портреты никто и подавно не стал слушать.
Выслушав очередную долгую лекцию перед сном о том, как он никчёмен и бесполезен, Гук заперся в маленькой спальне и дал волю эмоциям. Проплакав около часа, он уснул, вздрагивая и бормоча во сне извинения.
***
Мужчина снова проснулся посреди ночи от кошмара. Присев в постели, он дотянулся рукой до стакана с водой и сделал несколько быстрых глотков. Он снова пережил во сне ту страшную ночь, и боль, затёртая временем, разгорелась в его сердце с новой силой.
В тридцатом, когда власти решили объединиться с Северной Кореей в общее государство, в Сеул повалили толпы самых разных людей и нелюдей. Маниакальных консерваторов и гомофобов было слишком много. Волна резни и массовых убийств в городе была подавлена быстро, но его возлюбленного это не спасло.
Чимин помнит, как двое неизвестных проникли в дом и зарезали спящего Чонгука прямо в их постели. Самого Чимина тогда спас старый пёс, поднявший лай и отвлекший преступников на мгновение, которого ему хватило, чтобы сбежать. Убийцы оказались выходцами из Северной Кореи, необразованными деревенскими мужиками. На допросе они признались, что долго следили за их парой и решили убить, потому что… Просто потому что решили.
После восьми лет счастливой совместной жизни с тем, кого любил, Чимин остался один. И больше он не пытался, смирился с одиночеством и всецело отдал себя работе. Чувство вины за то, что он ничего не смог сделать, первые годы сильно подавляло его. Но со временем он понял, что его вины в случившемся нет, и простил себя за смерть Чонгука. Счастье может быть долгим, если сильно повезёт, но оно никогда не будет бесконечным. Восьми лет, проведённых во взаимной любви, хватило, чтобы заполнить сердце такими воспоминаниями, которые будут греть изнутри до самого последнего дня.
Он был уже не молод, и особой радости кроме этих самых воспоминаний в его жизни не было. Чимин владел парой небольших фото-студий, посещал выставки, изредка выезжал заграницу, но каждый новый его день был так же бесцветен и пуст, как и предыдущий. Когда тебе пятьдесят пять, твои цели достигнуты, а мечтать о чём-то снова нет сил, невольно начинаешь думать о конце. Повезло Тэхёну с Чонгуком: их оплакивали любящие люди, провожая в новую жизнь. Оплакивать Чимина будет некому.
Мужчина поднялся в постели и нащупал под кроватью тапочки. Сделав для себя чашку кофе, он уселся за рабочий стол и включил компьютер. Чимин надел очки, без них зрение было давно не то, и открыл текстовый редактор. Он давно собирался написать книгу, и сейчас почувствовал, что нужный момент настал. Поразмыслив над названием, он с улыбкой вывел вверху страницы: «ПИСЬМА К ТЭ», и принялся быстро и увлечённо печатать, уносясь мыслями далеко в прошлое.
***
— Ещё раз подрежешь меня вот так, тварь, я подрежу твой и без того короткий член, — Тэхён с силой швырнул гонщика в сторону, отпуская его воротник.
Из-за того, что перед самым финишем перед мотоциклом Кима нарисовался этот парень, гонку выиграл Тай. И черт бы с ним, Тэхён рад за друга, но тот гонщик и он сам едва не лишились жизни. Адреналин это здорово, но даже в уличных гонках были правила, которые надо было соблюдать. Новички от того и погибали, что садились на мотоциклы, толком не умея водить.
— Чувак, порядок? — обеспокоенно спросил Тай, подходя к другу. Он не видел, что именно случилось, но краем глаза заметил, что что-то не так, когда обгонял Тэхёна.
— Порядок, — Ким сплюнул, — твоя взяла, поздравляю, — он похлопал парня по плечу и указав на нарушителя, раздражённо сказал, — ездить не умеют, а приз хотят. Ёбнуться можно!
Оставив байки в депо, друзья сели в машину и поехали обратно в город. На часах было около двух. В ночь гонки Тэхён всегда оставался в доме друга, чтобы не спалиться перед своими родителями. Семья Тая к выходкам сына и его друга относилась спокойно, и Ким даже немного завидовал: его общение с его собственной семьёй состояло из тупых претензий отца и надоедливых сравнений деда с каким-то покойником, который когда-то якобы носил это имя. Последнее особенно выводило из себя.
— Куда поступим после школы? — спросил Тай, — Надо же куда-то поступать.
— Я поступлю туда, куда скажут мои бешеные предки. А ты со мной.
— Зная твоего старика, я ставлю свой байк на то, что тебя засунут на юридический, — Тай рассмеялся, — мне вот нихрена не хочется быть юристом.
— А мне блять, хочется, — съязвил Тэхён, — пиздец как. У дедули крепчает маразм, он заебал трындеть про своего мёртвого помощника.
— К психиатру своди, — пошутил Тай.
— Не поможет.
— Психиатром работать, кстати, вообще тема. Сидишь себе, дуешь косячок и башкой киваешь. Даже говорить ничё не надо.
— Там это, — Ким задумался, — разница есть. Психиатры, вроде как, лечат. Это психологи сидят и нихуя не делают, а им ещё и платят за это.
— Звучит как профессия моей мечты, — Тай широко улыбнулся.
— Блять, — фыркнул Тэхён, — я бы застрелился с таким психологом как ты.
— Я бы тоже, — ответил Тай, и парни громко засмеялись.
— Готово, — Тай помахал перед лицом друга тугими пачками и бросил деньги в бардачок, — твоя половина.
Тэхён кивнул и вышел из машины, следуя за другом в дом. За один заезд он получил кругленькую сумму, которую спустит за неделю на всякую ерунду. Перед глазами всплыл Джон со своим дурацким сендвичем, и на полсекунды Ким ощутил лёгкий укол совести. Он не знал, откуда тот таскает ему свои жалкие гроши, но доставались они Джону, видно, не легко. Ким может и оставил бы его в покое, но после того, как тот проигнорировал его в столовой у всех на глазах, это было невозможно. За один только вызов, с которым он смотрел на Тэхёна, за его робкий, но упрямый взгляд, за этот жалкий вид сегодня — за всё хотелось схватить и избивать его, пока не закончатся силы. И он сам не понимал, почему.
