Твоими глазами II НОВЫЕ МЫ

В начале февраля школьники вернулись с каникул, занятия возобновились. Последний месяц зимы удивил рекордными морозами. Едва ли кому-нибудь пришло бы в голову сунуть нос из тёплого дома без особой на то необходимости. Стайки учеников выходили из школьного автобуса и под резкими порывами ветра спешили в корпус, сиротливо прижимаясь друг к другу в поисках хоть какого-то тепла. Что уж там говорить, в эту погоду мёрз даже Тэхён. Они с Таем, оба в тёплых куртках, топтались у обледенелых стальных ворот и курили, перебрасываясь редкими фразами и адресованными холодам гневными проклятиями. Тай ничего не знал о предстоящей помолвке Кима. Тот также скрыл от друга то обстоятельство, что дедушка давит на него как раз с помощью Тая, угрожая упечь парня в тюрьму. Незачем лучшему другу знать такое и переживать, а то ведь этот сумасшедший может и вовсе заявиться к бывшему прокурору со скандалом.Тай не бессмертный, но ради Тэхёна пошёл бы и не на такое. О Джоне больше никто не говорил. А Тэхён и не вспоминал, ведь чтобы вспомнить кого-то, необходимо прежде его забыть. Мимо парней быстро прошёл Джон. Ни он, ни Тэхён не подали вида, что заметили друг друга. Всё ведь кончено, зачем? Тай посмотрел на одного, на второго, и деликатно промолчал. Тема "Джон Гук" строго стояла у Кима в стоп листе уже целый месяц. Тэхён вошёл в класс, стряхивая с волос превратившиеся в капли снежинки, и как бы невзначай посмотрел в сторону окна. Гук сидел всё там же, на своём прежнем месте; он скрестил руки на груди и вглядывался в начинающуюся снежную бурю за окном. Взгляд его был пуст и мрачен, но сам он выглядел вполне неплохо, и Кима это немного успокоило. Заставлять любимого человека страдать из-за него - последнее, чего парень хотел. Джон размышлял о времени, о том, что рано или поздно оно действительно залечивает раны и заглушает боль. Весь прошлый месяц он сползал по стенкам, в криках бился в ванной, сходил с ума и проклинал весь мир; он готов был сломать себе хоть все рёбра разом, если бы это могло хоть немного отвлечь от терзаний в душе. Но недели шли, дышать становилось уже легче, и даже кошмары стали сниться не так часто. Но вот перед глазами снова появился он, и всё началось заново. Хотя нет, Гук пообещал себе, он больше не прольёт ни единой слезинки из-за этого предателя. Тэхён сломал его, собрал по частям вновь, и снова разрушил до основания. Его нельзя любить, нельзя. Только вот не любить почему-то не получается и забыть тоже. Наверное, Джону нужно больше времени, но... Сколько? Один день, второй, третий... Всё продолжается. Они смотрят друг на друга украдкой, ловят звук родного голоса среди толпы, съедают себя заживо и страдают от своих чувств, точнее, от невозможности их проявлять. Джон любит Тэхёна, любит, и за это ненавидит ещё сильнее. За то, что не может ничего с собой поделать и каждый раз отчаянно борется со своей гордостью с одной стороны и с желанием подбежать, встряхнуть парня, поговорить - с другой. Ким тоже себя ненавидит. Грустные глаза Гука видеть невыносимо. Хочется обнять его за плечи, попросить прощения, забрать куда-то далеко и защитить от всех его и их любовь. Но все его действия связаны одним единственным словом, жирно подчёркнутым красным: невозможно. Тай видит, как плохо его лучшему другу, понимает, что дело в родителях Тэхёна и их неоправданно жестоких методах воспитания. Но Ким ведь уже не ребёнок, он сам должен решать, с кем и в каких отношениях ему быть. Тай ещё не знает, что Тэхён жертвует собственным счастьем ради его свободы. Если знал бы, то он точно не остался в стороне, ринулся бы прямо в полицейский участок, добровольно подставляя запястья для наручников, потому что никто, никто не имеет права стоять между ними и их дружбой. Тай лучше сядет или умрёт, чем предаст своего Тэхёна. Но и тот сделает то же самое ради него, поэтому, собственно, ситуация и дошла до точки невозврата. Уроки заканчиваются, а Джон почему-то не спешит уходить. За окном вовсю метёт, и лучше бы ему поспешить, ведь школьный автобус уедет, и придётся добираться домой своим ходом. Но он не хочет домой, не хочет и на студию. Просто сидит в пустом классе совсем один, устремив взгляд в одну точку. Прямо сейчас он осознаёт, что между ним и Тэхёном на самом деле всё кончено, трещина, разделяющая их, становится шире день за днём, неумолимо превращаясь в бездонную пропасть. Парень помнит каждое прикосновение, наполненное нежностью, помнит вкус губ и горячий шёпот на ушко в их единственную ночь вдвоём, и от мысли, что ничего этого никогда не повторится, ему становится страшно. Нет больше ни тоски, ни слёз, только горечь и этот безумный страх. Джон так сильно боялся лишь однажды в своей жизни, ещё будучи ребёнком. Это случилось в начале весны на берегу озера в Северной Каролине, куда они с семьёй отправились на каникулы. Гук ещё долго потом видел тот день во снах, но он никогда бы не подумал, что захочет в него вернуться. Однозначно, пережить тот ужас снова было бы легче и приятнее, чем разлуку с Тэхёном, и предложи ему кто-то подобное, Джон без раздумий согласится, если после этого можно будет снова быть рядом с любимым человеком. Гук вышел со школьного двора, едва ли видя что-то перед собой. Острые полосы колючего ветра больно резали по лицу, комья снега швыряло в глаза, не давая возможности открыть их до конца; парень прикрывался руками, тяжело дыша через рот, куда тут же попадали снежинки, заставляя отплёвываться и задыхаться. Непогода разыгралась не на шутку. Кислорода в лёгких стало не хватать, и Джон был близок к настоящей панике. Он с трудом добрался до дороги и вытянул вперёд руку, надеясь, что в этом белом безумии его заметит какой-нибудь таксист. Машина остановилась слишком близко, Джон понял, что из-за снега даже не заметил линию тротуара и стоял всё это время на проезжей части. С огромным облегчением он ввалился на заднее сиденье, тут же скидывая капюшон и растирая деревянными пальцами щёки, которых уже не чувствовал. Из обветренных глаз тянулись мокрые дорожки, в носу захлюпало от резкого перехода с мороза в тепло. Громко шмыгнув, школьник севшим голосом назвал адрес фотостудии, продолжая смотреть на бушующую стихию за окном. Водитель кивнул, и автомобиль двинулся с места, тяжело сминая колёсами слой свежего снега. Отогревшись немного, Джон глянул вперёд и замер. Они ехали уже минут десять, а он всё это время не замечал ни до боли знакомого запаха в салоне, ни кудрявого затылка, который он узнал бы из тысячи. Как так получилось, что его везёт Тэхён? И как так получилось, что Джон сам сел в его автомобиль? - Ты? - изумлённо выдал Гук. Ким посмотрел на него в зеркало и помолчав мгновение, ответил: - Я. - Останови машину, - решительно сказал парень, отойдя от шока, - я возьму такси. Лицо Тэхёна оставалось спокойно-сосредоточенным. Тяжело водить в таких погодных условиях, всё внимание стоит уделять дороге и тому, что на ней происходит, иначе беды не миновать. - Не могу, - отозвался он, - мы едем по шоссе, где запрещена стоянка. Джон нахмурился. - Зачем ты остановился? - холодно спросил он, - Я мог и сам добраться. Ким невесело усмехнулся. Зачем? И правда, зачем? Он просто подвозит одноклассника, вот и всё. Или за это дедушка тоже будет метать искры из глаз? - Я не знал, что это ты, - соврал он безразличным тоном, - увидел человека на дороге, решил помочь, вот и всё. Тэхён. Помочь. Незнакомому человеку. От этих слов обоим стало смешно. Джон зажевал губу, пряча улыбку, и снова отвернулся к окну. Остаток пути ехали молча, с колотящимися сердцами думая о том, что они наедине в одном небольшом пространстве. Сейчас они дышали одним воздухом и слышали дыхание друг друга, были так близко, что внутри сжималось от боли и от радости. Джон злился на себя за эту радость. Тэхён очень плохо поступил с ним, его следует ненавидеть, накричать на него, прогнать из своего сердца навсегда, а вместо этого он сидит в его машине и улыбается, как последний идиот или мазохист, счастливый от встречи с причиной своих страданий. Ким позволяет себе забыться на эти полчаса поездки, чувствует себя свободным. Его мальчик сидит за его спиной и чему-то улыбается, глядя в окно. Совсем как прежде. По телу разливается приятное тепло, и вместе с тем в крови грохочет адреналин. Только бы дедушка не понял всё превратно и не разозлился ещё больше. Тэхён ведь и правда хотел просто помочь, он не мог проехать мимо, увидев одинокую фигурку Джона на заснеженной дороге. Сейчас ему кажется, что он не то что дышит - даже думает слишком громко: настолько хрупок этот краткий миг счастья, возможность побыть рядом с ним. Длинные пальцы тянутся к приборной панели, и музыка в салоне становится чуть громче: Гук не должен услышать ни его прерывистого дыхания, ни бешенного стука в груди. Тэхён не заезжает на парковку, зная, что выехать обратно будет довольно проблематично, да и к чему это делать? Они прибыли, пора выходить из машины, но отчего-то Джон не двигается с места, а Ким его не торопит. Оба сидят молча, и даже музыку никто из них не слышит - настолько глубоко сейчас каждый из них в своих мыслях. - Как ты? - решается спросить Тэхён. Гук смотрит на него, думая над ответом. Хочется сказать что-то резкое, ударить словом, точно пощёчиной, оскорбить, накричать. Но он лишь устало вздыхает и просто произносит: - Лучше. А ты? - Тоже, - хрипло. - Спасибо, что подвёз. Тэхён оборачивается к нему и кивает. - Я пойду. - Иди. Они долго смотрят друг другу в глаза. В воздухе почти пахнет электричеством из-за этих мощных искр между ними. Джону и правда пора идти, пора уезжать и Тэхёну. Но парни нарочно оттягивают этот момент, ещё на полсекунды, и ещё... Следуя какому-то невероятно синхронному порыву они одновременно протягивают друг к другу руки и до боли сжимают, переплетая пальцы. На мгновение, которое застывает в вечности, на жалкую пару секунд они позволяют себе это, и обрывают всё, словно ничего не было. Джон торопливо идёт к студии, спотыкаясь о сугробы, а Ким едет восвояси, ни разу не обернувшись. Ничего особенного не случилось, но и тому и другому вмиг стало чуточку легче жить. Гук в замешательстве. Он не слепой, прекрасно видит, какими глазами Тэхён смотрит на него, чувствует их притяжение каждой своей клеткой. Джон не понимает, что заставило Кима отказаться от него и от их отношений, но он уверен - причина есть. Тот и раньше недоговаривал, словно чего-то боялся, но Гук не наседал с расспросами, чтобы не причинять неудобства, и теперь об этом немного жалел. Однако, какими бы ни были те самые причины, они не стоили их расставания. Тэхён совершил огромную ошибку, и простить его снова вряд ли получится. Джон не обманулся на это лёгкое касание в машине, не стал рисовать себе воздушный замок. Это был просто порыв души, нужный им обоим, он не собирается надеяться на что-то только лишь из-за этого. Но в одном он уверен теперь абсолютно точно: его чувства взаимны. Но разве это что-то изменит? Глупый мальчишка, глупый. Тэхён всё ещё что-то значит для него. Ким радуется и в то же время хочет разрыдаться от обиды. После того, как он вынужденно бросил Джона, он ожидал ненависти, слез, может даже громких скандалов с выяснением отношений, но ничего не было. Гук доверяет ему, снова тянется, и чёрт, Тэхён не может не тянуться в ответ. Когда он хотел дотронуться до Джона, пообещав себе, что это будет в последний раз, то никак не ожидал, что тот коснётся его в ответ. Чужие пальцы так крепко держали его собственные, будто ослабь они хватку - и наступит непоправимое. Хотя... Непоправимое давно наступило, и нависало сейчас над юными плечами, подавляя Кима своей неизбежностью. У него невеста, Тай на свободе, Гук занимается своей жизнью. Наверное, так и должно быть, наверное, стоит смириться и жить дальше. Только... как? - Я просто подвёз его, потому что было по пути. Мы даже не разговаривали. Тэхён упрямо стоял на своём, скрестив руки на груди, и без страха смотрел в глаза деда. Тот молчал, изучая лицо подростка, словно пытался угадать, врёт ли внук или говорит правду. - В котором часу у тебя встреча с Хэри? Ким посмотел на наручные часы, подаренные будущим тестем, носить которые был обязан, и равнодушно ответил: - Через десять минут. Старик нахмурился. - Напомни мне, почему тогда ты всё ещё здесь? - Напоминаю, - голос Тэхёна вдруг стал жёстким, - я пришёл отчитаться, чтобы ты не выслал Джона к чёртовой матери и не посадил Тая на нары только за то, что я подвёз одноклассника в плохую погоду. Он развернулся и направился к двери. - Что за тон? - гневно спросил Юнги, - Совсем совесть потерял? Парень остановился и повернул голову, горько усмехаясь. - Я всё потерял, дедушка, - сказал он, - всё. И мне так похуй, как говорить с тобой. На всё похуй. Или что? - он приподнял бровь и растянулся в ухмылке, - За это ты тоже их накажешь? Их, не меня? Мин не нашёлся с ответом. Кажется, он своими руками сделал из родного внука живого мертвеца, таким пугающе безразличным стал Тэхён к самому себе и своей жизни, когда из неё вырвали того мальчишку. - Прошу меня извинить, - с сарказмом вытянул Ким, - я спешу. Меня ждёт любимая невеста. Он вышел из кабинета, громко хлопнув дверью. Юнги озадаченно посмотрел в окно. Он определённо что-то упускал, борясь за счастье внука... Старик достал из ящика конверт с фотографиями и небрежно разложил их перед собой, вглядываясь в улыбающиеся лица юношей. Так не должно быть, они не должны причинять друг другу вред, поэтому он их и разлучил. Но пока что вред причинял им только он сам, и оставалось лишь надеяться, что его расчёты верны, как ему и казалось с самого начала. Тэхён словно не расслышал, и девушка повторила: - Здравствуйте. Он медленно перевёл на неё тяжёлый взгляд и стал небрежно рассматривать. Сколько ей лет? Едва ли пятнадцать. Ещё угловатая фигурка, кажущийся немного крупноватым из-за худобы нос, наивные глаза. Она даже не молодая - она маленькая. Разве по отношению к ней справедливо вот так решать её судьбу, связывая с незнакомым человеком? Разве у неё нет права самой выбирать того, с кем она хочет провести жизнь, кого хочет любить? Нет - понимал Ким - у них нет такого права, ни у неё, ни у него. - Я тебе нравлюсь, Хэри? - спросил он прямо. Девушка потупила взгляд и покраснела, сильно напомнив Тэхёну кого-то очень дорогого и близкого. - Я не знаю, - честно ответила она. - Верно. Ты не знаешь меня, а я тебя, - Тэхён нервно забарабанил подушечками пальцев по круглому столику, оглядываясь по сторонам. И о чём с ней говорить, она же совсем ещё ребёнок. Хэри, похоже, было ещё более неловко, чем ему самому. Она выглядела так, словно сейчас расплачется и убежит. - Чем ты хочешь заняться? - парень посмотрел на неё и едва заметно улыбнулся, заметив, что она смутилась ещё больше. Хэри робко пожала плечами, глядя на дно давно опустевшей чашки из-под чая. - Пойдём, - сказал он, поднимаясь и бросая на стол несколько купюр, - покатаемся немного. Он отвёз Хэри туда, где, по его мнению, самое место детям: в зимний парк аттракционов. Девушка с удовольствием каталась на коньках и на каруселях, ела сладкую вату, заливисто, до визга, хохотала и выглядела счастливой. А Тэхён наблюдал за этим жизнерадостным созданием, и видел в ней другого человека, такого же чистого и невинного, но единственного для него на всём белом свете. Ким сделал последний выстрел, и громкая пищалка оповестила о ещё одной победе. На этот раз он выиграл плюшевого медведя, и Хэри радостно запрыгала, не сводя глаз с игрушки. Тэхён забрал приз у работника тира и помедлил, сжимая медвежонка в руках. - Хэри, - мягко сказал он, - у тебя ведь уже есть заяц. Ты не против, если это я оставлю себе? Девушка медленно кивнула, в глазах промелькнуло сожаление и детская обида. - Я куплю тебе другого, - спохватился Тэхён, - ещё больше. Хочешь? Куплю прямо сейчас, пошли в магазин. И купил, как и обещал, счастью ребёнка рядом с ним не было предела. А игрушку из тира так и не отдал: её он выиграл для другого ребёнка, которого тоже очень хотел сделать счастливым, хотя бы чуточку. Джон вошёл в класс и тут же наткнулся на взгляды и многозначительные покашливания своих одноклассников. Вскинув брови, он сделал пару шагов к своей парте, и сам увидел объект всеобщего интереса: на стуле вальяжно развалился огромный плюшевый медведь светло-коричневого цвета. - Ну и что это такое? - хмыкнул он, подходя ближе. - У тебя, кажется, есть поклонница, - невысокий парнишка, с которым Джон общался чаще всего, подмигнул, - глянь какой подарочек. - Мне? - удивлённо спросил Гук, - Не думаю, что это мне. Между тем он обхватил игрушку руками, чтобы убрать со своего места, и в нос тут же ударил запах знакомого парфюма. Джон незаметно сделал глубоких вдох и убедился в своей догадке. Имя поклонника ему было хорошо известно. Тэхён появился за минуту до звонка вместе с Таем. Он вёл себя как ни в чем не бывало, лишь раз скользнул заинтересованым взглядом по игрушке на подоконнике, словно не видел её прежде, и тут же с безразличием отвернулся. Гук без сомнений отдал бы ему все награды мира за неподражаемое актёрское мастерство, так ловко Ким сейчас делал вид, что он не причём. После окончания урока Джон замешкался, подозрительно долго собирая учебники. Когда в классе больше никого не осталось, он схватил свой подарок и крепко сжал в объятиях, счастливо улыбаясь, не пряча эмоций. И даже не подозревал, что через открытую дверь за ним наблюдает чей-то тёплый осторожный взгляд. Тэхён усмехнулся и обняв Тая за шею, двинулся дальше по школьному коридору, слушая бесконечные байки друга о работе его отца. Ким не находил себе места от радости. Его мальчик доволен. Пусть всего лишь мысленно, но Джон всегда будет только его мальчиком. Дедушка может наложить запрет на их встречи, общение, касания и разговоры, но чувства... Чувства запретить не под силу ни ему, никому другому. Пусть вырвет Тэхёну сердце, пусть прервёт его жизнь - Ким всё равно будет любить своего Джона несмотря ни на что. Дни шли, они по-прежнему были врозь, но в то же самое время близко, как никогда прежде. Тэхён торговал травкой напару с другом, всё так же лез на рожон и устраивал драки, ходил на добровольно-принудительные свидания с маленькой невестой, к которой привязался как к родной сестре, и ждал, пока растает снег и возобновятся гонки на мотоциклах. И постоянно, каждую минуту каждого дня, чем бы он ни занимался, он думал о Джоне и втайне надеялся, что их ещё что-то может спасти. Джон усердно учил уроки, работал на студии допоздна, помогал матери по дому в меру своих возможностей и активно интересовался историей Кореи. И перед сном неизменно целовал в нос любимого медвежонка Тэтэ, желая доброй ночи и прижимая к себе. В его мыслях всегда был Тэхён, и постепенно боль разлуки таяла, уступая место светлой вере. Вере в них. Наверное, замечтавшись, Джон забыл о том, что жизнь - череда полос ещё и тёмных. Что не стоит взлетать слишком высоко: будет больнее падать. Что любимые люди всегда причиняют больше боли, чем кто бы то ни было. В этот день Гук попрощался со своим Тэтэ и сев на автобус, поехал в школу, где по обыкновению перекинулся несколькими взглядами с его дарителем. В приподнятом настроении он отправился на студию, где его уже ждал клиент. Портрет мужчины, которого он рисовал уже третий месяц, был почти готов, осталось лишь сделать несколько последних штрихов. - Ты и правда очень талантливый молодой человек, - мужчина похлопал художника по плечу, широко улыбаясь, - прекрасная работа - Вам нравится, господин Чон? - Безумно нравится, спасибо. Скажи, как я могу отблагодарить тебя за твой труд? - О, не стоит, господин Чон, - парень замахал руками, - Вы всё уже оплатили, пожалуйста, не беспокойтесь. Мне было приятно писать Ваш портрет. - Мне тоже нравилось проводить здесь время, - Хосок окинул взглядом широкий холл, - хорошая студия, хорошие работники. Ты молодец, Чон, тебя ждёт большое будущее. Подросток смущённо улыбнулся и поклонился в знак благодарности. - Повешу этот портрет на самом видном месте, - мужчина тихо рассмеялся, - скоро в нашем доме будет много гостей, пусть смотрят и завидуют. - Праздник вчесть выхода на пенсию? - вспомнив, учтиво поинтересовался Гук. - Не только это. У моей племянницы скоро состоится помолвка с моим крестником, я предложил провести вечеринку в нашем особняке. - Мои поздравления, - Джон искренне улыбнулся. - Благодарю, Чон. Кстати, - Хосок достал из кармана телефон и протянул парню, - вот и они, гляди. Правда красивая пара? Ребята очень счастливы вдвоём, порой мне кажется, что им никто больше не нужен в этом мире. Гук вежливо склонился над чужой фотографией и улыбка застыла на его лице. В голове вдруг громко застучали отбойные молотки, отдаваясь жгучей болью во всём теле, а особенно - в груди. Воздуха стало не хватать, перед глазами потемнело, и он невольно пошатнулся, хватаясь пальцами за ближайший к нему мольберт. - Ты в порядке? - спросил Хосок, будто не знал ответа сам. - Да, - хриплый, глухой голос из саднящего горла. Нет. Не в порядке. Потому что это Тэхён на фото, Тэхён, который улыбается своей невесте, держащей в руках проклятого медведя Тэтэ. - Прошу меня простить... Я должен выйти на воздух. Проводив взглядом побледневшего мальчишку, Хосок тяжело вздохнул. Жестоко, слишком жестоко так обходиться с ни в чем не повинным человечком, но его методы куда более гуманны, чем того же Юнги. Хосок не раз отговаривал Мина отсылать паренька, не раз просил оставить его и не вмешиваться в их с матерью жизни. Генеральный комиссар сам и был инициатором помолвки крестника, между ним и Мином это был один большой компромисс: принудительный брак, но Тэхён получает возможность хотя бы видеться с любимым человеком. И не подумайте, что Хосок не ненавидел себя за всю ту боль, которую причинил этим двоим. Когда он познакомился с Джоном под предлогом заказать портрет, чтобы узнать того получше, он и не представлял, как сильно прикипит всей душой к этому доброму улыбчивому мальчишке. Но чтобы защитить их друг от друга, защитить от Юнги и его категоричности, Хосок должен был сделать это, должен был разорвать и без того тонкую связь между парнями. Теперь Джон знает о помолвке. Перестрадает, переболеет, переживёт. Но так думал Хосок, а на самом деле...