банальности

— чонгук-и, признавайся, — вкрадчиво начинает тэхен, впрочем, на шепот не переходя — плеск воды и счастливые возгласы музыкой разливались по всему простору, — какую девчонку ты вчера окучивал и молчишь? я тебе что, табуретка? мебельный магазин? разве я не твой друг и ты не хочешь рассказать мне все грязные подробности? — мы? друзья? — насмешливо спрашивает чон, щуря один глаз. одноклассник подсекает водную гладь чонгуку в лицо в наказание за сказанную глупость. — она красивая? умная? с короткой стрижкой? — тараторит тэ, захлебываясь в предположениях. ошеломленно прикладывает руку ко рту, — только не смей говорить, что это моя прелестная староста ли хеджин! чонгук загадочно улыбается, не отвечая ни на один из вопросов, и отплывает в сторону, туда, где глубже, зная, что ким плохо плавает. — я запрещаю тебе уходить от темы! — если бы ты был внимательнее, — весело гаркает чонгук, — то заметил бы, что я греб баттерфляем от нее! — и, словно сжалившись, выкрикивает вдогонку: — никаких девчонок я не окучивал! честно! блики на воде мешают ясно видеть недовольное лицо тэхена, к великому сожалению чонгука. зато предельно четко видно все факи, которыми его наградили. парень переворачивается на спину и морщится от выкрученной на максимум яркости неба. выводить всех почти перед самым пеклом на море — решение не из лучших, но иначе выторговать поход поплавать у учителей нельзя было: после полудня они собираются пойти покорять местные достопримечательности, а ближе к ночи — горячие источники. а вода ведь совсем теплая, такая приятная, что не вылезать бы из нее вечность. но чувствуя, как печет те участки, которые не затрагивает соленая вода, чонгук с сожалением лишает себя повышения вероятности обгореть и уходит под один из зонтиков, где оставил свои вещи на попечение читающего юнги. — точно не хочешь искупаться? — ага, и дать тебе возможность убить меня, утащив на дно? спасибо, сам справлюсь, — хмыкает, перелистывая страницу. кидает короткий взгляд на торс парня — почему-то хочется прикрыться, — выглядишь, кстати, очень свекольно. — не взял защитного крема, забыл в комнате, — невозмутимо отвечает чонгук, кутаясь в полотенце. — какая безответственность, — цедит согласные юнги, распевая фразу по слогам, и с жалобным вздохом загибает листок в книге, закрывая ее. — у меня есть, чудила. чон усаживается почти вплотную к юнги, мстительно мотая мокрой головой из стороны в сторону. заставляет одноклассника шипеть, как дворового кота, когда на того попадают капли воды. — ты сегодня очень язвительный, хен. — месячные, — только и говорит он, выуживая крем. и кривляется: — оголяйте верх, молодой человек. чонгук смеется и скидывает полотенце, почти сразу чувствуя охлаждающую массу на плечах. по внутренней стороне бедра навязчиво-неприятно скатывается соленая капля с сырых плавок. руки юнги очень сильные и — вот неожиданность — холодные. мягкие, хоть и слегка мозолистые. от этих холодных рук по спине проходятся пожар и мурашки от копчика до шейного отдела. примерно идентичный путь совершают и чужие ладони, растирающие крем по всей поверхности спины и плеч. с губ срывается высокий и тихий стон, который, судя по на секунду застывшим пальцам, оказывается услышанным. — вау, — бормочет юнги, не удержавшись от комментария. чонгук пытается выдавить себе глаза в приступе стыда и задушенно бормочет: — ты этого не слышал. — ага, как же. — иногда ты напоминаешь мне тэхена, вы случайно не родственники? — он вскидывает голову, поворачивая ее влево, чтобы боковым зрением видеть одноклассника. — со спиной все, — только и говорит юнги, игнорируя вопрос, и протягивает крем. чонгук вопросительно смотрит на объект, а затем на собеседника. в руки берет, крутит. юнги ему, как идиоту, разжевывает: — живот и грудь ты не собираешься мазать? ноги? чонгук понятливо округляет губы и не удерживается от смущенного смешка. ну да, не станет же юнги… картины в его голове слишком пестрые, чтобы не ослепить на несколько очень тягучих мгновений. со щелчком открывает крем, выдавливая немного на руку. — не могу удержаться от вопроса, гук-а. тебе так понравилось? — что? — меж бровей образовывается хмурая складка. парень решительно не понимает, к чему его ведут по этому лабиринту. — то, как я намазывал крем, — юнги лукаво улыбается, кладя руки на колени, на которых сидел. чонгук вспыхивает, все еще не понимая, в чем дело, но дерзко интересуется: — а что? мин лишь опускает взгляд на его грудь с поджатыми сосками, где влажные дорожки уже не рассекают кожу. чонгук, что нетипично, почти сразу после это догадывается, куда тот клонит, и возмущенно возражает: — это из-за холода! — холода, значит, — невозмутимо кивает юнги. — очень холодно, действительно. — чувствительные они очень! — непонятно зачем оправдывается чонгук. пар валит из ушей столбом, но что дымится больше всего — так это его горящее лицо. — значит, чувствительные они у тебя, — с каменной рожей попугайничает мин. чонгук отчаянно рычит и тянет: — завались, юнги, просто завались. мин истерически смеется, утирая выступившие слезы. — не злись, я же просто шучу, — и треплет его влажную макушку. — не хотел тебя сильно смутить. — но смутил, — бурчит в подтянутые к себе колени чон. юнги задумчиво сверлит его сжатую фигуру глазами. и спокойно подмечает: — я и не говорил, что совсем смутить не хотел. чонгук не в силах терпеть это перехваченное дыхание, он, плюя на последствия, поспешно выбирается из зыбучей атмосферы и возвращается в воду, чтобы остудить горячую голову, в которой разогретые мысли беспорядочно бились о стенки черепа. он попал. пропал.