Сквозь зеркала к тебе

      Следующие два дня Шэнь Юань привычно провел в своей палате. Но в этот раз всё было не так уж и плохо: обедал он со своей мамой, а ближе к ужину его навещала сестра, как только заканчивались уроки в колледже, она первым делом отправлялась домой и готовила ему ужин, а после приходила в больницу и после еды читала ему какие-то веб-новеллы вслух. Слушая очередную историю о всесильном герое, который одолевал все трудности и всегда добивался своего, Шэнь Юань успокаивался и засыпал.       Братьев он увидел всего лишь раз, оказалось, из-за того, что отец почти целую неделю провел в больнице, у них на работе завал, с чем и они пытаются справиться. Юань принял их извинения и посоветовал им не забывать об отдыхе. Отец тоже всё это время был где-то рядом: то в кабинете врача, то в его палате, то в коридоре разговаривал по телефону, и эти разговоры могли занимать больше часа времени, а ночами тот спал в соседней палате. Юань и правда пытался уговорить его, чтобы тот ночевал дома и посещал работу, но он на все его слова лишь улыбался и говорил, что он и так хорошо себя чувствует. — Если не останусь я, то здесь останется твоя мама, — эти слова поставили точку в их споре. Оба они не хотели, чтобы госпожа Шэнь проводила больше времени здесь, казалось, каждая минута, проведенная здесь отнимала у неё годы жизни. За это время у неё появилась первая седина в волосах, тёмные круги под глазами, пропал румянец и она почти ничем не отличалась от своего больного чада. Юань знал, что будь у неё выбор, то она без раздумий вырвала бы из груди собственное сердце, чтобы спасти его, но слава богу, что у нее его не было. Впервые за свою жизнь парень был даже рад, что у него такая редкая кровь, ведь это означало, что никто из его родных не может стать донором.       Шан Цинхуа так и не навестил его, но Шэнь этого ждал. Ему бы хотелось разоблачить его. Смотреть в эти лживые глаза и проклинать его изо всех сил.       «Ты никто, Шан Цинхуа. Хотел показаться мне богом, надевая на себе образ дьявола? Но ты забыл, что являешься таким же никчемным человеком, как и я. Ведь не было никакого путешествия сквозь время, потому что не было никакого договора между нами, платой по которому могла бы стать моя жизнь. Как и не было никакой просьбы со стороны Шэнь Цинцю. И я умираю, не потому что эта моя плата за то, чего не просил. Я умираю, потому что был рожден с пороком и встреча с тобой, лишь ускорила события. Ты бессильный, обычный человек и я больше тебя не боюсь», — хотя последние слова всё-таки лишние и если он их произнесет, то станет ясно, что раньше Юань его боялся.       И как мог Шэнь Юань хоть и на миг поверить чужим словам? Наверное, он дурак раз повёлся на такие дешёвые трюки. Всё можно было объяснить логически: волшебное зеркало — галлюцинацией его отравленного сознания, ведь это было после треклятого чая, путешествие — простым гипнозом, а смерть... её даже не надо объяснять, ведь он с рождения был болен. Его организм и есть бомба замедленного действия, и отравление лишь приблизило время её взрыва. — Юань у меня хорошие новости, — вечером в его палату вошёл усталый, но чем-то довольный отец. — Я поговорил с твоим врачом и он разрешил тебе вернуться домой.       Парень впервые почувствовал радость, ведь никто не мог знать, насколько сильно ему надоели эти белые стены и персонал, в форме того же цвета. Будь его воля, он бы в эту же секунды покинул это проклятое место. — Вот только... — неужто есть ещё и плохие новости? Юань даже не удивился бы. — Врач посоветовал тебе жить вдали от шумного города, да и ещё тебе понадобится медбрат, который мог бы наблюдать за тобой и при ухудшение твоего состояния оказать первую медицинскую помощь. Да и физическая активность тебе тоже запрещается — бегать, подняться по лестнице, лучше всё-таки соблюдать постельный режим хотя бы первые дни, — с каждым словом хорошее настроение парня улетучивалось.       Хотя на что он надеялся? На то, что станет здоровым человеком, как только покинет больницу? Что мир снова станет прежним? Как бы глупо это не было, но, да, где-то в глубине души он на это и надеялся. — Ты же помнишь нашу виллу, которая досталась нам после смерти моей бабушки? — да, это идеальное место для его заточения. — Красивое было место, — ведь дом каким бы ни был всё-таки лучше больницы.       Когда ему было лет десять, то именно там они всей семьей провели весенние каникулы. Одноэтажный и просто огромный дом с широкими окнами от потолка до пола, и очень красивым садом со всевозможными цветами. Шэнь Юань полюбил это место с первого же взгляда, может быть поэтому позже отец и не продал его, хотя изначально он сильно этого хотел, да и в то время были проблемы на работе и сильно не хватало денег. — Да, — вспомнив что-то, тот улыбнулся. — У врача уже есть кое-кто на примете на работу медбрата и я доверил это ему, — поправив свои очки, господин Шэнь посмотрел на своего сына. — Я уже отправил туда служанку, повара и охранника, чтобы они заранее всё приготовили для твоего переезда. Ещё твоя мать тоже хочет жить там с тобой, но ей самой тоже не помешало бы несколько дней полежать в больнице. За эти дни она сильно похудела и это повлияло на её здоровье.       В этом точно виноват был он один и больше никто. Хоть и отец не говорил об этом, но Шэнь Юань знал, что это из-за него она пропускала приемы пищи, потеряла аппетит и не спала ночами. Она ждала пока он был без сознания, а после стала тратить всю оставшуюся энергию на его заботу: то приготовит еду, то принесет новую одежду, то часами просидит рядом, то поговорит с ним, пытаясь изо всех изобразить на своем лице что-то помимо печали, которая, кажется, уже навсегда поселилась там — на краешках чужих губ, среди первых морщин около глаз. — Я поговорю с ней, — ну что он ещё мог сказать? Что был бы не против, если бы она отправилась в другой город вместе с ним? Но он понимал чужое беспокойство и не хотел бы стать причиной новых. — Когда я могу переехать? — хоть бы не пришлось долго ждать. — Через три дня.       Последние свои дни в больнице Шэнь Юань провел в раздумьях о своём будущем и о прошлом, которое точно не могло принадлежать ему. Ему было трудно признать, что в каком-то из своих перевоплощений он мог быть таким человеком как Шэнь Цинцю. И дело было не в том, что мастер меча Сюя был жестоким ублюдком, нет, просто... он был чужаком для Юаня и он никак не мог ассоциировать его с собой.       И даже сон о чужой жизни никак не повлиял на его мнение. Да, теперь он знает всё о главе пика Цинцзин, но это ничего не меняет, разве что, теперь Юань не так сильно презирает его. Как оказалось, у Шэнь Цинцю была ужасная жизнь, хоть и это не оправдывает все его плохие поступки, но что ещё можно было ожидать от такого человека? Просто как человек, получавший всю свою жизнь презрение и ненависть, может так легко забыть это и стать кем-то другим. Ведь, как говорил Шан Цинхуа: «Глупо было, посадив календулы, ждать цветы пиона», — человек, видевший лишь злобу, ненависть и презрение, как он может быть способным дарить другим что-то другое? Он просто не был способен на такие эмоции как любовь, восхищение и милосердие. Юань считал его эмоциональным инвалидом и, может поэтому, и не мог сильно осуждать его поступки, какими бы ужасными они не были. — Всё это меня не касается, — тихо, но уверенно произнёс Шэнь Юань.       Прошлое Шэнь Цинцю — это не его прошлое, и юноша больше не хотел копаться в чужом грязном белье. Всё, что пережил этот человек, никоим образом не касается его и больше Юань не будет думать о нём. И как бы Шан Цинхуа не пытался убедить его, Шэнь Юань всё равно никогда не поверит его словам.       Интересно, сможет ли Юань дописать свою дипломную работу или каким-то образом получить свой диплом? Ведь всё это произошло с ним именно из-за этого.       Теперь будучи заключенным в этом помещении, где не было даже окон, Юань сильно скучал по былым дням. И жалел, что большую часть своего времени проводил за компьютером, вместо того, чтобы побольше погулять или, может, повеселится с друзьями. Он бы наверняка не был таким затворником, если бы знал, что придет день, когда его свобода будет ограничена.